Рохля - [4]
Ролло. Это нетрудно проверить. Я записывал поцелуи у себя в блокноте, по мере накопления. Но, ясное дело, я засчитывал только поцелуи в губы.
Эдит(уязвленно). Ну ясное дело!
Вероника. Я впервые в жизни проводила каникулы одна, без родителей. И я поверила, что это наконец пришло.
Ролло. Оно и пришло, глупышка!
Вероника. Однажды утром мы условились встретиться и поехать на морскую прогулку, одни в лодке со старым рыбаком. Погода в тот день была просто чудо! Мы собирались провести вместе весь день. Так вот, мсье не явился на свидание.
Ролло. Потому что накануне ты весь вечер протанцевала в казино без меня.
Вероника. Мсье отбыл в Париж. И целых десять дней скрывался там у приятеля, не подавая о себе никаких вестей. Когда же он соизволил наконец объявиться, я уже была в коматозном состоянии.
Ролло. Я ведь потом попросил у тебя прощения!
Вероника. Меня все-таки вылечили. От болезни — и от него заодно. Я его забыла. Целиком и полностью. Когда он пришел ко мне в больницу, я его даже не узнала.
Ролло(многозначительно). Ха-ха, как же!
Вероника. Что такое?!
Ролло. Ничего, я и так слишком много сказал.
Вероника(раздраженно). Смотри, будешь говорить сам с собой — скоро свихнешься.
Ролло(паясничая). Ничего, я же сам себя не слушаю.
Вероника. После всего этого я не виделась с ним целых десять лет. А потом Ноэль привел его к нам пообедать через три месяца после нашей свадьбы.
Эдит(растроганно). Это чудесная история. И она делает вам честь.
Ролло. Мне тоже.
Эдит. Тогда ты еще был гордым.
Вероника. Мы все звали его «Леон неукротимый».
Ролло(насмехаясь над самим собой). Неукротимый!
Эдит(поспешно). И он до сих пор не укрощен! (Берет руку Ролло.) По крайней мере не до конца.
Вероника. Вы прелесть! Я даже слегка сержусь на вас. Ведь это из-за вас он не жалеет обо мне.
Эдит(жестко взглянув на Ролло). О, клянусь вам, что жалеет.
Вероника(меняя тему разговора). Как поживает ваша очаровательная дочка?
Эдит. Что-то неважно в последнее время. Да вы ее скоро увидите.
Вероника(к Ролло). Я подозреваю, что ты решил сорвать сегодня крупный куш. Иначе ты не привлек бы к этому делу всю свою семью.
Ролло. Мне нужно, чтобы Ноэль выдал мне пятьсот тысяч монет под одно из моих изобретений. А в такой битве пушки холостыми не заряжают.
Вероника. Ты, как всегда, остроумен. (Неожиданно едко.) Сразу видно, что ты-то не перенес менингит.
Ролло(со свойственной ему бессознательной жестокостью). Что ж, мне ведь не посчастливилось встретить самого себя!
Вероника(сердито). Ох, как ты меня злишь!
Ролло. Надеюсь, что так.
Вероника. Пойду попробую поторопить Ноэля. (К Эдит.) Теперь, когда он узнал, что вы здесь, он, наверное, наводит красоту.
Ролло. Ну и работка! Ему наверняка понадобится еще час!
Вероника. Потерпите еще три минуты, и я вам его приведу, в каком бы виде он ни был. (Выходит, но тут же возвращается.) Я не войду с ним вместе. Сперва дам тебе время потрудиться. (Выходит.)
Эдит(решительно). Она очень красива!
Ролло(небрежно). У меня всегда был хороший вкус.
Эдит. А теперь ты даже не видишь, что она красива.
Ролло(с хорошо обдуманным жестом в сторону Эдит). Это ты виновата.
Эдит. Но у нее в глазах есть что-то безжалостное, жесткое.
Ролло. А вот в этом виноват я.
Эдит. Как ты думаешь, любит она Ноэля?
Ролло. Так же, как любила меня, это уж точно! Она его обожает, холит и лелеет. А уж ревнует как сумасшедшая! Все несчастье в том, что он, подлец, знает это, и, уж поверь мне, ему в высшей степени наплевать на ее ревность.
Эдит. Странные у вас отношения.
Ролло. У Вероники со мной?
Эдит. Да. Она испытывает к тебе почтение, смешанное с ужасом.
Ролло(в восторге). Ты думаешь, она меня боится?
Эдит. Ведь ты — ее несчастное прошлое.
Ролло(мечтательно). Один-единственный раз в жизни я проявил гордость и едва не убил человека! (Весело.) Так что не стоит тебе удивляться, что я отказался быть гордецом.
Эдит(проникновенно). Ты отказался и от многого другого.
Ролло. Ты думаешь, я себя не знаю?! Еще как знаю, малышка! И страдаю от этого неимоверно! У меня прямо ад в душе!
Эдит(подходит и нежно гладит руки Ролло). Дорогой мой!
Ролло(отодвигается, увлеченный новой мыслью). Ты видела, как Вероника смотрела на наше фото? Ведь она жалеет о том времени, ей-богу!
Эдит(пораженная). Что ты выдумываешь?!
Ролло. Ну, все равно… Эх, какое дельце я упустил! Сто миллионов! Тогдашних! А может, и побольше! И это я управлял бы тогда банком, страхкассой, текстильными предприятиями и всем прочим!.. (Погружается в мечты.)
Эдит(с достоинством). Вспомни, кому ты говоришь это! К тому же не обольщайся, ты сам только что сказал, что она обожает Ноэля.
Ролло. Ноэль, не Ноэль, а мне стоило только мигнуть… Но как раз в тот момент я имел глупость влюбиться в тебя.
Эдит встает.
Эдит(глухо). Леон!
Ролло. А? Что с тобой?
Эдит(с трудом). Ничего. (Шатается и падает без чувств на диван.)
Ролло(в панике). Да что случилось, малышка? Неужели ты… из-за того, что я сказал? Ты меня не поняла. Я же не жалею, что полюбил тебя, я только жалею о том, что сделал эту глупость.
Эдит не двигается, голова ее бессильно откинута на спинку дивана.
Фу, черт, опять что-то не то сморозил! Слава богу, ты не слышала. Дорогая моя, красавица моя, ну приди в себя, а то войдет Карадин и увидит тебя в таком состоянии… Я же не по злобе так сказал, просто вырвалось нечаянно… Ну же, очнись!
В комедии «Дура» использован детективный сюжет как способ создания особо острой ситуации. Наивное простодушие служанки Жозефы настолько не соответствует казенному правосудию, выгораживающему подлинных преступников, что ее поведение вызывает комический эффект. По ходу действия выявляется также полная неуместность честного человека на посту следователя. Добиваясь истины, он теряет шансы на продвижение по службе. Сквозь фейерверк острых и забавных реплик и даже некоторую буффонаду в пьесу врываются конфликты и заботы реальной, живой жизни.
Книг о том, как сделать хорошую комедию, полным полно. Я сам написал уже две. Но некоторые книги все же лучше остальных. Например, эта, написанная Грегом Дином.Ответы на многие вопросы, которые дает Дин, — это опыт, давшийся мне очень тяжело. Жаль, что в то время не было книг подобного рода.Многие из нас даже не думают, чтобы давать профессиональные советы мастеру по ремонту телевизоров, нейрохирургу или игроку, играющему в защите Чикаго Бэарс.Но мы, несомненно, считаем себя достаточно подготовленными, чтобы давать профессиональные советы Эдди Мерфи, Джеки Мейсону или Деннису Миллеру.Грег Дин, наоборот, знает то, о чем пишет, и дает огромное количество четких и ясных советов о том, что публика считает смешным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.