Рок-поэтика - [54]
Жизненно-практические и творческие установки рока фундированы идеями, сходными с идеями диалогической философии, для которой основными конституирующими понятиями являются понятия «я», «ты» («другой»), «отношение», «встреча»; невозможность существования и возникновения «Я» без предшествующего ему «Другого»; противостояние объективации, техницизму как миру безличного «оно»; примат ответственности и этики; утверждение в качестве высшего вечного Ты — Бога; упразднение границ между творчеством и жизнью; ориентация на карнавально-праздничную эстетику как сферу площадного, фамильярного контакта.
Опираясь на вышесказанное, правомерно предположить, что поэтика рок-произведений во многом обусловлена общими принципами «философии общения» и спецификой рок-жанра как жанра, в котором эти принципы нашли свое выражение: особое отношение к слову и языку; выход к онто-коммуникации и бытию-общению посредством диалога, дискурса, коммуникации и общения; ответ-ственность, исповедальность и ориентация на экзистенциальное начало.
Рок-жанр это жанр песенного слова, произведения которого, подобно произведениям драматургии и устного народного творчества, будучи синтетичными и включая в себя словесный компонент наряду с другими, стали сферой исследования преимущественно литературоведения.
Рок-жанр как жанр массовый, маргинальный, соотносим с «серьезно-смеховой» ветвью культуры (М. М. Бахтин). Генетически и типологически он наиболее близок русской народной и бардовской (авторской) песне, «блатному фольклору» и бытовому романсу. Особенность рок-произведений, обусловлена, в первую очередь спецификой рок-жанра как «живого», синтетичного, паралитературного образования, основные черты которого — триединство вербального, музыкального, исполнительского компонентов («субтекстов») на основе объединяющего их ритма. При этом рок-жанр во многом благодаря такому триединству способен ориентироваться на разрешение не только художественных, но и квази-художественных (религиозных, гендерно-возрастных, социально-психологических и т.п.) задач.
Основополагающим для исследования рок-произведений в этом контексте является изучение характера соотношений музыки и слова, роли ритма, влияния фольклорного начала, принципиальной музыкальной и литературной полижанровости, сложного взаимоотношения с предшествующей культурной традицией и самобытности функционирования, реализации произведения с пометкой «рок» как эстетического объекта.
Такие особенности поэтики рок-произведений как деформация синтаксиса, нарушение грамматических, логических связей, отсутствие завершенности и целостности и пр. обусловлены различием пре-текста и текста напечатанного, ориентацией на пропевание. Проблема соотношения слова и молчания, актуальная для рока, выражает его экзистенциально-исповедальный характер. Рок-текст антинормативен. Для рок-поэзии характерна тенденция «преодоления» поэтического языка либо путем сознательного «нагнетания» и максимальной концентрации семантического, синтаксического, фонетического, фонического уровня; либо путем нарочито примитивного, упрощенного или заведомо лишенного смысла употребления слов, звуков.
Специфика субъектной организации рок-произведения состоит в «гомогенности» ее членов, «триединстве» автор-герой-реципиент. Автор рок-произведений, в отличие от «обычного» лирического автора, — это одновременно и сочинитель, и исполнитель своих произведений. В этом плане он близок историческому типу бродячего поэта-музыканта (бард, вагант, менестрель, скоморох, трубадур, шпильман и др.).
Автор-творец («первичный автор», «биографический автор») в роке может быть тождествен своему герою: в основе биографического мифа рок-поэта всегда лежит определенный образ рок-героя. Последний типичен, он выступает неким инвариантом, собирательным образом целого поколения.
Восприятие героя как умирающего и воскресающего бога, характерное для мифологической и архаической поэтики, находит в роке свое выражение: герой рок-произведений представляет анти-героя, продолжая культурную (взаимообращенность «раб-царь»; трикстер, шут, мим) и литературную (Емеля, Иван-дурак, Ганс-Колбасник и др.) традиции.
При этом тяготеющий к анти-герою автор бессознательно стремится к воссозданию древнего единства образов воина-героя, поэта и бога, а также образа жертвенного Мессии, обуславливая «жизнетворчество», «христологию» и «антроподицею» как ведущие принципы этики имиджа рок-поэта.
Применительно к року правомерно говорить о возможности непосредственного отождествления лирического героя и лирического «я» с биографическим автором: последний неосознанно стремится воссоздать древнее единство образов воина-героя, поэта и бога, уподобляясь пророку и «первому предку».
Рок-герой тяготеет не только к образу мифологического трикстера как архаического антигероя, но также к образам дурака, алкоголика и шизофреника, имеющим прочную литературно-поэтическую традицию в русской и мировой культуре.
Очевидно сходство, нерасторжимая связь между образом лирического героя, биографическим автором и реципиентом: биография автора сопряжена с судьбой героя поэтического мифа, но в то же время для реципиента биография автора и судьба героя являются развернутой иллюстрацией его собственной жизни, так сказать, «стенограммой» его быта и эмпирического аспекта существования, но в свете «вектора» на экзистенцию, «данность» в свете «заданности».
Есть да и нет, черное и белое, инь и ян. Между ними находится Третий Полюс. Это terra incognita внутри нас, дорогу к которой каждый выбирает сам.
Мир вокруг нас не что иное, как постоянное перетекание и взаимодействие «своего» и «иного», «себя» и «не-себя», «самости» и «чуждости». Эта книга — о познании себя через другого, через опыт и призму инаковости, о поиске Другого: иного во мне самом, в культуре, в тексте. Другой всегда дан, и он же всегда находится в модусе ускользания. Пока мы ищем Другого, мы не перестаем задаваться вопросами и отвечать, мы все еще открыты для других и мира вокруг нас, мы все еще готовы принять ответственность.
Сборник работ ведущих христианских философов России, посвященный религиозности Льва Толстого, написанный спустя два года после смерти писателя (1912 г.). Задача настоящего сборника — представить соображения для критического анализа религиозного мировоззрения Толстого – продиктована почтительным к нему вниманием со стороны всех, принявших участие в сборнике. Правда, среди них нет ни одного, кто мог бы считать себя религиозным последователем Толстого, но нет и ни одного, кто не признавал бы религиозной значительности его жизненного дела.
Что такое время? К нему мы постоянно обращаемся, на него оглядываемся, о нем думаем, его катастрофически не хватает. А откуда оно взялось и куда летит? Алан Бердик, известный американский писатель и постоянный автор журнала The New Yorker, в остроумной и изящной форме, опираясь на научные исследования, пытается ответить на этот вопрос. Вместе с автором вы найдете двадцать пятый час, потеряетесь во времени, заставите время идти назад. И уж точно не пожалеете о потраченных часах на чтение этой удивительной книги.
Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена одному из влиятельнейших философских течений в XX в. — феноменологии. Автор не стремится изложить историю возникновения феноменологии и проследить ее дальнейшее развитие, но предпринимает попытку раскрыть суть феноменологического мышления. Как приложение впервые на русском языке публикуется лекционный курс основателя феноменологии Э. Гуссерля, читанный им в 1910 г. в Геттингене, а также рукописные материалы, связанные с подготовкой и переработкой данного цикла лекций. Для философов и всех интересующихся современным развитием философской мысли.
Занятно и поучительно прослеживать причудливые пути формирования идей, особенно если последние тебе самому небезразличны. Обнаруживая, что “авантажные” идеи складываются из подхваченных фраз, из предвзятой критики и ответной запальчивости — чуть ли не из сцепления недоразумений, — приближаешься к правильному восприятию вещей. Подобный “генеалогический” опыт полезен еще и тем, что позволяет сообразовать собственную трактовку интересующего предмета с его пониманием, развитым первопроходцами и бытующим в кругу признанных специалистов.
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.