Роман Ким - [7]
Королева Мин осталась недовольна результатами вояжей Ким Ок Кюна. Во всяком случае, теми, которые «прогрессист» счел нужными доложить. Деньги из Японии не пришли, а вот крен Кима в сторону Токио стал очевиден. В октябре того же года королева «закрутила гайки». Представители группировки Кима утратили право передавать вану письма, некоторые были удалены со своих постов, самого Кима отправили в провинцию. Наоборот, в отношении Китая королева продемонстрировала всяческое благоволение вплоть до рассмотрения законопроекта о переходе корейцев на ношение китайской национальной одежды (который, впрочем, не был принят). Ким, понимая, кто при дворе главный, решился на мятеж против королевы, но… предварительно встретился с королем — ваном Коджоном и попросил его одобрить план переворота. О реакции монарха на предложение говорят разное, но, так или иначе, 4 декабря начался мятеж. Заговорщики смогли добиться некоторого успеха, уничтожив физически почти всех представителей клана Мин, находившихся у власти (не посягнули лишь на королеву), и сформировали свое правительство. На этом их победы закончились. Народ, разочарованный и оскорбленный таким очевидным попиранием лежащих в основе корейской морали конфуцианских норм, осведомленный о симпатии Ким Ок Кюна к издревле ненавистным японцам, мятеж не поддержал. Китайцы выступили на стороне королевы Мин, подняв по тревоге находившийся в Сеуле свой воинский контингент. Японцы же побоялись вооруженного столкновения и предпочли уйти до поры до времени в тень. Через 48 часов после начала мятеж был подавлен. Большинство мятежников казнили или выслали из страны. Сам Ким Ок Кюн бежал в Японию, где находился под охраной людей Тояма Мицуру, но в 1886 году был выслан и оттуда>[18]. Несколько лет мятежник скитался по материковой Азии, пока в 1893 году не был, по подсказке японцев, найден в Шанхае корейским правительственным агентом и застрелен. Труп Ким Ок Кюна четвертовали в Сеуле, а затем развесили части его тела в разных районах города. Это была унизительная, позорная казнь, хорошо иллюстрирующая отношение не только двора, но и значительной части корейцев к изменнику. Несостоявшемуся дракону отсекли голову в буквальном смысле.
Вот о каком «мятеже русофильской партии», скорее всего, рассказывал Роман Ким, зная о нем, очевидно, со слов отца. Если принять на веру, что матерью Романа была родственница королевы Мин, а отцом незначительный чиновник из финансового ведомства Ким Ок Кюна (имени Ким Бён Хака нет среди известных списков мятежников), становится понятным и выбор наказания. Молодая супружеская пара была отправлена в ссылку в глухую северную провинцию, в рыбацкий городок, скорее даже деревню, Пукчён, где Ким Бён Хак стал простым рыбаком. С учетом нравов тех лет, получается, что жена из рода Мин спасла жизнь своему мужу из рода Ким, которого легко могли обезглавить, как рядового и не заслуживающего подробного судебного разбирательства мятежника. Неизвестно, чем бы закончилось их существование в корейской глубинке, если бы десятилетие спустя колесо истории не повернулось еще раз.
Глава 2
КРОВЬ, МЕСТЬ И ТАЙНЫЕ ОБЩЕСТВА
Эх, как по обширным равнинамМаньчжурииС востока Азиатского материкаДа начинаем мы поход от Желтогоморя,От береговых утесов, о которыебьются волны.Идем мы на далекий север, за триста pu,Чтобы донести туда восточно-азиатскую культуру!Дои Бансуй. Песня отдельного защитного отряда>[19]
Смешение разных политических идей и сил вокруг сторонников и противников королевы Мин неожиданным образом заставило говорить о себе 8 октября 1895 года. На рассвете группа японцев, вооруженных мечами, совершила во дворце Кёнбоккун то, о чем не могли даже помыслить воспитанные в духе конфуцианской преданности своим «драконам» рядовые корейцы. Иностранные боевики — их часто неправильно называют наемниками, а они таковыми не являлись, — ворвались прямо в спальню королевы и зарубили ее мечами.
Штурм дворца произошел на глазах у сотен свидетелей, одним из которых был русский архитектор Афанасий Иванович Середин-Сабатин (1860–1921). Талантливый градостроитель, Афанасий Иванович сыграл в Сеуле ту же роль, что англичанин Джошуа Кондер в Токио, застроив в 1883–1904 годах азиатскую столицу зданиями в так называемом колониальном, азиатском и европейском стилях, включая целые комплексы дворцовых сооружений. Свидетельства русского придворного архитектора>[20] вкупе с рассказом самого вана Коджона, оставшегося в живых и скрывавшегося, кстати говоря, после резни в русском консульстве, а также показания самих убийц позволяют воссоздать картину произошедшего. Хотя эти данные во многом и противоречат друг другу, можно резюмировать, что в атаке на дворец приняли участие около пятидесяти японцев, вооруженных винтовками, группа японцев в кимоно и без каких-либо знаков различия — собственно террористов, и около двухсот — трехсот корейских военных, обученных и руководимых японцами. Примерно столько же солдат корейской гвардии, возглавляемых восемью офицерами, сразу же после начала штурма побросали оружие и амуницию и разбежались кто куда.
Эта книга написана на основе воспоминаний «японской жены» знаменитого разведчика Рихарда Зорге. Исии Ханако прожила с ним шесть лет и узнала «Рамзая» таким, каким его не знал никто: добрым человеком, нежным возлюбленным, глубоким интеллектуалом, бесстрашным бойцом и великим актером, годами водившим за нос японскую контрразведку. Это рассказ об удивительной жизни и самой Исии Ханако — бедной девушки из провинции, силой своей любви сохранившей для нас память о Зорге и его прах и тем самым вошедшей в историю. Авторы книги — японовед Анна Делоне и лауреат премии Министерства обороны РФ за биографию Рихарда Зорге историк Александр Куланов работали над ней несколько лет, чтобы теперь и вы смогли узнать и понять другого Зорге — Зорге как человека.
«Лицо» Японии хорошо знакомо всем: суши и сашими, гейши и самураи, сакура и Фудзи, «Тойота» и «Панасоник». Что скрывается на «Обратной стороне Японии», знают только специалисты. Политические скандалы и мир японских туалетов, причины популярности аниме и тайны мафии-якудза, японские свадьбы и надежды русских жен японских мужей, особенности японской географии и японского «боления» в футболе – стали основными темами книги журналиста и японоведа Александра Куланова.Второе издание «Обратной стороны Японии» пополнилось «Афтершоком» – запретными откровениями о японском менеджменте, необычными сравнениями русских и японцев и размышлениями о причинах аварии на атомной станции «Фукусима-1» – всем тем, о чем в Японии не принято говорить, но без чего представление об этой стране будет ложным.
За какие-нибудь четверть века Россия превратилась из страны, где воинские искусства Востока были под строжайшим запретом, в великую державу боевых единоборств, которые практикуют ныне около пяти миллионов человек, объединенные в десятки федераций, что позволяет говорить о самом массовом российском виде спорта. Но в том-то и дело, что японские будо — комплекс традиционных единоборств — никогда не были спортом! Чем они являлись в действительности на протяжении столетий? Что представляет собой личность современного Мастера и Наставника? В чем состоит преемственность канонов будо? Кому дано стать в XXI веке хранителем истинных традиций древних воинских искусств? И, наконец, кто же в Японии имеет право оценивать настоящих мастеров? Ответы на все эти вопросы мы найдем в книге А.
Первый советский военный нелегал в Токио и мастер боевых искусств Василий Ощепков позволял жене флиртовать с японскими офицерами, потому что знал, что с таким местом жительства, как у него, других шансов получить нужную информацию нет. Показания, данные на суде великим разведчиком Рихардом Зорге, журналисты назвали «путеводителем по ресторанам Токио», но карта удивительных перемещений «Рамзая» и членов его группы до сих пор хранит массу секретов. Воспитанный в Токио наставником наследного принца настоящий советский ниндзя Роман Ким написал о повседневной жизни японских разведчиков в Токио так, что невозможно поверить, что он не был одним из них и не собирался вскрыть себе живот перед императорским дворцом.Гении шпионских мест Токио: Ощепков, Зорге, Ким.
Ее звали Люся Ревзина, Ольга Голубовская, Елена Феррари. Еще имелись оперативные псевдонимы — «Люси», «Ольга», «Ирэн», были, вероятно, и другие. Мы знаем о ней далеко не всё, но и то, что установлено, заставляет задуматься. О том, например, какое отношение имела эта эффектная женщина с библейскими глазами к потоплению в 1921 году яхты генерала Врангеля «Лукулл», с легкостью приписанному на ее счет журналистами. И о ее роли в вербовке агентов для группы Рихарда Зорге в Токио. И о том, кем же она была на самом деле: террористкой, которую арестовывала ЧК еще в 1919-м, «преданным делу партии» агентом разведки или одной из последних поэтесс Серебряного века, дружившей с Горьким? Разочаровалась ли она в своем творчестве или принесла талант в жертву оперативной работе? И, возможно, главное: надо ли искать в ее судьбе подтверждения расхожей фразы «совпадений не бывает» или списать все несчастья на волю злого рока, без подозрений на заговор?..
Автор начинал писать эту книгу как исследование, посвященное судьбам репрессированных японоведов (из девяти главных героев книги семь - японисты). Но когда стали известны новые материалы об этих людях, оказалось, что все они без исключения были связаны с российскими или советскими спецслужбами. Кто-то, как Ощепков или Ким, были штатными сотрудниками разведки или контрразведки, кто-то — как Незнайко или Юркевич — были агентами, секретными сотрудниками. Поэтому, когда в ходе работы автору стала известна рукопись их современника, «японского разведчика русского происхождения» — Игоря Ковальчук-Коваля, сразу стало понятно, что рассказ о нем тоже необходимо включить в книгу: ведь это взгляд на те же самые события, тот же исторический фон, но с другой стороны, с изнанки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.