Родной берег - [13]
– Конечно, – подтвердил Ларри. – Герцог Девонширский вывел их в пакстонской оранжерее Чатсуорт-хауса.
– Мы с ним родственники, – сообщила Луиза.
– Тогда тебе есть чем гордиться. Бизнес моего деда начался с импорта канарских «кавендишей».
– Чем же ты разочаровал отца, Ларри? – спросила Китти.
– Тем, что решил стать художником. Отец надеялся, что я пойду по его стопам и унаследую фирму. Но главным образом он боится, что я не смогу заработать на жизнь.
– У Ларри дар, – сказал Эд.
– Ты моих работ со школы не видел.
– Ну хорошо, тогда у тебя был дар. Советую гнаться за мечтой.
– Порыв и слава, да, Эд?
– Бей сильней, рази глубже. – Его слова, произнесенные в небрежной манере, лениво повисли в воздухе.
Поскольку Эд похвалил его талант, поскольку они лучшие друзья и ничего уже не изменить, Ларри решил поступить как хороший парень. Лишь бы задушить глупую тоску в груди.
– Может, покажешь Китти Маунт-Каберн, Эд? А мы с Луизой останемся и поболтаем о «кавендишах».
– Я видела Маунт-Каберн, – отозвалась Китти.
– Так то снизу, а если подняться на вершину… – возразил Ларри.
Эд вскочил с пледа.
– Что ж, пойдем, – обратился он к Китти. – Почему бы и нет?
Китти послушно встала.
– Ну ладно, – согласилась она, – надо так надо.
И они исчезли в лесу на склоне холма.
– И что это было? – спросила Луиза, когда Эд и Китти отошли достаточно далеко.
– Эд запал на нее, – ответил Ларри. – Ему нужно побыть с ней наедине.
– И добрый дядюшка Ларри все устроил.
Судя по голосу, Луиза сразу сообразила, что именно он сделал и почему.
– Уж лучше буду добрым дядюшкой Ларри, чем надутым злюкой.
– Ну и правильно, – согласилась Луиза. – Надеюсь, он все поймет.
Ларри вздохнул:
– Да он и так все понимает.
Они полежали, не произнося ни слова, а потом Луиза села, обхватив колени руками, и взглянула на Ларри сверху вниз:
– А ты неплохой парень.
– Ну да, – согласился Ларри. – Не повезло.
– Ты тоже в Китти влюблен. Угадала?
– А что, должен?
– Да просто в нее влюблены абсолютно все. Не вижу причин исключать тебя из списка.
– Ну, пусть так.
– Она хорошая. Не то чтобы она как-то специально соблазняет мужчин… Но, говорит, ей уже семь раз делали предложение. Семь!
– И она до сих пор не согласилась.
– Пока нет.
– Интересно, чего она ждет.
– Бог ее знает. Мне кажется, ей нужен человек, который сам за нее все решит. Ты можешь просто взвалить ее на плечо и унести.
Ларри это предложение развеселило.
– Эд меня убьет, – улыбнулся он. – Он ее первый увидел. – О господи, ну и что? На войне все средства хороши – или как там? Но давай не будем о Китти. К ней приковано столько внимания, что иногда меня начинает поташнивать. Тем более что у меня есть вопрос.
– Валяй.
– Как заставить Джорджа Холланда на мне жениться?
Ларри захохотал:
– А ты не пыталась просто предложить? – Девушкам так поступать неприлично.
– Он бы согласился, как думаешь?
– Скажем так, я считаю, что стала бы ему доброй верной женой, за которую он всю жизнь будет небеса благодарить. Но он, кажется, об этом еще не знает.
– Что ж, – после секунды размышлений произнес Ларри, – можешь представить, будто он уже сделал предложение, а твое дело его принять. А когда примешь, он уже поверит, что действительно сделал предложение.
Луиза с уважением посмотрела на Ларри:
– Великолепный совет.
– Идея не моя, – признался он. – Толстого. Из «Войны и мира».
Китти следовала за Эдом по пологому, поросшему травой склону, обходя кучки овечьего помета. Он шагал впереди не оглядываясь, давая ей возможность подниматься в своем темпе. Глядя, как этот стройный сильный мужчина взбирается на холм, она понимала, что эта целеустремленность – часть его характера, а не желание произвести на нее впечатление. Он видит гору, которую нужно покорить, и упорно стремится вверх. И Китти чувствовала себя свободной: она была избавлена от привычного стремления угодить.
Эд добрался до узкого длинного уступа и остановился, дожидаясь ее. Холм венчали развалины крепости, построенной в незапамятные времена.
– Здесь круто, – сказал он, – давай помогу.
Он держал Китти за руку, пока они спускались в широкий, поросший травой ров, и поддерживал на опасном подъеме с другой стороны. Ладонь у него была теплая, сухая и очень сильная. Когда они достигли плоской вершины горы, он широким жестом обвел открывшийся пейзаж:
– Вот! – словно преподнося ей эту красоту.
Китти счастливо засмеялась.
С юга река огибала деревню Иденфилд, устремляясь к далекому морю. Китти смотрела вниз, будто из самолета. Вон лагерь канадской армии – строгие ряды бараков в парке, вот блестит пруд, а дальше – зубцы и башни Иденфилд-Плейс. С такой высоты ее привычный мир казался крохотным и ничтожным. От пронзительного ветра, трепавшего ее волосы, слезились глаза.
– Видишь, вон там, – Эд протянул руку, – где река соединяется с морем, – гавань?
– Нью-Хейвен, – кивнула Китти.
Она любовалась маленьким портом и пирсом, что обнимает его, словно длинная рука.
– Гавань. Мне нравится это слово – и смысл, который в нем заключен. Река все бежит, торопится. И только тут, встретившись с морем, может обрести покой.
– Никогда не думала, что море означает покой, – отозвалась Китти. Его слова тронули ее. – А человека река жизни уносит к вечному покою небесной гавани, наверно. – Она подняла голову. Небо над ними было огромное, пустое и пугающее. – Глядя на небо, я чувствую, будто ничего не значу, – произнесла Китти и перевела глаза на Эда.
Экзистенциальное путешествие в далекую страну… Это было у Гессе и Керуака, у Берроуза и Кроули. Однако юноша, совершающий это путешествие, даже не подозревает, какой ад ждет его в конце пути. Кафкианский кошмар, аранжированный антиутопическими мотивами, достойными Оруэлла, в исполнении Уильяма Николсона обретает нервный, увлекательный и экстремальный сюжет!
Доминат пал, его рабы обрели свободу. Но жителям Араманта некуда возвращаться – родной город сожжен дотла. И не только Арамант и Доминат постигла жестокая участь. Смутные времена настали для всех земель. Страх и жестокость царят в сердцах людей, и только Огненный Ветер может испепелить ненависть, чтобы мир возродился и настала эпоха доброты. А маленькое племя мантхов странствует по разоренным землям в поисках своей потерянной родины. Им надо спешить – ветер крепчает. Скоро исполнится древнее пророчество, скоро зазвучит Песнь Огня.
Близнецы Бомен и Кестрель почти ничем не выделялись среди прочих детей благополучного и мирного города Араманта. Брат и сестра никому не говорили, что могут слышать мысли друг друга, хотя сами не находили в этом ничего удивительного. Они не подозревали, что безмятежное существование Араманта и окрестных земель скоро закончится. Грядет время жестокости, и только Огненный ветер может испепелить ненависть, чтобы мир возродился, и настала эпоха доброты. Скоро исполнится древнее пророчество, скоро зазвучит Песнь Огня.
Пять лет минуло с тех пор, как близнецы Кестрель и Бомен вернули голос Поющей Башни. Легионы не знающих жалости заров больше не угрожают Араманту. Мир и благоденствие царят в городе мантхов. Никто и не подозревает, что завтра от Араманта останется лишь пепел, а жителей угонят в рабство в далекий Доминат. И никому из них не суждено будет вернуться... Но внучка пророка Айра Хаз уверяет, что истинная родина мантхов – вовсе не сожженный Арамант, что изгнание – это лишь начало пути домой. Однако лишь немногие верят ее словам...Уильям Николсон известен как автор сценария к фильму «Гладиатор».
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».