Роман - [7]

Хотя этот Пенн и показался нам честным парнем, но мы не могли на слово поверить всем его обещаниям и послали за океан Генриха Цуга обследовать этот новый рай. И в 1681 году он вернулся с новостями, отнявшими у нас сон: «У англичанина действительно есть земля. Она даже больше, чем он говорил. Там на самом деле царит свобода, и они пригласили пятьдесят наших семей с хорошей репутацией, каждая из которых получит большую ферму на самых лучших землях». В ту же ночь семья моих предков — Йодеров — решила ехать в Пенсильвании, как мы ее окрестили, и мы никогда не пожалели о нашем решении.

* * *

Более поздний отрывок, отличавшийся большой простотой и благочестием, поведал, как была учреждена Меннонитская Долина:

«Самое первое, что сделали Йост Йодер и Урих Цолликоффер, когда они добрались до нашей Долины в 1697 году, это выбрали место для своей церкви на пустыре. И это был Йодер, вставший на небольшое возвышение, на котором потом была построена церковь, и прокричавший: „Давайте строить здесь, дабы видеть всю нашу долину, когда мы будем возносить хвалу Господу за наше спасение“.»

Мои предки были великие люди, поэтому я пишу о наших меннонитах с глубоким пиететом.

Сегодня, глядя на старую церковь, история которой восходит к 1698 году, я вижу современное здание превосходной конструкции: одноэтажное, построенное в форме удлиненной буквы «L», с широким крыльцом на пяти белых колоннах. Это шедевр архитектуры. Я часто размышляю над тем, почему наши меннониты, которые так консервативны по части многих жизненных аспектов, становятся либералами и даже радикалами, когда дело касается строительства их церквей. Наша церковь — это чудо красоты. И я возношу ей хвалу каждый раз, когда проезжаю мимо.

К северу, на берегу озера Ванси, расположился Мекленбергский колледж. Затем идет деревня Ньюманстер, населенная самыми горячими представителями нашей нации в округе. Затем шоссе заканчивается, и бегущая вниз тропинка приводит нас к ферме Фенштермахера. Это, пожалуй, самый замечательный отрезок моего маршрута. Оттуда, где оканчивается шоссе, можно увидеть необыкновенную красоту западного Дрездена: череду холмов, просторную долину, узкие дорожки, фермы — одна великолепная картина сменяется другой, олицетворяя собой богатство и стабильность немецких поселений. И здесь резко выделялась из всей окружающей прелести неказистая ферма Фенштермахера.

У владений Отто было самое ценное местоположение в Дрездене — конец Рениш-роуд. На этих плодородных землях бережливый хозяин построил бы огромное владение, но беспомощных Фенштермахеров, обосновавшихся в далеких 1850-х, все время преследовали неудачи, и, чтобы удержаться на плаву, они вынуждены были кусок за куском распродать большую часть своей ценной земли. В 1709 году у их предков было двести акров[10] земли, предоставленных Уильямом Пенном, к этому ранние владельцы добавили еще три сотни акров, но так случилось, что впоследствии их владения превратились в то, что можно обозначить как «небольшое хозяйство».

Следующие поколения Фенштермахеров женились неудачно и сыновей рожали хлипких. И, в то время как бережливые Цолликофферы и Йодеры преумножали доходы со своих небольших и не очень-то плодородных земель, Фенштермахеры все беднели и беднели. В это утро, наслаждаясь восхитительным видом окрестностей, я с тоской спускался к их ферме. Коровник был в ужасном состоянии. Дом нуждался в покраске. А небольшие постройки потихоньку превращались в руины. Во всем Дрездене трудно было бы найти более неряшливое хозяйство. И мне было стыдно за моего товарища-меннонита.

Я любил Отто, мне импонировало его остроумие и восхищали его кулинарные способности. Я часто говорил соседям: «У Отто лучше получается свинина с кукурузой, чем у меня книги». Въехав на захламленный двор с неопрятным домом, я на минуту остановился. На стене коровника, который чуть не шатало при каждом дуновении ветра, были навешаны три магических знака, немного поблекшие от времени, но все же очень красивые. Я уже давно положил на них глаз и все ждал, когда Фенштермахер решится их мне продать. Теперь, когда я закончил книгу, а коровник грозит на глазах развалиться, я хотел заручиться, что смогу приобрести их.

Поэтому, когда я вошел в кухню — неуютную, если сравнивать ее с кухней Эммы или кухней Фриды Цолликоффер, я начал с места в карьер:

— У меня три дела. Эмма прислала вам свой рисовый пудинг. Она хочет также купить три горшочка твоей свинины с кукурузой. А мне надо поговорить с тобой о тех магических знаках на твоем старом коровнике.

Как и следовало ожидать, вопрос о пище в немецких семьях всегда ставился на первое место, что миссис Фенштермахер и подтвердила:

— Пудинг Эммы мы любим. И, так как сейчас обеденное время, садись с нами, Лукас, и я разогрею свинину нашего Отто.

Такое приглашение нельзя было отклонить, потому что если и есть такое блюдо, которое я просто обожаю, то это дрезденская свинина — тонкие, поджаренные в кукурузной муке с обеих сторон ломтики мяса. Отто Фенштермахер лучше всех мог готовить это блюдо в нашей долине. Невзирая на то, хорошо ли шли его дела, плохо ли, он не забывал стряпать свое коронное блюдо, да так вкусно, что, будь он чуть-чуть сообразительнее, мог бы сделать на нем неплохой бизнес.