Роковая находка доктора Холлингса - [2]

Но Джеймсу приходилось скрывать свои эмоции. Он знал, что Роза не разделяет его чувств. Вот и сейчас она едва на него взглянула, обратив все свое внимание на профессора.

Счастливые отец и дочь обнялись, затем девушка сказала:

— Ты должен все-все мне рассказать! Я сгораю от нетерпения! Из твоих писем я уже многое узнала. Скажи, как выглядит сейчас гробница, которую вы нашли?

Весело болтая, Роза прижалась к отцу, и вместе они пошли в дом, Джеймс последовал за ними на некотором отдалении. В его карих глазах горел недобрый огонь, он чувствовал себя униженным и обойденным вниманием. Но больше всего его обижало холодное равнодушие Розы. А ведь ему так хотелось, чтобы она хотя бы подала ему руку и сказала, что рада его приезду…

За ужином Эдгар Холлингс рассказал о прошедшей экспедиции. Дочь внимательно его слушала и лишь изредка задавала вопросы. По ним можно было судить, что она прекрасно разбирается в предмете разговора. Страстные взгляды, которые бросал на нее Джеймс, она, как казалось, не замечала. Но когда профессор отправился отдыхать, она попросила ассистента остаться, чтобы поговорить с ним. Молодой человек последовал за ней в библиотеку. Девушка сразу заговорила о том, что не давало ей покоя с тех пор, как сэр Эдгар возвратился в Бушмилс:

— Я очень беспокоюсь об отце, Джеймс. Знаю, что вы всегда вместе с ним, поэтому вам, вероятно, не так заметны перемены в нем. Но я прямо испугалась, когда сегодня увидела его. Он выглядит ужасно уставшим и больным. Как он чувствовал себя в Египте? У него что-то болело, он жаловался на что-нибудь? Как обстояли дела с его сердцем?

— Ваш отец очень активный человек. Он сам принимал участие в раскопках и был там с утра до ночи. Я не замечал, чтобы у него что-то болело. Но, конечно, последствия такой напряженной работы могут сказаться позже. Ведь, в конце концов, он уже человек немолодой.

— Вы думаете, он здоров? — спросила Роза в некотором недоумении.

— Я не врач. Но, по моим наблюдениям, с ним все в порядке, — убежденно ответил Джеймс.

— Спасибо вам, Джеймс. Спокойной ночи.

— А почему бы нам… не выпить по рюмке хереса? Чтобы как-то отметить встречу?

Красивое лицо девушки напряглось, и она холодно ответила:

— Думаю, мне лучше пойти спать.

— Да, конечно, — Паркер опустил глаза, чтобы Роза не заметила, насколько обидел его отказ. Но как только она вышла из библиотеки, выражение его лица резко изменилось. Злость и ненависть исказили его черты. Это продолжалось совсем недолго, всего через несколько секунд лицо юноши обрело прежнее спокойное выражение.

Лишь в глазах продолжал гореть лихорадочный огонь, когда губы его прошептали:

— Однажды ты не сумеешь меня отвергнуть. Все изменится, и, возможно, даже очень скоро…

* * *

Когда профессор Холлингс на следующее утро вышел в столовую к завтраку, он вновь был полон сил и горел желанием работать.

— Надеюсь, что ящики с нашими находками скоро прибудут, — сказал он дочери. — Не могу дождаться, когда вновь смогу засесть за работу. А что чувствуете вы, Паркер?

Молодой человек, казавшийся бледным и невыспавшимся, слегка кивнул головой и ответил:

— То же самое, что и вы, профессор.

— А вот я считаю, что тебе лучше пару дней отдохнуть, отец, — заявила Роза. — Ты же знаешь, что сказал доктор Олби. Твое сердце не в порядке, и поэтому…

— Пожалуйста, дорогая, не пытайся сделать меня старше, чем я есть, — нетерпеливо прервал ее профессор. — Я хорошо себя чувствую. А это самое главное! Эти лекари любого рады уложить в постель.

Девушка бросила взгляд на Джеймса, как бы прося его о поддержке. Но тот сделал вид, что ничего не заметил.

— Но я очень беспокоюсь о тебе, — опять принялась за свое Роза. — Поэтому очень прошу тебя обследоваться. Если доктор Олби придет к выводу, что работа тебе не повредит, то я тут же отстану от тебя. Ну а если…

— Ладно, — смирился Холлингс и бросил на своего ассистента взгляд, в котором читались одновременно и недовольство, и нежелание обидеть дочь. — Видите, Джеймс. Не успел я приехать домой, как из меня уже делают больного.

— Неправда, отец! Я только не хочу, чтобы тебе стало хуже, — стала оправдываться девушка и нежно пожала руку отца. — Тогда ты вообще не сможешь работать.

— Ну, хорошо, хорошо. Пошли кого-нибудь за этим лекарем. Я не хочу, чтобы ты беспокоилась, — примирительно произнес профессор. — Ну а чтобы доказать, что я отношусь к своему здоровью серьезно, я перед работой прогуляюсь. Должен признать, я ужасно скучал по Бушмилсу.

Когда профессор вышел, Джеймс сказал Розе:

— Зачем вы так с ним? Вы же знаете, что ваш отец большой ученый. Почему вы не верите ему и относитесь к нему, как к непослушному ребенку?

— Мне кажется, это вас не касается. То, что вы сидите с нами за одним столом, не дает вам права вмешиваться в наши семейные дела.

— Как вам будет угодно, — Джеймс резко встал со стула. — Впредь я могу есть на кухне с прислугой.

Он уже хотел выйти, но Роза, тоже встав, остановила его вопросом:

— Как вы смеете говорить со мной в подобном тоне, мистер Паркер? У меня такое впечатление, что месяцы, проведенные в Египте, не пошли вам на пользу. Возможно, в тесном общении с моим отцом вы стали позволять себе некоторые вольности. Но я их не потерплю!