Рокси - [59]

И вдруг, неся вниз по ступенькам поднос с едой, Шелби наступает на пакетик с кетчупом, такой же смертельный, как банановая кожура. Пакетик лопается, Шелби поскальзывается. Сейчас произойдет катастрофа. Айзек вскакивает на ноги и кривится от боли при резком движении. Впрочем, даже если бы он и был здоров, ничего поделать бы не смог — он слишком далеко.

Зато Чет поблизости и не теряет ни мгновения.

Видя, как падает поднос Шелби, Чет отбрасывает и свой, освобождая руки для спасительного маневра, и в мгновение ока обхватывает талию подружки Айзека. Ее руки взлетают и обнимают его за шею.

Вот тут все и становится ясно.

Это ясно по тому, как легко и удобно руки Чета обхватывают ее талию. По тому, как ее руки лежат на его плечах, словно это в порядке вещей. По тому, как Шелби и Чет застывают в этой позе на пару мгновений дольше, чем необходимо. Прямо картинка для комплекта футболок — для нее и для него.

И, вишенкой на торте, какая-то средних лет женщина на лестнице позади них, свидетельница всей сцены, говорит Шелби:

— Этот своего не упустит, дорогуша!

Шелби оглядывается — смотрит ли Айзек? Смотрит. Она шлепает Чета по плечу, и тот отпускает ее. Девушка переводит взгляд вниз, на испорченную еду: гамбургеры раскатились по ступенькам, оставив там и сям кусочки мяса и хлеба среди рассыпавшейся картошки-фри.

— М-да, хреново, — говорит Чет.

— Пойди в киоск, расскажи им, что случилось, — предлагает Шелби. — Может, если поднять шум, они нам заменят?

Чет пользуется возможностью улизнуть на законных основаниях.

— Попробую.

Он мчится наверх к киоску — но прежде бросает виноватый взгляд на Айзека.

Шелби подходит к Айзеку, как если бы тот не видел, что только что произошло.

— Надо же, какое невезение, — сетует она.

— Ты в порядке? — осведомляется Айзек. Само собой, она в порядке, но, само собой, он обязан спросить.

— Да. Глупо получилось. Надо было смотреть, куда ступаю.

— А… ты больше ничего не хочешь мне сказать?

На один неловкий миг Шелби наконец встречается с ним взглядом.

— Ты серьезно? — говорит она. — Я только что чуть не свернула себе шею, а ты хочешь выяснять отношения?

— Да. Хочу.

— Прямо на дне рождения Рэйчел?

Услышав свое имя, Рэйчел поднимает голову, бросает взгляд на Шелби и… опускает голову обратно на стол. Рэйчел в курсе. Конечно, она в курсе, они же с Шелби лучшие подруги.

Шелби отводит Айзека в сторонку, чтобы поговорить наедине, — если можно остаться наедине посреди толпы в парке развлечений. Рики как раз закончил разговаривать по телефону и, почувствовав неладное, отходит, чтобы дать им больше личного пространства. Он тоже знает? Айзек что — единственный недоумок в этой компании?

— Надеюсь, ты не станешь нести фигню типа «так получилось»? — спрашивает Айзек. — Потому что само собой не ничего получается.

— Мы ждали подходящего случая, чтобы сказать тебе.

— И когда это все началось? В тот вечер на пляже?

— Ты меня, конечно, прости, но официально мы вообще-то никогда парой не считались. Так может, я и не обязана ничего тебе объяснять?

— Это подло, Шелби. — Неужели она ожидает, что он посчитает это в порядке вещей? Что он просто откланяется и пожмет Чету руку?

Шелби набирает в грудь побольше воздуха.

— Просто ты стал такой… эмоционально недоступный, Айзек. Я даже не знаю толком, где ты пропадаешь половину времени.

— Я нигде не пропадаю! Я здесь!

— Нет, Айзек, — возражает она. — Ты не здесь.

И это его убивает, ибо она права. Это наверняка все равно бы случилось, но он, Айзек, облегчил им задачу.

— И это лучшее, что ты можешь сказать — я не «здесь», а он, мол, «здесь»? В шаговой доступности, как собачье дерьмо? У Чета половина мозговых клеток служит лишь удобрением для волос — и ты меня на него променяла?

— Во всяком случае, с Четом весело! Ты в последнее время угрюмый, как сыч, а с ним весело, он жовиальный!

— Да он и слова-то такого не знает!

— А мне пофиг!

Айзек вдруг обнаруживает, что ему нечего сказать. На долю секунды он желает, чтобы Шелби таки свалилась с лестницы, и тут же испытывает ненависть к себе за эту мысль, а потом ненавидит себя за эту ненависть.

Шелби берет обе его руки в свои, и он не выдергивает их, сознавая, что она делает это в последний раз в жизни.

— Айзек, я люблю тебя. Ты знаешь, что люблю. И уверена, что, скажем так, через семьдесят лет мы будем сидеть в креслах-качалках и пенять, что ждали так долго, чтобы быть вместе. Но сейчас… сейчас другие обстоятельства.

Возвращается Чет с двумя полными подносами. Он успешно заменил и испорченную еду, и Айзека в сердце Шелби.

— Эй, кто голодный, налетай!

Айзек устремляется прочь. Хорошенькую же «головокрутку» устроили ему друзья!

* * *

Рики находит его на скамейке у входа в парк. Айзек предпочитает зализывать раны в одиночестве, но Рики ему этого не позволяет.

— Так, мужик, убираемся отсюда к чертовой матери! — говорит Рики.

— Не будь идиотом, ты же не можешь уйти и бросить их здесь!

— Все уже решено. Они поедут домой на Убере, позже.

— Если ты уйдешь, Рэйчел будет третьим лишним на всех аттракционах.

— Вообще-то нет, — возражает Рики. — Чет, может, и засранец, но засранец с понятиями. Гарантирую: Шелби и Рэйчел будут все время садиться вместе, а роль третьего лишнего достанется как раз Чету. Значит, мой уход — единственный верный способ сделать так, чтобы Шелби и Чет