Роковые шпильки - [54]

Игры, о которых мне не хотелось знать. Имел ли значение выбор имени? Джон Маркван, писатель? Или Ричард Маркван, кинорежиссер? Есть ли какая–то связь, которой я не улавливаю? Или Тедди просто нравилось звучание имени? А откуда Хелен знала имя? Пользовался ли Тедди тем же именем с Ивонн? Уффф.. Час от часу не легче…

– И что же произошло?

– А что обычно происходит в таких случаях? – Камилла пожала плечами с таким видом, будто любая женщина проходит через подобное десятки раз. Я предпочла не комментировать. – Я пряталась в спальне, пока они орали друг на друга в гостиной. Скандал был жуткий, меня это даже растрогало. Должно быть, решила я, она его действительно любит. Поэтому, после того как ему удалось от нее отделаться, я с этим покончила.

– Вы с ним порвали? – похоже, последние две недели у Тедди были на редкость насыщенными. Хелен узнала о Камилле и Ивонн, Камилла порвала с ним, а он порвал с Ивонн. Не сказать, что он закончил на высокой ноте.

– Не люблю быть замешанной в грязные истории.

Тогда зачем спать с женатыми мужчинами, так и подмывало меня спросить. Но вместо этого я сказала:

– Огромное вам спасибо за помощь и понимание. Мы сообщим вам насчет церемонии и приема.

– Я буду вести себя очень осмотрительно, обещаю. Спасибо, что пришли, – она протянула руку. Я подумала, что для рукопожатия, но оказалось, что таким образом она давала Пегги знак вернуться. Правильно истолковав намек, я быстренько удалилась.

Я уже начала понимать, что расследование убийства имеет много общего с романтическими свиданиями: доверяй своим инстинктам, обращай внимание на скрытый смысл сказанного, не злоупотребляй гостеприимством.

Выйдя на ступеньки музея, я остановилась, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Пойти в «Сент–Реджис» и попробовать там что–нибудь разнюхать или вернуться в офис и попытаться еще раз заглянуть в музыкальную шкатулку Ивонн? Интересно, ее карточка тоже из отеля «Сент–Реджис»? Или лучше ответить на телефонный звонок?

Это была Кэссиди.

– Не обольщайся, это не твой красавчик детектив, это всего лишь я.

– А кто сказал, что при звуке твоего голоса мое сердце не начинает биться чаще?

– Обсуди это со своим психоаналитиком, крошка, а пока что объясни мне, почему я узнаю об историческом поцелуе из вторых рук?

– Кэсс, я слегка сошла с ума.

– И это позволяет тебе нарушать этикет взаимоотношений с лучшей подругой?

– Нет.

– С тебя поход в ресторан, и тогда я подумаю, заслуживаешь ли ты прощения.

– Давай встретимся за ланчем.

– Я не могу вырваться. Да и потом, ты думаешь, что не будешь занята на ланч?

– Ну да, – сказала я, не понимая, к чему она клонит. Опять намекает на детектива Эдвардса?

– А ты не думала, что Гарретт может пригласить тебя на ланч?

Я не ахнула, хотя и должна была бы. Как я могла забыть?.. Даже по телефону было слышно, как тяжело вздохнула Кэссиди.

– Слава богу, что я догадалась позвонить. Поезжай.

– Кэсс, я и вправду сошла с ума!

– Обрати это себе на пользу. Заставь его думать, что сделала ему большое одолжение, потому что тебе было очень трудно выкроить время из своего напряженного графика расследования убийства, чтобы заскочить на минутку и подкинуть ему идею статьи. Не сомневайся, он это проглотит.

Не имело смысла объяснять Кэссиди, что я на это не способна. Я уже наизусть знаю текст лекции, которую она читает мне всякий раз, когда я признаюсь в своей неуверенности или сомнениях, но за это я люблю ее еще сильнее. Но вот насчет того, удастся ли мне продать идею Гарретту Вилсону, когда у меня в запасе меньше получаса, чтобы собраться с мыслями, у меня были серьезные сомнения.

– Это может быть не…

– Это – самый подходящий момент, все будет прекрасно, ты справишься, а сейчас отключайся и отправляйся туда. Это все благодаря моему соблазнительному бедру. Другого такого случая может не представиться.

– Кэссиди, но я действительно…

– И я тоже тебя люблю. Иди. Потом сразу же позвонишь мне и все расскажешь. – Она отключилась, а я побежала вниз по ступенькам, чтобы поймать такси.

Милостивая судьба послала мне таксиста, который был так же погружен в свои мысли, как и я, и не собирался вступать в разговор. Усевшись на заднее сиденье, я сделала глубокий вдох. Нужно сосредоточиться. Иначе важные вопросы, от которых зависит вся моя будущая жизнь – вроде этой встречи или разрыва с Питером – останутся нерешенными. Интересно, это странное ощущение у меня в желудке вызвано дурным предчувствием или излишком выпитого кофе? Впрочем, это может подождать. Не все сразу, главное сейчас – Гарретт Вилсон. Я сделала еще один глубокий вдох. Ну что бы такое придумать, чтобы продать ему мою идею, от чего оттолкнуться?

Переместившись на тридцать пять кварталов и представляясь в приемной «Манхэттена», я так и не знала ответа на этот вопрос. Даже по внешнему виду офиса сразу можно было сказать, что это более серьезный журнал, чем наш. Наш офис – светлый, воздушный, легкомысленный, там всегда пахнет так, будто кто–то только что разогревал в микроволновке попкорн, а потом побрызгал вокруг эссенцией сандалового дерева, чтобы скрыть запах. Этот офис был полон густых, насыщенных красок, натертых мастикой деревянных панелей и толстых ковров, приглушающих звуки. А пахло здесь свежесрезанными цветами и свежесмолотым хорошим кофе.