Роман межгорья - [18]

— Абсолютно точно. Этот инженер очень нужен нашему строительству, но, судя по твоим рассказам, человек сомнительный. К черту его, обойдемся…

Во время обеда они еще не раз возвращались к разговору об инженере Синявине и пришли к единодушному убеждению, что он человек со старыми, несоветскими взглядами, а у них нет времени на его перевоспитание.

— Ну, вот что, Семен, поезжай-ка ты в Чадак, да не забудь, что я стараюсь убедить товарищей в обкоме партии провести заседание бюро, на котором будут обсуждать наш вопрос, здесь или даже в Уч-Каргале.

— А что это даст? Или даже такое заседание не может оторвать тебя от Намаджана?

— Брось говорить чепуху! В Намаджане тоже не усидишь сложа руки или… наслаждаясь отпуском… Я понимаю, что для обкома наше дело является основным, а не просто одним из пунктов повестки дня на обычном заседании бюро. Меня уже дважды вызывали в обком по этому поводу. Намаджанские товарищи оказывают помощь. А заседание бюро считаю весьма целесообразным провести в Намаджане.

— Возможно, ты и прав, извини. Когда состоится заседание?

— Еще не знаю, наверное, на днях. — Саид пожал плечами и добавил: — Я тебя извещу. Информировать бюро от имени будущего строительства придется тебе. Да я… и оратор плохой…

Лодыженко посмотрел на него с удивлением.

— Вишь ты, какой новичок! Что же я могу там сказать? Ты начальник экспедиции, автор проекта.

— Скажешь, что нужно. За основу возьмешь нашу докладную записку в ЦК республики, немного подправишь ее и доложишь… А о «замужней женщине» поговорим потом.

— По-моему, Саид, тебе надо заканчивать «отпуск» и официально приступать к работе.

— Об этом тоже поговорим.

X

Даже рядовой намаджанский обыватель заметил необычность этого дня. Из трех поездов, прошедших за день в обоих направлениях через намаджанскую станцию, извозчики и арбакеши привозили пассажиров главным образом к зданию городского Совета, где размещался и горком партии. Пассажиры, узбеки и русские, по дороге громко разговаривали, точно продолжали острый спор, начатый еще до посадки в поезд. Озабоченные, возбужденные жаркими разговорами, они не забывали поторапливать извозчиков, чтобы те поскорее везли их к городскому Совету.

Эта деловитость и торопливость передавались и намаджанцам. Ни у кого уже не было сомнений в том, что в Намаджане должны развернуться какие-то большие события.

Вечером в зале городского Совета состоялось специальное выездное заседание бюро обкома партии. По количеству коммунистов, приглашенных из области, это заседание имело характер широкого областного партийного совещания, на котором присутствовали не только руководители, но и много рядовых коммунистов, направленных парторганизациями кокандских, андижанских, ферганских предприятий, Урсатьевского и Кокандского железнодорожных узлов, строительных организаций Ферганы.

Секретарь обкома обратил внимание собравшихся на отсутствие инженера Саида-Али Мухтарова и открыл заседание. Слово для информации было предоставлено Лодыженко.

Семен в своей информации не ссылался ни на цифры, ни на проценты. Он говорил о воле партии, которая, следуя великим заветам Ленина, приступила к развернутому осуществлению социалистической индустриализации в СССР. На долю большевиков Узбекистана выпала почетная задача — построить большую ирригационную систему в пустынной Голодной степи, оросить и оживить пустовавшие земли, обогатить экономику края…

Начались прения, а Саида все не было. Секретарь обкома несколько раз переспрашивал Лодыженко о том, известно ли Мухтарову, на какое время назначено заседание. И когда запыхавшийся инженер появился в зале, секретарь не утерпел сделать ему замечание:

— Не к лицу вам, товарищ Мухтаров, задерживать стольких людей, съехавшихся сюда ради дела, порученного вам, — не к лицу. Вас во всем Намаджане не могли отыскать, и краткую информацию должен был сделать товарищ Лодыженко. Садитесь, чего же задерживаться понапрасну.

Оправдываться Мухтарову не хотелось. Он действительно не был в Намаджане. А кому интересно знать о том, что Мухтаров, готовясь к этому заседанию, снова ездил в Караташ? Стоит ли убеждать членов бюро в своей точности и аккуратности, рассказывать о том, что приехал он из Уч-Каргала в товарном поезде и на вокзале не мог найти ни одного извозчика?

Мухтаров сел, покраснев, будто школьник, и едва нашел силы произнести:

— Да, опоздал.

Секретарь обкома, с которым Саид встречался уже в третий раз, чуть заметно пожал плечами. Кое-кто из присутствующих улыбнулся, другие стали перешептываться, и Саиду стало еще тяжелее. Побледнев, он как-то по-военному выпрямился и пересел к столу.

— Мы вместе с Лодыженко готовили эту информацию, я отвечаю за нее.

— Правильно. А сердиться не следует… Может быть, товарищи, прекратим перешептываться и все же послушаем инженера Мухтарова?

— Лодыженко, очевидно, все сказал. Много говорить не о чем, изыскания только начинаем. Нужны люди. Рабочий проект еще не закончен, но за нами задержки не будет.

— Да, Лодыженко говорил кое-что и об этом… Все это хорошо. Товарищи! В последнем решении ЦК и правительства говорится об активном развертывании подготовительной работы на местах. Особенно это касается нас. А мы уже с первых шагов хромаем. Даже вот сегодня — собрали совещание и своевременно не предупредили наши организации в Уч-Каргале и Караташе.