Робин Гуд - [106]

У каждого ремесла имелся небесный покровитель из почитаемых Церковью святых. Обычно между ремеслом, с которым он ассоциировался, и личностью самого святого существовала некоторая связь. К примеру, пророк Илия, взятый на колеснице на небо, был покровителем конюших; святой Иосиф Обручник почитался плотниками; апостолы Андрей и Петр, будучи из рыбарей, считались хранителями рыбаков и корабельщиков.

Поскольку гильдии определяли ритм и жизнь торгового города, его естественный центр, разумеется, представляла торговая площадь. На ней находились многочисленные склады, а разные ее места зачастую носили красноречивые названия — Хен-кросс, Баттер-кросс, Молт-кросс (букв.: Куриный, Масляный, Солодовый перекрестки). Там продавались соответствующие товары, привозимые в город из ближайших деревень. Помимо небольшой еженедельной ярмарки, привлекавшей только окрестных жителей, на площади два-три раза в год проводилось и несколько крупных, на которые съезжались издалека. Главная ноттингемская ярмарка, получившая название Гусиной (англ. Goose Fair), начиналась в день св. апостола Матфея (21 сентября) и продолжалась неделю. Лейтонская ярмарка устраивалась одноименным аббатством, расположенным близ Ноттингема, и также длилась семь дней, начинаясь 11 ноября.

Площадь служила не только пространством для торговли — по ней проходили торжественные процессии, во время праздников туда стягивались бродячие музыканты, жонглеры, акробаты и танцоры, там оглашались указы, объявления и приговоры, совершались казни. К XIV веку виселица и колодки сделались непременными атрибутами городской площади. Поэтому неудивительно, что именно туда приводят трех сыновей вдовы из соответствующей баллады и Виля Клаудсли — друга отважного Адама Белла.

Йомены

В балладах Робин и его друзья не раз называют себя йоменами. Но что же это за сословие, принадлежностью к которому так гордятся герои?

Иомены были лично свободными держателями земли. Получая надел от лорда, они при этом не становились зависимыми от него и могли переселиться куда угодно. Лорд, на земле которого они жили, не налагал на них никаких трудовых повинностей. Они платили ренту за землю, налоги и пошлины в королевскую казну, а также церковную десятину, имели право свидетельствовать в любом суде (гражданском и уголовном), выступать в качестве присяжных и апеллировать в королевский суд, в обход прочих инстанций, практически по любому поводу — от расследования убийства до земельной тяжбы. При желании йомены могли исполнять должности деревенских старост, управляющих, сборщиков налогов, лесничих, присяжных, стражников и клерков в поместном суде.

Ни шериф, ни тем более отдельно взятый сеньор не имели права по собственному усмотрению и без веской причины арестовывать, штрафовать, лишать имущества, заточать в темницу, избивать, увечить и уж тем более убивать йоменов. Пока те были чисты перед законом, их жизнь и имущество оставались неприкосновенны.

Социальный статус персонажей баллад внешне обозначен довольно четко: все они носят меч (и тем отличаются от крестьян). В ранних текстах дубинкой (англ, quarterstafl) сражается только горшечник; самого Робина авторы вооружат ею не ранее XVII века. Действительно, владение оружием не только не воспрещалось йоменам, но и, фактически, вменялось в обязанность. С XIII века им стало прямо предписываться иметь дома лук и меч и регулярно, под угрозой штрафа, упражняться в стрельбе и фехтовании. Каждый вольный арендатор считался потенциальным ополченцем, который был обязан по призыву вступить в строй с оружием (умея, естественно, с ним обращаться)[429]. И именно свободнорожденные (англ, freeborn) йомены — своеобразный средний класс «старой веселой Англии» — составили ядро нации и утвердили ее могущество в эпоху Столетней войны, в битвах при Креси и Пуатье, где прославленные английские лучники одолели непобедимую прежде рыцарскую конницу.

Объявленные вне закона

Этот пережиток древнего права в Средние века использовался достаточно часто. Изначально объявление вне закона, по сути, представляло собой отсроченный смертный приговор, изрекаемый обществом, в котором нет полиции и профессиональных палачей. Настичь изгнанника и убить, как дикого зверя, было правом и обязанностью всякого законопослушного человека. «Отныне на нем волчья голова» — эта фраза, официально обрекающая беглеца от правосудия на положение бесправного изгнанника, употреблялась в судах вплоть до XIII века, а в устной речи бытовала еще дольше. Но, по мере того как родоплеменные обычаи сменялись прочной государственной властью и увеличивалось количество законов, охраняющих человеческую жизнь, статус изгнанника переставал быть таким уж страшным. Объявление вне закона из самостоятельного наказания превратилось в уголовную процедуру, средство вынудить беглого обвиняемого предстать перед судом. Судьи и юристы настаивали, что к этой мере следует прибегать лишь в случае тяжкого злодеяния, караемого смертной казнью (убийство, грабеж). Но на практике нарушителя зачастую объявляли вне закона, даже если совершённое им преступление не относилось к уголовным. Такой человек мог еще оправдаться или добиться смягчения своей участи, добровольно явившись в суд. Убийца же или грабитель заочно приговаривался к смертной казни и лишался прав состояния с конфискацией имущества. Узы присяги и феодальной верности в отношении беглеца считались расторгнутыми. Все юридические действия с участием изгнанника аннулировались; брак, заключенный после совершения преступления, мог быть расторгнут.