Роден - [15]

На этот раз Роден был в Париже, а Роза — в Бельгии. Огюст послал ей письмо, в котором поручил продать мебель, чтобы решить проблему с деньгами и оплатить транспортировку в Лондон проекта памятника Байрону. Премьер-министр Великобритании решил возвести памятник поэту, и в связи с этим был объявлен конкурс. На конкурс поступило 37 проектов, и, несмотря на оптимистический настрой Родена, у него было мало шансов на победу.

Так как теперь работа удерживала Родена в Париже, он решил окончательно переехать из Бельгии и отправился за Розой в Брюссель. Они с Ван Расбургом договорились о прекращении действия контракта, так как их сотрудничество теперь утратило всякий смысл. В Париже Огюст поселился на улице Сен-Жак вместе с Розой, сыном и отцом. В течение последующих шести лет Роден трижды менял жилье, но всегда оставался в одном и том же квартале, недалеко от отчего дома на улице Арбалет.

Семейная жизнь Родена в стесненных условиях была нелегкой. Его отец утратил не только зрение, но и рассудок. Он не хотел больше двигаться, а его высказывания были гневными и бессвязными. Маленький Огюст был добрым ребенком, но всё больше производил впечатление слабоумного. Поскольку Родена, как и всех творцов, интересовало только его искусство, он переложил на Розу все заботы о содержании дома, а сам уходил утром в свою мастерскую и возвращался только с наступлением ночи.

Друг Родена, скульптор Фурке, нашел ему мастерскую по соседству со своей на улице Фурно. В этом квартале обитало много скульпторов и мастеров художественного промысла. Роден вспоминал о пребывании там с удовольствием. Он, как всегда, работал очень напряженно, выполнял самые разные заказы, оттачивая свое мастерство. Позже он вспоминал: «Необходимость заработка заставляла меня овладеть всеми сторонами моего ремесла. Я выполнял подготовительные работы, обтесывал мрамор, камни, делал орнаменты и даже украшения у одного ювелира, к сожалению, слишком долгое время. Но это сослужило мне хорошую службу — я всесторонне овладел профессией скульптора». Он забыл добавить, что в то время работал даже у краснодеревщика в предместье Сент-Антуан, украшая резьбой сундуки из орехового дерева.

Когда он выполнял заказы такого рода, его руки справлялись с ними с обычной виртуозностью, а сам он предавался мечтам. Он вспоминал с восхищением работы Микеланджело, его приводили в восторг произведения Виктора Гюго.37 Как только выдавалась свободная минута, он брал альбом и тут же начинал изобретать новые формы.

Роден не слишком гордился своими гипсовыми статуэтками, которые Роза пыталась сбыть торговцу в их квартале. Он вдохновенно работал над статуей, дорогой его сердцу. История ее создания была такова:

«Однажды утром кто-то постучал в дверь мастерской. Вошел итальянец, сопровождаемый своим соотечественником, уже позировавшим для меня. Это был крестьянин из Абруцци, прибывший накануне и тоже решивший предложить себя в качестве натурщика. Когда я внимательно посмотрел на него, меня охватило восхищение. Этот грубоватый, угрюмый мужчина выражал — походкой, чертами лица, физической силой — всю неистовость и мистический характер своей нации.

Я немедленно подумал о святом Иоанне Крестителе — человеке, наделенном пророческим даром, явившемся, чтобы поведать миру о приходе Мессии. Крестьянин разделся, поднялся на вращающийся стол. Хотя он никогда раньше не позировал, его поза поразила меня — голова поднята, торс прямой, опирающийся одновременно на обе ноги. Поза была настолько точной, настолько выразительной и естественной, что я воскликнул: “Это человек, который шагает!” Я решил немедленно слепить то, что увидел. В то время когда оценивали натурщика, ему обычно говорили: “Шагайте!” — чтобы он перенес тяжесть тела на одну ногу. Считали, что таким образом можно найти движения более гармоничные, более элегантные. Расположение фигуры строго вертикально, с опорой на обе ноги рассматривалось как недостаток вкуса, нарушение традиций, считалось почти ересью. Но я уже тогда был своевольным и упрямым. Я стремился только к одному — сделать что-нибудь действительно хорошее. Мне казалось, что если я не смогу передать свое впечатление от натурщика абсолютно точно, то моя статуя будет выглядеть нелепо и все станут насмехаться надо мной. И я пообещал себе тогда, что мобилизую всю волю, чтобы точно воспроизвести его. Вот каким образом я создал одного за другим “Идущего человека” и “Святого Иоанна Крестителя”. Всё, что я делал, — это копировал натурщика, посланного мне случаем».

«Идущий человек» (без головы и рук) послужил подготовительным этюдом для поразительной фигуры проповедующего святого Иоанна Крестителя. Этот «обрубок», представленный в Салоне, принес автору медаль третьей степени. Фигура Иоанна Крестителя пронизана внутренним движением. Он не просто идет — он шествует, исполненный сознания важности своей миссии.

А между тем неутомимый Роден представлял проекты на все объявляемые конкурсы: памятник Дидро на бульваре Сен-Жермен, памятники Руссо, генералу Маргериту, Лазару Карно38 и др. Все они были отвергнуты. Больше всего усилий он потратил при создании проекта монумента в честь защитников Парижа во время франко-прусской войны, предназначавшегося для площади Дефанс. Эта скульптурная группа известна под названием «Призыв к оружию» (другие ее названия — «Гений войны», «Побежденная родина»). Женщина с лицом, искаженным болью и исполненным отваги, вскинувшая руки со сжатыми кулаками и расправившая крылья, одно из которых было повреждено в битве, символизировала гения войны, призывавшего к отмщению. Фигура возвышалась над обнаженным телом воина, сраженного в бою, но, казалось, собиравшего все силы, чтобы подняться (не был ли этот образ навеян «Рабом» Микеланджело?). Композиция Родена, возможно, была слишком тревожной для общественного монумента, но в ней было столько страстного напряжения и героического порыва, что она могла бы положить на лопатки все 60 проектов, представленных конкурентами. Но работа Родена даже не была допущена к конкурсу.