Родька - [9]

— Нет, колбасу, — заупрямился я. — Кстати, ты купил что-нибудь поесть? В доме нет ни крошки хлеба. Осадное положение. Пол не метен, посуда не мыта.

— Надо же предупреждать заранее. Хорошо еще, что Костя позвонил мне на работу. Я тут кое-что купил. Хочешь посмотреть?

— Не желаю, — сказал я. — Не нужны мне ваши подачки. Буду питаться мокрицами и акридами.

— Это что еще такое?

— Сушеные кузнечики. Любимая еда пустынников. Пора бы знать, культурный же человек.

— Слушай, Родя, — сказал папа. — А вот если я тебя выпорю, это будет правильно или не правильно?

— Ты меня не можешь выпороть — рука не поднимется.

— А если все-таки поднимется?

— Тогда я тебя прокляну и буду мстить.

— То есть?

— То есть, когда ты будешь старым и не сможешь работать, я нарочно буду кормить тебя маслом и крутыми яйцами, от которых у людей образуется склероз.

— У меня будет приличная пенсия, мне это не страшно. А чем ты меня можешь еще напугать?

— Найду. Например, я могу опуститься. Могу связаться с преступным элементом.

— Тебя поймают и посадят в тюрьму.

— А тебя, как несправившегося родителя, исключат из партии и понизят в должности.

— Фу, — поморщился папа, — Что за плоские шутки! В нашем доме это не принято.

— В нашем доме, в нашем доме! А я что, из другого дома? Я что, здесь чужой человек? Ладно, я уйду. Покупайте себе мотороллеры, покупайте себе паровозы. Мне ничего не надо. У вас своя дорога, у меня своя. Сытые, довольные — вы разве можете меня понять?

— Попытаемся.

— А что пытаться, — сказал я. — Ты мне сразу скажи, могу я рассчитывать или не могу?

— Э, нет, — сказал папа. — Никаких сепаратных переговоров. Вот придет Костя, тогда поговорим. А теперь, если хочешь, плей чез, одну партию.

— Рад бы, но не могу. Пойду готовиться к решающим боям. Пойду вынашивать классовую ненависть. Единственное, что я могу для тебя сделать, это съесть кусок колбасы.

— Я не дам тебе колбасы, — сказал папа. — Газават так газават. Иди ешь своих сушеных кузнечиков.

— В моем распоряжении буквально двадцать минут. — Костя, как всегда, торопился.

— Вполне достаточно, — папа посмотрел на часы. — Собрание считаю открытым. Кто выступит с докладом?

— Давай я. У меня это получится короче. Все очень просто, — сказал Костя. — У Родьки очередное завихрение. На этот раз, ни больше ни меньше, ему нужно сорок рублей.

— Так ли это? — спросил папа.

— Да.

— И для чего тебе такая крупная сумма?

Я промолчал.

— Ему очень нужно, — сказал Костя. — У Лигиной мамы, видишь ли, день рождения, и он хочет преподнести ей скромный подарок. Он хочет купить ей туфли!

— Ну что ж. Горячо приветствую, — папа помолчал. — Но почему именно туфли? Во-первых, это тебе не по карману, а во вторых, дурной тон. Она может просто обидеться. Богатый мальчик дарит бедной женщине обувь. Ты подумай, как это может быть воспринято.

— Мой подарок здесь вовсе ни при чем. Просто мне нужно сорок рублей. Мне очень, очень нужно. Понимаешь?

— Это уже другой разговор, — сказал папа.

— Что другой, что другой! — закипятился Костя. — И почему это на вас так действует всякая идиотская загадочность. Меня это прямо бесит. Вот на такси. Очередь огромная. Человек двадцать. Подходит мужчина. Все разумно, все понятно. Едет в командировку, опаздывает на поезд. Ему нужна машина сейчас же, немедленно. Думаете, ему уступят? Ни за что в жизни. Но если подойдет девушка. Да еще, не дай бог, заплачет. Да скажет, что ей очень, очень нужно ехать, но куда и зачем, она сказать не может, — тут пожалуйста. Еще и дверцу откроют.

— Ну и что? — сказал папа.

— Глупо, — сказал Костя.

— А что же не глупо? Ах, Костя, как жаль, что ты всегда торопишься.

— А то бы что?

— Может, ты бы мне что-нибудь объяснил, а может, и я тебе. Вот понимаешь…

— Я действительно очень спешу, — сказал Костя.

— Ну, в таком случае, — сказал папа, — дай ему сорок рублей и можешь идти.

— Ты шутишь.

— Нет, я не шучу.

— Ах, так, — сказал Костя, — тогда на, бери все. Мне ничего не нужно. — Он положил перед папой пачку десяток.

Папа отсчитал четыре штуки и положил в карман.

— А остальное спрячь, — сказал он. — К концу месяца у тебя будет мотороллер. Уговор есть уговор. Придется мне взять кое-какую работу.

С папой что-то произошло.

Он действительно взял домой какую-то работу и провозился с ней не месяц, не два, а всего несколько дней.

— Ты слышишь, Родька, а почему бы мне не участвовать в конкурсе? Смотри, как я разошелся.

— В самом деле, почему бы тебе не участвовать? Займешь первое место, куча денег. А слава? Тоже ведь на полу не валяется.

— Значит, ты считаешь, что я могу?

— Ты крупный талант, — сказал я. — Не зря ведь на заводе тебя так ценят.

— Да, — говорит папа. — А вот кое-кто считает меня неудачником.

— Кое-кто ничего не понимает.

— Нет, ты не прав, — говорит папа. — Кое-кто далеко пойдет.

— Туда ему и дорога. Зря ты ему мотороллер покупаешь. Пускай бы сам заработал, если он такой хитрый.

— Погоди, погоди! Это ты о Косте?

— Да нет, что ты? Это я так, кое о ком.

— То-то же, — говорит папа. — Ты имей в виду, я запрещаю тебе говорить о Косте всякие гадости. Ну, туфли купил? Какие?

Я рассказал.

— Это хорошо. Молодец. Я бы и сам их кому-нибудь купил…