Роман межгорья - [29]
— А, мираб-ака! Аманмысыз![5] Саламат![6]
Синявин, оставив свою клячу на попечение мираба, молча зашел в подворье мечети.
Каменный пол подворья был покрыт кроваво-красными коврами кашгарской работы. На коврах торопливо рассаживались почтенные седобородые ишаны, имамы, правоверные дехкане.
Посредине площади стоял наскоро сделанный помост, тоже покрытый коврами. Пока он был пуст… Через все подворье протекал арычок. Около него на ступеньках возле помоста стояли высокий серебряный чайник и разрисованная чайными розами пиала. Кругом — тишина, пронизанная ожиданием, и шепот, приглушенный коврами.
Синявин сел возле выхода, в тени тяжелой арбы. Как раз в это время из главного здания мечети вышли трое благороднейших из благородных аксакалов. Их бороды и чалмы состязались своей белизной, а их осанка была достойна эмира. Они несли на шелковом цветастом сюзане претолстую книгу в золотой оправе. Важно, без единого слова приблизились к возвышению, по очереди слили друг другу на руки воду из чайника и так же важно взошли на трибуну.
— Аллагу акбар! Аллагу акбар!..[7] Ллоиллага иллалла…[8]
Словно электрический ток прошел по сидящим. Даже Синявин, поддавшись общей экзальтации, помимо своей воли, повторил вступительные и конечные слова азана.
Молитва, как обычно, тянулась довольно нудно. Все три старца по очереди произносили с трибуны одну и ту же фразу. Ее повторяли шепотом все молящиеся и клали надлежащий поклон.
Наконец все официальное, божественное, закончилось. Один из аксакалов передал коран двум своим помощникам и стал говорить об упадке магометанской веры, о нарушении адата и о большевиках. Халиф поручил им, благословенным аксакалам, перенести мединский коран из Самарканда в Караташ, в священную обитель мазар Ды-хана. Халифату теперь трудно стало следить за кораном, когда он находится в Самарканде под боком у властей. Караташ находится в горах, а там есть свои неизведанные тропы. Мусульмане по этим тропам найдут доступ к корану.
— …О правоверные потомки Узбек-хана! Ваш предок, гордый и мудрый Улугбек, основал в горах обитель. Он хотел оросить дикие земли, но это было не угодно аллаху. Тогда Улугбек проклял эти земли, назвал их Голодной степью и отдал шайтану для забавы. Обитель же он отдал правоверному Дыхану, честь и святость которого веками прославлялись в молитвах. Но из далекой, чужой страны пришли большевики, расплодились они и среди нашей голытьбы и неверных. Они осквернили адат, нарушили извечные законы неба и земли, и Голодную степь хотят оросить водами Кзыл-су…
— Ллоиллага иллалла…
— …водами Кзыл-су! А это значит засушить тысячи танапов земли благословенной обители, вызвать гнев аллаха и обречь себя на проклятие и болезни. Мужайтесь и несите эту истину в кишлаки к правоверным. Не быть водам Кзыл-су в Голодной степи!.. Уже скоро придет конец большевикам. Их задушит международная сила, единство Мекки и Рима! Мужайтесь! Аллагу акбар! Ллоиллага иллалла…
Синявин осторожно выбрался из мечети. Он чувствовал себя как шпион, едва не опознанный во вражеском стане. У него трещала голова от новых впечатлений и мыслей. До сих пор ему казалось, что религия выполняет свои чрезвычайно примитивные функции костылей, на которые веками опирались люди с больными ногами. Молись себе и живи, ковыляя по грешной со времени сотворения земле. Так нет! Большевики отделили религию от государства, но, оказывается, она не хочет отказаться от руководства массами. Еще бы! Как же так. Водами Кзыл-су хотят оросить Голодную степь! Ведь тогда миллионы людей и будут поклоняться той степи! Что же останется священнослужителям? А он, культурный человек, инженер, являющийся противником обители, до сих пор не на этом грандиозном строительстве вместе с большевиками. С кем же тогда он? Третьего пути нет. Все, кто попадает в зону борьбы между двумя фронтами, непременно погибают от огня враждующих сил.
И он вслух решил:
— Вернусь с обвала и непременно загляну в Чадак. Это узбеки, и тот… узбек, но только значительно моложе, современнее. А сила спокон веков была на стороне молодого поколения. Непременно наведаюсь, давно я не был в Чадаке.
XIX
Не впервые приезжают люди в Чадак на отдых. Издавна съезжались сюда полакомиться виноградом, дынями, подышать воздухом, профильтрованным снегом и растительностью. Красота Любови Прохоровны привлекала внимание многих, но Храпковы привыкли к этому.
В летнюю пору Чадак был малолюдным. Дехкане занимались в поле своими хозяйственными делами: жали богару, поливали и окучивали пахту, охраняли бахчи, и в кишлаке оставалась только детвора. Днем улицы пусты — лишь изредка промелькнет серая, с черным волосяным покрывалом на лице, фигура. Только вечером селение оживлялось. Слышались громкие высокие голоса певцов, крики животных, говор дехкан.
Молодая, жизнерадостная Любовь Прохоровна еще не привыкла к такому покою. С утра до вечера она гуляла по кишлаку, вдоль реки, у подножия гор. Каждый уголок очаровывал ее своей девственной неприкосновенностью, новизной. Порой ею овладевало желание действовать. Ей хотелось очистить деревья от усохших ветвей, забросать землей и камнями арычок, вытащить из-под кручи опорный камень, чтобы все обрушилось в бездну, овеянную вековой тишиной.
Трилогия «Хмельницкий» — многоплановое художественное полотно, в котором отражена целая историческая эпоха борьбы украинского народа за свою свободу и независимость под водительством прославленного полководца и государственного деятеля Богдана Хмельницкого.
Трилогия «Хмельницкий» — многоплановое художественное полотно, в котором отражена целая историческая эпоха борьбы украинского народа за свою свободу и независимость под водительством прославленного полководца и государственного деятеля Богдана Хмельницкого.
Трилогия «Хмельницкий» — многоплановое художественное полотно, в котором отражена целая историческая эпоха борьбы украинского народа за свою свободу и независимость под водительством прославленного полководца и государственного деятеля Богдана Хмельницкого.
Замечательная приключенческая повесть времен Великой Отечественной войны, в смертельные вихри которой были вовлечены и дети. Их мужество, находчивость, святая приверженность высшим человеческим ценностям и верность Отчизне способствовали спасению. Конечно, дело не обошлось без героизма взрослых людей, объединившихся широким международным фронтом против фашистской нечисти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга.
Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.В эту книгу вошла проза военных лет, в том числе рассказы «Афродита», «Возвращение», «Взыскание погибших», «Оборона Семидворья», «Одухотворенные люди».К сожалению, в файле отсутствует часть произведений.http://ruslit.traumlibrary.net.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.
… Шофёр рассказывал всякие страшные истории, связанные с гололедицей, и обещал показать место, где утром того дня перевернулась в кювет полуторка. Но оказалось, что тормоза нашей «Победы» работают плохо, и притормозить у места утренней аварии шофёру не удалось.— Ничего, — успокоил он нас, со скоростью в шестьдесят километров выходя на очередной вираж. — Без тормозов в гололедицу даже лучше. Газком оно безопасней работать. От тормозов и все неприятности. Тормознёшь, занесёт и…— Высечь бы тебя, — мечтательно сказал мой попутчик…
…В своем новом произведении «Липяги» писатель остался верен деревенской теме. С. Крутилин пишет о родном селе, о людях, которых знает с детства, о тех, кто вырос или состарился у него на глазах. На страницах «Липягов» читатель встретится с чистыми и прекрасными людьми, обаятельными в своем трудовом героизме и душевной щедрости. Это председатели колхоза Чугунов и Лузянин, колхозный бригадир Василий Андреевич — отец рассказчика, кузнец Бирдюк, агроном Алексей Иванович и другие. Книга написана лирично, с тонким юмором, прекрасным народным языком, далеким от всякой речевой стилизации.