Роксолана - [102]
. Церковные флаги реяли на ветру. Девочки-подростки в белых платьях, и сами смертельно бледные, рассыпали лепестки цветов перед монстранциями.
А когда на высокой колокольне Святого Стефана большой колокол ударил призыв к «Ангелу Господню», судорожный плач послышался из толпы немецких женщин и детей: они простирали руки к небу, умоляя Бога о помощи.
– Аллаху Акбар! Ла иллахи ил Аллах! Ва Мухаммад рассул Аллах! – звучало им в ответ из сплоченных рядов мусульман, безудержно карабкавшихся на стены города. Они накатывались, гибли сотнями и тысячами, а на смену им тотчас приходили новые – и так без конца.
Сулейман Великолепный поднял глаза к небу, повторил вслед за своими воинами: «Аллаху Акбар! Ла иллахи ил Аллах! Ва Мухаммад рассул Аллах!» – и пришпорил коня, направляясь к своему штабу.
Султанша Эль Хуррем мгновенно поняла, что падишах, ради того, чтобы поднять дух своего воинства, готов лично принять участие в штурме.
Дрожь пробежала по ее телу.
Если ее муж падет под стенами Вены, разъяренные турки наверняка возьмут город, но все ее планы рухнут вместе с оборвавшейся жизнью Сулеймана. Ее сын еще слишком мал, чтобы устоять под ударами вихря, который вызовет смерть султана и… и его первенца, наследника. У нее еще почти ничего не готово для таких великих перемен.
В этот миг ей вспомнились слова Касыма о небесных светилах, имеющих тайную власть над людьми на земле. Ей не раз доводилось слышать, что порой эти светила затмеваются… А тем временем с запада приближалась ночь, и с нею – темная туча.
А на стенах города немецкие женщины в благочестивом экстазе на глазах мужей и сыновей срывали с себя золотые и серебряные украшения и складывали кучками перед монстранциями в знак того, что раненым и семьям погибших будет оказана щедрая помощь. А там, где на стенах не хватало мужчин, женщины и дети метали в турок заранее приготовленные камни, бревна и лили горячую смолу из котлов, которые кипели в нишах крепостных башен.
Противники уже сошлись лицом к лицу, и закипела рукопашная. В ход пошли короткие палаши, ножи, кинжалы и даже зубы. В таких жертвенных боях не погиб еще ни один народ на свете, умеющий верить и молиться. Наоборот: пролитая кровь и молитва только крепче связывают людей в тяжкую годину горя и тревоги, а погибают только те народы, которые не жертвуют и не борются до последнего в единстве своем.
В вечерних сумерках увидела султанша, как осветились все венские церкви будто огромные алтари, обращенные к Богу, который видит и считает каждую жертву, принесенную людьми. И перед ее внутренним взором возникли отворенные царские врата церковки Святого Духа в предместье Рогатина в ту минуту, когда она шла под венец и услышала вопли татар: «Аллах, Аллах!»
В свете факелов увидела она также, как с городской стены ребенок, не старше ее сына Селима, бросает камень в янычара, взбирающегося по приставной лестнице.
Сердце ее дрогнуло.
Неожиданно для себя она обеими руками вцепилась в поводья коня своего мужа. Испуганный конь рванулся в сторону, и султанша вылетела из седла. Сулейман попытался ее удержать, потерял равновесие и сам упал с коня.
Оба его адъютанта мгновенно оказались рядом.
Султан молча поднялся, а Эль Хуррем, стоя на коленях на размокшей земле и сложив руки на груди, слезно взмолилась:
– Ты не должен вступать в битву! Здесь, чует мое сердце, может угаснуть твоя заря! А ведь ни один из твоих сыновей еще не способен самостоятельно воссесть на престол султанов или поднять меч против бунта!..
И, заломив руки, она оросила слезами пропитанную кровью немецкую землю.
С запада надвигалась буря. Ветер из дунайских долин завывал между холмами и швырял тяжелые как свинец капли на круп вороного коня владыки Османов, на него самого, и на обоих адъютантов, которые стояли, словно каменные изваяния, не видя и не слыша ничего вокруг. И на султаншу Эль Хуррем, которая в неверном свете зарниц больше всего походила на мученицу в долине скорби.
Она и в самом деле была мученицей – ибо впереди ее ожидало больше ударов горя, чем дождевых капель в этой туче, счесть которые под силу только Господу.
Издали по-прежнему доносился шум схватки, но боевой клич христиан звучал все громче – должно быть, в эту минуту чаша весов склонялась в их пользу.
По лицу Сулеймана, испытывавшего острую боль в вывихнутой руке, ничего нельзя было прочесть.
Наконец великий завоеватель и законодатель османов, оборотившись лицом к Мекке, пробормотал короткую молитву, после чего подал знак одному из адъютантов.
Тот приложил к губам сигнальный рожок.
А уже в следующую минуту со стороны турецкого штаба донесся звук горна, и вдоль волнующихся как прибой рядов мусульманского войска понеслись хриплые звуки труб и грохот барабанов, сливаясь с первыми раскатами грома.
– Ты снова зовешь их на штурм? – спросила, все еще не поднимаясь с колен, султанша Эль Хуррем.
– Это сигнал отбоя, о Хуррем! – спокойно ответил властитель трех частей света и, шагнув к женщине, поднял ее с мокрой земли.
Они возвращались к шатру молча, думая каждый о своем.
Султан, смирившись, размышлял о непостижимой воле Аллаха, который, возможно, именно здесь, под стенами Вены, положил предел той каре, которую он, Сулейман, готовил неверным.
Знаменитый телефильм «Великолепный век» привлек внимание всего мира к выдающейся фигуре славянской рабыни Роксоланы, ставшей супругой Сулеймана Великолепного — самого могущественного султана Османской империи. Однако загадочная личность Королевы Востока (как называли Роксолану европейские послы) притягивала внимание писателей и историков задолго до возникновения самого популярного в наши дни турецкого фильма.Исторические книги утверждают, что эту девочку звали то ли Анастасия, то ли Александра Лисовская и жила она на территории нынешней Украины.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…