Родиной призванные - [38]
Данченков торопился. Теперь его отряд носил имя легендарного командира Чапаева. Партийная и комсомольская организации, комиссар, политрук были теперь в отряде, и все эти значительные силы помогли молодому коммунисту капитану Данченкову воспитать у партизан сознательную дисциплину, мужество, стойкость, выносливость.
Сергутин тоже торопился; ему предстояло проезжать мимо авиабазы. А ведь Сеща — запретная зона. Для русских — тюрьма под открытым небом. Несколько рядов зенитных гнезд, пулеметы у жандармских постов, комендантский час и прочие строгости должны были охранять покой летчиков люфтваффе.
На рассвете 27 июля партизаны отряда имени Чапаева приняли бой с карателями. Немцы приблизились к партизанским базам, охватывая их полукольцом. Весь день гремел бой. Данченков и Гайдуков, где ползком, а где и во весь рост, бросались то к одной, то к другой роте. Временами трудно было разобраться, где стреляют свои, а где враги. Пули взвизгивали, сдирая древесную кору, срубая кусты. Вместе с бойцами сражались деревья, принимая на себя свинец, осколки снарядов. Теперь, когда бой затянулся, Федор понимал, что надо вырваться из окружения. Перевес врага был очевиден. К вечеру у партизан иссякли боеприпасы. Данченков приказал отходить. Заранее подготовленная группа прорыва забросала гитлеровцев гранатами, и с криком «Ура!» партизаны бросились в образовавшуюся брешь. А тут еще помогла наступившая ночь.
Каратели понесли большие потери. Упустив партизан, они набросились на мирное население: подожгли Бочары, Нижеровку, Грабовку и расстреляли местных жителей, не успевших уйти с партизанами.
Однако провал карательной операции не помешал фашистской газете «Речь» объявить о ликвидации крупного соединения партизан.
— Теперь мы дважды уничтоженные, — язвил комиссар.
— Ну что ж, так-то для нас и лучше.
Глава шестая
Вернеру явно не везло по службе. Мечта о создании вокруг авиабазы зоны спокойствия рушилась. Даже в немецких казармах росла тревога. Гитлеровцы боялись ночью выходить на улицу. Каждый день оберштурмфюреру приносили листовки, сорванные с заборов, со столбов, с вагонов. «Не давайте врагу покоя ни днем, ни ночью», — обращались подпольщики к местному населению. Попала ему в руки и газета «Мститель». Все это Вернер послал в Берлин. Пусть видят, что большевики усилили свое влияние на оккупационную зону.
Вернер пригласил одного из своих агентов, по кличке Черный Глаз, приказал любыми путями находить каждый номер газеты и доставлять ему. При этом напутствовал:
— Если поймаете человека, который будет распространять партизанские газеты, без моего ведома не трогайте. Да, вот еще что. Комиссаршу и ее семью подготовили?
— Яволь.
— Возьмите полицейского — для черновой работы. Копать-закопать. А теперь — приведите комиссаршу. Мне надо с ней поговорить.
Жарова вошла строгая, гордая, с высоко поднятой головой. В черных, гладко зачесанных волосах, несмотря на молодость, искрилась седина. Вернер деланно улыбнулся, показав золотые зубы.
— Самая красивая женщина, которую я видел в жизни. Вы в белом… Великолепно! Продолжим наш неоконченный диалог. Садитесь. Вы всегда кажетесь мне новой… Вам очень идет белое, голубое, черное — всякое… — И запнулся, хищно блеснув глазами.
— Я родилась в белом, венчалась в белом и умру в белом… Это ступеньки моей судьбы.
— Логично. Вполне логично. Но это условная логика. Вскоре мы начнем осваивать брянский лес. Пансионы, дачи, санатории… Вы будете жить на даче. Рядом с вами — ваш вундеркинд.
— Нет! Это не моя судьба. Вы для меня — голод, война, смерть. — Ей хотелось говорить гестаповцу самые жестокие, оскорбительные слова. От желания ругать фашиста стало даже легче. О, вот если бы не головная боль… — Дачи, санатории? — Словами она, будто хлыстом, била Вернера. — Вы уже создали санаторий в Сергеевке. А где он теперь? Пепел и трупы. Да через год и духу вашего здесь не будет. Вы скоро начнете драпать. Только не убежать вам… Сгорите! В огне «катюш» сгорите! Живьем! История проклянет вас.
Гитлеровец взвизгнул, точно от боли.
— Мерзавка, ты умеешь жалить! Но ты заплатишь за это, ты у меня получишь, — свирепел Вернер. — История… Да вашу историю некому будет писать. Вашей кровью мы напишем свою историю. Историю великих завоеваний, — сказал он зловеще. — Ну а ты ляжешь в мою постель.
Жарова отшатнулась и прижалась к стене.
— Хочешь поиграть в недотрогу? Может, и покричать хочешь? Кричи. Сюда никто не войдет.
Полковник шагнул к Жаровой, хотел опрокинуть ее на диван. Она изворачивалась, рвала ногтями побагровевшее рыхлое лицо.
Обезумев от злости, он ударил женщину в грудь, Жарова качнулась, но когда он снова попытался ее свалить, ударила ногой в пах.
— Я убью тебя, — прошипел Вернер. — Убью… — А сам подумал: «Где же страх? Почему у нее нет страха?..»
— Садись! — сказал он, надсадно дыша. — Поговорим…
— Подлый насильник! О чем можно с тобой говорить — о чести, добре или любви? Мерзавец!
— Ты выполнишь все, что я тебе прикажу. Заставим! Но лучше будет, если по своей воле… Два часа тебе на раздумье. Если да — станешь богатой. Если нет — станешь прахом, золой, пылью, ничем.
Три фронтовых друга — русский Юрий Дронов, армянин Виктор Мурадян, таджик Мирзо Бобаджанов — прошли жестокие испытания на непомерно длинной и трудной дороге войны. Об их судьбе и испытанной в боях дружбе, о героических подвигах и послевоенных встречах рассказывается в повести «Дороги шли через войну». Тему подвига на войне, интернациональной дружбы и боевого братства автор продолжает и в очерке «Тихмяновская высота». Для массового читателя.
Эта высокая награда Родины так и называется — орден Славы... Орден Славы — знак величайшей солдатской доблести, свидетельство беспримерного мужества, стойкости, героизма отважных защитников любимой Отчизны. Его можно заслужить только на полях сражений, только в битвах с врагом, посягнувшим на священные рубежи Родины. И Родина-мать, весь советский народ горячо благодарят, достойно чтут всех тех, чью грудь украшает этот знак солдатской доблести. А ведь многие трижды удостоены этой высокой награды! И вот о них — полных кавалерах ордена Славы, их беспримерных ратных подвигах написана эта книга... А они — это 32 наших земляка. Все они — из Узбекистана!
Снайперы-разведчики Корпуса морской пехоты США были одними из наиболее подготовленных солдат во Вьетнаме. Обладая уникальными навыками, свободой пере-движения, и смертоносной дальнобойной винтовкой Remington 700, снайперы-разведчики были востребованы в каждом подразделении морской пехоты — и настолько внушали страх противнику, что вознаграждение Вьетконга за снайперов-разведчиков было выше, чем за военнослужащего любого другого американского элитного подразделения. Письма, которые писал домой Джозеф Уард, раскрывают редко наблюдаемую сторону войны.
В повести югославского писателя рассказывается о боевых действиях 1-й пролетарской бригады Народно-освободительной армии Югославии против гитлеровских оккупантов в годы второй мировой войны. Яркие страницы книги посвящены боевому содружеству советских и югославских воинов, показана вдохновляющая роль успехов Советской Армии в развертывании освободительной борьбы югославского народа.
В этой документальной повести рассказывается о боевом содружестве партизан разных национальностей в период Словацкого антифашистского восстания 1944 года. В основу ее положены действия партизанской бригады, которую возглавлял Герой Советского Союза А. С. Егоров. Автор книги, писатель А. М. Дугинец, — участник описываемых событий.
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.