Робинзоны студеного острова - [3]

— Куда направились, братцы-кролики? — поинтересовался он.

— В траловый флот.

— Уж не в экспедицию ли поступать?

— А ты что, тоже туда? — обрадовались мы с Борисом.

— Я уже работаю там, — со скромным достоинством ответил Толя и, немного помолчав, добавил: — Третий день.

Мы с завистью смотрели на него. Кто знает, примут ли нас, а он-то уж наверняка поедет с экспедицией.

Одет был Толя в старенький ватник, рабочие брюки и видавшие виды сапоги, но все это сидело на нем ладно, аккуратно, а серая кепка с «соломбальским» заломом придавала ему даже щеголеватый вид.

Черноволосый, быстроглазый, всегда улыбающийся Толя был заядлым голубятником и лучшим футболистом нашей улицы. Все голубятники от улицы Урицкого до Поморской — народ лихой, отчаянный — знали и уважали его. Толя играл в юношеской футбольной команде «Спартак». Играл он здорово — просто залюбуешься. Но это было в прошлом году. Теперь все было иначе: в футбол с полуголодного иждивенческого пайка не заиграешь!

Хорошо иметь такого товарища в экспедиции. Но еще неизвестно, примут ли нас.

Волнуясь, мы зашли в отдел кадров…

Оттуда выскочили сияющие:

— Приняты! Приняты!

На обороте наших свидетельств о рождении был поставлен штамп:

«Архангельский траловый флот.

Принят 15 июня 1942 г.»

Кажется, такой радости я не испытывал ни разу в жизни. Пусть предстоит опасная морская дорога, пусть ждет тяжелая работа у моря, на скалах (об этом нас предупредили в отделе кадров), но ведь это и есть настоящая жизнь. Жизнь, наполненная романтикой, приключениями. Не об этом ли мечтали мы с детства?!

Умерил наши восторги работник подсобного хозяйства. Он вручил каждому штыковую лопату и подвел к группе ребят, которые усердно вскапывали под огород большой пустырь около столовой.

— Нашего полку прибыло! — приветствовал нас Толя Гулышев.

Остальные ребята никакого энтузиазма по этому случаю не проявили, продолжали копать. Мы тоже налегли на свои лопаты — да так, что скоро стало жарко, пришлось сбросить пиджаки.

Огороды. Они появлялись тогда на каждом пустующем клочке земли: после тяжелой голодной зимы архангелогородцы возлагали на огороды большие надежды.

А наша экспедиция? Она ведь также отправляется не за открытиями, а за продовольствием для голодающего города.

Членами экспедиции были в основном школьники от четырнадцати до семнадцати лет, но немало ребят пришло и с производства. Они называли себя «работягами». Ребята приглядывались друг к другу, чувствовалось, что еще не успели по-настоящему познакомиться. Лица у всех были истощенные, бледные от постоянного недоедания.

Среди «работяг» самой заметной фигурой был Саня Потапов, парень лет семнадцати, высокий, сутуловатый, с грубоватыми чертами лица и тяжелым немигающим взглядом. Говорил он резко, отрывисто, часто покрикивал на ребят, что помоложе. Рядом с ним, как верный адъютант, всегда держался Петя Окулов, по прозвищу Булка. Его слегка вздернутый нос и живые глаза выдавали характер веселый и бойкий, но он, подражая Сане, напускал на себя хмурость и держался с большим достоинством.

Из «школяров» выделялись два друга, два десятиклассника: Геня Сабинин и Сергей Колтовой. Им тоже было по семнадцать лет, ребята они были заметные, рослые, но, в отличие от Сани Потапова и Булки, не задавались перед младшими, относились ко всем по-приятельски, доброжелательно. В их присутствии Саня Потапов и его верный адъютант как-то сразу стушевывались.

Не терялся в общей массе и наш Толя Гулышев. У него, завзятого голубятника, сразу нашлась масса знакомых, и в компании ребят с самыми разными характерами он чувствовал себя как рыба в воде.

Около трех недель пришлось нам заниматься «огородничеством». Ребята томились в ожидании отъезда. Не терпелось скорее выехать из Архангельска навстречу новому, неизведанному, что ожидало впереди.

2

И вот настал долгожданный день…

Ясным солнечным днем начала июля от причала рыбокомбината отошел старый, видавший виды тральщик «Зубатка», за ним на ваере, тросе для буксировки трала, шли моторно-парусное судно «Авангард» и морская баржа «Азимут», бывший парусник.

Радостные, возбужденные, мы толпились на палубе, смеялись, кричали, прыгали от восторга. Для всех это был настоящий большой праздник.

— До свиданья, Архангельск! До скорой встречи! — кричали мы.

С беспокойством посматривал на развеселившихся ребят опытный капитан «Зубатки» Павел Петрович Замятин. Много лет работал он в тралфлоте, но с пассажирами, да еще такими беспокойными, выходил в море впервые. И хотя борта были обнесены двойными леерами, приготовлены спасательные средства и на палубе находилась вахтенная служба, капитан не был спокоен: а вдруг какой-нибудь развеселившийся паренек возьмет да и свалится за борт…

Вот уже остались позади похожие на домики штабеля досок лесозавода № 3, густо дымящие трубы электростанции, внушительное здание Лесотехнического института.

Напротив пристани Холодильник судно замедлило ход, загремела якорная цепь. Остановка. Надолго ли?

Тяжело томиться в неизвестности, когда все помыслы устремлены к далекому и заманчивому полярному острову. Да, уж действительно — ждать да догонять…