Рок–роуди. За кулисами и не только - [37]

Скажу несколько слов о Чикагских Литейщицах, прежде чем вам самим представится случай с ними познакомиться; я уже писал о некоторых ухищрениях, на которые способны групиз, чтобы только подобраться поближе к своим жертвам, но Чикагские Литейщицы это особый случай. Я уже много был наслышан о них от своих друзей и коллег, вращающихся в сфере музыкальной индустрии.

Маленькая скромница по имени Синтия придумала всё это. Начав с вполне невинных знакомств с музыкантами, они с подругами стали Литейщицами, и увлечение это у них переросло в нечто вроде хобби. Они стали коллекционировать гипсовые слепки британских и американских поп–звёзд; а именно слепки с их мужских достоинств.

Я уже встречал многих, кто имел счастье «побывать в их руках» — у девушек, по их словам, уже набралась обширная коллекция. Но им всё никак не удавалось поймать в свои руки Animals, до сих пор…

— Доброе утро, мальчики, — наполнился их задорными голосами салон самолёта.

И весело вертя в руках свой чемоданчик, из которого во все стороны разлетались облачка белой пудры, они продолжили:

— Кто из вас хочет быть первым?

Парни рассмеялись, и как только они сообразили, что их ожидает, тут же были забыты неприятности, связанные с задержкой рейса.

— Сюда, девочки, — воскликнул Эрик. — Я буду первым. Я дополню вашу коллекцию замечательным экспонатом, только боюсь, что после меня не останется у вас вашего волшебного порошка для остальных.

Девочки уединились с Эриком в грузовом отсеке. Одна из них, встав на колени, занялась пуговицами на его штанах и приступила к первой фазе: необходимо было предать твёрдость оригиналу, с которого предстояло снять слепок. Другая — готовила быстросхватывающуюся смесь. Как только Эрик был готов, она начала ловко обмазывать его факел этой смесью, а пока масса не затвердела, нашёптывала ему на ухо всякие слова любви, чтобы, не дай бог, оригинал не обмяк. Вот тебе и полётный сервис! Мы даже не заметили, как взлетели.

Как только масса застыла, они осторожно сняли форму и тут же отлили слепок Эрика Бёрдона, предмета всеобщей зависти. Как только отливка затвердела, Эрик с триумфом поднял её над головой.

— Хотелось бы увидеть её в действии!

Далее стали тянуть жребий — выпало Хилтону. К несчастью, Хилтона охватил приступ хихиканья. Причиной была либо комичность ситуации, либо выкуренное до того необъятное количество травы, а скорее и то, и другое вместе, в итоге, сколько они ни возились у него между ног, им не удалось подготовить оригинал для снятия с него формы.

Подтвердилась одна вещь, которую я слышал о Литейщицах, что они, оказывается, в действительности не были заинтересованы в завершении. И после нескольких попыток, девочки потеряли интерес к Хилтону, и пришлось выкинуть успевшую затвердеть за это время массу. Когда Хилтон увидел, что они сделали с приготавливаемого для него материала, он стал умалять их повторить попытку, но девочки объяснили ему, что и время и тем более быстросхватывающийся порошок очень ценны для них, и у них уже установились некие правила, которыми они и следуют.

В итоге мы взяли наших безбилетников лететь с собой в Чикаго и даже дали им пригласительные на наш вечерний концерт. Хилтон один выпал из нашей весёлой компании, забившись в хвост самолёта, он так и просидел там весь полёт, наедине со своими мрачными мыслями о неудаче, постигшей его при желании пополнить собой коллекцию Литейщиц.

Итак, мы снова в пути и я вместе с ними. Можно ли поверить, что только силой смеха удалось сгладить внутренние конфликты и разногласия, и одна из величайших групп шестидесятых стала даже ещё более дружной и успешной, чем прежде?

6. Горечь завершения и сладость начинания

Джон и Анна

Все из вас, кто хоть сколько–нибудь наслышан об Animals, поймёт, о чём эта глава, но начнём с хорошего, со счастливого начинания для одного из нас, а именно, для Джона Стила.

Джон — наш барабанщик. Он потрясающий музыкант и отличный товарищ. Суммируя, можно про него сказать — «настоящий человек». Пока многих других музыкантов шестидесятых засасывали всё глубже и глубже сопутствующие успеху и славе, будь то наркотики, алкоголь или женщины, Джон крепко стоял на земле. С точки зрения гастрольного менеджера, это был человек, на которого я мог всегда положиться и который меня ни разу не подвёл.

Но одно качество отличало его от всех нас — его привязанность к своей любви детства, к одной милой симпатичной девушке по имени Анна, которой он оставался верен, с тех пор как они впервые встретились много лет назад в Ньюкасле. Он постоянно отказывался от бесконечных предложений хорошеньких групиз, просто стелящихся у его ног. Удивляясь его упорству, мы иногда даже дразнили его «подкаблучником», а иногда, особенно после долгого гастрольного дня, проведённого в полном одиночестве, подкладывали ему в постель, какую–нибудь хорошенькую прелестницу. Но, ни разу Джон не поддался на наши уловки; он вежливо просил девушку покинуть его номер, и звонил своей Анне, долго и подробно рассказывая ей, как провёл день. В конечном итоге мы смирились с тем, что проиграли. Нам всем нравилась Анна, она была милой девушкой; думаю, каждый из нас в душе желал себе таких же отношений. Помнится, были даже попытки отбить её у Джона, но Анна каждый раз выходила победительницей.