Родиной призванные - [36]

Весь день шла горячая подготовка к операции. Работа предстояла рискованная. Комиссар побеседовал с коммунистами и комсомольцами. Задача одна: быть впереди, на самых опасных и решающих участках. Нечего греха таить, кое-кто сомневался в успехе. Я не стеснялся своей назойливости: советовал, как вести себя в бою.

Еще раз душевно обратились к каждому бойцу. Паника или нарушение дисциплины могли нанести ущерб делу. Во всем отряде тщательно готовились оружие, боеприпасы. Конечно, оружие у нас было неважное — многие все еще пользовались ржавыми винтовками, добытыми со дна озер и речек. Учились ползать по-пластунски. Рассказывали, с кем будем иметь дело: еще ранее Поворов передал, что среди летчиков много бывших „кондоровцев“, жестоких асов, бомбивших мирное население Испании. Некоторые из них были отмечены Золотым испанским крестом — высшей наградой.

В 18 часов я построил весь личный состав и разъяснил задачу. Отряд разделили на две группы. Одну возглавил я, а вторую — комиссар Гайдуков. Нелишне заметить, что в начале июня Гайдуков привел в Бочары так называемый отряд малиновцев в составе девяноста человек. Это было серьезное пополнение. Теперь наш объединенный отряд представлял собой крупное соединение. Но вот и настали боевые часы. Когда мы двигались, тучи закрыли небо, пошел дождик. Мы радовались непогоде. Шли тихо, ни возгласа, ни огонька от цигарок, все чувствовали ответственность.

По нашим расчетам, группа Гайдукова заняла исходное положение. Моя группа в два часа тридцать минут подошла к санаторию. Тишина. Беру ракетницу. Холодный огонь взметнулся в темное небо: сигнал к бою. Винтовки, автоматы, пулеметы, минометы одновременно открыли огонь. Умелая маскировка надежно прятала партизан от глаз противника. Огонь! Огонь! Огонь! Был подожжен сарай, и гитлеровцы оказались в свете пожара. По ходу боя было заметно, что мы одерживаем верх.

От неожиданности, как и предполагалось нами, немцы выпрыгивали в окна, выскакивали во двор в нижнем белье, многие даже без оружия. Метались из одной стороны в другую. Санаторий горел. Сквозь шум и треск пожара слышались крики. Кто-то пытался командовать. Немцы недружно стреляли. Но деваться им было некуда: дым и огонь выгоняли затаившихся по углам и коридорам, и все падали сраженными. Но вот крики замолкли, только слышался треск пожара. Теперь мы принялись за уничтожение машин, находящихся возле санатория. Солдаты охраны куда-то попрятались и открыли огонь, когда мы стали отходить. В этом бою мы потеряли одного человека — Костю Емельянова. Разрывная пуля распорола ему живот.

Наступил рассвет. В Сеще тревога. Самолеты с аэродрома поднялись в воздух и начали кружить над Сергеевной, но мы уже были далеко.

В этот же день чех Робличка сообщил подпольщикам, что фашисты потеряли убитыми и ранеными двести двадцать офицеров и сержантов. Раненых было мало.

Успешный бой в Сергеевке укрепил авторитет партизан среди населения. Эхо боя прокатилось далеко за пределы клетнянских лесов и достигло Берлина. Вернер представил разгром санатория как нападение войсковой части Красной Армии. Так ему было выгоднее.

Жители северных районов, окруженцы, скрывавшиеся в деревнях, полицаи, обманом и угрозами завербованные немцами, убедились, что партизаны — серьезная боевая сила. В отряд хлынул поток добровольцев, главным образом молодежи. Выросла сеть подпольщиков. Теперь у партизан от села Овстуга и до города Рославля были свои глаза и уши. Изучая людей, подпольщики тайными тропами направляли в лес самых надежных.

Возникла необходимость создать комсомольскую организацию. Недалеко от Бочаров, где была главная база отряда, состоялось многолюдное собрание молодежи. Молодые партизаны, отличившиеся в боях, вступили в ряды комсомола. Секретарем бюро был избран Костя Толкачев. Позднее он был назначен помощником комиссара по комсомолу.

Комсомольцы принимали горячее участие в политической работе в отряде и среди населения: распространяли листовки со сводками Совинформбюро, выступали в деревнях в качестве агитаторов, вселяя веру в победу Красной Армии, организовывали в отряде художественную самодеятельность.

Новый приток народных мстителей принудил наладить обучение подрывной технике, разведке, снайперской стрельбе. Чмыхов и Майдан стали главными учителями будущих подрывников. На лесных опушках они раскладывали „наглядные пособия“: мины, взрыватели, тол, детонирующие и бикфордовы шнуры — и начиналось обучение, максимально приближенное к боевой обстановке. Для проведения „рельсовой войны“ использовалась бездействующая железнодорожная ветка Клетня — Задня, по которой в мирное время вывозили лес. Комиссия в составе Данченкова, Чмыхова и Майдана принимала экзамен.

Майдан, заброшенный с Большой земли, сохранил рацию. Связь с Большой землей еще больше укрепила боевую и политическую жизнь партизан. Отряд получил портативную типографию: шрифт, наборные кассы, ручную печатную машинку. Партийная организация наладила выпуск газеты под названием „Партизанская правда“. Тираж этой газеты был невелик — немногим более ста экземпляров, объемом в лист ученической тетради. Редактировал газету политрук Николай Ляпцев. В газете кратко, в несколько строк печатались новости из боевой жизни, сообщения подпольщиков о том, что делается во вражеских гарнизонах, о зверствах фашистов. Позднее, когда окрепла полиграфическая база, тираж и объем газеты увеличились; она стала называться „Мстители“.