Роковые девчонки из открытого космоса - [33]
Кверк вздохнул и добавил «перерегистрировать ракету» в список текущих дел.
§
— Вот чего я никак не ожидала, знаете. Что еда на Земле окажется так хороша, — восторгалась Бэби. — Во всех этих кафе, которые мы видели по дороге, давали крохотные порции и без всякого разнообразия. Ножи, вилки, ложки, ложки, вилки и ножи. Ебаный спас.
— Я тебя очень хорошо понимаю, — ответила Ляси, раздирая на части тостер. Обнюхала шкалу, лизнула, и чувственно провела ею по щеке, прежде чем раскрыть наконец губы и сунуть в рот. Пупсик тем временем пировала решеткой гриля.
Бэби удовлетворенно сосала штепсель.
— Хорошо бы рецептик этой штуки, — вздохнула она. Проглотила один зубец и причмокнула. — Просто чертовский сплав.
— Землянин Джордж, похоже, — неплохой парень, — заметила Ляси. — Мы тут валимся ему на голову импровизом, а он ведет себя так, будто всю жизнь нас поджидал.
Ииииик. У Ревора, который вылизывал брошенный пылесос, рыльце застряло в шланге. Он со всевозрастающим отчаянием замотал головой. Ииииик. Иииииииик. Помогите. Ииииик. Ииииик.
— Глупая зверюшка, — рассмеялась Бэби.
Ляси подобрала электрический разделочный нож, на другом краю двора взяла взбивалку–картофелечистку и стартер для фургончика «комби» и принялась жонглировать.
— Пища — не игрушки, Ляси, — отчитала ее Бэби, словно бы всерьез.
— Есть, капитан Кверк. Как скажете, капитан Кверк. — И без предупреждения Ляси метнула взбивалку в Бэби. Рука той взметнулась и одним махом швырнула ее обратно. Ляси перехватила взбивалку в воздухе и не дала упасть. — Ебицки здорово, что Кверк и его мертвяки до нас тут не дотянутся! — Она даже подпрыгнула от восторга.
— Я бы сказала, что они по нам не очень соскучились, — ответила Бэби.
«Соскучились» — не вполне то слово, которым бы воспользовался Кверк. Но если Бэби полагала, будто ему все равно, увидит он их вновь или нет, на деле ей светило совсем другое. На деле, другое светило им всем — и светилом этим был сам Кверк. Ему просто нужно было кое–что доработать.
Иииииииииик. Ииииииик. Ииииииииииииик. Ииииииииииик. Иииииииииииииииииииик.
Ой. Забыли про зверюшку. Бэби дотянулась, схватила Ревора за задние лапы и дернула. Голова его с громким фук выскочила из шланга. Ревор перекатился на спину, закрыл глаза и благодарно засопел.
— Здесь можно просидеть весь день, — сказала Пупсик, — или же двигаться дальше. Я не хочу казаться нетерпеливой или как–то, но я откелева чую секс, наркотики и рокенролл. Ну и, в общем, не знаю, как вы, а я готова.
Остальные посмеялись. Они понимали разницу между «откуда–то» и «откелева». Чужие могут быть невинны в некоторых аспектах земной жизни, да и слова у них могут выходить не вполне правильно, но они далеко не глупы. Или необразованны.
— Вообще–то, раз уж ты завела об этом речь, — сказала Ляси, роняя игрушки на землю, — я тоже чую секс, наркотики и рокенролл. И мне кажется, запах идет из соседней двери.
Бэби глянула на «Локатрон».
— Явно из соседней двери, — подтвердила она. — Но, Ляси? — Она приняла вид суровый, в духе «я–тут–вожак».
— Ну? — Ляси терпеть не могла, когда Бэби под хвост попадала вожжа вождизма. Такое, черт бы его драл, нефонство.
— Джейк на сей раз мой.
Ляси пожала плечами:
— А мне не поебсти? Мне он и в первый раз великолепным не показался.
Ляси по натуре была не очень злобна — просто ей нравилось дразнить Бэби. Пупсик настороженно наблюдала за их перепалкой.
И когда Бэби уже собралась было парировать, что Джейк, вероятно, о ней еще худшего мнения, вновь появился Джордж.
— Спасибо за жрачку, — сказала Бэби хозяину. — Мы сваливаем.
— Но вы же вернетесь, правда? — встревоженно осведомился он.
Прочтя у него в уме, Бэби его заверила:
— Без тебя не улетим.
§
Тристрам втащился обратно в гостиную и снова плюхнулся в бобовое кресло рядом с близнецом.
Джейк и Торкиль тупо воззрились на него. Где он был все это время, интересно? Похоже, пропадал он много лет. Торкиль, поддавшись чувствам, обхватил его руками.
— Братик, — вскричал он. — Где же ты был?
— А ты как прикидываешь? — Тристрам выпутался из братских объятий. — У двери.
— Правда? — Голос Торкиля был полон изумления. — Это так четко. — Он немного подумал. — А кто–нибудь еще там был?
— Джордж.
— И что старина Джордж мог сказать в свое оправдание? — встрял Джейк.
— Он сказал, э–э, что приземлились чужие. — Тристрам снова поднялся и побрел на кухню за стаканом… стаканом… А, ладно. Может, вспомнит, когда доберется.
— Дудудуду, — хихикнул Торкиль. — Дудудуду.
Джейку вдруг стало очень тепло. Он посмотрел на свою новую татуировку. Похоже, она разогревалась. Чудно. Фред и Рыжая Роджерс действовали ему на нервы. Он взял пульт и переключил каналы. Щелк. Летающая тарелка пыталась поднять новую модель внедорожника, но у нее не получалось. Щелк. Кто–то старательно изображал «Минти»[71], закрепляя себе уши резинками. Щелк. В новостях правительство объявляло о новом законе, который запрещал смеяться над министром иностранных дел или другими членами Кабинета, каким бы посмешищем те себя ни выставили. Щелк. Маленькая инопланетянка танцевала вокруг гигантского шоколадного батончика. Щелк. Снова Фред и Рыжая.
1904 год. Сорокалетний красавец Джордж Эрнест Моррисон, влиятельный корреспондент лондонской газеты «Таймс» в Пекине, слывет самым завидным холостяком иностранцем в Китае. Но сердце Моррисона свободно.Точнее, оно было свободно ровно до тех пор, пока однажды Моррисон не увидел прелестную Мэй Перкинс, единственную дочь калифорнийского миллионера, умницу, красавицу и… настоящую эмансипе.В этот самый миг там, где Великая Китайская стена встречается с морем, вспыхнул бурный, полный страсти и любовного томления, совершенно безумный роман.
Китай на протяжении тысячелетий влиял на военные стратегии, торговые отношения, эстетику, философию и кулинарные традиции различных стран по всему миру, при этом китайская история противоречива как ни одна другая. И при всей противоречивости ей свойственны определенные закономерности, знание которых позволяет составить целостное впечатление о Китае с его безграничным человеческим, культурным и экономическим потенциалом. Желая поделиться своими глубокими знаниями о прошлом и настоящем Китая и своей любовью к этой стране с заинтересованным читателем, Линда Джейвин мастерски собирает замысловатые пазлы китайской истории, иллюстрируя рассказ рисунками, фотографиями, схемами и картами.
История о Человеке с экзистенциальным кризисом, у которого возникло непреодолимое желание покрасить статую Ленина в желтый цвет. Как он пришел к такой жизни и как этому поспособствовали непризнанный гений актерского мастерства Вован, Артур Тараканчиков, представительница подвида «yazhematikus», а также отсутствие космической программы в стране Эритрея и старый блохастый кот, вы сейчас узнаете.
Свод правил, благодаря которым преступный мир отстраивает иерархию, имеет рычаги воздействия и поддерживает определённый порядок в тюрьмах называется - «Арестантский уклад». Он един для всех преступников: и для случайно попавших за решётку мужиков, и для тех, кто свою жизнь решил посвятить криминалу живущих, и потому «Арестантский уклад един» - сокращённо АУЕ*.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
В провинциальном городе все чаще стали нападать на так называемую «гопоту» – парней в штанах с «тремя полосками» с пивом и сигаретой в руках, бродящих по кабакам, занимающихся мелким разбоем, живущих без царя в голове. Известны организаторы этих «зачисток» – некие RASSOLNIKI. Лидеры этой группировки уверены – гопота это порождение Советского Союза и она мешает встать на ноги новой стране. Особенно гопота во власти, с которой RASSOLNIKI планируют бороться далеко не маргинальным методом.Тем временем в город приезжает известный журналист Александр Рублев, ему поручено провести расследование и сделать о RASSOLNIKах материал.