Роковой портрет - [17]

Он терпеливо вздохнул.

— Это уже не просто несколько сапожников, не просто несколько молящихся, Мег. Не просто застольные шутки про священников, погрязших в грехах и торгующих индульгенциями. Дело зашло намного дальше. Сейчас осаждают Бога и Его церковь. В Германии толпы крестьян в ярости опустошают земли, сжигают храмы и убивают верующих. Мошенники-монахи нарушают обет целибата и женятся на монахинях, поклявшихся быть невестами Христу. Нам всем угрожает древний хаос, ужас, которого ты никогда не знала. Даже если ты все понимаешь, тебе трудно увидеть опасность в тихой Англии, но всякий, кто бывал в последние годы в Европе, заметит признаки нависшей над христианством тьмы. Это может случиться и здесь. И твой отец имеет полное право на борьбу. Нет лучше полководца, который повел бы нас на войну с еретиками, ведь именно этот ученый и дворянин воспитал нас, именно этот самый добрый, самый тонкий, великодушный и мудрый человек. Поэтому ты никогда не заставишь меня поверить в то, чего испугалась, — что ему может доставлять удовольствие причинять боль. Тебе нужно отказаться от этой мысли. Она не имеет оснований. — Его уверенность оказалась сильнее моей. Его преданность отцу заставила меня устыдиться. Я опустила глаза. — Все проще, чем ты думаешь, Мег. Мы с тобой найдем свое счастье. Теперь мы не одиноки. Но нужно делать, как он говорит. Нельзя отвлекать его. Он ведет войну на нескольких фронтах. Опасны не одни сапожники. Есть кое-что и похуже. Ересь поднимает свою отвратительную голову повсюду — даже при дворе.

Он повел плечами и обернулся к двери, явно не желая дальше без разрешения оставаться в частных комнатах отца. Когда мы вышли на свет, он снова взял меня за руку и поведал великую тайну короля.

«Генрих VIII любит некую придворную даму. Генрих VIII, который любит некую придворную даму, веселится при дворе, который уставлен розовыми беседками и залит канарскими винами. Там танцы до рассвета, мелькание ног, глубокие декольте и кровати с балдахинами и пуховыми подушками. Кажется, двор создан для любви. Генрих VIII так влюблен в придворную даму, которая непреклонна ко всем мольбам пощадить короля в какой-нибудь розовой беседке или на пуховой кровати при дворе, который создан для любви, что хочет избавиться от королевы и жениться вторично.
Король — сверкание золота и роскоши. Для него не существует „нет“. Его одинаково мучают любовь и Книга Левита. „Если кто возьмет жену брата своего: это гнусно… бездетны будут они“, — говорит Левит. Но король читает в книге Левита то, что хочет прочитать, и, желая избавиться от королевы, припоминает, что когда-то давно королева, будучи еще ребенком, в течение нескольких месяцев считалась женой его брата, короля Артура, который тогда тоже был ребенком, а потом умер.
Первый брак королевы начал беспокоить короля только с тех пор, как он захотел вступить во второй. Тогда никто и ухом не повел, поскольку папа официально заявил: порожний брак детей не считается священным божественным союзом. Но теперь король полон сомнений. И, исполняя все прихоти благоухающей девушки с острым подбородком, очаровательным изгибом шеи и глазами ведьмы, он думает, накажет ли его Господь за греховный брак, не дав сына.
Королева Екатерина, благочестивая, образованная испанка сорока с лишним лет, имеет влиятельных друзей при дворе и по всей Европе, но за двадцать лет, проведенных в постели короля, может предъявить всего одну юную дочь. И она тревожится.
А ее соперницу, хорошенькую остроумную элегантную Анну Болейн, окружила свора тщеславных выскочек, тех придворных, которые, сплотившись, составляют „угрозу“. Они сводят ее с королем, прячутся за портьерами, подмигивают и даже не пытаются скрыть лихорадочный блеск в глазах».

— На Новый год я находился со двором в Хэмптон-Корте и видел их вместе, — мрачно сказал Джон. — Они были в масках. Но никакая маска не укроет короля. И ничто не может замаскировать его чувств к даме в желтом.

— Но какое отношение дама в желтом имеет к нам? — спросила я.

— Не торопись, Мег. В том-то все дело. Из-за дамы в желтом борьба твоего отца с ересью намного опаснее. Король ее слушает, а она заигрывает с еретиками. Короля интересует все, что может ослабить позицию королевы, римской церкви и папы, а она отравляет его, давая ему книги новых людей. Если ее влияние будет расти, кто знает, как широко распространятся еретические мысли? Кто знает, в какой хаос мы можем погрузиться? Мир — иллюзия, договор между цивилизованными людьми, то, над чем твой отец трудился всю свою жизнь. Но человеческая природа такова, что откуда-нибудь из-под земли всегда выглядывает зверь.

Его слова эхом раздавались в моей голове. Я теребила полы плаща. Я не понимала.

— Ты ведешь речь о политике. Не об обычной жизни. Не о том, что мы любим друг друга и хотим пожениться.

— Но, Мег, политика — это и есть жизнь. Если у тебя не будет мира, у тебя не будет ничего: ни любви, ни свадьбы, ни детей, ни дома. Ты должна благодарить Бога за то, что слишком молода и не помнишь, каково было раньше, в войну. Но всякий чуть постарше скажет тебе то же самое. Из-за этого безумия я потерял свою семью, — Джон вздрогнул, — и знаю: хуже ничего быть не может.