На перекатах погожим летним вечером рыба шла в сачок сама.
А еще одно время были в ходу кубаря, сплетенные из лозы. Ставили их обычно в тайном месте, в густом кустарнике, искусно пряча привязь. Проверяли улов хозяева кубарей через пять-шесть дней, но мы, всезнающие и всевидящие ребятишки, незаметно делали это почти каждый день.
Пытались в наших краях травить рыбу. Мякиш хлеба перемешивали с борной кислотой и потом с берега бросали в речку маленькие хлебные шарики. Вскоре начинала всплывать плотва и густера, за которой все-таки нужно было лезть в воду. Улов при этом был невелик, причем травилась в основном сорная рыба, а посему этим способом пользовались разве что самые ленивые рыболовы.
В особом почете была у нас ловля руками. Берега Сновы изобиловали норами, в которых прятались голавли, красноперки и раки, а в корягах у старых ракит водились скользкие налимы. Поймать и удержать такого в руках считалось высшим искусством и ловкостью.
Норы обследовали в основном взрослые парни. Если место было глубокое, то они набирали в легкие побольше воздуха и тихо опускались под воду. Проходила минута-вторая, а ныряльщик не показывался. Уже зрела тревога: не утонул ли? Но вот ко всеобщему удивлению наблюдавших за ловлей (а любителей поглазеть всегда хватало), к зависти мальчишек, ныряльщик взлетал над водой, победно держа в руках красноперого красавца-голавля.
Были у нас в деревне такие хитроумные мастера, которые обшаривали норы после того, как по речке протянут бредень. Вся ушлая рыба, как уже отмечалось, при этом спасалась в норах и под корягами. Вот тут и бери ее — в прямом смысле — голыми руками. И брали. Не на одну сковородку налавливали.
Я тоже, помню, пробовал промышлять подобным образом. Не могу похвастаться особыми успехами, но кое-какая мелочь попадалась. К тому же лазать в глубокие норы я опасался — пуще всего боялся, чтобы не схватил меня за руку рак.
Но самый доступный, самый трепетный, самый безобидный способ ловли — удочка. Это тебе не сачок и тем более не сеть или бредень, которые нужно плести долгими зимними вечерами: не опасная взрывчатка, не мудрено устроенный кубарь, не отрава, наконец, на которую нужно переводить вкусный, с тертым картофелем, хлеб. Удочку может смастерить даже малец. А что тут хитрого? Вырезал ореховое удилище, привязал к нему черную нитку потолще, на другой ее конец самодельный, из проволоки, заточенный на кирпиче крючок — и готово.
Вместо свинцового грузика мы обычно привязывали мелкую продолговатую гальку. Поплавком же служил кусок прошлогоднего стебля репейника. Грубое, скажете, приспособление? Ничего. И на такую удочку, поверьте, я налавливал, бывало, метровый кукан пескарей.
Конечно, у истинных рыболовов снасть была разработана по всем законам рыбацкой науки. У Пети Галякина — самого именитого в Хорошаевке рыбака-удочника, лесками, например, тоже служили суровые нитки. Но зато их концы были тонкие, малозаметные в воде. На каждой из десяти его удочек — крючок с зазубринкой и каждый своего размера, для своей рыбы. И насадкой служил не только дождевой червь. Петя Галякин пользовался вареной картошкой, и кузнечиками, и пареным горохом, и живцами, и бог весть еще чем. Рыбачил он обычно на одном месте, где никто другой ничего никогда не улавливал. Петя же даже в самое неблагоприятное для клева время ловил и щук, и карпов, и голавлей, и редких для наших мест карасей.
Шли годы.
Старые сети, бредни гнили, а новых молодые мужики плести не научились. Или не хотели.
Строго стало со всякого рода взрывчатыми материалами.
Про кубаря нынешние деревенские мальчишки и слыхом не слыхивали.
Оставались на заросшей ныне ивняком Снове только удочки (городские, не очень дешевые) да — редко у кого — сачки. Правда, и рыбы поубавилось. Заилилась речка не без помощи горе-радетелей распашки заливных лугов, и почти полностью пропала рыба, любящая песчаное дно и чистую воду.
Ну, да и не совсем пропала. Тем более, что луга ныне — по крайней мере в нашем районе — не распахивают, и на стрежне реки уже просматривается прежней белизны песок.
2
Вроде бы до тонкостей знал я, чем брали и берут рыбу в нашей невесть какой ширины — десять-пятнадцать метров всего — Снове. А нынешним летом приехал в отпуск и ахнул. Оказывается, не успеваю я следить за научно-техническими открытиями. В том числе и в таком щекотливом деле, как рыбная ловля на мелких реках. Просветил меня сосед Сашка Волохов, плотный двадцативосьмилетний мужик, про которого его пятилетний Роман сказал: «Папка, обнять тебя у меня руков не хватает». Работает Сашка на станции Возы электриком, там же имеет квартиру. В Хорошаевку приезжает на выходные — тут живет мать, тут богатый сад, тут какая-никакая речка.
В субботу Сашка мимоходом обронил:
— У нас теперь рыбу с помощью электричества ловят.
Я не придал значения этим словам, полагая, что он шутит. А в воскресенье Сашка забежал ко мне и с порога предложил:
— Хотите посмотреть?
— Что?
— Новый способ. Электричеством.
Я сначала не понял, про какой способ Сашка ведет речь, но, заметив на его плече моток белой изолированной проволоки, припомнил вчерашний разговор.
