Робин Гуд [заметки]

Шрифт

Интервал

«Повесть о деяниях Робин Гуда» (далее также — «Деяния») — самая фундаментальная баллада о Робине и его друзьях. Впервые это пространное произведение было опубликовано в первой половине XVI века, и о его популярности можно судить по тому, что на протяжении XVI—XVII веков оно переиздавалось более десяти раз. Оригинальной рукописи «Деяний» не сохранилось, и наиболее полная версия текста представляет собой серию фрагментов, опубликованных в Антверпене печатником Яном ван Дойсброхом (Jan van Doesbroch) около 1510 года под общим названием «Повесть о деяниях Робин Гуда» (см.: Doesbroch 1510?); ныне это издание хранится в Эдинбурге, в Национальной библиотеке Шотландии.

Примерно в это же время появилось и другое издание данной баллады, озаглавленное «Малая повесть о Робин Гуде, и его людях, и о гордом шерифе Ноттингемском» (см.: Worde 1506?/1510?), выпущенное Уинкином де Уордом (англ. Wynken de Worde, нидерл. Jan van Wynkyn; ум. 1534) — учеником и наследником английского первопечатника Уильяма Кэкстона (William Caxton; 1422?—1491). Именно этой версией текста воспользовался американский ученый, знаменитый собиратель баллад Фрэнсис Джеймс Чайлд (Francis James Child; 1825—1896) при составлении сборника «Английские и шотландские популярные баллады» — сначала в восьми частях, затем в десяти (см.: Child 1860; Child 1882—1898), — внеся в текст некоторые дополнения из других изданий XVI века. Это были: издание Ричарда Пинсона (Richard Pynson; 1448—1530), выпущенное около 1500 года (см.: Pynson 1500?); анонимные издания из коллекции антиквара Фрэнсиса Дауса (Francis Douce; 1757—1834), ныне хранящейся в Бодлеанской библиотеке в Оксфорде (см.: Douce [s. а.]); дешевые «народные» издания Уильяма Копленда (William Copland; ум. 1569) и Эдварда Уайта (Edward White; 1548?—1612?), выпущенные во второй половине XVI века (см.: Copland 1560?; White 1590?).

Точное время создания «Деяний» остается загадкой. Существуют два обоснованных мнения касательно этого вопроса. Так, некоторые исследователи придерживаются той точки зрения, что это произведение появилось около 1400 года или даже раньше. Например, Фр.-Дж. Чайлд, в сборник которого оно вошло под номером 117 (см.: Child 1882—1898/III: 39—89), писал, что в нем есть множество среднеанглийских языковых форм, и высказывал предположение, что либо они были перенесены из баллад, на которых основывались «Деяния», либо сами «Деяния» возникли около 1400 года или даже раньше. Английский антиквар и историк-любитель Джон Гатч (John Gutch; 1746—1831), составитель сборника «Малая повесть о Робин Гуде, а также другие старинные и современные баллады и песни, имеющие отношение к этому знаменитому йомену» (см.: Gutch 1847), уверенно утверждал, что данная баллада была создана во времена Джеффри Чосера или незадолго до того (Ibid./I: 7). Таким образом, в качестве нижней границы датировки «Деяний» учеными был принят 1400 год, возможно, в связи с их сходством по объему и стилю с «Повестью о Геймлине», которую, несомненно, создали во времена Чосера.

Впрочем, остается не ясно, каким образом столь объемное компилятивное произведение, как «Деяния», появилось по крайней мере на полстолетия раньше, чем самые ранние из встречающихся в нем сюжетов (например, сюжет баллады «Смерть Робин Гуда»). Также вызывает удивление и то, что весьма пространное повествование об очень популярном герое не оставило никаких следов на протяжении века и дошло до стадии печатной публикации без вариаций и искажений. В связи с этим, по мнению ряда исследователей (см.: Fowler 1980: 1769; Knight 1997: 47—48), «Деяния» едва ли появились намного раньше изобретения печати (ок. 1440 года). Эти соображения, как и некоторые лингвистические свидетельства, указывают на то, что баллада, скорее всего, была написана не ранее середины XV века.

Однако сложности у исследователей вызывает датировка не только самого произведения, но и многих описываемых в нем событий. С точки зрения историков, упоминаемые в «Деяниях» юридические и социальные нормы позволяют отнести происходящее в тексте к XIII веку (см.: Maddicot 1978: 278; Holt 1989: 59); тем не менее «вневременной» характер средневекового повествования зачастую препятствует сколько-нибудь точной датировке. Одним из показательных примеров этого служит роман «Смерть Артура» («Le Morte d’Arthur»; опубл. 1485) Томаса Мэлори (Thomas Malory; 1405?—1471), в котором упоминается испытание поединком в его довольно архаичных формах, уже не существовавших в пору развитого Средневековья. Разного рода нестыковки — хронологические, исторические и географические — можно найти и в «Деяниях»: так, действие в балладе происходит в йоркширском (Имеется в виду историческое графство Йоркшир. В настоящее время делится на три церемониальных графства: Норт-Йоркшир, Уэст-Йоркшир и Саут-Йоркшир.) Бернисдейле (см. примеч. 4), при этом Маленький Джон (В переводах баллад и в произведениях по мотивам робин-гудовской легенды этого персонажа именуют по-разному (Крошка Джон, Малютка Джон, Малыш Джон и т. п.), однако в данном разделе, во избежание путаницы, мы будем называть его «Маленьким Джоном».) добирается туда из Ноттингема (см. примеч. 21), отстоящего от Бернисдейла на 80 км, всего лишь за один день.

Еще один вопрос, не имеющий однозначного ответа, — целевая аудитория «Деяний». Первые собиратели и комментаторы баллад, например Томас Перси (Thomas Percy; 1729—1811), предполагали, что данное произведение отвечало нуждам некоего «древнего» сообщества в целом, ныне затерянного в туманах прошлого, либо же что его авторы (составители), посредством «балладной музы», выражаясь словами Фр.-Дж. Чайлда, обращались к читателям будущего (см.: Percy 1765Д: 22; Child 1965: 42). Дж. Холт утверждал, что «Деяния» адресованы джентри — мелкопоместному дворянству (см.: Holt 1960: 109), Р. Добсон и Дж. Тейлор, напротив, предполагали, что безымянный автор ориентировался на вкусы простонародья, в первую очередь свободных крестьян — йоменов (см.: Dobson, Taylor 1995: 34). Р. Тардиф считал, что «Деяния», с их обилием отсылок к городским реалиям, адресованы мелким ремесленникам — членам гильдий (см.: Tardif 1983: 132). Впрочем, с тем же успехом можно предположить, что «Деяния» были созданы для довольно широкой аудитории, ведь в них лесные стрелки легко находят общий язык и с рыцарем, и с горожанином, и даже с королем. Представления о социальной справедливости в тексте не заходят далее беспрепятственного общения представителей разных сословий и необходимости соблюдать общепринятый порядок вещей (среднеангл. ordre, подробнее о нем см. примеч. 28).

Скорее всего, основным источником «Деяний» являются отдельные баллады. Так, спасение рыцаря Ричарда Ли напоминает эпизод с освобождением Робина из темницы в «Робин Гуде и монахе»; Маленький Джон дурачит шерифа примерно так же, как это делает Робин в «Робин Гуде и горшечнике»; а финальные строфы напрямую соотносятся со «Смертью Робин Гуда». По мнению разных исследователей, в «Деяниях» собраны от четырех до двенадцати отдельных сюжетов, хотя лишь четыре баллады достаточно близки к ним хронологически (помимо трех вышеназванных, к ним относится текст «Робин Гуд и Гаи Гисборн»).

В «Деяниях» прослеживаются параллели и с другими произведениями об изгнанниках (англ, outlaw — букв.: «человек, объявленный вне закона»), в первую очередь с «Историей Фалка Фицуорена» и «Романом о Юстасе Монахе». Кроме того, один из ключевых сюжетов баллады — о поручительстве Пресвятой Девы — встречается в популярном миракле (Миракль (от лат. miraculum — «чудо») — пьеса, посвященная житию святого или чуду, совершённому Богородицей.) под названием «Поручительство христианина» («The Christian’s Surety»; текст существует в двух версиях, созданных соответственно ок. 1390 года и ок. 1450 года). В нем благочестивый торговец Теодор, обеднев (хоть и по иной причине, нежели сэр Ричард Ли), также берет в долг и, обещая вернуть деньги в указанное время, призывает в качестве поручителя Деву Марию (см.: Miracles 1906: 107—120). Так же, как и Ричард Ли, Теодор сетует, что друзья оставались верны ему лишь до тех пор, пока он кормил и развлекал их. Впрочем, в «Деяниях» «чудо» совершает сам Робин, который, грабя монаха из аббатства Св. Марии, полуиронически объясняет ему основание своих действий:

И, стало быть, Она тебя

Сюда прислала в срок,

Чтоб ты вернул мне долг, а я

И впредь Ей верить мог.

Есть в «Деяниях» переклички и с рядом других мираклей, которые условно можно назвать историями «о рыцаре и Пресвятой Деве». В частности, подобного рода произведения входят в кншу «Чудеса Богоматери» («The Myracles of Oure Lady»), опубликованную лондонским издателем Уинкином де Уордом в начале XV века. Что характерно, одна из этих историй начинается так: «Жил в лесу некий разбойник, который грабил и убивал проезжих» (Myracle 1990: 61).

Таким образом, автор «Деяний», как и другой известный компилятор XV века, Томас Мэлори, сочетает разные сюжеты, добиваясь максимального воздействия на читателей при помощи переплетения событий и довольно затейливой композиции. Впрочем, исследователи оценивали структуру этой баллады по-разному. Одни называли ее неуклюжей и неестественной (см.: Holt 1989: 17), тогда как другие, напротив, считали изящной и мастерски выстроенной (см.: Clawson 1909: 128).

«Повесть о деяниях Робин Гуда» можно условно разделить на несколько частей. Первые две песни повествуют об обедневшем рыцаре, который берет у Робина взаймы крупную сумму денег, чтобы выкупить свои земли у алчного аббата; в третьей песни и начале четвертой их герой, Маленький Джон, служит у шерифа, а затем, уйдя от него, завлекает бывшего хозяина в ловушку и грабит. Песнь пятая начинается с описания лучного турнира; в ней же рассказывается о том, как преследуемые людьми шерифа разбойники ищут убежища у рыцаря сэра Ричарда Ли, которому некогда оказали помощь. В шестой песни шериф берет этого рыцаря в плен, а лесные стрелки его освобождают. Наконец, в двух последних песнях одним из ключевых персонажей становится король.

Иными словами, в основе «Деяний» лежит не столько единый сюжет, сколько переплетение различных линий, так или иначе связанных с главным героем. И повсюду заметную роль играет сам «зеленый лес» (3еленый лес (среднеангл. grene wod, greenwood) — устойчивое сочетание в английских балладах о разбойниках и изгнанниках (не только о Робин Гуде). Именно лес, в отличие от города и других искусственных локаций, воплощает всё то, что так дорого его обитателям, — свободу, справедливость, независимость и верную дружбу.), где герои живут и откуда уходят в поисках приключений, наподобие артуровских рыцарей, покидающих Камелот (легендарный замок короля Артура) ради подвигов и славы. Судя по всему, автор «Деяний» сознательно усилил эту литературную параллель: соратники приветствуют лесного разбойника как короля, преклонив перед ним колено и обнажив голову, а Робин Гуд — совершенно в духе Артура — отказывается обедать, пока не появится какой-нибудь гость:

Заметил тут Малютка Джон,

Что полдень подошел,

И молвил так: «А не пора ль

Велеть собрать на стол?»

Ответил славный Робин Гуд:

«Дотоле не велю,

Покуда трапезы лесной

Ни с кем не разделю».

Подобные артуровские аллюзии в «Деяниях», как и сюжет о Богоматери-поручительнице, по мнению Фр.-Дж. Чайлда, надлежит считать комическими, а равно и откровенно фарсовые эпизоды с участием Маленького Джона, когда тот отмеряет ткань при помощи своего большого лука, сражается с поваром или заманивает в лес злейшего врага лесных стрелков — ноттингемского шерифа (см.: Child 1965: 51). Юмор, несомненно, служит мощным авторским орудием и используется для унижения противников Робина (главным образом шерифа), но всё же в качестве трикстера, сообразительного озорника, Робин Гуд гораздо колоритнее обрисован в других произведениях цикла (ср. баллады «Робин Гуд и куцый монах», «Робин Гуд и Ален-э-Дэл», «Добыча Робин Гуда»).

Несомненно, в «Деяниях» сильны и сатирические ноты, что вынуждает некоторых исследователей приписывать этому произведению в первую очередь социальную или антицерковную направленность. По словам американского медиевиста Р. Кейпера, «это иллюстрация продажной власти шерифа и не менее продажного верховного судьи из Вестминстера» (Каеирег 1988: 335—336). Но «Деяния» — это не памфлет, обличающий власть имущих. В них создан почти мистический образ «зеленого леса», где все равны и свободны. Живописуя социальное зло, причиняемое «добрым людям» бесчестными городскими и церковными властями, создатели баллады в целом развивают те же темы, что затронуты в других текстах о Робин Гуде: справедливость, дружба, верность, следование неписаным обычаям, которые оказываются естественнее и правильнее официальных законов.

Наконец, в предпоследней песни развивается еще один популярный фольклорный сюжет — «король инкогнито»: переодетый правитель встречается со своими подданными, вступает с ними в конфликт, но благодаря патриархальной простоте монарха и верности подданных всё завершается благополучно. В балладе такая встреча приводит к тому, что король Эдуард (Возможно, в «Деяниях», как и в балладе «Робин Гуд и монах» (см. преамбулу к этой балладе), имеется в виду король Эдуард III (1312—1377; правил с 1327 г.), но конкретных доказательств тому нет.) мирится с вольными стрелками и, по крайней мере символически, вступает в лесное братство; Робин принимает приглашение короля перебраться в Лондон, однако не приживается при дворе, и баллада заканчивается возвращением отважного йомена в лес. Финал «Деяний» похож на покаянное стихотворение — распространенный в средние века поэтический жанр: в последних строфах кратко излагается история смерти Робин Гуда, который, как и многие другие эпические герои, пав жертвой предательства, оставил после себя добрую память.

Как и большинство баллад цикла, «Деяния» написаны четырехстрочной строфой с рифмовкой abcb (лишь одна строфа рифмуется по принципу abab), с достаточно сильными рифмами, набор которых, впрочем, несколько ограничен; иногда ударный звук переходит из строфы в строфу, создавая своего рода восьмистишие. Количество образов и их описаний невелико; кроме того, в тексте регулярно повторяются оценочные определения: шерифа неизменно называют «гордым» (в оригинале — 23 раза), рыцаря — «учтивым» (19 раз), Робина и его друзей — «добрыми», «смелыми» и «веселыми». Гордыня чиновника почти аллегорически противопоставлена доброте йомена, который выручает обедневшего рыцаря, а тот, в свою очередь, платит ему верной дружбой.

Исследователи неоднократно предпринимали попытки найти реальный исторический прототип этого «учтивого рыцаря», тем более что в балладе он назван по имени — сэр Ричард Ли. Кроме того, в ней обозначено и место его жительства — Верисдейл (Verysdale), под которым, возможно, подразумевается деревушка Уайрсдейл (англ. Wyresdale) в графстве Ланкашир.

Одним из возможных прообразов Ричарда Ли считается некий сэр Ричард Торнхилл из Торнхилл-Ли (некогда — отдельный населенный пункт, ныне район города Дьюсбери в графстве Уэст-Иоркшир); в 1274 году этот человек фигурировал в судебных записях как нарушитель Лесного закона — введенного норманнами статута, согласно которому главным собственником многих лесных угодий Англии являлся король (см. примеч. 30). Также вероятным прототипом Ричарда Ли называют ноттингемширского рыцаря Ричарда Фолиота (ум. 1299) — покровителя известного разбойника Роджера Годберга (ум. 1276), вожака огромной шайки, которая грабила, убивала и браконьерствовала в Ноттингемшире в 1266—1272 годах. Когда Фолиот был официально обвинен в укрывательстве преступников, йоркширский шериф захватил его земли и осадил замок, который рыцарь был вынужден сдать, после чего вместе с сыном добровольно явился на королевский суд. Представ в Вестминстере перед Генрихом III (1207—1272; правил с 1216 г.), Фолиот назвал имена двадцати баронов, готовых поручиться за его честность, и, по приказу короля, ему была возвращена конфискованная собственность. Что характерно, Ричард Фолиот владел землями вблизи деревни Уэнтбридж (англ. Wentbridge), неразрывно связанной с традицией робин-гудовских баллад (см. примеч. 1 к балладе «Робин Гуд и горшечник»); в XIII веке от Бернисдейла (традиционных охотничьих угодий Робин Гуда) до Фенвика (замка Фолиотов) было всего 8 км.

На одной из иллюстраций (с. 24 наст, изд.) к данной балладе художник изобразил аббата — это подтверждается другой иллюстрацией (с. 29 наст, изд.), где сэр Ричард Ли преклоняет перед аббатом колено, — однако в подписи назвал его приором (см. примеч. 12) и дал ему имя Винсент (Vincent). Во избежание путаницы в нашей подписи к иллюстрации мы называем персонажа аббатом.

С ним рядом были смелый Джон | И прочие стрелки. — В ранних балладах «компания» Робин Гуда состоит из трех названных по именам персонажей — Джона, Мача и Вильяма Скейтлока (или Скарлока), а также некоторого количества безымянных йоменов, числом от двенадцати до ста сорока (впрочем, в «Деяниях» вскользь упоминаются имена еще двух стрелков — Гилберта и Рейнольда). Прозвище «Скейтлок» (Scathelock) не поддается однозначному толкованию, но, возможно, оно образовано от английских слов «[to] scathe» — «уничтожить» и «lock» — «замок» и намекает на то, что персонаж является опытным взломщиком.

Покуда трапезы лесной | Ни с кем не разделю. — «Деяния», несомненно, испытали влияние легенд артуровского цикла и средневековых рыцарских романов. Робин Гуд отказывается обедать, пока не появится какой-нибудь «неизвестный гость» (среднеангл. uncouth guest). Так же поступает и король Артур в поэме неизвестного автора XIV в. «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь»: «<...> он не садился есть | В такой приятный день, пока ему не рассказывали | О каком-нибудь приключении или незнакомую историю | О каком-нибудь великом чуде» (Cp. в пер. В.П. Бетаки: «Никогда, нипочем не начинал он обеда, | Пока от кого-нибудь не услышит рассказа | О поразительном подвиге или поединке, | Или иные изумительные истории...» (Гавейн 2003: 9).) («<...> he wolde neuer ete | Vpon such a dere day, er hym deuised were | Of sum auenturus J)yng an vncouj^e tale | Of sum mayn meruayle». — Цит. no: Gawain 1967: 92).

Дойдите вы до Сайлис-кросс, | Потом до Уотлинг-стрит. — Топоним Сайлис-кросс (Sayles Cross) упоминается не только в «Деяниях», но и в некоторых документах XIV—XVII вв., однако лишь в XIX в. усилиями антиквара Джозефа Хантера (Joseph Hunter; 1783—1861) удалось установить более или менее точное местонахождение этого географического объекта (чем конкретно он являлся, остается неизвестным): он был расположен в западной части исторического графства Йоркшир на небольшом холме к востоку от замка Понтефракт. Стоя там, некогда можно было держать под наблюдением долину реки Уэнт, где пролегал королевский тракт, поэтому неудивительно, что Сайлис-кросс облюбовали лесные разбойники.

Уотлинг-стрит (Wading Street) — часто упоминаемая в балладах дорога, которая вела из Донкастера в Тэдкастер (торговые города в Йоркшире) и была частью Эрмин-стрит (Ermine Street) — крупного торгового тракта из Лондона в Линкольн и Йорк, проложенного еще римлянами. Древнеанглийское название Уотлинг-стрит звучало как «Eaminga Straete» (впервые упомянуто в 1012 г.) и было получено в честь саксонского племени эарнингов, обитавшего в тех самых краях. Также эта дорога была известна как «старый северный тракт».

Эти и другие топонимы, упоминаемые в балладах о «зеленом лесе», зачастую являются довольно точными ориентирами, позволяющими соотнести сюжет с реальной географией.

Бернисдейл (Барнсдейл, Барнсдейлский лес, англ. Bemisdale) — в средние века лесной массив на севере Англии, в историческом графстве Йоркшир, с богатой историей и обширным местным фольклором; в настоящее время парковая зона в графстве Саут-Йоркшир. Шервуд (Шервудский лес, англ. Sherwood), соперничающий с Бернисдейлом за право называться исторической родиной Робин Руда, ныне лежит от него в 80 км к югу, в графстве Ноттингемшир, но, возможно, в средние века оба этих леса были так велики, что представляли единое целое.

Блит (Blyth) — небольшой город в графстве Нортумберленд на северо-востоке Англии; Сайлис-кросс расположен приблизительно в 50 км от него.

Сперва им воду поднесли | Для омовенъя рук... — Примерно с X—XI вв. застольные обычаи в Европе начали утончаться. Правила хорошего тона требовали, чтобы гости, сев за стол, обмывали руки в специально поданной чаше с водой, иногда ароматизированной. В богатых домах Англии воду подносил специально назначенный слуга, называвшийся «ewer» (от старофр. eviere — «кувшин»). Также были слуги, в чьи обязанности входило читать молитву перед едой и раздавать нищим остатки трапезы (англ, almoner — букв.: «милостынник»), разливать господам вино (англ, cupbearer — букв.: «носитель чаш»), нарезать им мясо (англ, carver — букв.: «резатель») и т. д. Примечательно, что в «Деяниях» эти правила гигиены соблюдаются даже среди лесных разбойников — вероятно, это еще одна намеренная отсылка к рыцарским романам с изображаемым в них утонченным куртуазным этикетом.

Пируют йомены в лесу, | А платит господин\» — Фактически, это единственное в «Деяниях» противопоставление рыцаря и йомена (аристократа и простолюдина). Понятие «йомен» (англ, yeoman) на протяжении средних веков было довольно расплывчатым и к концу XVI в. могло обозначать не только сословную принадлежность, но и должность вооруженного охранника или воина недворянского происхождения на службе у знатной особы. В XIII—XIV вв. йоменом называли лично свободного фермера — держателя земли, которая приносила минимум 40 шиллингов (см. примеч. 8) ежегодного дохода. Являясь владельцем земельной собственности, он был обязан выступать в качестве присяжного в суде и голосовать за выдвигаемых в парламент рыцарей — представителей графства. В XIV—XV вв. слово «йомен» могло употребляться и для обозначения мелкого сельского дворянина. Столь же неопределенным было и значение термина «сквайр» (англ, squire), которое зависело от контекста (см. примеч. 3 к балладе «Робин Гуд и Маленький Джон» и преамбулу к примечаниям к балладе «Робин Гуд спасает трех юношей»).

Шиллинг — счетная денежная единица. До 1502 г. в Англии шиллинг не имел физического носителя в виде монеты. Во времена Вильгельма I Завоевателя (1028—1087; правил с 1066 г.) он был приравнен к 12 пенсам, и это значение сохранялось вплоть до 1971 г., когда произошел переход на десятичную систему. Впервые как реальная монета шиллинг был отчеканен в период царствования Эдуарда VI (1537—1553; правил с 1547 г.) — тогда он содержал около девяти граммов чистого серебра.

Он выехал на бой 11 И двух ланкастерских бойцов | Нашпилил на копье. — Не вполне ясно, отчего убийство на турнире (неумышленное, а потому не караемое по закону) имело для сына Ричарда Ли весьма негативные последствия. Остается предполагать, что либо у погибших были влиятельные покровители, либо юноша грубо нарушил правила состязания, что привело к трагическому исходу. В оригинале один из ланкаширцев назван «squire bold» (англ. — букв.: «смелый сквайр»); это, с вероятностью, оруженосец погибшего рыцаря.

Ланкастер (Lancaster) — главный город графства Ланкашир, расположенного на северо-западе Англии и граничившего с историческим графством Йоркшир.

«Отмерь по ярду от кусков, | Да не плутуй смотри\» | Джон луколл начал мерить ткань, | Накинув фута три. — Ярд и фут — единицы измерения в английской системе мер; один ярд равен примерно 0,9 м, один фут — 0,3 м. Тисовые английские луки имели длину до 2 м.

Йорк (York) — один из крупнейших и самых древних городов Англии, находится на севере страны; центр исторического графства Йоркшир.

Приор (от лат. prior — «первый», «старший») — титул настоятеля небольшого мужского католического монастыря или первого помощника аббата.

Келарь — монах, в чьи обязанности входит заведовать хозяйством монастыря, распоряжаться заготовкой продуктов, следить за сохранностью провизии; под его наблюдением находятся монастырская кухня, пекарня и т. д.

А будь ты вежливей со мной, | То был бы награжден». — Очевидно, Ричард Ли имеет в виду, что сверх возвращенной суммы дал бы аббату некоторое вознаграждение, хотя изначально он не обязывался платить проценты (в средние века ростовщичество не приветствовалось, особенно если им занимались христиане).

Кути на сотню луков тис | И звонкой тетивы... — Лук считался традиционным оружием английских йоменов. Тем не менее в конце XII — XIII в. ношение оружия частными лицами власти пытались пресекать — то под угрозой штрафа запрещая простолюдинам появление с мечом в городе, то объявляя подозрительным всякого человека, застигнутого с луком в лесу. «Король приказал, чтобы никто не появлялся в лесу с луками, стрелами и собаками, если только у этого человека нет разрешения от короля или за него законным образом не может поручиться кто-нибудь другой» (цит. по: Young 1979: 28), — гласит Лесная ассиза 1184 г., изданная Генрихом II Плантагенетом (1133—1189; правил с 1154 г.). В другом же королевском указе — Оружейной ассизе (1181 г.) — луки почему-то вообще не упоминаются, как будто не считаются настоящим оружием (см.: SDECH 1906: 23).

Однако уже меньше чем через сто лет ситуация кардинально изменилась — и регулярные лучные тренировки были вменены всем йоменам в обязанность (опять-таки под угрозой штрафа за уклонение). Учиться стрелять, поначалу из маленького лука, мальчики начинали с семи-восьми лет. Благодаря такой подготовке йомены-лучники утвердили свое превосходство над рыцарской конницей в битвах при Пуатье (1356 г.) и Азенкуре (1415 г.).

В балладах, помимо этого оружия, йомены также вооружены мечами (англ, sword), небольшими круглыми щитами (англ, buckle), дубинами (англ. quarterstaff; как правило, они были на четверть длиннее раскинутых в стороны рук, отсюда название — букв.: «четвертной посох»; «quarter» в переводе означает «четверть») и ножами (англ, knife; в балладе «Робин Гуд и Гай Гисборн» главный герой имеет при себе не простой, а ирландский нож — см. примеч. 8 к указанному произведению). Что касается дубинки, то она вовсе не обязательно являлась оружием простолюдина. Так, главный герой «Повести о Геймлине» сам принимает участие в йоменских забавах: умение драться на дубинках для рыцаря-сакса было вполне естественно.

И добрых линкольнских плащей, | Что зеленей травы... — Зеленое линкольнское сукно неизменно ассоциируется с Робин Гудом и его друзьями. Эту шерстяную ткань производили в городе Линкольне (графство Линкольншир), который славился своими ткацкими и красильными мастерскими. Сукно сначала красили в синий цвет отваром вайды (растение из семейства крестоцветных, листья которого содержат пигмент индиго), а затем при помощи резеды или дрока придавали ему зеленый цвет, точнее, насыщенный оливковый. В честь городов назывались и некоторые другие разновидности сукна, например «ковентрийское синее» и «кендаллское зеленое». Алая же одежда, в которую Робин наряжается в некоторых балладах, стоила гораздо дороже — из-за импортных (средиземноморских) красителей, позволявших придавать сукну пурпурный цвет. Известно, что в 1198 г. линкольнский шериф приобрел около ста ярдов алого сукна стоимостью в тридцать фунтов; эта сумма равнялась годовому доходу небольшого поместья. К концу XVI в. «линкольнское зеленое сукно» уже становится приметой прошлого: в поэме Эдмунда Спенсера (Edmund Spenser; 1552?—1599) «Королева фей» («The Faerie Queene»; 1612) затейливый наряд лесничего (зеленая куртка, расшитая серебряным шнуром, см.: Кн. VI, песнь 2, строфа V) — это, скорее, примета пасторальной старины, чем современности.

Обещан тучный белый бык \ Тому, кто всех сильней, | // конь под золотым седлом, | Что стоит двух коней... — В качестве приза победители различных состязаний нередко получали животных; так, традиционной наградой в состязании борцов был баран (реже бык). Коня, как правило, получал победитель рыцарского турнира.

Марка — единица веса серебра или золота в средневековой Западной Европе, приблизительно равная 250 г (или 2/3 фунта). В Англии марка никогда не имела физического носителя в виде монеты, однако активно использовалась как расчетная единица.

Холдернесс (Holdemess) — город в восточной части графства Йоркшир.

Ей-богу, двадцать марок в год \ Готов я предложить». — Конечно, в реальности шериф вряд ли стал бы платить своему слуге такие большие деньги; для сравнения, в XIV в. жалованье кухонной прислуги в поместье составляло 0,4—0,7 марки в год, а оклад «привилегированного» слуги, например сокольничего, мог достигать 1 марки.

Ноттингем (Nottingham) — город в Англии, основанный около VII в.; административный центр графства Ноттингемшир (в центральной части страны). Долгое время состоял из двух частей — «английской» (более древней) и «французской», выстроенной норманнами после завоевания страны в XI в. В средние века Ноттингем был крупным торговым и ремесленным центром. Многие занятия горожан получили отражение в сохранившихся доныне названиях улиц, где жили ремесленники и мастеровые. На Флетчерсгейт обитали мастера-стрельники; на Баркер-гейт — скорняки, на Уиллергейт — колесники, на Фишерс-гейт — рыбники, на Брайдлсмит, Гейтсмит и Смит-роу — кузнецы, слесари и т. д.

До наших дней сохранились остатки Ноттингемского замка, возведенного в 1067 г. Вплоть до восстания 1194 г., когда городские власти открыто поддержали принца Джона (впоследствии — король Иоанн Безземельный; 1167—1216; правил с 1199 г.) против вернувшегося из Палестины короля Ричарда I Львиное Сердце (1157—1199; правил с 1189 г.), постоянно в этом замке никто не проживал. После подавления восстания он был отведен для жительства шерифу, до середины XIV в. осуществлявшему контроль сразу над двумя графствами — Ноттингемширом и Йоркширом.

Олени, цветом как трава, — | Ни словом не солгу\ | Почти семь дюжин их стоит \ Бок о бок на лугу. — Очевидно, Джон намекает на компанию Робин Гуда — «семь дюжин» лесных стрелков (англ, seven score; это число упоминается и в других балладах). В таком случае понятен и необычный цвет оленей.

Дублет, — короткая куртка, верхняя мужская одежда, распространенная в Западной Европе в XIV—XVII вв.

Его я щедро награжу, | Коль он из бедняков». — Идея о том, что Робин Гуд грабил богачей и оделял бедняков, возникает в период создания поздних баллад (см., например, «Правдивую историю Робин Гуда», написанную в 1632 г.). Ни в одном из ранних текстов не говорится, что лесные стрелки отбирают деньги у богатых специально ради того, чтобы помочь бедным.

Вообще же понятия «бедный» (среднеангл. роге) или «бедность» (среднеангл. pouerty) в робин-гудовских текстах довольно широки и встречаются в самых разных сочетаниях: «бедняки» (среднеангл. роге men), «бедный йомен» (среднеангл. а роге yeman), «учтивый рыцарь, впавший в бедность» (среднеангл. a gentyll knyght, that is fal in pouerty) и т. д. Таким образом, эти слова отнюдь не служат социальным маркером: «бедный» — вовсе не обязательно простолюдин; это любой, кто, с точки зрения Робина и его друзей, обижен и обездолен, кому не приходится ждать от власть имущих даже сочувствия. Пускай, по букве закона, Ричарду Ли и следует вернуть долг точно в срок, тем не менее в балладе он представлен в роли угнетенного — хотя бы из-за того, что жестокий кредитор не внимает его просьбам об отсрочке. Иными словами, «бедным» (то есть нуждающимся в помощи и восстановлении справедливости) может оказаться йомен, крестьянин, ремесленник и даже дворянин.

Отсутствие благородной цели у Робин Гуда и его друзей подтверждают и исторические свидетельства, согласно которым реальные лесные разбойники наводили ужас на всю округу, в равной мере устрашая и богачей и бедняков, и нередко добивались от небогатых местных жителей содействия при помощи угроз и принуждения. Не исключено, что они пользовались некоторым сочувствием простонародья, но, вероятно, это сочувствие было окрашено страхом, ведь разбойники, которым уже нечего было терять, могли убить доносчика или поджечь дом. Так, в 1213 г. двое подозреваемых в браконьерстве в Шервудском лесу, арестованных и посаженных в тюрьму вблизи Раффордского аббатства, ночью были освобождены напавшей на стражу бандой «неизвестных». Во время следствия выяснилось, что обоих браконьеров прекрасно знали в округе, однако против них не согласился выступить ни один свидетель.

Честнее Девы Пресвятой | Я дамы не встречей). — Как уже не раз отмечали исследователи, Дева Мария играет роль традиционного небесного покровителя «разбойничьей гильдии» (так же, как она считалась, например, покровительницей моряков). Конечно, понятие «гильдия» в данном отношении крайне условно, однако внутренняя организация лесного братства очень напоминает иерархию мастеров и подмастерьев: к Робину стрелки обращаются «хозяин» (англ, master), а друг к другу — «братья» (англ, brethren) или «товарищи» (англ, fellows). Кроме того, все они носят liveries (англ. — букв.: «форменная одежда») из зеленого сукна: в такой одежде члены гильдий ходили по праздникам, во время торжественных процессий, общих пиров и т. д.

Если умирающий рыцарь Роланд, герой «Песни о Роланде» («La Chanson de Roland»; написана между 1040 и 1115 гг.), протягивает к небу перчатку, как бы давая присягу новому сеньору, и ее принимает архангел Гавриил (сф CLXXIV), то в «Деяниях» Робин Гуд предлагает свою дружбу Богородице — в знак благодарности за то, что Она оказалась верным поручителем. Стрелок чтит Пресвятую Деву, которая не обманывает его надежд (Подробнее о генезисе и развитии мариального (то есть связанного с Девой Марией) культа в Средневековье см.: Clayton 2003, Shoemaker 2003.) . В балладах он обращается к Ней по-разному: «кроткая Мария» (среднеангл. myld Магу), «честная Мария» (англ, true Магу), «Госпожа» (англ. Lady) и т. д.

Нужно отметить, что в Англии Богоматерь пользовалась особенной популярностью — большая часть средневековых английских церквей и монастырей была освящена в Ее честь.

Кто попадет стрелою в прут, | Поставленный в тени? — Стрельба по самым разным мишеням (в круглый щит, в стоячий прут, в венок, в живого петуха и т. д.) традиционно входила в состязания лучников.

И я шерифа не пущу, | Ей-богу, на порог\ — После издания Генрихом II Кларендонской ассизы (1166 г.), оказавшей серьезное влияние на английскую систему права, замок до некоторой степени перестал быть крепостью каждого отдельно взятого лорда. Хозяевам замков (а равно горожанам, крестьянам и даже монахам) было запрещено давать приют преступникам и сомнительным личностям. Им также вменялось в обязанность беспрекословно пускать на свои земли представителей властей и, в случае необходимости, способствовать поимке объявленного в розыск преступника. Давая изгнаннику приют в своем доме и столь явно объявляя себя противником шерифа (законного представителя короля), сэр Ричард Ли ставит себя в незавидное положение сообщника.

Здесь, в замке, будешь пить и есть | Ты вволю сорок дней». — В ироническом ключе или же всерьез, но сэр Ричард Ли обещает Робину карантен (<фр. quarantaine de Post) — сорокадневный обязательный срок служения вассала в войске у сюзерена. Вообще же «переворачивание» рыцарских традиций — непременный композиционный элемент «Деяний» («артуровский» обед в лесу у изгнанников, подобающая рыцарю щедрость, набожность вожака разбойников и т. д.).

Оказать помощь попавшему в беду другу для независимого духом Ричарда Ли совершенно естественно: он впускает лесных стрелков в замок точно так же, как Робин некогда впустил его в свои владения. Шериф же, связанный с Робином торжественной клятвой, данной на оружии, нарушает обещание, совершая по меркам балладного мира тяжкое преступление. При этом все заинтересованные лица по-разному понимают слово «предательство». В представлении шерифа предателем и изменником является Ричард Ли, который дает убежище врагам короля и тем самым нарушает закон и восстает против верховной власти. Сэр Ричард пытается отстоять свою правоту, поскольку он, во-первых, доказал верность короне службой в Святой земле, а во-вторых, не является буквальным клятвопреступником в отличие от шерифа. С точки зрения шерифа, нарушить слово, данное разбойнику, не является преступлением, поскольку клятва, данная под принуждением, не имеет юридической силы. Но нарушение неписаного обычая (среднеангл. ordre) — тяжкое преступление, и при столкновении двух принципов, юридического и морального, у Робина куда больше прав заговорить об измене, чем у шерифа. Для последнего верность королю означает безоговорочное подчинение местным властям, а Робин и местные джентри (в лице сэра Ричарда Ли) провозглашают преданность государю напрямую, минуя стадию подчинения королевским представителям.

В балладах о «зеленом лесе» абсолютное и естественное понимание и принятие концепта «ordre», объединяющего учтивость, гостеприимство, верность обещаниям, благодарность, правдивость и щедрость, пронизывает всю социальную иерархию снизу доверху. Оно роднит йомена Робина, сэра Ричарда Ли (рыцаря как минимум в третьем поколении) и мифологизированного «доброго короля» — едва ли не самого условного персонажа во всём цикле (см. примем. 34).

Пложтон (Пломтон-парк, Пломтонский лес, англ. Plompton Park). — Возможно, имеется в виду Пламптонский лес в графстве Ланкашир, где находились знаменитые королевские охотничьи угодья, или же лесной массив Инглуд близ Карлайла, города в графстве Камберленд (на северо-западе Англии).

И бьет, оленей короля | Без промаха стрелой. — Понятие королевского леса (то есть территории, принадлежащей лично королю) в английское законодательство ввел Вильгельм I Завоеватель. Согласно Лесному закону, принятому им в 1086 г., охотиться в королевском лесу, помимо монархов и членов их семей, имели право только представители аристократии, получившие на то Высочайшее разрешение. Англосаксонские законы также регулировали выпас скота и naxoiy, oxoiy на диких животных и вырубку деревьев, но до Вильгельма I английские короли не ограничивали подданных в праве пользоваться лесными угодьями. В первую очередь Лесной закон охранял так называемую «благородную дичь» — оленей, ланей, кабанов, а также места их обитания. В конце XII — начале XIII в. треть территории Южной Англии (графства Беркшир, Хэмпшир, Кент и некоторые другие) представляла собой сплошной королевский лес. При своем вступлении на престол в 1154 г. Генрих II объявил «королевской территорией» также и весь Хантингдоншир — графство, находившееся в центральной части страны.

Согласно норманнскому Лесному закону, любой житель Англии мог подать ходатайство о разрешении выпасать скот или рубить деревья на территории королевского леса, но в случае благоприятного рассмотрения дела он был обязан заплатить в казну определенную сумму. Если собирать хворост для растопки всё же дозволялось бесплатно, то выносить из леса упавшие стволы или рубить ветви толщиной более чем в палец крестьяне могли только при условии ежегодной выплаты. По закону каралось убийство лесных животных и птиц: в понятие «дичи» входили олени, дикие кабаны, волки, косули, зайцы, лисы, куницы, бобры, выдры, барсуки, рыси, кролики, рыжие белки, а также фазаны, куропатки, голуби, вальдшнепы и бекасы. Дикие лебеди, утки и гуси в этот перечень, как ни странно, не попали, зато закон воспрещал ловить рыбу в лесных озерах, реках и ручьях. Все частные охотничьи угодья, примыкавшие к королевскому лесу, в обязательном порядке отделялись от королевских владений забором или канавой.

За соблюдением Лесного закона в каждом конкретном графстве в первую очередь следил шериф. Все землевладельцы в пределах графства и их главные лесничие также отвечали перед ним как перед представителем короны. Браконьеры и прочие нарушители Лесного закона доставлялись к нему на суд, совершавшийся именем короля. Назначенный государем смотритель (позже — так называемый королевский егерь), следивший за состоянием королевских угодий, считался равным по статусу шерифу.

Главной силой осуществления Лесного закона были лесничие. Они приносили особую клятву, в которой обещали внимательно следить за его исполнением. Важно отметить, что лесничие носили специальную «королевскую форму», включавшую вышитый герб с изображением охотничьего рога или топора (для тех, кто следил за вырубками). Ткань на пошив формы выдавалась дважды в год: четыре ярда серой шерстяной ткани зимой и столько же зеленой шерстяной ткани летом. Обязанности лесничих заключались в том, чтобы патрулировать территорию, а также арестовывать нарушителей и подозреваемых. В том случае, если те отказывались повиноваться, лесничие могли применить силу и даже убить их. Человек, который ехал по лесу на лошади или имел при себе лук со стрелами, охотничий нож или меч, мог быть остановлен и задержан до выяснения обстоятельств, как и всякий, кого в пределах королевского леса захватили red-handed (англ. — букв.: «с окровавленными руками»): если на нем самом или на его одежде были обнаружены пятна крови. Также преследованию подвергался и тот, кто нес или перевозил лесное животное, срубил ветку или даже подобрал палку толщиной больше пальца. Кроме того, королевские лесничие были обязаны регулярно показываться в деревнях, в пределах своих участков, чтобы местные жители хорошо их знали в лицо.

Самым горячим временем для лесничих были октябрь (когда спаривались олени) и так называемый fence-month (англ. — букв.: «закрытый месяц») — две недели до и после Иванова дня (23 июня), время, когда рождаются оленята. В эти периоды всем идущим и едущим через лес воспрещалось сходить с дороги, и любого человека, обнаруженного в зарослях, лесничие имели право задержать, а при сопротивлении или бегстве — застрелить.

Собакам, обитающим в пределах леса, в обязательном порядке отрубали три пальца или удаляли три когтя на передней лапе (иногда на обеих), чтобы не позволить им гоняться за дичью; в некоторых случаях им выдергивали клыки. Эта процедура носила название «lawing of dogs» (англ. — букв.: «узаконивание собак») и проводилась официально, в суде. От нее освобождали только маленьких собачек, которые могли пролезть в железное кольцо диаметром шесть дюймов (около 15,2 см).

Что касается наказания за браконьерство, то Лесной закон с течением времени подвергался изменениям. Вильгельм I, согласно «Англосаксонской хронике» («Англосаксонская хроника» («The Anglo-Saxon Chronicle») — древнейшая летопись Англии, которая охватывает период с 495 до 1154 г.), велел ослеплять тех, кто осмеливался убить «королевского оленя». Вильгельм II Руфус (1056?/1060?—1100; правил с 1087 г.) приравнял незаконную охоту на оленей к тяжким преступлениям: тому, кто выстрелил в оленя или хотя бы вспугнул его, грозило увечье, а браконьера, убившего животное, ждала смертная казнь. Генрих II смягчил Лесной закон: увечье грозило преступнику лишь при третьей поимке, а первые два раза браконьер отделывался штрафом. Однако Ричард I Львиное Сердце вновь ужесточил закон, вернув обычаи эпохи Вильгельма II Руфуса, когда браконьеры в обязательном порядке отвечали «with limb and life» (англ. — букв.: «членами и жизнью»), то есть подвергались смертной казни или увечью. Сходным образом за преступление платилась и собака браконьера — ее вешали или отрубали лапу. Лишь в 1217 г. смертную казнь за браконьерство вновь сменили штраф или изгнание из страны.

Что касается баллад о «зеленом лесе», то напрямую о нарушении Лесного закона речь идет только в более поздних текстах. Так, в балладе о спасении трех сквайров (см.: «Робин Гуд спасает трех юношей», «Робин Гуд и старик», «Робин Гуд спасает трех сквайров») главный герой освобождает молодых правонарушителей, приговоренных к казни за охоту на «королевских оленей». В ранних же балладах браконьерство — это нечто среднее между способом добычи пропитания и сознательным вызовом действующей власти.

И принял свиток Робин Гуд, | Колено преклоня. — Примечательно, что главные враги Робин Гуда — это шериф и духовенство; нигде в «Деяниях» нет даже намека на то, что разбойник испытывает негативные чувства к королю Эдуарду. Идея безусловной верности монарху, при отказе повиноваться местным властям, не раз реализовывалась в исторической практике. Чрезвычайно показательным примером является крупнейшее в средневековой Англии крестьянское восстание, произошедшее в 1381 г. Его предводитель Уолтер «Уот» Тайлер (Walter «Wat» Tyler; 1341—1381), будучи приверженцем Ричарда II (1367—1400, правил в 1377—1399 гг.), боролся исключительно против королевских сановников, в связи с чем восставшие заставляли всех проезжавших через их лагерь приносить присягу государю. По мнению ряда зарубежных литературоведов (см.: Keen 1961а: 160, 162, 165—167; Hilton 1976: 221—235), восстание У. Тайлера оказало значительное влияние на раннюю робин-гудовскую традицию, поскольку оно либо непосредственно предшествовало возникновению баллад о лесном стрелке, где монарх полностью условен, либо, наоборот, поставило точку в развитии оригинального цикла с его идеей «доброго короля» (см. примеч. 34). Согласно второй версии, все дальнейшие истории о «зеленом лесе» можно рассматривать лишь как подражание тому раннему своду баллад, который, оформившись как единое целое, закончился, что логично, смертью главного героя.

За то, что ты привез письмо, | Благодарю, монах. — Упоминания о грамотности героев в балладах о «зеленом лесе» достаточно редки. Письма и документы, передаваемые из рук в руки, для героев важны не столько содержанием, сколько тем, что они подтверждают респектабельность посланца — самого наличия печати на них уже достаточно. Во всяком случае, в данном эпизоде не сказано, что Робин, принимая письмо, его читает. И это неудивительно, ведь в XIII—XIV вв. в английских деревнях были грамотны всего лишь около двух процентов мужского населения, в городах — около десяти, однако в последних процент неуклонно рос в связи с высокими требованиями при приеме в гильдии — и к XV в. дошел до пятидесяти. Несомненно, лесные стрелки умеют считать, система измерений им также знакома, пусть в качестве эталона они и используют собственный лук. Письма, написанные лично Робином, упоминаются лишь в некоторых поздних балладах (например, «Робин Гуд и золотая стрела»); в остальных же вся важная информация передается изустно (ср.: «Какие вести, славный Джон?», «Какие новости, отец?» и т. п.).

...я на йомена досель | Не подымал руки». — В оригинале: «It falleth not for myn ordre, sayd our kynge» (среднеангл. — букв.: «Не в моем обычае бить доброго йомена»). Слово «ordre» не раз повторяется в балладах о «зеленом лесе». Как уже отмечалось выше, принятие именно этого концепта роднит короля Англии и лесного разбойника (см. примеч. 28).

И государь проговорил: | «Друзья, прощаю вам... — Образ «доброго короля» — один из основополагающих в цикле робин-гудовских баллад. «Добрый король» изначально справедлив, хоть и склонен слишком доверять своим ставленникам (например, получив жалобу от шерифа, он немедленно объявляет сэра Ричарда Ли вне закона и грозится поймать Робин Гуда). Также он не прочь лично навести порядок и пуститься в рискованную авантюру.

В «Деяниях» развивается традиционный для сказок и легенд сюжет: король инкогнито наблюдает за подданными, после чего справедливо распределяет награды и наказания (Например, сходным образом развиваются события в балладе «Король Эдуард и скорняк из Тэмуорта» («King Edward and the Tanner of Tamworth»), внесенной в Издательский реестр 1564 г. Вообще же сюжет о странствующем инкогнито правителе встречается не только в английском фольклоре (ср. арабскую сказку «Султан и сапожник», итальянскую сказку «О человеке, который чинил старую обувь», истории о венгерском короле Матьяше Справедливом и польском короле Казимире Великом и т. д.).). Происходящие с ним события полны комизма, в связи с чем история о его приключениях в Ноттингеме и Бернисдейле сродни сказке либо фаблио: государь путешествует в обличье аббата, присутствует на разбойничьем пиру и состязании лучников, а в конце концов по тяжелой руке Робин узнаёт в мнимом аббате воина. «Лесной король» и король английский обращаются друг с другом запросто и даже фамильярно, после чего вся компания идет в Ноттингем. Сказочный сюжет вполне оправдывает большое количество условностей, например, долгое неузнавание переодетого монарха.

Король не только добрый, но и веселый, в простонародном грубоватом духе, поэтому справедливый суд он вершит с прибаутками, на пиру. Однако, покинув «зеленый лес», король в глазах Робин Гуда постепенно утрачивает значительную долю своей притягательности; он словно мимикрирует, приспосабливаясь к среде, где живут его подданные, в то время как стрелок остается прежним. Впрочем, ничто не мешает Робину покинуть «доброго короля», как только в столице ему становится скучно.

В честь мироносицы святой | Есть в Бернисдейле храм. — В оригинале речь идет о храме в честь св. Марии Магдалины. Поскольку в средние века и позднее Новое время множество английских церквей освящались во имя этой святой, в данном случае очень трудно установить, какой конкретно храм имеется в виду и где он находился. Возможно, речь идет о церковке в деревне Кэмпсолл (Campsall); так или иначе, именно предполагаемая связь с Робин Гудом в 2013 г. помогла этому архитектурному памятнику XI в. войти в список особо охраняемых объектов культуры.

Да аббатиса, на беду, | Ему роднёй была. — Отсутствие у героев родни — одна из сюжетных лакун ранних баллад робин-гудовского цикла. В числе немногих обозначенных родственников — изменница-аббатиса, двоюродная сестра Робина по матери. Тем тяжелее совершённое ею преступление: не просто убийство, но предательство кровного родича. Кроме того, аббатиса нарушает право убежища (каковым в средние века считался монастырь, храм или часовня), убивая доверившегося ей путника. Поэтому в балладе «Смерть Робин Гуда», которая целиком посвящена этому сюжету, Робин справедливо употребляет слово «измена» (англ, treason).

В более поздних текстах происходит расширение и усложнение родственных связей, возникает непременный мотив узнавания: незнакомец оказывается двоюродным братом Маленького Джона («Робин Гуд и скорняк»), Скарлет встречает Робин Гуда, своего кузена («Робин Гуд и Виль Скарлет»), а позже находит отца («Робин Гуд и принц Арагонский»). В поздней балладе «Рождение, воспитание, подвиги и женитьба Робин Гуда» мы знакомимся с родителями главного героя и его дядей Гэмвеллом. Наконец, там же «романтизированный» Робин вступает в брак с пасторальной Клориндой, королевой пастушек. По другой версии его избранницей становится дева Мэрион (см. балладу «Робин Гуд и дева Мэрион»).

У аббатисы был дружок, | Сэр Роджер, ловкий плут. — Имеется в виду любовник аббатисы, сэр Роджер Донкастер (см. преамбулу к примечаниям к балладе «Смерть Робин Гуда»).

Кирклёйс (также: Кйркли, англ. Kirklees, Kirklee) — цистерцианский (Цистерцианцы — католический монашеский орден, созданный в XI в. Его название происходит от первой обители ордена — монастыря Сито [фр. Citeaux, лат. Cistercium), основанного в 1098 г.) женский монастырь (аббатство) в историческом графстве Йоркшир, основанный в 1155 г., в эпоху правления Генриха II, и освященный во имя Богородицы и св. Иакова. В 1539 г., в связи с парламентским Указом о роспуске монастырей, это аббатство, в котором на тот момент проживало всего восемь насельниц, прекратило свое существование. Его земля была передана частным лицам, монастырские здания снесены, и камень пошел на постройку Лоу-Холла — помещичьего дома для новых владельцев. До наших дней сохранились лишь остатки хозяйственных построек Кирклейса.

Данная баллада сохранилась в так называемой Кембриджской рукописи, созданной примерно во второй половине XV века и представляющей собой нечто вроде сборника для личного употребления, составленного, предположительно, священником из Личфилда по имени Гилберт Пилкингтон (Gilbert Pilkington); ныне она находится в Университетской библиотеке Кембриджа. Рукопись содержит баллады, песни, молитвы, толкования пророчеств и даже бытовые заговоры. Обнаруженный в ней текст о Робин Гуде и монахе является наиболее полным вариантом этой истории — несмотря на то, что он поврежден, местами неразборчив и имеет лакуну (возникшую, вероятно, оттого, что был утерян лист манускрипта).

Другой экземпляр «Робин Гуда и монаха» был обнаружен собирателем баллад Джоном Бэгфордом (John Bagford; 1б50?/1651?—1716) и ныне хранится в Британской библиотеке. Он представляет собой фрагмент текста, находящийся на вложенной странице из не дошедшего до нас манускрипта, также датируемого концом XV века.

В отличие от других ранних баллад, которые вместе с «Робин Гудом и монахом» составляют ядро цикла о «зеленом лесе», эта история была известна не всем крупным фольклористам; в частности, ее не знал Томас Перси, и она не вошла в «Памятники старинной английской поэзии». Впервые баллада была опубликована только в 1806 году шотландским антикваром Робертом Джемисоном (Robert Jamieson; 1780?—1844) в его книге «Популярные баллады и народные песни, рукописи и редкие издания, с переводом сходных отрывков с древне датского языка» и им же озаглавлена («Робин Гуд и монах»), однако текст изобиловал ошибками, многие из которых были внесены самим составителем (см.: Jamieson 1806/II: 54—72).

Второй раз, уже гораздо точнее, данное произведение было воспроизведено в «Старинных стихотворных историях» (см.: АМТ 1829: 179—197) под редакцией Чарльза Хартшорна (Charles Henry Hartshorn; 1802—1865), где оно получило название «История о Робин Гуде» («А Tale of Robin Hood»). Наконец, в 1832 году баллада, отредактированная известным собирателем и антикваром Фредериком Мэдденом (Frederic Madden; 1801—1873), под заглавием «Робин Гуд и монах», появилась в приложении к посмертному изданию сборника Джозефа Ритсона (Joseph Ritson; 1752—1803) «Робин Гуд: собрание всех сохранившихся доныне старинных стихов, песен и баллад об этом знаменитом английском изгнаннике» (см.: Ritson 1832/II: 221—236). В сборник Фр.-Дж. Чайлда этот текст вошел под номером 119 (см.: Child 1882—1898/III: 94—102).

Что касается датировки баллады, то, вероятно, она была написана в конце XIV — начале XV века. По мнению исследователей, на это указывает упоминающийся в ней «наш красавец король» (Подобное сочетание встречается и в других произведениях цикла, например, в «Повести о деяниях Робин Гуда».) (среднеангл. oure cumly kyng), традиционно воспринимающийся ими как Эдуард III. Кроме того, в Кембриджской рукописи имеется баллада «Король Эдуард и пастух» («King Edward and the Shepherd»), герой которой, как полагают исследователи, — уже несомненно Эдуард III. Впрочем, не исключено, что история о разбойнике и монахе, применяясь к актуальным реалиям, переписывалась несколько раз.

Вероятно, баллада «Робин Гуд и монах» является самым ранним образцом текста о Робин Гуде, который в 1370-х годах упоминал английский поэт Уильям Ленгленд (William Langland; 1332?—1386?), в 1420-х годах — шотландский поэт и хронист Эндрю Уинтонский (Andrew of Wyntoun; 1350?— 1425?), а в 1440-х годах — шотландский же хронист Уолтер Бауэр (Walter Bower; 1385?—1449). Латинский пересказ Бауэра истории о Робин Гуде (см. с. 533 наст, изд.) ближе всего стоит по времени именно к «Робин Гуду и монаху», и в обоих произведениях отражено как глубокое религиозное чувство героя, так и его враждебность по отношению к королевским чиновникам. Оба текста проникнуты суровым эпическим духом ранних баллад; им недостает легкой иронии, которой отмечены «Деяния» и которая характеризует всю позднюю робин-гудовскую традицию.

Несмотря на то, что баллада «Робин Гуд и монах» является одной из первых историй о Робине (или даже первой), она не оказала сколько-нибудь значительного влияния на позднейшие тексты (хотя, возможно, нашла отражение в «Деяниях» — в сценах ограбления монахов). Этот ранний текст не публиковался в популярных дешевых изданиях, так называемых «венках» (англ, garland) («Венок» обычно представлял собой собрание баллад, расположенных в хронологической последовательности (если речь велась об одном герое) или посвященных одной теме.), «уличных балладах» (англ, broadsheet, street ballad, stall ballad) или «листках» (англ, broadside) (В словарях термины «broadside» и «broadsheet» обычно считаются синонимами, но в узкоспециальной библиографической терминологии «broadside» — это текст, напечатанный на одной стороне листа, a «broadsheet» — текст с продолжением на обороте.), и отсутствовал в сборниках XVII—XVIII веков, однако история о Робин Гуде, попавшем в беду в Ноттингеме и спасенном друзьями, сразу же по вхождении баллады в широкий круг чтения была воспринята как классическая. Будучи написанной весьма искусно, она смогла приобрести немалую популярность, даже несмотря на явную лакуну в середине.

Рифмовка в балладе устойчивая, по схеме abcb, с относительно малым количеством бедных рифм. Как и в других английских народных балладах, здесь встречаются расхожие формулы, например, шесть раз повторяется фраза «The sothe as I you say» (среднеангл. — «Так, как я вам говорю»). Сюжет развивается стремительно и напряженно; финал можно назвать открытым: король не стремится наказать лесных стрелков и даже признаёт некоторые достоинства Робин Гуда и Маленького Джона, но тем не менее не приглашает их в Лондон.

В сжатом виде в «Робин Гуде и монахе» присутствуют все основные мотивы, характерные для робин-гудовского цикла: ссора друзей, взаимовыручка, искренняя вера Робина, враждебное отношение к Церкви, городские опасности, переодевания, досада шерифа, утверждение лесными стрелками истинных ценностей (таких как верность и дружба) и получение Робином королевского прощения. Кроме того, эта баллада, так же как и «Деяния», возможно, испытала влияние «Чудес Богоматери»: два миракля из этого сборника повествуют о благочестивых рыцарях, взятых в плен врагами и освобожденных благодаря «вмешательству» Девы Марии.

В «Робин Гуде и монахе», как и в других ранних текстах, Робин Гуд — несомненно, йомен, который возглавляет, по общему согласию, шайку лесных изгнанников. Правда, лидерство Робина оспаривается, когда он чересчур «заносится», но заново утверждается, как только он доказывает свою состоятельность. Взаимоотношения лесных стрелков основаны на системе естественных, общепонятных ценностей, а потому их братство — это своего рода воплощение простонародной мечты об идеальном обществе. В балладах оно недвусмысленно противопоставлено миру, где существуют города, тюрьмы, деньги, королевские печати, религиозные и правительственные организации, которые воспринимаются лесными стрелками и просто «добрыми йоменами» как угроза свободе и которым, по крайней мере в воображении, можно бросить вызов. Вынужденной же — хотя и, вероятно, ничуть не преувеличенной — беспощадности стрелков по отношению к их противникам (в балладе незавидная участь выпадает монаху и тюремщику, а также мальчику-слуге (В оригинале: «а litul page» (среднеангл. — букв.: «маленький паж»).) — случайному свидетелю) противопоставлена гармоничная жизнь в «зеленом лесу», куда удальцы возвращаются после своих приключений в городе.

«Робин Гуд и монах» является первой балладой цикла, в которой упоминается Шервуд, впоследствии ставший традиционным местом обитания вольных стрелков. В начале XIII века этот лес покрывал почти пятую часть графства Ноттингемшир, причем в его пределах находились всего пять деревень и два монастыря. Пользуясь малой заселенностью Шервуда, в нем настолько часто появлялись вооруженные браконьеры, что в 1138 году архиепископ Йоркский решил направить их энергию в мирное русло и лично обратился к лесным обитателям, призывая их взять свои луки и оказать посильную помощь Англии, боровшейся против шотландского вторжения. Иными словами, уже на тот момент «люди из Шервуда» повсеместно славились искусством стрельбы, а стало быть, у них появилась возможность использовать умения там, где они не рисковали угодить в тюрьму по обвинению в браконьерстве.

В конце 1190-х годов, чтобы противостоять регулярным разбойничьим набегам, один из служивших в это время ноттингемских шерифов выстроил замок в Шервуде и оставил там гарнизон, состоявший из ирландских наемников. Однако его замысел провалился, поскольку замок оказался чересчур изолированным и потому плохо снабжался припасами. В итоге, после нескольких стычек с лесными обитателями, строение было заброшено (его фундамент сохранился и поныне).

В 1260-х годах люди ноттингемского шерифа дважды сражались в Шервуде с разбойниками, которых возглавлял некто Роджер Годберг, бежавший в лес после разгрома баронского восстания (Баронские восстания (войны) — гражданские войны в Англии между силами мятежных баронов (крупных феодалов) и силами короля. Первая баронская война произошла в 1215—1217 гг.: неудачная внешняя политика Иоанна Безземельного вызвала восстание баронов, которое было поддержано Церковью, рыцарством и горожанами; в результате король был вынужден подписать Великую хартию вольностей, закрепив за населением Англии ряд гражданских прав. Вторая баронская война случилась в 1264—1267 гг. Наконец, в 1322 г. вспыхнуло восстание под предводительством Томаса Плантагенета, 2-го графа Ланкастера (Thomas, Earl of Lancaster; 1278?—1322), который возглавил баронскую оппозицию против короля Эдуарда II (1284—1327; правил с 1307 г.), дававшего своим фаворитам многочисленные привилегии в ущерб старой знати.) (1265 г.) под предводительством Симона де Монфора, 6-го графа Лестера (Simon de Montfort, 6th Earl of Leicester; 1208?—1265). За поимку Годберга шериф назначил немалую по тем временам сумму в сто марок (ср. примеч. 18 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»). В конце концов Роджер Годберг был схвачен местными жителями, которых собрал и возглавил лично сын шерифа (см. примеч. 3), и отправлен в тюрьму в Брюгге (Бельгия). По недостоверным источникам, там он изъявил желание поступить на королевскую службу, однако более о нем ничего не известно.

В XIV веке в Шервудском лесу происходили настоящие войны между разбойниками и силами правопорядка. Несколько стычек в 1320-х годах были связаны с именами печально знаменитых братьев Фолвиллов, которые со своей шайкой, проникая в Шервуд со стороны города Дерби (графство Дербишир), терроризировали местные деревни и браконьерствовали. Лишь в 1341 году ноттингемский шериф начал предпринимать против них решительные действия, но даже назначение крупных сумм за головы самых известных разбойников не приносило особой пользы. В любом случае, охота на браконьеров представляла массу трудностей, и главная из них заключалась в том, что человека, который желал спрятаться в Шервудском лесу, занимавшем в 1200 году сто тысяч акров (около 400 кв. км), было очень нелегко найти.

Разбойничали в Шервуде не только простолюдины, но и люди благородного происхождения. Так, в 1326 году сэр Джослин Денвилл (Jocelyn Denville), чей отец был казнен после баронского восстания 1322 года, возглавив шайку из двухсот (по другим данным — четырехсот) наемников и разбойников, совершил беспримерно дерзкий рейд по йоркширским и Шервудским деревням и монастырям. После того как йоркширский шериф привел в лес шестьсот вооруженных бойцов и состоялась отчаянная битва, унесшая жизни двухсот человек, сэр Джослин сдался. Однако разбойник-аристократ не понес никакого наказания, так как поспешно присягнул на верность Эдуарду II.

Средневековый лес традиционно служил убежищем для тех, кто находился в бегах, скрываясь от закона или собственного господина. И Шервуд не был исключением. В его дебрях, а также в немногочисленных лесных монастырях искало укрытия множество правонарушителей — убийц, воров и сбежавших крестьян. Известен, по крайней мере, один случай, когда преступник, спасавшийся от лесничих, попросил приюта в монастырской церкви.

Сотни людей укрывались в Шервудском лесу в период англосаксонских восстаний 1075—1076 годов, когда норманны, в отместку бунтовщикам, опустошили территорию от Ноттингема до Йорка. Большая часть этих беженцев умерла от голода и лишений: даже Шервуд не смог прокормить такое количество людей одновременно. Но некоторые все-таки выжили и навсегда связали свою судьбу с этим местом: сначала они селились в естественных пещерах в глубине леса, затем принимались строить жилища на опушках. В период междоусобной войны 1135—1155 годов между королем Стефаном (1095—1154; правил с 1135 г.) и королевой Матильдой (1102—1167; правила с 8 апреля по 7 декабря 1141 г.), когда Ноттингем дважды выгорал, Шервуд вновь был в буквальном смысле наводнен людьми. Подобные ситуации возникали и в XIII—XIV веках, когда во время нескольких потрясений (Первая и Вторая баронские войны, восстание 1322 года и т. д.), в лесу искали убежище представители всех сторон конфликтов, в основном дезертиры. Многие из беглецов, отчаявшись, становились грабителями.

Запись в Ноттингемширской хронике от 1323 года гласит, что из-за обилия разбойничьих шаек по Шервудскому лесу невозможно было пройти без вооруженного сопровождения. Но даже если путникам удавалось благополучно миновать Шервуд, эскорт требовался опять — дальше дорога вела через Бернисдейл (см. примеч. 4 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»). Ведь и там после битвы при Боробридже (Боругбридже, англ. Boroughbridge) между армией короля Эдуарда II и повстанческими силами графа Ланкастера, произошедшей в 1322 году и закончившейся разгромом последнего, укрывалось немало мятежников, многие из которых занимались браконьерством и грабежами.

Духов день — христианский праздник, установленный в честь Святого Духа и отмечаемый Католической церковью на пятидесятый день после Пасхи; как правило, приходится на конец мая. Хотя многие комментаторы связывают баллады и пьесы о Робин Гуде с так называемым Майским днем (англ. May Day; традиционный народный праздник в честь наступления весны, отмечаемый в начале мая), в наиболее ранних текстах очевидно, что действие происходит в конце мая — начале июня.

Один лишь Джон пойдет со мной, | Он понесет мой лук». — Дружба и братство — основные мировоззренческие принципы главных героев баллад о «зеленом лесе», ведь самое тяжкое преступление в балладном мире — предать друга либо оставить его в беде, пусть даже по случайности. Робин и Джон — несомненно, самая прочная дружеская связка робин-гудовского цикла, и именно поэтому Джон обижается, когда Робин пытается навязать ему обязанности слуги. Однако при этом и сам Джон, и другие лесные стрелки зачастую приветствуют Робина, как вассалы — сеньора (обнажив голову и преклонив колено). Подобные тонкости отношений возникают, поскольку Робин Гуд является первым среди точно таких же достойных людей, а лесное братство предполагает одновременно равенство и послушание.

На идее неразрывной дружбы построены наиболее впечатляющие из ранних текстов цикла. О верных друзьях в них говорится многократно и на разных уровнях (например, в «Деяниях» Робин Гуд помогает сэру Ричарду Ли и отказывается бросить раненого Джона). С развитием робин-гудовской традиции «зеленый лес» «вбирает» в себя представителей всё большего количества сословий — в Бернисдейле и Шервуде появляются монах, благородная дева, ремесленники, рыцарь и т. д. Наконец, другом Робин Гуда, пусть даже номинальным, становится сам король. Таким образом, в балладах дружба не знает социальных различий.

Шериф вскочил из-за стола, | Созвал тотчас людей... — В оригинале для определения людей, идущих арестовывать Робина, используется сочетание «every mother’s son» (англ. — букв.: «сын каждой матери»). Таким образом, здесь имеются в виду не солдаты, а, скорее всего, либо набранная из местных жителей городская (так называемая «судейская») стража, либо наспех вооружившиеся обыватели, обязанные способствовать поимке преступника.

Если друзья Робина не всегда достаточно сплочены, то их противники неизменно выступают «единым фронтом», немедленно оказывая друг другу необходимую поддержку. Так, монах, увидев Робин Гуда, тут же сообщает о нем шерифу, тот направляет в церковь отряд, а монах, в свою очередь, несет весть королю. Быстрая реакция властей при борьбе с важными преступниками вполне исторична: городским чиновникам, в случае недосмотра, приходилось серьезно отвечать перед вышестоящей инстанцией.

Но об шерифов крепкий шлем \ Сломал он свой клинок. — Мотив «неверного» оружия нередко встречается в эпической и героической поэзии. Так, в «Энеиде» греческий герой Турн ломает свой меч о доспехи Энея (см.: XII.731—732), а Беовульф в одноименной поэме — о чешую дракона (см.: 2678-2680).

«Всё оттого, что здесь сидит | В темнице Робин Гуд\ — В средние века лишение свободы само по себе редко служило наказанием. Арестованные сидели в тюрьме в ожидании суда, приговоренные — в ожидании казни, неисправные должники — до тех пор, пока семья, гильдия или община не уплачивала необходимую сумму. Для человека, заключенного в тюрьму по обвинению (или по подозрению) в преступлении, вынужденная отсидка могла затянуться надолго и закончиться плачевно: суд графства, возглавляемый шерифом, собирался на «сессии» лишь несколько раз в год (как правило, три или четыре), и потому арестанты подчас месяцами жили впроголодь, в грязи, нередко — в цепях или в колодках. Так, в годы правления Генриха III (1216—1272 гг.) в Ладинглонде (графство Саффолк) были арестованы

двое мужчин, пришедших неизвестно откуда, и одна женщина. Их заточили в тюрьму и держали там в течение длительного времени; в результате один из мужчин умер, а другой потерял ногу. Женщина тоже лишилась ступни из-за грязи и заражения. Затем они предстали перед судом и были допрошены; когда же выяснилось, что они не причастны ни к какому грабежу или иному злодеянию, им позволено было уйти восвояси.

Jusserand 1920: 267

Вестминстер (правильнее — Уэстминстер, англ. Westminster) — бенедиктинское аббатство в Лондоне, основанное в 1065 г.; традиционное место коронации и захоронения британских монархов. С XVI в. и по настоящее время имеет статус церкви.

Аминь. — Это слово, вероятно, было добавлено переписчиком.

Данная баллада вошла в сборники Т. Перси (см.: Percy 1765/1: 74—86), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795Д: 114—125), Дж. Гатча (см.: Glitch 1847/II: 68—83) и Фр.-Дж. Чайлда, присвоившего ей номер 118 (см.: Child 1882—1898/III: 89—94). Кроме того, основанный на ее сюжете драматический отрывок был обнаружен в рукописи, найденной в Эксетере (графство Девоншир) и датированной примерно 1475 годом. В этом отрывке некий безымянный рыцарь берется изловить Робин Гуда и представить его на суд шерифа, за что ему обещана богатая награда. Рыцарь встречает Робина и предлагает пострелять из лука, затем следует борцовская схватка и, наконец, финальный бой, в котором разбойник побеждает, отсекает противнику голову и надевает его одежду. Узнав у прохожего, что лесные стрелки захвачены шерифом, Робин отправляется им на выручку.

Также стоит сказать и об упоминании о Гае Гисборне в сатирической поэме шотландского поэта Уильяма Данбара (William Dunbar; 1460?—1520?) «Сэр Томас Норни» («Sir Thomas Nomy»; ок. 1512), где этот персонаж назван в числе прочих знаменитых удальцов: «Ни буйный Робин в тени ветвей, ни Роджер из Клейкенклу не были такими смельчаками, ни Гай Гисборн, ни Алан (лс!) Белл, ни сыновья Саймона из Уайнфелла не сравнялись бы с ним (сэром Томасом. — В.С) в стрельбе» (цит. по: Makars 2010: 320).

О возможных прототипах Гая Гисборна, впрочем, ничего не известно. Вероятно, свое прозвище герой получил по названию одного из населенных пунктов, реально существовавших в средние века в графстве Йоркшир: Гисборн (Гисберн, англ. Gisbume) или Гисборо (англ. Gisborough).

Текст истории о Робин Гуде и Гае Гисборне сохранился в рукописи, датированной серединой XVII века, но, несомненно, само произведение было создано ранее. Данный манускрипт был приобретен Т. Перси, который в 1765 году опубликовал балладу в своих «Памятниках старинной английской поэзии». Примечательно, что в присвоенном ей названии — «Робин Гуд и Гай Гисборн» — перед именем второго героя не было использовано обращение «сэр», хотя оно употребляется в самой балладе. Возможно, Т. Перси, как впоследствии и Фр.-Дж. Чайлд, не стал вводить в заглавие это слово, поскольку в тексте явственно сказано, что Гай и Робин — оба йомены; однако нужно отметить, что уважительное обращение «сэр» в средние века использовалось не только в отношении аристократов.

Показательно, что в XX веке Гай Гисборн также «обзавелся» высоким происхождением — в многочисленных прозаических переложениях легенды о Робин Гуде, а затем и в кинокартинах оба, Гай и Робин, зачастую предстают в аристократическом обличье. То, что в упомянутом выше драматическом отрывке безымянный противник Робина был назван рыцарем, возможно, также привело к тому, что в конце концов Гаи Гисборн обрел благородные корни. Кроме того, вероятно, авторам казалось логичным «возвысить» и Гая, раз уж за Робин Гудом начиная с XVI века стало постепенно утверждаться дворянское происхождение.

В своем издании Фр.-Дж. Чайлд поместил эту балладу непосредственно после «Повести о деяниях Робин Гуда», основываясь на очевидных доказательствах ее давности (упоминание о Гае в поэме У. Данбара, драматический отрывок в рукописи 1475 года). Поскольку Чайлд исходил из предположения, что пьесы основывались на балладах, а не наоборот, он сделал вывод, что баллада «Робин Гуд и Гай Гисборн» чисто хронологически предшествовала остальным известным историям робин-гудовского цикла; это и обусловило расположение текстов в его сборнике. Кроме того, по мнению исследователя, данное произведение несет следы своего архаического происхождения в большей мере, нежели прочие тексты о «зеленом лесе» (к такому же выводу пришел и Т. Перси, см.: Percy 1765/1: 74). На эту мысль Фр.-Дж. Чайлда навел странный наряд Гая Гисборна, больше похожий на ритуальный костюм, чем на средство маскировки, а также исключительная, по его словам, жестокость баллады.

Вопрос о том, кто же такой Робин Гуд — реальный человек или мифологический обитатель леса, — по-прежнему вызывает споры среди исследователей, но в истории о Гае Гисборне, несомненно, есть множество мотивов, создающих особый образ Робина, отличный от того, который предстает в других ранних текстах. Это и соперничество между подлинным и мнимым «хранителями» лесных угодий (Робин и Гай меряются силами и умениями), и неумолимая жестокость к врагам, и способность к перевоплощению (в том числе переодевание в чужой ритуальный костюм — Робин изображает Гая, а кроме того, готов взять на себя и функции священника), и стремление непременно встретиться с опасным противником самому, даже ценой потери друга.

Действие баллады происходит в йоркширском Бернисдейле, хотя в качестве главного преследователя Робина назван шериф ноттингемский. Возможно, это свидетельство дальнейшего географического распространения истории об изначально местном — йоркширском — герое.

Сюжет развивается живо и напряженно, хотя не всегда логично (так, Робин, поссорившись с Джоном, не может знать, что тот попал в плен, — но тем не менее сразу идет на выручку). В связи с этим некоторые исследователи предполагают, что в начале баллады есть лакуна, поскольку, опустив традиционное развернутое вступление, рассказчик сразу переходит к описанию действий, из-за чего создается впечатление, что слушатели хорошо знают, о ком идет речь и что происходит (Неудивительно, что Джозеф Ритсон в своем сборнике «исправил» эту погрешность, убрав строчку про двух йоменов, которых Робин Гуд видел во сне. В его варианте финал строфы выглядит так: «Soe lowed, he wakened Robin Hood | In the greenwood where he lay — «Так громко [пела птица], что разбудила Робин Гуда | В зеленом лесу, где он лежал» (Ritson 1823: 95).). Также остается непонятным, отчего Робин называет Гая Гисборна «предателем» (среднеангл. traytor).

С точки зрения стиля текст «Робин Гуда и Гая Гисборна» похож на текст «Робин Гуда и монаха»: небольшое количество бедных рифм, относительно устойчивый метрический рисунок, рифмовка abcb (с одним исключением в виде шестистишия и периодическими вкраплениями перекрестной рифмовки abab). Отличительной особенностью баллады о Гае Гисборне является малочисленность клише и устойчивых «формульных» строчек, столь характерных для народной лироэпики (Например, «сны, что ветер на холмах», «в плащах зеленых, как трава». К лироэпической поэзии относятся поэтические произведения, в которых лирическое начало соединено с повествовательным, героическим (баллады, поэмы, оды и т. д.).). Энергичный тон подчеркивает быстроту и драматизм развития сюжета, лишь усиливая воздействие этой загадочной истории на аудиторию.

В данном произведении соединены многие главные мотивы баллад о «зеленом лесе», в частности ссора, которая разделяет друзей и обоих делает уязвимыми. Драматическая схватка и спасение друга — это темы, которые лежат в основе всей робин-гудовской традиции.

Что же касается самого Гая Гисборна, то складывается впечатление, будто противник Робина — его личный враг, мстительный, почти демонический персонаж. Поэтому неудивительно, что при дальнейшем развитии легенды Гай Гисборн стал одним из самых популярных героев, хотя он фигурирует лишь в одной балладе.

«Двух крепких йоменов во сне \ Я видел, Боже мой. — Это одно из неудобопонятных мест баллады. По мнению некоторых исследователей, после вступления с традиционным описанием леса пропущен фрагмент текста, который объяснял, о каких двух йоменах идет речь (см., наир.: Child 1882—1898/III: 90).

Он в шкуру конскую одет,, | Сушами и хвостом. — Примечательно, что на иллюстрации к балладе «Робин Гуд и Гай Гисборн» в переиздании классического сборника Дж. Ритсона Гай Гисборн изображен в шотландском костюме (см.: Ritson 1832Д: 114). Возможно, художник (имя которого, к сожалению, неизвестно) отдал дань вальтер-скоттовским воззрениям на романтических «диких шотландцев». Хотя нужно заметить, что в целом робин-гудовский цикл не является чисто английским: несколько поздних текстов считаются по происхождению шотландскими, например, «Робин Гуд и Маленький Джон» и «Робин Гуд и королева Екатерина». В связи с этим М.И. Цветаева в своем переводе баллады «Робин Гуд и Маленький Джон» даже переносит место действия в Шотландию, вложив в уста Робин Гуда такие слова: «Кто владельцы Шотландии? Мы!» (Ср. с. 633 наст, изд.) Некоторые же исследователи, например, известный английский историк-медиевист Ст. Найт, высказывали предположения, что создатели баллад о Робин Гуде вдохновлялись вполне реальными приключениями Уильяма Уоллеса (1270—1305) — вождя шотландского сопротивления (см.: Knight 2003: 52).

Вопрос о том, кто такой Гай Гисборн, по-прежнему остается открытым. Можно предположить, что Гисборн сродни «дикому пастуху» — необузданному и свирепому мужлану, с которым сталкивается благородный герой, как это бывает в рыцарских романах, например, в «Ивейне, или Рыцаре со львом» («Yvain ou le Chevalier au lion») Кретьена де Труа (Chretien de Troyes; 1130—1190), или, наоборот, легендарному сэру Гаю из Уорика, который, став отшельником, носил коровью шкуру («Гай из Уорика»; «Guy of Warwick»; ок. 1300). Некоторые исследователи называют Гая Гисборна архаическим «духом зимы», с которым сражается Майский король — воплощение весенней природы (см.: Frazer 1923: 296—300; Wiles 1999). Наконец, право на существование имеет и шотландская версия, называвшая Гая Гисборна кельтским наемником — керном [ирл. ceithem — букв.: «воин»). Начиная с XIII в. керны — пешие бойцы смешанного шотландско-ирландского происхождения — целыми отрядами поступали на службу к английским лордам. В смутные времена лорды позволяли им самостоятельно добывать себе пропитание у мирного населения, как на своих землях, так и у соседей. Неудивительно, что само слово «керн» со временем стало синонимом разбойника. Так, один из ирландских хронистов в сердцах называет набеги кернов «адской бурей» [ирл. doth Ifrinn). Зачастую керны не носили доспехов и одевались как крестьяне: рубаха с широкими рукавами, узкие штаны, короткая накидка из козьей шкуры либо широкий плащ (гэльск. shag-rug), украшенный длинной бахромой. Оружие этих наемников было разнородным: мечи, топоры, дротики, луки и даже пращи, но практически каждый носил длинный кинжал [гэльск. skean). Таким образом, в облике Гая Гисборна прослеживается явное сходство с керном: он появляется в балладе с мечом и кинжалом, в накидке из лошадиной шкуры.

И Вгыъяж с Трента мертвым пал, | Хороший был солдат. — Вильям (Уильям) с Трента упоминается только в данной балладе, хотя этот персонаж — человек шерифа — нередко встречается в поздней англоязычной приключенческой литературе о Робин Гуде и в прозаических пересказах баллад (Например, в романе «Робин Гуд» («Robin Hood»; 1891) Джозефа Уокера Макспаддена (Joseph Walker McSpadden; 1874—1960).).

Трент — крупнейшая по площади бассейна река в Англии, протекающая через Ноттингемшир, Линкольншир, Саут-Йоркшир и некоторые другие графства.

Ох, лучше было бы ему | Висеть в тугой петле, | Чем с острою стрелой в спине | Валяться на зелие. — Вероятно, автор имеет в виду, что лучше быть казненным на виселице (пусть в те времена такая смерть и считалась позорной), чем умереть без покаяния и остаться непогребенным.

«Тебя дотащат до холма, | Где виселица ждет». — В текстах баллад не раз упоминается казнь через повешение (причем применительно не только к простолюдинам, но и к аристократам — см. «Повесть о деяниях Робин Гуда»), а также ее разновидность под названием «draw and hang» (англ. — букв.: «протащить и повесить»), когда преступника везли к месту казни на «позорной телеге» или волочили по земле за лошадью, а потом вешали. Шериф грозит захваченному Джону именно казнью «draw and hang», обычно назначаемой за измену, поскольку разбойник, нарушивший «королевский мир» (то есть порядок, обеспечиваемый государственными законами), фактически приравнивался к изменнику. Грабители в любом случае платились жизнью, какой бы ни была похищенная ими сумма: разбой на большой дороге расценивался как тяжкое преступление и наказывался смертью через повешение.

Вот Гай, стреляя вдругорядь, | В кольцо попал стрелой, | Но прутик расщепить сумел | Лишь Робин удалой. — Речь идет о том, что Гай Гисборн попал в кольцо, представлявшее собой согнутую ветку, а Робин расщепил стрелой палку, на которой укреплялось это «кольцо».

Взглянуть, как бились на мечах... — В оригинале мечи героев названы коричневыми (среднеангл. browne). Подробнее об этом эпитете см. примеч. 3 к балладе «Робин Гуд и нищий (I)».

Ирландский нож — кинжал с длинным прямым клинком.

Не опознает Гая тот, | Кто женщиной рожден. — Имеется в виду: не опознает ни один человек.

«Ты фьеф прекрасный за труды | Достоин получить... — Фьефом назывались земли, которые господин (сеньор) жаловал вассалу в пользование при условии несения службы. Таким образом, шериф, возможно, намекает мнимому Гисборну, что тот за свои заслуги достоин посвящения в рыцари (ведь за этой процедурой, как правило, следовало дарование фьефа).

Первая публикация данной баллады была обнаружена Т. Перси в анонимном сборнике, составленном в XVII веке и ныне известном под названием «Фолио Перси» (см.: Folio 1867: 50—58). Однако собиратель не включил ее в «Памятники старинной английской поэзии», возможно из-за того, что эта версия произведения имела существенные недостатки: в ней было множество лакун и искажений. Полный же текст баллады, написанный, по замечанию Фр.-Дж. Чайлда, «на старинный манер» (Child 1965: 103), был опубликован только в 1786 году — в сборнике шотландского издателя Джона Нейлсона (John Neilson) «Английский лучник» (см.: Neilson 1786: 81). В свою очередь, Фр.-Дж. Чайлд, скомбинировав две ранние версии, обнародовал третью редакцию «Смерти Робин Гуда» (см.: Child 1882—1898/III: 102—108), которая и вошла в настоящее издание. В сборнике Чайлда эта баллада имеет номер 120 и относится к группе наиболее ранних текстов, что вполне объяснимо: автор «Деяний», по всей вероятности, был с нею знаком.

Но есть и другие причины, позволяющие считать «Смерть Робин Гуда» ранним произведением. Во-первых, рассказом о гибели легендарного разбойника заканчивается так называемая Слоанская рукопись (Sloane manuscript) (Рукопись названа по имени коллекционера сэра Ганса Слоана (Sir Hans Sloane; 1660—1753), чье собрание положило начало Британскому музею; хранится в Библиотеке Британского музея.) — собрание текстов, которые датируются XV—XVI веками (см. преамбулу к примечаниям к «Жизни Робин Гуда»); во-вторых, некоторые подробности о ней излагаются в выпущенной в 1569 году «Хронике большой и славной истории английских деяний и королей Англии» (Полное название: «Хроника большой и славной истории английских деяний и королей Англии, начиная от сотворения мира до первоначального заселения острова и вплоть до первых лет правления нашей обожаемой государыни королевы Елизаветы; почерпнуто у различных авторов, которые перечислены на следующей странице» («А chronicle at large and meere history of the affayres of Englande and kinges of the same deduced from the Creation of the worlde, vnto the first habitation of thys islander and so by contynuance vnto the first yere of the reigne of our most deere and souereigne Lady Queene Elizabeth: collected out of sundry aucthors, whose names are expressed in the next page of this leafe»).) (см.: Grafton 1569) издателя и ученого Ричарда Графтона (Richard Grafton; 1511?—1572). Кроме того, история об убийстве Робин Гуда, вероятно, входит в число тех «трагедий», которыми, по словам автора «Шотландских хроник» (1440-е годы) У. Бауэра, люди чествовали память разных местных героев, своих любимцев. «Эти глупцы неразумно прославляли преступников», — писал по этому поводу Бауэр, выражая тем самым явное возмущение (цит. по: Dobson, Taylor 1976: 5). Таким образом, скорее всего, баллада «Смерть Робин Гуда» существовала уже в середине XV века. По языку и стилю она очень похожа на историю о Гае Гисборне, датирующуюся примерно тем же временем.

Любопытно, что текст, столь важный для общей робин-гудовской традиции, не сохранился в более ранних вариантах — и особенно удивительно, что он не оставил никакого следа в дешевых народных изданиях, так называемых «венках». Возможно, издатели последних ценили трагедийные сюжеты меньше, чем похождения ловких плутов. Впрочем, «Смерть Робин Гуда» не сильно выделяется на фоне других баллад о «зеленом лесе» — с ними ее объединяет множество весьма характерных мотивов: тесная дружба Робина и Маленького Джона, помощь соратника, подлость служителей Церкви и неуклонное желание Робина следовать своим высоким принципам.

Детали этой истории варьируются, но большинство авторов сходятся в том, что именно настоятельница йоркширского аббатства Кирклейс, родственница Робин Гуда, лишила его жизни — в одиночку или в сговоре с неким Роджером Донкастером, упомянутом не только в «Смерти Робин Гуда», но и в «Деяниях» (см. также примем. 37 к данной балладе). Иного же мнения придерживались поэт Мартин Паркер (Martin Parker; 1600?—1656?), который в «Правдивой истории о Робин Гуде» в качестве злодея вывел некоего безымянного священника (см. с. 363 наст, изд.), и драматург Энтони Мандэй (Anthony Munday; 1553—1633), в чьей пьесе «Падение Роберта, графа Хантингтона» Робина отравляют его враги-священники, а аббатиса не упомянута вовсе (см.: Munday 1601).

Есть в балладе и еще один женский персонаж — загадочная старуха. Проклинает она у реки Робин Гуда или оплакивает его — это вопрос, которым задавались многие исследователи. В любом случае, таинственная женщина, как мифологическая кельтская прачка у брода, стирающая запачканные кровью одежды павших героев (Этот архетипический персонаж более известен как бин-ни (гэльск. bean nighe — «прачка»); в кельтской мифологии так традиционно зовется женщина, считающаяся предвозвестницей смерти. Часто она изображается как уродливая старуха, но иногда появляется и как красивая девушка. Ее можно повстречать в пустынных местах на берегу рек или озер, где она стирает запачканную кровью одежду тех, кому суждено умереть. Например, в сказаниях Уладского цикла ирландский герой Кухулин встречает у брода плачущую девушку, которая стирает его окровавленные одежды, и понимает, что сражение, на которое он отправляется, будет последним (см.: Cuchulain 1907: 335).), предвещает смерть Робина, которую никто не в силах отвратить — ни сам Робин, ни верный Джон. В версии Т. Перси Джон всё время находится в Кирклейсе вместе с Робином, а в варианте из «Английского лучника» он появляется, заслышав звук рога. Оба текста одинаково передают философское отношение героя к собственной смерти, хотя в варианте Перси нет эпизода, в котором Робин просит лук и стрелу, чтобы найти место для своей могилы.

О прежних спорах речь вели | Отважные стрелки... — Возможно, имеются в виду споры, описанные в балладах «Робин Гуд и монах» и «Робин Гуд и Гай Гисборн».

Даун-э-даун-э-даун-э-даун ~ Хэй и т. д. — В оригинале: «Down a down а down a down <...> Hey, etc.». В этой балладе присутствует традиционный песенный рефрен, представляющий собой набор слогов. В переводе он опущен во всех строфах, кроме первой.

Живет там йомен удалой... — Возможно, имеется в виду Роджер, любовник аббатисы, упоминающийся также в «Деяниях» (см. примеч. 37 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»).

Ножщ завернутые в шелк, | С собою принесла. — Обращение за врачебной помощью в монастырь для героя вполне естественно. В средние века монахи обладали достаточно развитыми знаниями в области медицины, изучать которую их побуждала не только идея христианского милосердия, но и некоторые положения монастырских уставов (например, устав ордена св. Бенедикта обязывал монахов ухаживать за больными братьями).

В крупных монастырях переводились и переписывались античные медицинские трактаты, в школах при епископских кафедрах составлялись собрания античных сочинений, которым предстояло несколько столетий служить путеводной нитью в лекарской практике. В X—XII вв. монастырская медицина достигла своего расцвета. Монахи практиковали лечение травами, произраставшими на монастырском огороде, а также минералами, знания о свойствах которых черпали из античных трактатов. Не чуждались они и хирургии. Особой популярностью в монастырских лечебницах пользовалось кровопускание: считалось, что, удаляя из организма «испорченную» кровь, медики освобождали своих пациентов не только от физических недугов, но и от скверны грехов. По сути, телесное исцеление не отделялось от духовного.

Однако в 1139 г. Латеранский собор осудил медицинскую практику монахов в миру, а собор 1162 г. в Монпелье положил конец приему посторонних в монастырские больницы. Годом позже собор в Туре сделал невозможным для монахов обучение в светских медицинских школах, установив максимальный срок отлучки из монастырей в два месяца. Заодно клиру в целом запретили занятия хирургией и акушерством. После Реймсского церковного собора 1219 г. монахам строго возбранялось практиковать врачебное искусство за пределами монастырей. Наконец, в 1243 г. Папа Иннокентий IV (1195?—1254) потребовал внести в уставы монашеских орденов пункт о запрете монахам учиться медицине вообще. Тем не менее монахи продолжали учреждать благотворительные больницы и осуществлять уход за больными, в том числе неимущими и странниками.

Путь продолжали целый день ~ Что он попал впросак. — В варианте баллады из сборника Т. Перси этот отрывок изложен так:

И Робин зашагал в Кирклейс

Через зеленый дол,

Но расхворался сильно он,

Пока туда дошел.

Вот и Кирклейс уж перед ним.

Он в дверь кольцом стучит,

И аббатиса отпирать

Сама во двор бежит.

«Со мною выпить, мой кузен,

Ты, верно, будешь рад?» —

«Нет, я не стану пить, пока

Мне кровь не отворят». —

«Я отведу тебя в покой,

Где нас не отвлекут,

И кровь сама тебе пущу —

Согласен, Робин Гуд?»

Она, взяв под руку стрелка,

Ведет его в покой

И отворяет кровь ему,

И та течет рекой.

Она ему пустила кровь

И двери заперла,

И струйка алая всю ночь

И целый день текла.

Цит. по: Neilson 1786: 81. Пер. В.С. Сергеевой

Я не умру, не помолясь, — | Промолвил Робин Гуд. — Исповедь в христианской традиции принимает, разумеется, священник. Мирянину же совершать некоторые церковные таинства разрешалось (и в ряде случаев разрешается до сих пор) только в отсутствие служителя Церкви и лишь в экстренной ситуации. Например, рыцарям в Святой земле дозволялось исповедовать друг друга, а средневековые акушерки официальным указом имели право самостоятельно крестить новорожденного, если ребенок был слишком слаб и мог умереть вскоре после рождения.

Вреда я вдовам не чинил | До нынешнего дня. | Девиц вовек не обижал | И не намерен впредь. — В другом варианте этой баллады, опубликованном в сборнике «Английский лучник», Робин излагает свое кредо в «расширенном» виде:

«Нет, не позволю, Крошка Джон, —

Стрелок проговорил. —

Щадил я женщин — и мужчин

При женщинах щадил».

Цит. по: Neilson 1786: 82. Пер. В.С. Сергеевой

В ногах пусть будет мягкий мох ~ И выстели травой. — В балладе из сборника «Английский лучник» Робин описывает свою могилу так:

Меня отсюда унеси,

Покуда я живой.

Могилу вырыв, застели

Зеленою травой.

Меч в изголовье положи,

Колчан оставь в ногах,

Пусть рядом будет крепкий лук,

Мой мерный* <...>

Цит. по: Folio 1867: 58. Пер. В. С. Сергеевой

(*В оригинале: «met-yard» (среднеангл. — букв.: «мерный ярд»). Об использовании лука в качестве «измерительного инструмента» говорилось также и в «Деяниях» (см. примеч. 10 к данной балладе).)

Данная баллада, обнаруженная в Кембриджской рукописи, сохранилась в единственном варианте, но в достаточно полном виде: не считая одной строчки, выпавшей, вероятно, в результате ошибки переписчика, в ней нет лакун. Как и «Робин Гуд и монах» — другой ранний текст из этого источника, — история о горшечнике не попала в популярные дешевые издания, хотя близкая к ней по сюжету баллада «Робин Гуд и мясник» есть в нескольких сборниках, например, в самых ранних из сохранившихся «венков» — 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670). Однако, несомненно, сюжет «Робин Гуда и горшечника» был известен много ранее, поскольку к опубликованной Уильямом Коплендом около 1560 года поэме о деяниях Робин Гуда (см.: Copland 1560?) прилагались также две короткие пьесы, одна из которых представляла собой инсценировку встречи Робина с горшечником (см.: «Робин Гуд и куцый монах, а также Робин Гуд и горшечник»).

Баллада «Робин Гуд и горшечник» имеет трехчастную композицию. Сюжет первой части разворачивается в лесу, и ее содержание достаточно традиционно: Робин Гуд сходится с достойным противником. Во второй части действие переносится в Ноттингем, куда Робин является переодетым в горшечника. Там он встречается с шерифом и участвует в состязании стрелков (как, например, в «Деяниях» или поздней балладе «Робин Гуд и золотая стрела»). В третьей части стрелок, вместе с обманутым шерифом, возвращается назад и с помощью охотничьего рога созывает своих людей, после чего грабит представителя власти и отпускает его домой.

В балладе присутствуют многие привычные элементы: «зеленый лес» как воплощение свободы противопоставлен городу, а главный герой — первый среди равных, искусный стрелок — не только щедр и честен, но и плутоват: шутка, которую он сыграл с шерифом, обрисована с несомненным юмором, а его реплики полны насмешки. Здесь, как и в «Деяниях» (где Маленький Джон меряет ткань длинным луком; см. примеч. 10 к указанной балладе), добродушно высмеиваются городские реалии: Робин Гуд — подчеркнуто плохой торговец, и ноттингемцы сбегаются к нему, чтобы, воспользовавшись его простотой, дешево купить хорошую посуду. Но, несмотря на то, что лесной стрелок распродает горшки по невыгодной цене, он вновь проявляет свою прославленную щедрость и с лихвой платит горшечнику за весь его товар. Столь же демонстративно Робин бранит непрочные городские луки, которые предлагает ему шериф, наносит поражение опытным стрелкам и делает посмешищем чиновника, представляющего для разбойников смертельную угрозу.

«Робин Гуд и горшечник» принадлежит к числу тех немногих текстов, где главный герой вступает в продолжительный и активный контакт с женщиной. Мир в ранних балладах преимущественно мужской; немногочисленные женщины, среди которых стоит назвать Богородицу, изменницу аббатису и жен Ричарда Ли и шерифа, — сугубо эпизодические персонажи. Некоторые исследователи полагают, что шерифову жену влечет к статному «горшечнику» не просто любопытство, а романтический интерес, ведь при первой встрече она обходится с ним гораздо уважительней, чем можно ожидать, обращаясь к нему «сэр», а в конце баллады сравнивает его со своим незадачливым мужем, причем явно не в пользу последнего. Робин же посылает ей в подарок белую лошадь, традиционную принадлежность благородных дам в рыцарских романах. Возможно, это авторская пародия на куртуазную любовь — в балладе, во многом похожей на фаблио.

Произведение о горшечнике относительно просто по стилю и, возможно, написано менее опытным автором, если сравнивать его с балладами «Робин Гуд и монах» или «Смерть Робин Гуда», — Дж. Ритсон даже предположил, что оно сочинено малограмотным простолюдином (см.: Ritson 1795Д: 60). Рифмы в нем довольно однообразны, ритм неровен, строфика местами не выдержана — присутствуют шестистишия и даже одно семистишие (впрочем, неизвестно, авторская ли это строфа или же результат ошибки переписчика). По сравнению с другими ранними текстами, в этой балладе больше диалогов, благодаря чему сюжет развивается стремительно и эффектно. Робин Гуд в ней, безусловно, йомен, однако его характеризуют не самые частотные эпитеты: corteys (среднеангл. — «учтивый») и free (англ. — «свободный, независимый», а также «благородный» и «щедрый»). Возможно, в «Робин Гуде и горшечнике» нашла отражение новая социальная формация — оставшиеся за рамками гильдий плутоватые бродячие ремесленники, не слуги и не господа, заинтересованные в поддержании традиционного образа жизни и чувствующие угрозу со стороны больших городов. Для них молодой, остроумный, смелый и хитрый герой, возглавляющий шайку равных, был не просто плутом и шутником, а своего рода идеалом.

Уэнтбридж (Wentbridge) — деревня в историческом графстве Йоркшир, неподалеку от Бернисдейла (см. примеч. 4 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»).

«Клянусь, дешевле не найти\» — | Кричал задорно он... — В реальности Робину, конечно, вряд ли бы удалось таким образом привлечь к себе покупателей. Городские гильдейские ремесленники и торговцы (а горшечники во всех крупных городах объединялись в гильдию) строго следили за тем, чтобы никто, а уж тем более приезжие, не сбивал цену. В некоторых английских городах, например в Йорке, пришлых торговцев вынуждали продавать свой товар по более высокой цене, чем у местных, чтобы «чужаки» не составляли конкуренцию горожанам.

Обмывши руки, Робин Гуд | С шерифом сел за стол. — См. примеч. 6 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда».

Пошли те лучники во двор, | Стрелять готовясь в цель. — Чтобы поощрять йоменов к регулярным лучным тренировкам и отбирать наиболее опытных стрелков, городские и окружные власти зачастую устраивали состязания. С конца XIII в. такие тренировки были и вовсе вменены всем йоменам в обязанность (ср. примеч. 15 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»). В балладах упоминаются и «неформальные» дружеские соревнования, например, в «Робин Гуде и монахе» Робин и Джон разыгрывают несколько шиллингов.

Гран мерси (от фр. grand merci) — большое спасибо. В оригинале искаженно — «Gramarsey».

Нобль — высокопробная золотая монета, введенная в обращение Эдуардом III в 1344 г. Один нобль был приравнен к шести шиллингам и восьми пенсам, или к одной трети фунта.

История о куцем монахе, получившая в сборнике Фр.-Дж. Чайлда номер 123 (см.: Child 1882—1898/III: 120—129), а также вошедшая в состав «Фолио Перси» (см.: Folio 1867: 26—31), несомненно, относится к числу самых известных робин-гудовских текстов, хотя ее герой, развеселый священник, не фигурирует ни в одной из ранних баллад цикла. Со временем этот не названный по имени монах стал ассоциироваться с жизнерадостным братом Туком, одним из популярных героев Майских игр, которые до сих пор проводятся во многих местностях Англии во время Майского дня.

Как один из разбойников Тук появляется в анонимном драматическом отрывке 1475 года «Робин Гуд и шериф Ноттингемский» и в анонимной пьесе 1560 года «Робин и куцый монах, а также Робин Гуд и горшечник», сходной по сюжету с данной балладой. Таким образом, присутствие этого персонажа в пьесах позволяет предположить, что в традицию историй о «зеленом лесе» он вошел примерно в XV веке — в те времена, когда были созданы самые ранние из сохранившихся списков баллад о Робин Гуде. По поводу того, был ли брат Тук историческим лицом, среди исследователей ведется столько же споров, сколько и об историчности Ричарда Ли и некоторых лесных стрелков.

Возможно, прообразом этого легендарного монаха был Роберт Стаффорд (Robert Stafford), капеллан из Сассекса, упоминающийся в двух королевских постановлениях от 1417 года, согласно которым он, приняв имя «брат Тук», возглавил шайку, промышлявшую грабежами и убийствами. Судя по оговорке, которую сочли нужным сделать королевские чиновники, — о том, что имя Тука было известно среди простонародья, — можно предположить, что сами они услышали его впервые, тогда как в низах оно уже влекло за собой определенные ассоциации. Но, возможно, Роберт Стаффорд был первым человеком, принявшим это прозвище, тем, кто положил начало легенде. В таком случае, истории о реальных разбойниках соединились с историями о веселом монахе — герое Майских игр — и создали цельный образ. В упомянутой пьесе 1560 года за «куцым монахом» уже окончательно утверждается имя Тук.

А сколько ллесяцев в году? | Тринадцать, так и знай... — Исследователи полагают, что в балладе нашли отражение остатки языческих верований. В галльском календаре из Колиньи — возможно, старейшем кельтском ритуальном календаре (I в. до н. э.) — год делится или на двенадцать, или на тринадцать месяцев: дополнительный месяц вводится для того, чтобы согласовать солнечный и лунный циклы.

Мидж. — Видимо, имеется в виду персонаж, который в других текстах цикла носит имя Мач.

Фаунтинс (Фаунтейнс, англ. Fountains) — цистерцианское аббатство, основанное в 1132 г. и находившееся неподалеку от города Рипон в историческом графстве Йоркшир.

Живет в аббатстве куцый брат... — Прозвание монаха — «куцый» (англ. curtal) — может означать укороченную (англ, curtailed) для удобства рясу или быть «народным» переосмыслением латинского слова «curtilarius» — «монах, ведающий садом или огородом обители». Вероятно, сходным образом образовано и имя Тук (от англ, tucked — «подоткнутый», «укороченный»).

Монах же этот, видит Бог, | Подчас добро творил... — Вероятно, иронический намек на упоминаемую выше встречу монаха с Билем.

В версии из сборника Т. Перси дальнейшая сцена переправы через реку представлена чередой почти дословных повторений, как часто бывает в балладах позднего происхождения, представляющих собой не «повесть» (англ. tale), а «песню» (англ, song, ditty):

Явился Робин в Фаунтине,

В красивый тихий дол,

И там на берегу реки

Монаха он нашел.

На том кольчуга, добрый шлем,

Широкий меч в руках,

И носит щит не для красы

Воинственный монах.

Вот Робин, увидав его,

Идет, незван, неждан:

«Эй, переправь скорей меня

Ты, куцый капеллан!»

Лихой монах молчит в ответ,

Ногою ищет брод —

И через реку на спине

Он Робина несет.

Проворно Робин соскочил.

«Снеси меня назад, —

Сказал монах ему, — не то,

Клянусь, не будешь рад».

Молчит веселый Робин Гуд,

Ногою ищет брод —

И через реку на спине

Монаха он несет.

Монах проворно соскочил.

«Тащи меня назад, —

Промолвил Робин, — а не то

Ты сам не будешь рад».

Монах на йомена взглянул,

Нахмурился слегка,

Но молча нес до полпути

Веселого стрелка,

А там, внезапно наклонясь,

Спихнул его долой.

«Нам по пути до полпути,

Наездник удалой!»

Цит. по: СЫН 1882—1898/III: 124-125. Пер. В.С. Сергеевой

Полсотни злобных куцых псов... — Возможно, речь идет о бладхаундах, которые издавна использовались как служебные собаки. Достоверные сведения об истоках данной породы отсутствуют, однако считается, что она была выведена священнослужителями примерно в XIII в. Примечательно, что собаки в балладе куцые, как и их хозяин.

Ох, мощно дует в звонкий рог \ Отважный Робин Гуд ~ И псы послушно улеглись | Ковром мохнатых тел. — В сборнике Фр.-Дж. Чайлда приводится и другой вариант этой баллады, в котором события развиваются несколько иначе:

Трубит, трубит в свой звонкий рог

Отважный Робин Гуд —

Полсотни смелых молодцов

На выручку бегут.

«Кто там спешит к тебе гурьбой?» —

Спросил его монах.

«Мои друзья, — сказал стрелок. —

Сейчас узнаешь страх!» —

«Теперь о милости просить

Уж очередь моя.

Дай поднесу к губам кулак

И трижды свистну я!»

Один стрелка схватил за плащ,

Другой вцепился в бок —

Из куртки плотного сукна

Изрядный выдрал клок.

Не могут вольные стрелки

Убить одну иль двух:

Собаки стрелы на лету

Хватают, словно мух.

«Эй, отзови своих собак!» —

Сказал Малютка Джон.

«Ты кто такой, — спросил монах, —

Что лезешь на рожон?»

Тот отвечал: «Кому служу,

Отнюдь я не таю,

И, если псов не отзовешь,

Я всех их перебью».

Малютка лук сорвал с плеча,

Согнул его в дугу —

И вскоре дюжина собак

Лежала на лугу.

Цит. по: Child 1882—1898/III: 125. Пер. В.С. Сергеевой

Наиболее ранние из дошедших до нас публикаций баллады «Веселый сторож из Уэйкфилда» (в оригинале: «pindar» — сторож, в чьи обязанности входило ловить и загонять топчущих посевы животных) относятся ко второй половине XVII века. В это время ее текст был напечатан в ряде популярных дешевых изданий — в «уличных балладах» или «листках», а также в составе двух «венков», первый из которых получил название «Венок Робин Гуда, или Приятные песни, повествующие о благородных деяниях Робин Гуда и его йоменов» (см.: Garland 1663), а второй — «Венок Робин Гуда, описывающий его веселые подвиги и некоторые стычки, в которых принимал участие он сам, Маленький Джон и Виль Скарлет» (см.: Garland 1670). Таким образом, на тот момент, когда данная баллада была включена в «Фолио Перси» (см.: Folio 1867: 32—36), история о стычке Робин Гуда с отважным уэйкфилдским сторожем уже имела довольно широкую известность. Позже она вошла в сборники Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795Д: 166—169) и Фр.-Дж. Чайлда, присвоившего ей номер 124 (см.: Child 1882—1898/III: 129—132).

Что касается датировки данного текста, то, скорее всего, он был написан в XVI веке — задолго до своей первой публикации, — о чем свидетельствуют следующие факты. Баллада с таким названием цитируется в пьесе Э. Мандея «Смерть Роберта, графа Хантингтона» (см.: Munday 1828: 19), а в прозаическом жизнеописании Робин Гуда, включенном в Слоанскую рукопись, говорится о том, что Робин завлек в свою разбойничью банду «уэйкфилдского полевого сторожа» (см. с. 466 наст. изд.). Наконец, об этом персонаже существуют особые произведения — написанная во второй половине XVI века прозаическая анонимная «История Джорджа-э-Грина, сторожа из Уэйкфилда» («The History of George a Green; Pindar of the Town of Wakefield») и пятиактная пьеса известного драматурга Роберта Грина (Robert Greene; 1558?—1592) «Приятная затейливая комедия о Джордже-э-Грине» («А Pleasant Conceited Comedy of George a Greene»), сочиненная в 1594 году. Кроме того, Фр.-Дж. Чайлд предполагал, что фрагмент именно из баллады о веселом стороже напевает Сайленс — герой шекспировской хроники «Генрих IV», но, поскольку в пьесе приведена лишь одна строка, представляющая собой перечисление имен: «Робин, Скарлет и Джон» («And Robin-hood, Scarlet, and Iohn» — Act V, sc. 3, In 3124; текст цит. по изд.: Shakespeare 2007: 481), невозможно утверждать это с полной уверенностью (см.: Child 1882—1898/III: 129).

Уэйкфилдский сторож, как и монах из аббатства Фаунтине (см.: «Робин Гуд и куцый монах»), — один из локальных героев, вовлеченных в робин-гудовскую традицию. Несомненно, жители Уэйкфилда, торгового города в графстве Йоркшир, с восторгом слушали историю о столкновении своего земляка с легендарными стрелками.

В композиционном отношении баллада проста: как и во многих других текстах на тему «Робин Гуд встречает достойного противника», в ней рассказывается о стычке Робина и его друзей с отважным незнакомцем, которому в конце концов главный герой предлагает заключить мир и вступить в его шайку. Примечательно, что уэйкфилдский сторож, защищающий от потравы местное поле, — это не просто йомен или ремесленник, а представитель городской администрации. Таким образом, торжество Робин Гуда здесь сродни его победам над лесниками и прочими представителями власти.

«В Михайлов день, как ведется у нас, | Хозяин ллне даст расчет... — Михайлов день, или День Архангела Михаила, — христианский праздник, отмечающийся католиками 29 сентября; до сих пор считается в Англии одним из так называемых «квартальных дней» (наряду с Рождеством, Благовещением и Днем памяти св. Иоанна Предтечи). Вплоть до XIX в. в эти дни производилась уплата налогов, ренты, жалованья и т. д., а в настоящее время во многих школах к ним приурочено начало каникул.

Оставь ты, сторож, свое ремесло | Какой от него доход? | Два новых наряда разных цветов | Не хочешь ли каждый год?» — В другом варианте этой баллады, также приведенном в сборнике Фр.-Дж. Чайлда, предпоследняя строфа является шестистишием:

А хочешь служить мне, — спросил стрелок, —

Гулять в лесу без забот?

Одежду из линкольнского сукна

Я дам тебе дважды в год —

Цветные обновки в награду дарю

Тем, кто со мной живет.

Цит. по: Child 1882-1898/III: 132. Пер. В.С. Сергеевой

В оригинале упоминается одежда двух цветов — зеленого и коричневого («The one green, the other brown»). Зеленое сукно — это, скорее всего, относительно дорогое линкольнское или кендалское (см. примем. 16 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда» и примем. 4 к пьесе «Робин Гуд и куцый монах, а также Робин Гуд и горшечник»). Коричневая же ткань стоила дешевле и считалась более практичной и простой, потому одежду из такого сукна носили крестьяне.

В сборнике Фр.-Дж. Чайлда эта баллада присутствует в двух вариантах, значащихся под номерами 122А и 122В (см.: Child 1882—1898/III: 115—120). По тематике и сюжету она отчасти повторяет более раннюю и пространную балладу «Робин Гуд и горшечник». В варианте «В», относительно позднем, полностью отсутствует сцена драки, которая в варианте «А», равно как и в «Робин Гуде и горшечнике», занимает значительное место. Эпизоды сходной тематики — о стычке главного героя с достойным противником — встречаются во множестве других поздних баллад цикла (см.: «Робин Гуд и куцый монах», «Робин Гуд и Маленький Джон» и др.).

В варианте «А» девятая строфа оборвана — недостает примерно половины страницы текста; также имеются лакуны после строф 17 и 26.

Ударил смелый Робин Гуд, | Нацелясъ во врага... — Исходя из сюжета баллады «Робин Гуд и горшечник», можно предположить, что далее Робин проигрывает схватку, после чего покупает у мясника его товар, переодевается торговцем, едет в Ноттингем и привлекает внимание жены шерифа.

За пенс он больше продавал, | Чем прочие за пять. — Как и в случае с горшками (см. примеч. 2 к балладе «Робин Гуд и горшечник»), в реальности Робин не смог бы настолько сильно снизить цену на свой товар, — это ему не позволили бы сделать объединенные в гильдию мясники.

В сборник Фр.-Дж. Чайлда эта баллада вошла под номером 125 (см.: Child 1882—1898/III: 133—137): сначала исследователь обнаружил ее в анонимном «Собрании старинных баллад» (см.: London 1723: 75—82), а затем — в одном из дешевых изданий («листке»), которое в 1680 или 1685 году выпустил лондонский печатник Уильям Онли (William Onley).

Как и в случае с балладами «Робин Гуд и куцый монах» и «Веселый сторож из Уэйкфилда», имеются явные свидетельства того, что данная история существовала задолго до своего появления в печати. На это указывает так называемый Издательский реестр (Издательский реестр (Stationers’ Register) — книга учета, которая велась лондонской гильдией издателей. Гильдия эта была основана в 1557 г. и объединила различные профессии, связанные с выпуском печатной продукции. Уплатив от 4 до 6 пенсов, издатель мог документально зафиксировать свое право обнародовать то или иное произведение. Гильдия была вольна налагать арест на незаконные издания и запрещать публикацию книг, не внесенных в реестр.) города Лондона: в его выпусках за 1594 и 1624 годы значатся две не дошедшие до нас пьесы под названием «Робин Гуд и Маленький Джон», которые, видимо, ставились на столичной сцене. Впрочем, нельзя исключать и того, что в их основе лежали эпизоды из «Повести о деяниях Робин Гуда» или сюжет «Робин Гуда и монаха».

Балладу о встрече Робина и Маленького Джона Фр.-Дж. Чайлд отнес к поздним текстам, датировав ее XVII веком. И действительно, на это указывают и ее язык, и стиль — в частности, наличие внутренней рифмы в третьем стихе большинства строф, характерной для многих робин-гудовских произведений конца XVII—XVIII века. Метрика, в сравнении с ранними балладами, достаточно ровная.

Некоторые исследователи, в том числе Фр.-Дж. Чайлд, полагали, что данный текст, местами весьма сентиментальный, был написан профессиональным автором, сочинителем популярных «песенок» (Необходимо заметить, что в XIV—XVI вв. слово «баллада» (англ, ballad) не использовалось для обозначения того устного жанра английской и шотландской народной поэзии, который сейчас в англоязычной традиции называют «народной балладой» (англ. popular ballad, иногда Child ballad, в честь Фр.-Дж. Чайлда). Эти произведения в пору своего бытования, в XIV—XVI вв., были известны под названием «повести» (англ, tales) или «песенки» (англ, ditties).), пожелавшим объяснить, каким образом Маленький Джон получил свое прозвище и присоединился к лесным стрелкам (см.: Dobson, Taylor 1976: 165; Child 1965: 133). По их мнению, это своего рода предыстория, цель которой — найти истоки уже сложившейся традиции. Тем не менее баллада имеет вполне классический сюжет «Робин Гуд встречает достойного противника»; в ней, как и в ряде ее предшественниц, рассказывается о неизменных ценностях лесного братства — верности, дружбе и хитроумии.

Что касается биографических сведений о Маленьком Джоне, то в «Повести о деяниях Робин Гуда» в разговоре с шерифом он заявляет, что родился в Холдернессе (графство Йоркшир). Похоронен же, по мнению жителей графства Дербишир, Джон был именно в их краях, на церковном дворе в Хэзерсейдже (Hathersage). О том же свидетельствовал и британский антиквар и политик Элиас Эшмол (Elias Ashmole; 1617—1692), заявлявший, что лук Маленького Джона висит в хэзерсейджской часовне, а сам стрелок погребен в могиле необыкновенной длины, камни в изголовье и в изножье которой отстоят друг от друга на четыре метра (см.: Cawthome 2013: 132). В 1784 году местный викарий отметил в своих записях, что в начале XVIII века могила была разрыта и в ней обнаружен скелет весьма рослого человека, в том числе чрезвычайно длинные берцовые кости (см.: Cooke 1820: 91). Однако всё это едва ли можно считать историческими доказательствами того, что в Хэзерсейдже был погребен именно Маленький Джон — герой робин-гудовских баллад.

Фамилия героя Литл (англ. Little), превратившаяся в прозвище, буквально означает «маленький». Статистические исследования обнаруживают многочисленных носителей той же самой фамилии. Среди них оказался даже лондонский шериф, занимавший свой пост в 1354—1367 годах. Зато другой Джон Литл состоял в шайке грабителей, похитившей в 1318 году сумму в 138 фунтов. В 1323 году еще один тезка лесного стрелка оставил след в документах графства Йоркшир, где он назван известным браконьером.

...был ростом немал, | Аж семь футов... — То есть более двух метров. Неудивительно, что Маленький Джон вызывал изумление окружающих, поскольку средний рост мужчины в те времена был около 165 см. Известно, что королева Шотландии Мария Стюарт (1542—1587; правление: 1561—1567 гг.), чей рост составлял около 180 см, была выше не только женщин, но и многих мужчин при своем дворе.

«Окрестить его нужно, — Виль Статли сказал, — | Буду я ему крестным отцом. — Комическое подражание известным обрядам и вышучивание установленных ритуалов — непременная черта средневековой народной культуры. Расцвет карнавальной традиции в европейских странах пришелся на начало XIII — середину XVI в. В рамках карнавала традиционные ритуальные формы пародировались и даже высмеивались; нормальное и привычное переворачивались с ног на голову. Ряженье накануне Рождества, Масленица с ее разгулом, всевозможные шуточные турниры и процессии — всё это разные формы карнавальных увеселений, сохраняющие явные языческие черты. Существовали и специфические местные обычаи. Так, в Англии в XII в. возникла традиция избрания «мальчика-епископа», чье «правление» продолжалось с 6 декабря (день памяти Святителя Николая Чудотворца) до 28 декабря (день Святых Невинных Младенцев Вифлеемских). «Епископа» выбирали в приходской церкви, обычно из числа хористов; его наряжали в литургические одежды, после чего он произносил проповедь и возглавлял торжественную процессию, во время которой благословлял жителей. Примечательно, что в этом развлечении участвовали даже английские короли: так, в 1299 г. один «мальчик-епископ» произносил проповедь перед Эдуардом I (1239—1307; правил с 1272 г.), а в 1316 г. Эдуард II наградил маленького «епископа» десятью шиллингами (см.: Archaeologia 1836: 342).

Мы как сквайры... — Здесь термин «сквайр» используется в значении «мелкий землевладелец из дворян».

А когда Феб исчез, все отправились в лес, | Мирно спать по пещерам своим. — Это первый случай в балладах столь реалистичного описания обиталища вольных стрелков; обычно же в текстах говорится, что Робин Гуд и его люди просто жили в зеленом лесу. Важно отметить, что в Шервуде и в окрестностях Ноттингема до сих пор существуют естественные пещеры.

Феб [др.-греч. ФоТ(5о<; — «лучезарный», «сияющий») — второе имя Аполлона, древнегреческого бога солнца, ставшее поэтическим обозначением небесного светила. В ряде поздних баллад встречаются и другие метафоры, основанные на мифологических образах, например, Аврора (заря).

Текст данной баллады впервые был опубликован в составе «венка» 1663 года (см.: Garland 1663), а затем вошел в изданный в 1795 году сборник Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795Д: 181—188). В собрании Фр.-Дж. Чайлда он получил номер 126 (см.: Child 1882—1898/III: 137—140). В устной англоязычной традиции эта баллада бытовала до середины XX века: известно, что в США и Канаде она исполнялась вплоть до 1940-х годов (см.: Coffin, Renwick 1950: 103).

Интересно, что в тексте «Рождения, воспитания, подвигов и женитьбы Робин Гуда» упоминается герой «Робин Гуда и скорняка» Артур-э-Блэнд (Артур-э-Брэдли), а точнее, песня о нем (см. с. 313 наст, изд.), которая, по всей видимости, существовала отдельно от соответствующей баллады и вообще от произведений робин-гудовского цикла, что свидетельствует о популярности данного персонажа. Возможно, именно благодаря своей известности Артур-э-Блэнд, не будучи оригинальным героем историй о «зеленом лесе», стал родичем Маленького Джона.

Данная баллада была опубликована в составе нескольких «венков» конца XVII века (годы их издания установить не удалось). В них она зачастую снабжалась подзаголовком, например: «Новая песенка, чтоб провести время зимой, повествующая о Робин Гуде и веселом лудильщике: как Робин сперва лудильщика обманул, а тот об этом проведал и Робина вздул, и как потом они помирились и жить в согласии и дружбе с тех пор решились» («А new song to drive away cold winter, between Robin Hood and the jovial tinker: how Robin by a wile the Tinker he did cheat; but at the length, as you shall hear, the Tinker did him beat, whereby the same they did then so agree, they after liv’d in love and unity»). Кроме того, ее текст в 1795 году был опубликован Дж. Ритсоном (см.: Ritson 1795Д: 189—196). В издании Фр.-Дж. Чайлда она значится под номером 127 (см.: Child 1882—1898/III: 140—144). Также — в разных вариантах — история о лудильщике имелась в коллекциях собирателей народных баллад XVII—XVIII веков — Энтони Вуда (Anthony Wood; 1632—1695), Сэмюела Пипса (Samuel Pepys; 1633—1703), Джона Кера, герцога Роксбурга (John Ker, Duke of Roxburghe; 1740—1804) и Фрэнсиса Дауса.

Вероятно, эта баллада возникла в промежутке между 1670 и 1695 годами (год смерти Энтони Вуда). Нижняя граница связана с тем, что она отсутствовала в «венках» 1663 и 1670 годов, а верхняя — с тем, что Э. Вуд первым включил ее в свое собрание.

Банбери (Banbury) — городок в графстве Оксфордшир на юге Англии.

...ставят медников к столбу | За то, что много пьют». — К стоянию у позорного столба (или заключению в колодки) приговаривали обычно административных правонарушителей — буйных пьяниц, сквернословов, драчунов. Подобные позорящие мероприятия были широко распространены во всей Европе; в английской провинции они существовали вплоть до XIX в. Для наказания женщин зачастую использовался так называемый «позорный стул»: усаженную на него нарушительницу под насмешки толпы возили по городу, выставляли на всеобщее обозрение в церкви или же окунали в реку.

Вот в городской они трактир | Зашли передохнуть: | Кто пьет вино и крепкий эль, | Тот не грешит ничуть. — Таверны и трактиры в средневековой Англии были излюбленным местом увеселения горожан и сельских жителей. Таверны (англ, tavern, alehouse) появились в XII—XIII вв. и уже к XV в. получили повсеместное распространение, особенно в городах. Типичная таверна конца средних веков — это помещение из нескольких комнат и объемного погреба. Самые незамысловатые из подобных заведений представляли собой одноэтажный дом, где в лучшем случае имелись два зала для посетителей и комната для ночлега. В небольших тавернах продавали только напитки — за кушаньем хозяева посылали в ближайшую поварскую лавку. В заведениях покрупнее пекли пироги, готовили рыбу и мясо, но и там, в отличие от постоялых дворов, или трактиров (англ, inn), стол не отличался разнообразием, поскольку обычно туда захаживали клиенты невысокого ранга. Преимущественно таверны обслуживали батраков, коробейников, возчиков, мостильщиков, жестянщиков и прочих ремесленников, хотя нередко их посещали и люди побогаче. Питейные заведения более высокого класса имели право торговать не только пивом и элем, но и вином (для этого требовался отдельный патент). В лучших из них также подавали и «сладкие (пряные) вина», в том числе ипокрас — напиток из подогретого вина с медом и специями (см., напр.: Myers 1972: 195—196). Основными развлечениями для посетителей были игра в кости, пение и, разумеется, общение с доступными женщинами. Деревенские таверны и трактиры, несомненно, являлись самым популярным местом у взрослых обитателей деревни, чьи посиделки зачастую сопровождались или заканчивались ссорами, скандалами, драками и несчастными случаями; свидетельства тому можно обнаружить в судебных хрониках различных графств. Например, однажды некто Осберт ле Вуэл, сын Уильяма, проведя целый вечер в бедфордской таверне и идя домой «отвратительно пьяным и объевшимся» (цит. по: Hanawalt 1986: 44), упал и насмерть разбил голову о камень. Другой человек, возвращаясь из таверны, свалился с коня, третий упал в колодец на рыночной площади и утонул, четвертого искусала собака, когда он шел по улице, неся кувшин с элем, а некая женщина, будучи в нетрезвом состоянии, уронила ребенка с колен в котел с кипящим молоком (см.: Ibid.: 60).

И Церковь, и писатели-моралисты всячески предостерегали порядочную публику от частого посещения трактиров и таверн. Герои популярных в XIV в. нравоучительных стихотворений, например, «Как добрый человек учил своего сына» («How the Goode Man Taght Hys Sone») и «Как добрая женщина учила свою дочь» («How the Goode Wife Taught Hyr Doughter»), строго воспрещали своим детям ходить в таверны и злоупотреблять выпивкой. «Никогда не ходи в таверну — добродетель покинет тебя там; а если доведется пить эль или вино, не пей слишком много!» — напрямик говорит своей дочери «добрая женщина» (цит. по: TJM 2002: 221).

Если посещение таверн считалось предосудительным даже для порядочных мужчин, то особенно неприличным было оно для женщин и девушек. Проповедники и авторы назидательных произведений всячески подчеркивали, что в таких местах бывают лишь безнравственные особы. В любом случае, приход замужней дамы в таверну расценивался как признак неповиновения мужу, бунта против его власти. Тем не менее у женщин таверны пользовались популярностью — свидетельством тому служит назидательное стихотворение Джона Скелтона (John Skelton; 1460—1529) «Пивоварня Элинор Рамминг» («The Tunning of Elynour Rmnming»). Называя Элинор «дьявольским созданием, сестрой Сатаны», автор с негодованием рассказывает, что в ее заведении всегда огромная толпа женщин, жаждущих хмельного:

Вот Кейт и Пегги,

От пьянства пеги,

Вот Джил — она

С утра пьяна,

Трясет рубашкой,

Сверкает ляжкой.

Грязны и босы,

Как пакля, косы,

Бегут вбежки,

Забыв шнурки

Стянуть потуже —

Вся грудь наружу!

Skelton 1855: 127. Пер. В.С. Сергеевой

Некоторые из героинь стихотворения, боясь, как бы их не заметили мужья, крадутся с заднего хода или разговаривают с хозяйкой через забор — и «всё ради эля!»

Несут в заклад

Ведро, ушат,

Колечко с пальца,

Одеяльце,

Пояс, чулки,

Платок, башмаки,

Ухват и скалку,

Кудель и прялку,

Заступ, сито,

Люльку, корыто,

Топор, черпак,

Мужнин колпак.

Ibid.: 128. Пер. В.С. Сергеевой

Таверна всегда оставалась символом неповиновения — хозяевам, родителям, даже правительству, ведь именно в питейных заведениях порой начинались беспорядки, которые потом переносились на улицу. Хотя большая часть инцидентов в них относилась к разряду мелких правонарушений, имели место и печальные происшествия — случайные смерти и даже убийства в результате драки. Но при этом для представителей тех слоев общества, которые составляли основную аудиторию баллад, посещение таверн и трактиров было обычным делом и, зачастую, основным доступным развлечением, поэтому замечание рассказчика о том, что пить вино и эль не грешно, вполне объяснимо.

Известно несколько названий данной баллады. В популярных изданиях и «венках» XVII века (см.: Garland 1663; Garland 1670) она публиковалась под заглавием «Робин Гуд возрожденный» («Robin Hood the Newly Revival») и под ним же вошла в собрание Фр.-Дж. Чайлда, получив номер 128 (см.: Child 1882—1898/III: 144—147). В сборнике Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795Д: 217—221) ей присвоено другое название, «Робин Гуд и незнакомец» («Robin Hood and the Stranger»), которое трудно назвать удачным, поскольку оно подходит для целого ряда баллад, повествующих о встрече Робин Гуда с путниками на лесной тропе.

История о Виле Скарлете относится к числу сюжетов, объясняющих появление в разбойничьей шайке того или иного популярного персонажа. В данном случае речь идет о Виле Скейтлоке (Скедлоке, Скарлоке) — ведь именно так этот герой именуется в ранних балладах. Виль Скейтлок — персонаж, который вошел в робин-гудовскую легенду очень давно и, наряду с Маленьким Джоном, всегда принадлежал к числу ближайших соратников Робина (см. примеч. 1 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»). Впрочем, тот, кто изображен в балладе «Робин Гуд и Виль Скарлет», заметно отличается от «раннего» Виля Скейтлока. Если Скарлет (урожденный Гэмвелл) — это изящный франт в шелковом дублете и алых чулках, то Скейтлок — незатейливый молодец, который, как и прочие лесные стрелки, скор на расправу. Но, в любом случае, он — один из самых уважаемых членов шайки, следующий по значимости после Робина и Маленького Джона, и его советы почитаются другими разбойниками дельными и разумными.

Произведение содержит множество узнаваемых черт: традиционный зачин с обращением к слушателям, приключение перед обедом, встреча в лесу с незнакомцем, который ведет себя вызывающе, и, наконец, яростный бой (ср.: «Робин Гуд и мясник», «Робин Гуд и лудильщик»). В развязке молодой человек сообщает, что его зовут Гэмвелл и что, лишив жизни отцовского управляющего, он вынужден был уйти в изгнание. Это напоминает эпизод «Повести о Геймлине», в котором главный герой, убив привратника своего брата, бежит в лес, где встречает теплый прием со стороны разбойничьего «короля». На данное сходство обратил внимание и Фр.-Дж. Чайлд, высказавший мнение о том, что «вся баллада [“Робин Гуд и Виль Скарлет”] создана <...> на руинах изящной “Повести о Геймлине”» (Child 1965: 144).

С точки зрения формы история о Виле Скарлете достаточно проста. В ней отсутствует характерная для «песенок» внутренняя рифма. В отличие от некоторых других баллад, обнаруженных в изданиях XVII века, нет причин утверждать, что данный текст возник задолго до того, как был впервые опубликован, хотя название «Робин Гуд возрожденный», возможно, всё же указывает на существование более ранней версии, впоследствии подвергшейся переработке.

Продолжением «Робин Гуда и Виля Скарлета» служит баллада «Робин Гуд и принц Арагонский».

100

Максфилд (Maxfield). — Возможно, имеется в виду городок Маклсфилд (Macclesfield) в графстве Чешир (на северо-западе Англии), однако от традиционного места действия баллад он находится довольно далеко. Не исключено также, что автор подразумевал поместье Максфилд-Плейн (Maxfield Plain) в северной части графства Йоркшир.

101

...я эконома убил \ И в срок не явился на суд. — Иными словами, Гэмвелл был объявлен вне закона за то, что, совершив убийство, сбежал и не явился в суд в день разбирательства.

102

Я — Робин Гуд, ты — Джон, а его | Скарлетом станут звать. — Возможно, Гэмвелл получил свое прозвище за цвет одежды (от англ, scarlet — «ярко-красный», «пунцовый»).

103

Данная баллада вошла в коллекции С. Пипса и герцога Роксбурга, а также (как продолжение баллады «Робин Гуд и незнакомец») в собрание Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/1: 222—234) и двухтомный сборник Томаса Эванса (Thomas Evans; 1742—1784) «Старинные баллады, исторические и повествовательные» (см.: Evans 1777: 142—152). Кроме того, под указанным названием она была опубликована в составе «венка» 1749 года (см.: Garland 1749), а во второй половине XVIII века дважды выходила в виде «листка», под заглавием «Робин Гуд, Виль Скедлок и Маленький Джон, или Повесть об их победе, одержанной над принцем Арагонским и двумя великанами, а также о том, как Виль Скедлок женился на принцессе» («Robin Hood, Will Scadlock, and Littlejohn, or, A narrative of their victory obtained against the Prince of Aragon, and the two giants: and how Will Scadlock married the princess»). В сборнике Фр.-Дж. Чайлда текст «Робин Гуд и принц Арагонский» получил номер 129 (см.: Child 1882—1898/III: 147-150).

По тематике данная баллада представляет собой продолжение «Робин Гуда и Виля Скарлета», однако, в отличие от этой и многих других историй цикла, она написана в духе не столько баллад о «зеленом лесе», сколько псевдоартуровских романов. Очевидно, что историческая достоверность в ней отсутствует; достаточно указать наиболее грубую ошибку автора: арагонский принц, осаждающий Лондон, назван турком, тогда как королевство Арагон (ныне его территория входит в состав Испании) являлось христианским государством. Не исключено, что, задумывая временную эпоху для своей баллады, автор имел в виду Англо-испанскую войну 1585—1604 годов, отмеченную разгромом Непобедимой армады (испанского военного флота), или вооруженный конфликт между Англией и Испанией 1654—1660 годов за торговое господство в Вест-Индии и обладание островами Испаньола и Ямайка; однако в ходе обеих войн, как известно, вторжения испанцев в Англию не происходило.

104

Робин, и Джон, и храбрец Виль Скейтлок... — В данной балладе Виль назван Скейтлоком, но это, несомненно, Гэмвелл-Скарлет, герой предыдущей баллады.

105

И вдруг увидал удалой Робин Гуд | Под сводом густых древес \ Юную деву на черном коне... — В балладу введен непременный персонаж романов артуровского цикла — благородная девушка, отправленная на поиски героя (англ. champion).

106

Плюмаж (от ф р. plumage — «оперение») — украшение из перьев на головном уборе или шлеме. Некоторые плюмажи, помимо декоративной, имели и защитную функцию, предохраняя голову от рубящих ударов сверху.

107

Акарон — возможно, искаженное название Корана (Алькорана), которое в представлении автора баллады превратилось в имя некоего языческого божества.

108

Два Голиафа, слуги твои, | Рядом с тобой стоят. | Но два Давида, что нынче со мной, | Гордость их укротят». — Здесь Робин Гуд намекает на известный библейский сюжет — описанный в Ветхом завете поединок между великаном Голиафом, воином язычников-филистимлян, и израильтянином, пророком Давидом (см.: 1 Цар. 17: 41—51). Согласно Священному Писанию, Давид вышел к противнику с пастушеской пращой; Голиаф, увидев юношу, стал смеяться над ним, и тот ответил: «<...> ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа <...>» (1 Цар. 17: 45). Метнув камень из пращи, Давид поразил великана насмерть. История о победе Давида над Голиафом, «слабого» над «сильным», имеет символический смысл торжества закона Божьего.

109

И принцу голову Робин срубил | Одним ударом меча, | Она свалилась с широких плеч, | Ругаясь, шипя и ворча. — Сходным образом описываются поединки в рыцарских романах, например, в «Смерти Артура» Т. Мэлори. Ср.:

Взвыл, взревел великан и еще яростнее ударил палицей, да промахнулся и не задел сэра Артура, а ударил палицей оземь, так что взрыл борозду на три фута в глубину. Тут подскочил к нему король и нанес ему мечом удар такой силы, что раскроил череп, и хлынула кровь, запятнав кругом всю землю и траву.

Мэлори 2005: 140

110

Доблесть твоя говорит о там, | Что ты благородных кровей». — Данное утверждение — явный признак того, что автор «Робин Гуда и принца Арагонского» ориентировался на рыцарские романы, а не на оригинальные народные баллады, в которых храбрость и прочие достоинства героев никак не связывались с их происхождением.

111

Граф Максфилд. — Сведений об этом титуле, а также о носивших его людях обнаружить не удалось. Вероятней всего, данный персонаж является вымышленным.

112

Первый вариант этой баллады, в объеме семи строф, довольно невнятный и с очевидными пропусками, был опубликован в 1663 году, вместе с «Робин Гудом и Билем Скарлетом», в сборнике «Венок Робин Гуда, или Прекрасные песни, изображающие благородные подвиги Робин Гуда и его йоменов» (см.: Garland 1663). В собрании Фр.-Дж. Чайлда этот вариант получил номер 130А (см.: Child 1882—1898/III: 150-151).

Вторая, более полная, версия, в которой противники становятся друзьями, была издана в ирландском городе Монахан (англ. Monaghan, ирл. Muineachan) в 1796 году, а также вошла в состав утраченного ныне «венка». В ней также имеются лакуны, а именно отсутствуют два довольно крупных (примерно по полстраницы) фрагмента — после третьей строфы и перед заключительной. Текст этой баллады вошел в сборники Дж. Гатча (см.: Gutch 1847/II: 336—337) и Фр.-Дж. Чайлда, присвоившего ему номер 130В (см.: Child 1882—1898/III: 151).

113

Ты верен допрежъ никому не бывал, | Слуга из шотландца плохой». — Шотландцы на протяжении трех столетий, вплоть до конца XVIII в., нередко становились героями английских памфлетов, анекдотов и других произведений, где они изображались грубыми, бесчестными и невежественными (Впрочем, традиция рассказывать анекдоты, в которых шотландцы выглядят как минимум чудаками, существует в Англии до сих пор (во всяком случае, пока сохраняются следы национального своеобразия, отличающего шотландцев от англичан). Как известно, анекдоты про национальные черты, традиции и т. д. существуют во многих странах мира.). Очевидно, что подобные негативные оценки являлись следствием многолетней вражды англичан и шотландцев, связанной с постоянными войнами на границе их стран, мятежами, династическими претензиями и грабительскими рейдами с обеих сторон. Например, в 1377 г. английские войска вторглись на территорию Шотландии, а в 1402 г. шотландская армия разграбила английское графство Нортумберленд. Наконец, в 1745 г. предпоследний представитель династии Стюартов, Карл Эдуард, также известный как Красавчик Чарли (1720—1788), поднял восстание в надежде захватить шотландский трон.

114

Я вуду хорошим слугой». — Во втором варианте баллады следующее четверостишие начинается с ответа Робина:

«Но, прежде чем в слуги тебя я возьму,

Испробую силу твою». —

«Я вызов приму, — шотландец ему, —

Тебя без труда я побью».

Немедленно начали драться они,

Сражались и час, и другой.

Оставшись без сил, пощады просил

У Шони стрелок удалой.

«Пощады, шотландец! — вскричал Робин Гуд. —

Урок я усвоил вполне.

Пойдем-ка со мной — противник такой

Впервые встречается мне».

И Шони решился уйти с ним в леса

И сделаться вольным стрелком.

Окончен был бой, и в Шервуд, домой,

Они зашагали вдвоем.

Цит. по: Child 1882—1898/III: 151. Пер. В.С. Сергеевой

О прозвище «Шони» см. примеч. 3.

115

Джоки-шотландец. — Джоки и Шони — пренебрежительные прозвища шотландцев. Первое из них образовано от популярного шотландского имени Джок (уменын. от «Джон», ср. английское имя «Джек»), второе — от имени Шон, изначально ирландского происхождения (оно также является вариантом «Джона»).

116

Наиболее ранний вариант данной баллады датируется 1741 годом, когда она вышла в виде «листка». Начиная со второй половины XVIII века, эта история неоднократно публиковалась в составе «венков» (см.: Garland 1663; Garland 1670), а кроме того, вошла в сборники Т. Эванса и Дж. Ритсона: «Старинные баллады, исторические и повествовательные» (см.: Evans 1777: 220—224) и «Робин Гуд» (см.: Ritson 1795Д: 285—289) соответственно. В собрании Фр.-Дж. Чайлда ей присвоен номер 131 (см.: Child 1882—1898/III: 152—154).

Хотя в заглавии противник главного героя обозначен как «егерь» (англ. ranger), на протяжении всей баллады он называется лесником или лесничим (англ, forester). Поскольку королевские егеря (не рядовые смотрители, а специально назначенные монархом лица) за свою службу получали солидное жалованье, вполне возможно, что они, в отличие от простых лесничих, были менее склонны присоединиться к разбойничьей шайке.

117

Я главный лесник, и я не привык, | Чтоб всякий тут вольно стрелял». — См. примем. 30 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда».

118

И эль и вино — ведь пить не грешно — | К утру не иссякли у них. — См. примем. 3 к балладе «Робин Гуд и лудильщик».

119

Дал егерю Робин охотничьих стрел... — В оригинале: «broad arrows» (англ. — букв.: «широкие стрелы»). Во времена Робин Гуда под этим термином понимали стрелы, имевшие широкий наконечник и преимущественно использовавшиеся для охоты — в отличие от боевых стрел с узким наконечником (меньше диаметра древка), так называемых «livery arrows» (англ. — букв.: «ливрейные стрелы»), предназначенных для того, чтобы пробивать доспехи. Поэтому можно предположить, что в финале баллады Робин как бы официально принимает новичка в лесное братство, даря ему стрелы, которые будут использоваться для охоты на «королевскую дичь» (запретное для егеря удовольствие). Но, возможно, «broad arrows» — это просто устойчивое выражение, уже утратившее конкретику, поскольку к моменту написания данной баллады стрелы полностью вышли из военного и охотничьего обихода.

120

Данная баллада впервые увидела свет в составе «Венка Робин Гуда, описывающего его веселые подвиги и некоторые стычки, в которых принимали участие он сам, Маленький Джон и Виль Скарлет» (см.: Garland 1670; переизд.: 1684/1686). Под тем же названием она вошла в сборник Фр.-Дж. Чайлда, получив в нем номер 132 (см.: Child 1882—1898/III: 154—155). Не исключено, что это произведение представляет собой вариант «Робин Гуда и Виля Скарлета», поскольку в обоих текстах пришлого героя зовут Гэмвелл.

История о смелом коробейнике пользовалась большой популярностью и долго бытовала в устной песенной традиции. Так, собиратель Джеймс Генри Диксон (James Henry Dixon; 1803—1876) слышал ее от крестьянки, которая понятия не имела, что текст данной баллады опубликован (см.: Dixon 1846: 71). Однако это произведение ускользнуло от внимания Дж. Ритсона, Т. Перси и других знатоков английского фольклора.

121

Коробейник — мелкий торговец-разносчик, зачастую хранивший свои товары за спиной — в плетеном коробе (иногда складном), на котором, как на прилавке, можно было их разложить. Впрочем, коробейники пользовались также мешками, корзинами и т. д.

В средние века по дорогам Англии расхаживало множество бродячих торговцев. По большей части, преуспеяние последних зависело от умения завлекать покупателей, поэтому опытные коробейники всегда были бойки и остры на язык. Шутки и прибаутки придавали привлекательности старым, иногда поломанным вещицам, помогая скрывать даже очевидные дефекты. Некоторые рифмованные «кричалки», которыми коробейники зазывали покупателей, дошли и до наших дней:

Вишни, вишни,

Спелые вишни,

Фунт за пенни

Для Лиззи и Дженни!

Вот апельсины

Глядят из корзины,

За пенс две штуки,

Крепкие, гладкие,

Сочные, сладкие,

Просятся в руки!

В жару, и в дождик, и в мороз

Брожу туда-сюда.

Эй, масло, сливки, молоко

Берите, господа!

Для пудинга и к чаю —

За свежесть отвечаю!

А вот орешки,

Бери с тележки,

Фунт за грот*,

Суй прямо в рот,

Попробуй, раскуси,

Побольше попроси!

Цит. по: Hindley 1884: 183. Пер. В.С. Сергеевой

(*См. примеч. 2 к балладе «Добыча Робин Гуда».)

Какой бы ни была мера коммерческой честности коробейников, в средневековой Англии они оставались в ладах с законом. Пусть местные власти порой и приравнивали их к бродягам, однако вплоть до эпохи Эдуарда IV (1442—1483; правил с 1461 г.) против торговцев-разносчиков не было издано ни одного официального эдикта (указа).

Коробейники свободно ходили по дорогам, снабжая деревенских и городских жителей различными товарами домашнего обихода, одеждой и прочей мелочью. В их мешках и коробах лежали нижние рубашки, шапки, перчатки, пояса, кошельки, дудки и свистульки, столовые ножи, оловянная посуда и многое другое. Торговали они и различной снедью — орехами, фруктами, пряниками и т. д.

122

Перч (англ, perch) — единица измерения, равная приблизительно 5 м.

123

Под этим названием Фр.-Дж. Чайлд опубликовал две самостоятельные баллады, взятые из разных источников. Данный текст, получивший в его сборнике номер 133 (см.: Child 1882—1898/III: 155—158), имеется в составе «венков» 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670), собраниях Э. Вуда и С. Пипса, а также в сборниках Т. Эванса (см.: Evans 1777: 210—215) и Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795Д: 274—279).

Вероятно, автор баллады вдохновился сюжетной канвой других сочинений о «зеленом лесе», где главный герой тоже встречает достойного противника, завязывает поединок, после чего меняется с новым другом одеждой и отправляется в город (см.: «Робин Гуд и горшечник», «Робин Гуд и мясник»). Кроме того, это произведение напоминает историю и о вызволении трех нарушителей лесного закона (см.: «Робин Гуд спасает трех юношей», «Робин Гуд спасает трех сквайров», «Робин Гуд и старик»). Таким образом, сюжетные линии «Робин Гуда и нищего», несомненно, продолжают старинную балладную традицию; автор сознательно относит действие к «давним временам» (англ, elder times), хотя, судя по лексике, сам текст создан не ранее XVII века.

124

Тот стоил десять монет. — В оригинале: «The which was worth angels ten» — букв.: «Стоившего десять ангелов». Ангел (энджел, англ, angel) — английская золотая монета, введенная в обращение королем Эдуардом IV в 1465 г. и названная так потому, что на ее аверсе был изображен архангел Михаил, поражающий копьем дракона. Номинал монеты с течением времени менялся от 6 шиллингов 8 пенсов до 11 шиллингов. В 1663 г. ангелы вышли из обращения.

125

Но нищий с сумой, детина лихой, | Попался ему по пути. — Крепкие на вид мнимые нищие, в большинстве своем крестьяне и разорившиеся ремесленники, были характерной приметой английской провинции с начала эпохи огораживания (конец XV в.) и вплоть до девятнадцатого столетия (Огораживанием назывался процесс ликвидации общинных земель, ранее принадлежавших крестьянам. С развитием английской суконной промышленности в XV—XVI вв. и ростом цен на шерсть лорды-землевладельцы стали изымать пахотные земли у арендаторов и сдавать их внаем под пастбища. В своем большинстве английские крестьяне не обладали правом собственности на свои земельные наделы, так как являлись лишь наследственными или пожизненными держателями участков и платили за них лорду ренту. Пользуясь этим, землевладельцы удваивали, утраивали, иногда даже в пять—семь раз увеличивали плату, повышали сумму налога за вступление в наследство и таким образом вынуждали нанимателей отказаться от земли. Экспроприированные участки отгораживались от наделов, оставленных крестьянам, — отсюда и название самого ликвидационного процесса, который продолжался вплоть до начала XIX в. Множество бывших земледельцев, утративших не только участки, но и жилище, становились бродягами.). Причины, побуждавшие земледельцев становиться профессиональными попрошайками, могли быть разными. Одни уходили из деревень в надежде на лучшие заработки, других сгоняли с земли помещики, предпочитавшие хлебопашеству разведение овец, третьи бежали, спасаясь от хозяйского произвола, а четвертые просто не желали работать, пользуясь любым предлогом (например, паломничество), чтобы покинуть родные края. Число мнимых нищих не уменьшали ни тюрьмы, ни колодки. По свидетельствам современников, эти люди нередко становились грабителями или попросту утрачивали всяческое желание трудиться. Поэт Уильям Лэнгленд, автор «Видения о Петре-пахаре» («Vision of Piers Plowman»; ок. 1370—1390), гневно обрушивался на «попрошаек, которые расхаживают по округе, пока не набьют и брюхо и мешок, клянчат еду, дерутся за выпивкой и засыпают <...> прямо во время пирушек» (Langland 1886: 4).

126

А Робин выхватил меч. — В оригинале говорится о «мече, коричневом как орех» (англ, nut-brown sword). В средневековой английской поэзии прилагательные «коричневый» (англ, brown) и «черный» (англ, black) являлись устойчивыми эпитетами для стального оружия. Объясняется это тем, что староанглийское слово «Ыаек» означало не только «черный», «темный» (изначально — «обожженный, обгоревший»), но и «яркий», «сияющий» (возможно, также из-за семантической связи с огнем); аналогичное значение — «блестящий» — было и у староанглийского прилагательного «brun» (Недаром в эпической поэме «Беовульф» в качестве постоянного определения для меча используется исключительно слово «brown».). Когда его внутренняя форма стерлась, оно сделалось своего рода штампом. Н.С. Гумилёв в своем переводе баллады «Робин Гуд и Гай Гисборн» в какой-то мере сохранил этот «экзотический» эпитет, передав его как «темный блеск мечей» (с. 616 наст. изд.).

127

Эта баллада была написана позднее предыдущей и, возможно, имеет шотландское происхождение, на что намекают некоторые характерные слова и обороты (Например, «baith» вместо «both» (англ, оба), «troth» вместо «truth» (англ, правда) и т. д.). Она вошла в собрание Фр. Дауса (см.: Douce [s. а.]), сборники Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795Д: 97—113) и Дж. Гатча (см.: Gutch 1847/II: 208—221), а также была опубликована отдельно в виде «листка» (см.: Beggar 1810?—1835?). Фр.-Дж. Чайлд, которого эта история смутила своей жестокостью, присвоил ей номер 134 (см.: Child 1882—1898/III: 158—165).

Главная особенность баллады заключается в отсутствии привычного героического пафоса, а также в том, что Робин Гуд лишен большинства своих прежних привлекательных черт, главным образом великодушия: оттого здесь он напоминает, скорее, дорожного грабителя вроде Дика Тёрпина (Ричард «Дик» Тёрпин (Richard «Dick» Turpin; 1705—1739) — знаменитый английский разбойник, герой множества историй и баллад. К наиболее популярным произведениям о его «подвигах» можно отнести роман Уильяма Гаррисона Эйнсворта (William Harrison Ainsworth; 1805—1882) «Руквуд» («Rookwood»; 1834) и анонимный роман «Черная Бесс, или Рыцарь с большой дороги» («Black Bess, or The Knight of the Road»), выходивший еженедельно, маленькими книжечками, в 1867—1868 гг. (всего появилось 254 выпуска).), нежели славного йомена из «Деяний». В этом произведении, как и в ряде классических баллад, главный герой встречает достойного противника — но, потерпев поражение, посылает за ним вдогонку двух стрелков. Однако разбойникам, встретившим серьезный отпор со стороны хитрого нищего, не удается схватить обидчика, и их хозяин остается неотомщенным. Несмотря на несколько сцен насилия, баллада написана с несомненным юмором.

128

Эй, господа, чей род высок... — Обращение к слушателям знатного происхождения (англ, «of high bom blood» — «высокого рода») необычно для историй о «зеленом лесе». Возможно, автор ориентировался на литературные баллады XVIII в., предназначавшиеся, в первую очередь, для салонной публики.

129

Фартинг — мелкая английская монета стоимостью в четверть пенса.

130

Широкая стрела. — См. примеч. 3 к балладе «Робин Гуд и егерь».

131

Пек — английская мера объема, равная примерно 9 л.

132

Данная баллада, вошедшая в сборник Фр.-Дж. Чайлда под номером 135 (см.: Child 1882—1898/III: 165—167), публиковалась в составе «венков» 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670), а также была включена в собрания С. Пипса и Фр. Дауса.

Язык произведения достаточно прост, действие развивается динамично. В этой балладе, как и в ряде других историй о «зеленом лесе», главный герой встречает достойного противника, однако сюжет движется нетривиальным образом: когда Робин Гуд, сразившись с незнакомцем, терпит поражение, Джону также предоставляется возможность испытать свои силы. Более того, оставшись непобежденным, «достойный противник» не вступает в лесное братство, хотя остальные сюжетные условия соблюдены. Робин привычно щедр (ставит на кон двадцать фунтов), а когда понимает, что проиграл, он, как обычно, трубит в рог, подавая сигнал о помощи.

Возможно, продолжением этой истории служит баллада «Робин Гуд и епископ», в которой стрелок и его люди переодеваются в пастухов.

133

Еще не знал я пасту ха, | Что был бы так силен». — В оригинале пастух назван «the flower of shepherd swains» (англ. — букв.: «цвет свинопасов»). Вероятно, здесь имеет место пародия на устойчивые выражения куртуазной литературы: «цвет рыцарства», «цвет прекрасных дам» и т. д.

134

Данная баллада была опубликована в «венках» 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670), сборниках Т. Эванса (см.: Evans 1777: 188—192), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 116—125) и Фр.-Дж. Чайлда, присвоившего ей номер 136 (см.: Child 1882—1898/III: 168—170), а также вошла в коллекции Э. Вуда и С. Пипса.

В этой истории, повествующей о том, как Робин, Джон и Виль Скарлет повстречали достойных противников в лице трех удалых лесничих, имеются несомненные текстовые переклички с другими балладами цикла (см.: «Робин Гуд и пастух», «Смелый коробейник и Робин Гуд»). Недругами вольных стрелков лесники изображены также в балладах «Робин Гуд и егерь» и «Робин Гуд идет в Ноттингем».

135

«Сюда прислал нас государь... — В оригинале называется имя короля — Генрих. Возможно, как и в балладах «Робин Гуд и королева Екатерина» и «Погоня за Робин Гудом», имеется в виду Генрих УШ (1491—1547; правил с 1509 г.).

136

«Ну что ж, разбойник, по рукалл\ | Мы, как и вы, втроем, | И некого бояться нам, | Ведь мы закон блюдем}.» — В средние века Шервуд и Бернисдейл буквально кишели разбойниками, вследствие чего в них нередко происходили настоящие баталии между разбойничьими бандами и силами закона (подробнее об этом см. в преамбуле к примечаниям к балладе «Робин Гуд и монах»). Несмотря на все попытки властей очистить от преступников леса Йоркшира и Ноттингемшира, в XIII—XIV вв. странствовать там небольшой компанией было попросту опасно для жизни.

137

Текст данной баллады содержится в рукописи, обнаруженной лондонским ученым и критиком Джоном Пейном Кольером (John Payne СоШег; 1789—1883). Однако необходимо заметить, что Кольер, изучавший творчество У. Шекспира, был известен своими литературными фальсификациями (В частности, Дж. Кольер заявлял, что обнаружил несколько ранее неизвестных документов, имеющих отношение к жизни и творчеству У. Шекспира. Одним из них было так называемое «Издание Перкинса» («Perkins Folio») — собрание пьес Шекспира, выпущенное ок. 1632 г., с многочисленными рукописными поправками, сделанными, по утверждению Кольера, корректором. С этими изменениями ученый опубликовал новое издание сочинений великого поэта, получившее название «Пьесы Шекспира, отредактированные по старинным изданиям и по недавно обнаруженному фолио 1632 года, с ранней рукописной правкой» («The Plays of Shakespeare: The Text Regulated by the Old Copies, and by the Recently Discovered Folio of 1632, Containing Early Manuscript Emendations»; 1853). Однако в 1859 г. эксперты Британского музея доказали, что все случаи «корректуры» являются поздними интерполяциями.), а потому, вероятно, и в случае с «Робин Гудом и коробейниками» мы имеем дело с очередным подлогом. Одним из доводов в пользу такого предположения может служить то, что все баллады в манускрипте Кольера записаны почерком XIX века (Для этой эпохи был характерен растянутый курсив — результат быстрого, размашистого движения руки пишущего.), хотя некоторые ее фрагменты и датируются серединой XVII. Обратив на это внимание, Фр.-Дж. Чайлд допустил, что настоящим автором баллады является сам Кольер, но тем не менее ввел историю о коробейниках в свой сборник, где она получила номер 137 (см.: Child 1882—1898/III: 170—172). Возможно, текст «Робин Гуда и коробейников» был переписан с утраченного впоследствии «листка»; однако не исключено, что это произведение действительно сочинил какой-нибудь собиратель древностей, хорошо знакомый со стилем робин-гудовских баллад и умело стилизовавший их незатейливый юмор, который шокировал издателей XIX века.

138

Вас, верно, зовут явиться на суд, | Где вам не сносить головы». — Очевидно, Робин Гуд подозревает, что перед ним не просто коробейники, а преступники, очень заинтересованные в том, чтобы быстрее скрыться, о чем свидетельствует произнесенное им в оригинале обращение «bold outlaws» (англ. — «смелые изгнанники»). Иными словами, герой намекает, что мнимые коробейники сбежали от наказания и были объявлены вне закона. Прав Робин или нет, в рамках сюжета остается неизвестным.

139

Первые публикации данной баллады относятся ко второй половине XVII века. Известно, что в то время она несколько раз выходила в виде «листков», но, к сожалению, ни одно из тех ранних изданий до нас не дошло. Однако в «венки» 1663 и 1670 годов это произведение включено не было — вероятно из-за того, что Ален (в некоторых вариантах — Алин или Алан, англ. Alin, Allan) ранее нигде не упоминался как член шайки Робин Гуда. Позднее оно вошло в анонимное «Собрание старинных баллад» (см.: London 1723: 41—48), сборники Т. Эванса (см.: Evans 1777: 126—130) и Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/ II: 46—51), а также собрания Фр. Дауса и герцога Роксбурга. В сборнике Фр.- Дж. Чайлда оно значится под номером 138 (см.: Child 1882—1898/III: 172—175).

Баллада достаточно проста по форме. Ритм стиха неровный. Отсутствие внутренней рифмы — характерного признака баллад XVII—XVIII веков, — возможно, указывает на то, что она была написана в подражание ранним текстам о «зеленом лесе». О том же свидетельствует и заимствованный сюжет, основанный на эпизоде из прозаического произведения «Жизнь Робин Гуда» (Слоанская рукопись), хотя там роль влюбленного играет Скарлок, а Робин появляется в церкви, переодевшись нищим (ср.: «Робин Гуд спасает трех юношей»). В Форестерской рукописи (Forresters Manuscript; ок. 1670) эта баллада озаглавлена «Робин Гуд и невеста» («Robin Hood and the Bride»), и имя жениха в ней не названо.

Композиция «Робин Гуда и Ален-э-Дэла» несколько необычна для традиционных робин-гудовских текстов: хотя незнакомец и присоединяется к разбойничьей шайке, это отнюдь не история из серии «Робин Гуд встречает достойного противника». Данное произведение относится к группе «баллад о спасении», когда Робин и его молодцы вынуждены вмешаться в происходящее, чтобы восстановить попранную справедливость. Финал же можно назвать театрально-фарсовым: Маленький Джон, исполняя роль священника, семь раз подряд спрашивает согласия молодых, тогда как, по правилам, достаточно трех (см. примеч. 3). Такие комические элементы весьма характерны для протестантских баллад, высмеивающих и «переворачивающих» католические церковные обряды.

Другой особенностью «Робин Гуда и Ален-э-Дэла» является наличие любовной линии. Хотя подобные мотивы чужды традиционным балладам о Робин Гуде, романтический колорит истории об Ален-э-Дэле оказался привлекателен: ее сюжет неоднократно перерабатывался, в том числе и для театральной сцены. Так, в 1751 году он был использован в оперной постановке «Робин Гуд, или Новое музыкальное представление» («Robin Hood: A New Musical Entertainment») лондонского театра «Друри-Лейн». Специально для него эту пьесу написали популярный автор комических опер Мозес Мендес (Moses Mendez; 1690?—1758) и молодой композитор Чарлз Берни (Charles Burney; 1726—1814), впоследствии ставший знаменитым историком музыки.

140

Рондель (от фр. rondelle — «круглый») — песня на повторяющуюся (круговую) мелодию, а также стихотворение из трех строф, включающих в общей сложности тринадцать строк, некоторые из которых дублируются. Данная форма возникла в средневековой французской поэзии.

141

Ник. — В оригинале Ник называется сыном мельника (англ. «Nick the miller’s son»). Очевидно, имеется в виду персонаж, который в других произведениях цикла носит имя Мач или Мидж (ср., напр., балладу «Робин Гуд и монах»). Возможно, само по себе имя «Мач» — уменьшительное от Марка или Майкла.

142

Я трижды согласья их должен спросить, | Чтобы законным был брак». — Согласно церковным правилам, официальному заключению брака должно было предшествовать троекратное (в три ближайших воскресенья) извещение о предстоящей церемонии, чтобы намерение лиц, желающих вступить в супружеский союз, стало известно всем членам прихода. Это служило мерой предосторожности от незаконных браков — близкородственных, насильственных, заключаемых без согласия родителей и т. д.

143

Клянусь, одежда творит господ»... — В оригинале: «This cloath doth make thee a man». Данная фраза вполне отражает историческую действительность. Одежда и в самом деле до некоторой степени служила показателем социального положения, отсюда многочисленные «законы о роскоши», регламентировавшие стоимость тканей, количество украшений и т. п. и закреплявшие право на ношение дорогих вещей и аксессуаров за определенными сословиями. Одним из первых подобных указов было постановление императора Карла Великого (742?/747?—814; правил с 800 г.), предписавшего крестьянам носить скромное платье темных тонов; знати же дозволялось одеваться в синее, красное и зеленое. В 1190 г. король Англии Ричард I Львиное Сердце и король Франции Филипп II Август (1165—1223; правил с 1179 г.) предписали рыцарям избегать в отделке одежды пурпура, меха горностая и драгоценных камней. В XIV—XV вв. жительницам Лондона купеческого звания под угрозой крупного штрафа воспрещалось носить платья с серебряной и золотой отделкой, оторачивать их мехом, а также переплетать волосы золотом, серебром или жемчугом.

Сходная фраза — «Одежда делает людей» (англ. «It’s good habit that makes a man») — произносится в балладе «Робин Гуд спасает трех юношей», в сцене, где главный герой переодевается нищим. Подобные поговорки встречаются и в русской фольклористической традиции; ср.: «Приобуть, приодеть, так и есть на что глядеть», «Соболья шуба впереди себя двери открывает» и т. д.

144

Данная баллада, также известная под названием «Робин Гуд и лесники» («Robin Hood and the Forresters»), вошла в собрания Э. Вуда, С. Пипса, герцога Роксбурга и Фр. Дауса, а также публиковалась в составе «венков» XVII века (см.: Garland 1663; Garland 1670) и сборников Т. Эванса (см.: Evans 1777: 96—99), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 12—17) и Фр.-Дж. Чайлда (под номером 139; см.: Child 1882—1898/III: 175—177).

«Робин Гуд идет в Ноттингем» — относительно поздний текст, притом, вероятно, дошедший до нас не в первоначальном виде. Можно предположить, что баллады с подобным сюжетом существовали и ранее, до XVII века: в частности, о стычке молодого стрелка с лесниками рассказывается в «Жизни Робин Гуда» (Слоанская рукопись). В этом прозаическом произведении главный герой, с чрезвычайно тугим луком, отправляется на охоту и встречает лесничих, которые высмеивают его, утверждая, что ни один человек не способен справиться с таким оружием. Робин бьется об заклад, что подстрелит из него оленя — и выигрывает спор. Однако один из лесничих задирает юношу, начинается ссора, и Робин убивает своих противников, а потом убегает в лес и там становится вожаком шайки (см. с. 465—466 наст, изд.). Таким образом, баллада «Робин Гуд идет в Ноттингем» принадлежит к числу текстов, которые, можно сказать, заполняют сюжетные лакуны в стихотворной «биографии» героя. Здесь, в отличие от уже устоявшейся традиции XVI—XVII веков, Робин не благородного происхождения.

По сравнению с большинством робин-гудовских текстов XVII века, повествующих о веселых похождениях разбойников, эта баллада достаточно мрачна: Робин учиняет настоящее побоище, убивая лесников и калеча жителей Ноттингема, пытающихся его задержать. Жестокость юноши вполне в духе ранних произведений цикла (ср.: «Робин Гуд и монах»). По сюжету «Робин Гуд идет в Ноттингем» отчасти напоминает «Джонни Кока» (см. с. 577—579 наст, изд.), которого Фр.-Дж. Чайлд в своем сборнике помещает непосредственно перед балладами о Робин Гуде, а по конфликту — историю о Гае Гисборне (демонстрация своих умений перед противником, а затем — смертельный бой).

145

Я безутешно горевать | Оставлю ваших вдов... — Данное высказывание противоречит принципу Робина «не делать женщинам зла». Очевидно, авторы поздних баллад всё меньше опирались на предшествующие тексты, даже такие известные, как «Деяния». Ср. также примеч. 1 к балладе «Робин Гуд и епископ».

146

Самая ранняя версия данной баллады, датируемая XVII веком, вошла в сборник Т. Перси (см.: Folio 1867: 13—18). В дешевых изданиях, в том или ином варианте, она появилась не раньше 1777 года и немедленно обрела огромную популярность, не угасшую за последующие два столетия. В XVIII— XIX веках эта история публиковалась под названиями «Робин Гуд спасает трех сквайров от Ноттингемской виселицы» («Robin Hood Rescuing the Three Squires from Nottingham Gallows»; 1777), «Робин Гуд спасает трех сыновей вдовы от шерифа, когда их собирались казнить» («Robin Hood Rescuing the Widow’s Three Sons from the Sheriff When Going to be Executed»; 1786), «Робин Гуд и старик» («Robin Hood and the Old Man»; 1806) и, собственно, «Робин Гуд спасает трех юношей». Последнее она получила в сборнике Фр.-Дж. Чайлда, где ей был присвоен номер 140 (см.: Child 1882—1898/III: 177—183). Там же Чайлд поместил вариант этой баллады под названием «Робин Гуд и шериф» («Robin Hood and the Sheriff»; см.: Ibid.: 184—185). В устной традиции, хотя и в сокращенном виде, баллада бытовала вплоть до середины XX века, причем не только в Англии, но и в Северной Америке и Австралии.

Тематика истории о вызволении юношей, которых автор называет сквайрами, напоминает некоторые другие робин-гудовские баллады, например, «Робин Гуд спасает Виля Статли» и «Робин Гуд и нищий (I)». Под «сквайрами» здесь, вероятно, надлежит понимать мелкопоместных дворян, которые в описываемые времена нередко занимались браконьерством. Возможно, по внутренней хронологии цикла данному тексту предшествует баллада «Робин Гуд и епископ», в которой, спасаясь от погони, главный герой укрывается в доме старухи — а теперь, в благодарность за ее помощь идет выручать трех юношей.

Сходный сюжет обнаруживается в пьесе Э. Мандэя «Падение Роберта, графа Хантингтона», где Скарлет и Скейтлок, два сына вдовы, приговорены к смертной казни. В тюрьме под предлогом исповеди их навещает брат Тук; туда же, прикинувшись бедным стариком, приходит и Робин Гуд и просит разрешения лично отомстить им за убийство своих сыновей. Шериф позволяет развязать приговоренных; тогда Робин трубит в рог, и Маленький Джон, Мач и брат Тук вступают в бой со стражей.

147

Ему тринадцать пенсов в день | К тому же я плачу». — Предположительно, со времен короля Иакова I (1566—1625; правил с 1603 г.) жалованье заплечных дел мастера действительно составляло тринадцать пенсов (см.: Brewer 1898: 585). Выражение «плата палачу» (англ, hangman’s fee) даже вошло в поговорку: «Не was bom to pay the hangman’s fee» — «Ему судьба умереть на виселице» (букв.: «Он родился, чтобы заплатить палачу»).

148

Тут виселицу удальцы | На луг перенесли, | Шерифа вздернули на ней... — Данная любопытная деталь в балладе, возможно, отражает древнее представление о том, что преступник должен бьпъ казнен там, где совершил злодеяние; таким образом, шерифа вешают на «территории» вольных стрелков, на которую городские власти посягнули, намереваясь наказать браконьеров. Вообще же вплоть до XVIII в. казни в Англии совершались не только на площадях и территориях тюрем. Так, до 1783 г. осужденных в Лондоне лишали жизни за городской чертой: официальным местом для этого была деревушка Тайберн (Tybym), где стояло печально знаменитое «тройное дерево» (англ, triple tree) — большая трехногая виселица, на которой могли быть повешены одновременно несколько человек.

149

Данная баллада вошла в «венки» 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670), сборники Т. Эванса (см.: Evans 1777: 164—169), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795Д: 102—113) и Фр.-Дж. Чайлда (под номером 141; см.: Child 1882—1898/III: 185—187), а также собрания Э. Вуда и С. Пипса. В другом ее варианте, обнаруженном в Форрестерской рукописи (The Forresters Manuscript) (Данный манускрипт, созданный около 1670 г. и обнаруженный в 1993 г. бристольским книготорговцем А.-Р. Хизом, содержит списки двадцати одной робин-гудовской баллады, в том числе «Робин Гуда и Ален-э-Дэла», «Робин Гуда и епископа», «Робин Гуда и королевы Екатерины», «Робин Гуда и мясника». Ныне рукопись хранится в Британской библиотеке. К сожалению, исследователям не удалось установить, кем она была составлена и кому изначально принадлежала.), ключевого героя зовут Виль Скейтлок.

Сюжет о спасении Виля Статли, в том или ином варианте, был известен автору прозаического произведения «Жизнь Робин Гуда» (Слоанская рукопись) — и, таким образом, можно утверждать, что сама история возникла раньше 1600 года, до того, как она получила стихотворное оформление. По мнению Фр.-Дж. Чайлда, ее текст был написан в подражание балладе о спасении трех сквайров (см.: «Робин Гуд спасает трех юношей»).

150

Досель повешен не бывал | Еще лесной стрелок. — Действительно, ни в одной из баллад цикла не говорится о том, что кто-либо из лесных стрелков был казнен столь унизительным способом. Видимо, в мире Робин Гуда и его друзей это везение считалось поводом для особой гордости.

151

Пусть оба этих бунтаря... — Это первый случай, когда лесные стрелки в балладе названы «бунтарями» (англ, rebel).

152

Данная баллада впервые была опубликована в «венке» 1663 года (см.: Garland 1663), а затем в разных вариантах (под другим названием или с некоторыми изменениями сюжета (Например, разница в количестве нищих, которых встречает Джон.)) вошла в сборники Дж. Ритсона (см.: Ritson 1832/ II: 132—141) и Фр.-Дж. Чайлда (под номером 142; см.: Child 1882—1898ДП: 188—190). Также она имелась в собраниях Э. Вуда, С. Пипса и герцога Роксбурга.

Это единственная баллада о «зеленом лесе», в которой разбойники не грабят путников, а просят милостыню. В данной связи возникает резонный вопрос: насколько вероятно, что Робин Гуд, «гордый изгнанник» (англ, bold outlaw), как его называют в «Деяниях», позволил бы своим людям попрошайничать, или что Джон, не меньший гордец, согласился бы на это даже под принуждением? По-видимому, основной целью автора, ради достижения которой он и придумал такой сюжет, столь нехарактерный для баллад робин-гудовской традиции, было разоблачение мнимых нищих.

Тем не менее в этом произведении прослеживаются явные параллели с другими текстами цикла. Так, его начало перекликается с событиями истории о спасении трех нарушителей «лесного закона» (ср.: «Робин Гуд спасает трех юношей», «Робин Гуд и старик», «Робин Гуд спасает трех сквайров»), в которой герой также переодевается нищим и отправляется в опасный путь. Кроме того, Джон, хвалясь своей удачей, называет нищенский промысел «ремеслом» (англ, trade), что напоминает перевоплощение Робина в горшечника и мясника в двух соответствующих балладах. Как и там, в этой необычной истории лесной изгнанник неожиданно берется за новое дело, пародирует его, высмеивает, но в конце концов получает огромную прибыль.

153

Дувр (Dover) — портовый город на юго-востоке Англии, расположенный в графстве Кент, у пролива Па-де-Кале.

154

Данная баллада вошла в «венки» 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670), сборники Т. Эванса (см.: Evans 1777: 103—107), Дж. Ригсона (см.: Ritson 1795/II: 19—23) и Фр.-Дж. Чайлда (см.: Child 1882—1898/III: 191—193; номер 143), а также собрания Э. Вуда, С. Пипса и герцога Роксбурга. Кроме того, в Форрестерской рукописи обнаружен еще один вариант этой истории под названием «Робин Гуд и старуха» («Robin Hood and the Old Woman»), однако там роль отрицательного персонажа играет не священнослужитель, а шериф. Поэтому можно предположить, что шериф изначально фигурировал и в данной балладе, а образ злодея-епископа был привнесен в нее после Реформации, годом окончания которой историки считают 1648-й. Не исключено, что автор «Робин Гуда и старухи» обратился за вдохновением к «Повести о деяниях Робин Гуда», где в качестве антагониста выведен именно этот королевский чиновник. Интересно, что в балладе «Робин Гуд и епископ» священник, преследуя лесного разбойника, по сути, выполняет обязанности шерифа, что, впрочем, вполне соответствует средневековым английским реалиям, поскольку в те времена епископам нередко вменялось в обязанность возглавлять в своем округе карательные операции.

По своей форме история о епископе — классическая баллада, ориентированная на широкую публику, с традиционным зачином, внутренней рифмой и некоторыми чертами «высокого» литературного стиля; при этом ее язык в основном достаточно прост. Хотя произведение едва ли было написано ранее XVII века, Фр.-Дж. Чайлд отмечал, что в нем присутствует множество элементов, характерных для ранних текстов, в частности, шутовское переодевание героев и враждебное отношение к представителям Церкви (ср.: «Повесть о деяниях Робин Гуда», «Робин Гуд и монах»). Сюжет развивается динамично, в комическом ключе. Своеобразным продолжением этой истории служат баллады «Робин Гуд спасает трех юношей» и «Робин Гуд и королева Екатерина» (в последней фигурирует обиженный на лесного стрелка епископ).

155

Старуха ищет нас. | Ее одной моей стрелой | Остановлю сейчас». — Очевидно, автор баллады забыл или не знал об одном из основных моральных принципов Робин Гуда «не делать женщинам зла» — или предположил, что другие лесные стрелки, в отличие от вожака, данного принципа не разделяли.

156

Данная баллада вошла в собрание Фр. Дауса, сборники Т. Эванса (см.: Evans 1777: 211—214), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 146—154) и Фр.-Дж. Чайлда (под номером 144; см.: Child 1882—1898/III: 193—196), а также несколько раз публиковалась в популярных изданиях, например, в составе «венков» 1749 и 1753 годов (см.: Garland 1749; Garland 1753?). В последнем она имеет довольно развернутое название: «Как Робин Гуд, Маленький Джон и другие развлекали епископа Херефордского в веселом Барнсдейле» («The Bishop of Hereford’s Entertainment by Robin Hood and Littlejohn, etc., in Merry Bamsdale»). Наиболее ранний из сохранившихся списков баллады представлен в Форрестерской рукописи.

Текст «Робин Гуд и епископ Херефордский» тематически связан с несколькими балладами цикла, в частности с «Робин Гудом и епископом» (хотя там невольный гость веселых стрелков остается неназванным, история заканчивается сходным образом) и «Робин Гудом и королевой Екатериной», где обиженный епископ Херефордский жалуется королю, что Робин его ограбил и заставил в неурочный час отслужить в лесу мессу. Сюжет же, возможно, подсказан «Повестью о деяниях Робин Гуда».

Вполне вероятно, что прообразом ключевого героя послужил один из реально существовавших епископов города Херефорд (см. примеч. 2). В их числе исследователи — например, Ст. Найт — называют Адама Орлетона (Adam Orleton; ум. 1345), служившего епископом в 1317—1327 годах и не пользовавшегося любовью населения (см.: FM 1998: 144). В период правления Эдуарда II (1307—1327 гг.), когда, скорее всего, начало формироваться ядро робин-гудовского цикла, А. Орлетон был известным государственным деятелем. В 1322 году, после баронского восстания, в котором, по мнению ряда историков, участвовали и возможные исторические прототипы Робин Гуда, он был обвинен в измене, однако Иоанн XXII (1244?/1249?—1334; Папа Римский с 1316 г.) отказался лишить его епископского сана, сославшись на отсутствие доказательств его вины. Вскоре Орлетон поддержал заговор Изабеллы Французской (1295—1358), результатом которого стало свержение Эдуарда II.

Еще одним прототипом епископа мог быть Питер Эгюбланш (Peter Aigueblanche; ум. 1269), поддерживавший Генриха III в войне против мятежных баронов (1264—1267 гг.). Шотландский хронист Уолтер Бауэр уверенно утверждал, что Робин Гуд был участником вышеупомянутого баронского восстания — а следовательно, врагом епископа (см.: Dobson, Taylor 1976: 5).

Поскольку в балладе король назван Ричардом, можно предположить, что епископом Херефордским является современник Ричарда I Уильям де Вир (William de Vere; ум. 1198), но это менее вероятно.

Примечательно, что здесь, как и в ранних текстах, действие происходит в Бернисдейле, а не в Шервуде. Возможно, автор хотел придать балладе более аутентичный характер, как бы подтверждающий ее подлинность и верность традиции.

157

...о графах... — В оригинале: «barons bold» (англ. — букв.: «смелые бароны»). Данный образ, расхожий в английской народной литературе, встречается и в ряде других популярных баллад. Английские бароны как влиятельные феодалы нередко составляли оппозицию королю, а порой и оказывали ему серьезное сопротивление (подробнее об этом см. преамбулу к примечаниям к балладе «Робин Гуд и монах»).

158

Херефорд (Hereford) — главный город графства Херефордшир; в средние века был центром епископства.

159

Предположительно, данная баллада, пользовавшаяся широкой популярностью в XVII веке, была написана до начала гражданской войны в Англии (1642—1652 гг.). Во второй половине семнадцатого столетия ее текст, в двух разных вариантах, публиковался в составе «венков» (см.: Garland 1663; Garland 1670), а также издавался отдельно, в виде так называемых «листков», наиболее ранний из которых увидел свет около 1655 года. Кроме того, она вошла в сборники Т. Перси (см.: Folio 1867: 37—46), Т. Эванса (см.: Evans 1777: 149—156), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 82—90) и Фр.-Дж. Чайлда (под номером 145; см.: Child 1882—1898/III: 196—205), а также собрания Э. Вуда, герцога Роксбурга и С. Пипса.

Вариант баллады, попавший в коллекцию Перси, оказался неполным (были утрачены несколько листов); другая же версия, сохранившаяся в нескольких дешевых изданиях, лакун не имела. Тем не менее до обнаружения в 1993 году Форрестерской рукописи сюжет этой истории оставался местами не вполне ясен. В частности, отсутствовала информация о том, сколько друзей Робин Гуда участвовало в состязании, какие они взяли себе имена, кто такой Клифтон — один из лесных стрелков или же лучник, выступавший на стороне короля. В названной же рукописи был обнаружен третий, наиболее связный вариант (именно он помещен в основном разделе наст. изд.).

Однако один из ключевых вопросов до сих пор остается открытым. Непонятно, о какой именно королеве Екатерине идет речь — супруге Генриха V (1387—1422; правил с 1413 г.) или одной из жен Генриха VIII — Екатерине Арагонской (1485—1536), Екатерине Говард (1520?/1525?—1542) или Екатерине Парр (1512?—1548).

Источником материала для данной баллады, по-видимому, послужил целый ряд произведений, среди которых можно выделить «Правдивую историю о Робин Гуде» Мартина Паркера, «Робин Гуда и епископа» и «Повесть о деяниях Робин Гуда». Например, из последней был взят один из ее ключевых персонажей — сэр Ричард (или Роберт) Ли. Кроме того, автор «Робин Гуда и королевы Екатерины», возможно, вдохновился пьесой Энтони Мандэя «Падение Роберта, графа Хантингтона» и балладой «Адам Белл, Клем из Клу и Вильям Клаудсли», в которой королева также сочувствует изгнанникам.

По сюжету Робин Гуд состоит в хороших отношениях с Екатериной и тепло принимается при дворе, но всё еще остается лесным разбойником непонятного происхождения. Единственный шаг в сторону «нобилизации» главного героя был сделан в издании 1663 года, где в финале король прощает Робина и дает ему титул графа. Два других варианта заканчиваются небольшим спором Робина и Джона — нехарактерным для поздних баллад сюжетным ходом, напоминающим «Робин Гуда и монаха» и «Робин Гуда и Гая Гисборна» и наводящим на мысль о продолжении. Таковым, очевидно, служит «Погоня за Робин Гудом» (в Форрестерской рукописи данные тексты идут подряд).

Что касается целевой аудитории «Робин Гуда и королевы Екатерины», то, по-видимому, эта баллада предназначалась в первую очередь для городской, а скорее, даже столичной, публики — ведь про Ноттингем в ней с легкой иронией говорится, что он расположен где-то далеко на севере.

В подписи к иллюстрации (с. 281 наст, изд.) к данной балладе Л.-Дж. Рид назвал королеву Элеонорой (намекая, очевидно, на Элеонору Аквитанскую, королеву Англии в 1154—1189 гг.). Однако история, приведенная в его книге, сюжетно повторяет балладу, а следовательно, это переосмысление не играет существенной роли.

160

Из Дэллоллских лугов». — Возможно, имеются в виду окрестности небольшого города Далэма (Dalham) в восточной части Англии или, что вероятнее, города Дэллоу-Мур (Dallow Moor) в графстве Йоркшир, с которым связано множество топонимов робин-гудовской легенды.

161

Свой плащ зеленого сукна | Отважный Робин снял \ И королеве сей же час | В подарок отослал. — Возможно, данная сцена призвана напомнить читателю эпизод «Деяний», в котором Робин дарит королю зеленую разбойничью одежду.

162

Реннет — вариант имени Рейнольд. Вероятно, речь идет о некоем стрелке Рейнольде, упомянутом в «Повести о деяниях Робин Гуда» (см. с. 56 наст, изд.). Кроме того, в последней прозвище «Рейнольд» (а точнее — «Рейнольд Зеленый Аист») берет себе Маленький Джон, заступая на службу к шерифу. Впрочем, не исключено, что Реннет перекочевал в данную балладу из анонимной песни о молодом стрелке Рейнольде, в финале которой главный герой становится соратником Робин Гуда, — ее текст был опубликован в Лондоне в 1609 г. под названием «Песня фримена» (Фримены (англ, freeman) — общее название свободнорожденных полноправных граждан.) («The Freemans Song»). Местами она не очень понятна, зато «маркеры», отсылающие читателя (или слушателя) к общему своду текстов о «зеленом лесе», опознаются безошибочно:

By Lands-dale hey ho,

By mery Lands-dale hey ho,

There dwelt a jolly miller,

And a very good old man was he, hey ho.

Не had, he had and a sonne a,

Men called him Renold,

And mickle of his might

Was he, was he, hey ho.

And from his father a wode a,

His fortune for to seeke,

From mery Lands-dale

Wode he, wode he, hey ho.

His father would him seeke a,

And found him fast a sleepe;

Among the leaves greene

Was he, was he, hey ho.

He tooke, he tooke him up a,

All by the lilly-white hand,

And set him on his feet,

And bad him stand, hey ho.

Не gave to him a benbow,

Made all of a trusty tree,

And arrowes in his hand,

And bad him let them flee.

And shoote was that that a did a,

Some say he shot a mile,

But halfe a mile and more

Was it, was it, hey ho.

And at the halfe miles end,

There stood an armed man;

The childe he shot him through,

And through and through, hey ho.

His beard was all on a white a,

As white as whale is bone,

His eyes they were as cleare

As christall stone, hey ho.

And there of him they made

Good yeoman, Robin Hood,

Scarlet, and Littlejohn,

And Littlejohn, hey ho.

В Ландсдейле*, хей-хо,

В веселом Ландсдейле, хей-хо,

Жил славный мельник,

И очень хорошим стариком был он, хей-хо.

(*Возможно, имеется в виду Лонсдейл (Lonsdale) — долина в графстве Ланкашир, или городок Керби-Лонсдейл (Kirby Lonsdale) в графстве Камбрия, на северо-западе Англии.)

Он имел, он имел сына;

Люди звали того Рейнольдом,

И весьма силен

Был он, был он, хей-хо.

И ушел он от отца в лес

На поиски счастья,

Из веселого Ландсдейла

Ушел он, ушел он, хей-хо.

Отец отправился его искать

И нашел его крепко спящим —

Среди зеленой листвы

Был он, был он, хей-хо.

Он взял, он взял его

За лилейно-белую руку

И поставил на ноги

И велел ему стоять, хей-хо.

Он дал ему лук,

Сделанный из крепкого дерева,

И стрелы в руку

И велел пустить их в полет.

И тот выстрелил,

Говорят, что стрела пролетела милю,

Но немногим больше полмили

Был тот выстрел, был выстрел, хей-хо.

И где кончались эти полмили,

Стоял вооруженный человек;

Юноша прострелил его насквозь,

Насквозь, насквозь, хей-хо.

Борода у него была сплошь белая,

Белая, как китовая кость,

Его глаза были ясными,

Как горный хрусталь, хей-хо.

И тогда они сделали из юноши

Доброго йомена — Робин Гуд,

Скарлет и Маленький Джон,

И Маленький Джон, хей-хо.

163

Локсли. — В данной балладе Робин Гуд впервые называется этим именем. В прозаическом произведении «Жизнь Робин Гуда» сказано, что Локсли — это городок, где родился Робин, находящийся в Йоркшире или в Ноттингемшире (см. с. 465 наст. изд.). Той же традиции следует и баллада «Рождение, воспитание, подвиги и женитьба Робин Гуда»: в ней говорится, что городок Локсли расположен в Ноттингемшире (см. с. 307 наст. изд.).

164

Финсбери (Finsbury) — в описываемые времена лес к северу от Лондона; в XIX в. он был превращен в парк.

165

Пэр — титул представителя высшего английского дворянства, а также человек, обладающий этим титулом и пользующийся особыми привилегиями.

166

Гавейн. — Имеется в виду сэр Гавейн Оркнейский (англ. Gawain; фр. Gauvain) — рыцарь Круглого стола, племянник легендарного короля Артура и один из центральных персонажей артуровского цикла.

167

«Эй, вальдшнеп, глаз поберегу}.» — | Красавицы кричат. — Вальдшнеп — птица семейства бекасовых. Однако Т. Перси утверждал, что здесь речь идет «не о птице, в которую стреляют, а о короле и его партии: в Англии вальдшнеп печально знаменит своей глупостью, в связи с чем это слово употребляют в иносказательном смысле, имея в виду простака, дурачка» (цит. по: Folio 1867: 44).

168

Но Робин Гуд своей стрелой | Подшиб его стрелу. — Это первое упоминание о том, как Робин или кто-то из его друзей проявил столь незаурядную меткость. Ту же сцену воссоздает и Вальтер Скотт в тринадцатой главе «Айвенго»: там Локсли расщепляет стрелу лесничего Губерта (см.: Скотт 1990/VI: 146). Впрочем, доподлинно неизвестно, был ли В. Скотт знаком с балладой «Робин Гуд и королева Екатерина».

169

В лесу под вечер подстерег | Меня он как-то раз \ И мессу связанным служить | Заставил в поздний час». — Негодование епископа вызвано не только тем, что его силой принудили служить мессу, но еще и тем, что это пришлось делать в нарушение церковных правил: месса традиционно проводится утром.

170

Данная баллада была включена в «венки» 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670), а также в сборники Т. Эванса (см.: Evans 1777: 156—160), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 92—100) и Фр.-Дж. Чайлда (под номером 146; см.: Child 1882—1898/III: 205—207). Кроме того, она имелась в коллекциях Э. Вуда, С. Пипса, герцога Роксбурга и Фр. Дауса.

Эта история представляет собой продолжение одной из версий баллады «Робин Гуд и королева Екатерина» (текст из Форрестерской рукописи, см. преамбулу к примечаниям к соответствующей балладе); другие варианты заканчиваются тем, что король прощает Робина.

171

Беглецы до Ньюкасла домчались тогда ~ Мы в Карлайл от погони уйдем ~ В страхе в Честер и в Ланкастер ляпались стрелки... — Ньюкасл (Newcastle) — город на северо-востоке Англии; Карлайл (Carlisle), Честер (Chester) и Ланкастер (Lancaster) — города в северо-западной части страны.

172

Фортуна — древнеримская богиня удачи. В оригинале ее имя дано с прописной литеры, однако, очевидно, здесь оно использовано в нарицательном значении.

173

Наиболее ранними из сохранившихся изданий, включающих данную балладу, являются «венки» 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670), однако известно, что она публиковалась и ранее, о чем свидетельствует Издательский реестр 1656 года. Также баллада вошла в сборники Т. Эванса (см.: Evans 1777:160—164), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 97—105) и Фр.-Дж. Чайлда (под номером 147; см.: Child 1882—1898/III: 208—210) и собрания Э. Вуда, С. Пипса, герцога Роксбурга и Фр. Дауса.

Некоторые исследователи высказывают мнение, что «Добыча Робин Гуда» принадлежит перу Лоренса Прайса (Laurence Price; 1628?—1680?), автора сатирических баллад и памфлетов, объясняя свои догадки ее отчетливой антиклерикальной направленностью (на протяжении всего XVII века в Англии возрастали враждебные католичеству настроения) (В 1605 г. был раскрыт так называемый Пороховой заговор (англ. Gunpowder Plot) — неудачная попытка покушения группы английских католиков на короля Иакова I: во время тронной речи монарха предполагалось взорвать здание парламента. До сих пор народная традиция отмечает Ночь Гая Фокса (Guy Fawkes’ Night): люди сжигают соломенное чучело, изображающее названного — самого знаменитого — участника заговора.). Однако этот единственный довод не может рассматриваться в качестве доказательства, поскольку существуют и другие тексты, в которых Робин Гуд выражает явную неприязнь к священнослужителям и прибегает к хитрости, чтобы добиться своего (см.: «Повесть о деяниях Робин Гуда», «Робин Гуд и епископ»). В основе же баллады лежит достаточно популярный фольклорный сюжет о ловком плуте, который подстраивает «чудо» (Например, в анонимном английском фаблио XIII в. «Госпожа Сириц» («Dame Sirith») хитрая старуха показывает молодому человеку собачку, в которую якобы превратилась ее дочь, а в шотландской сказке «Бервикские монахи» («The Freiris of Berwik»; известна с XVI в.) герой при помощи мнимого волшебства вынуждает хозяев угостить его ужином.). Впрочем, в данном случае не вполне ясно, с какой целью в самом начале истории Робин Гуд надевает рясу — возможно, здесь отразился уже усвоенный фольклором образ «веселого монаха», брата Тука, близкого по духу к лесным стрелкам, а потому вызывавшего у слушателей симпатию.

174

О Локсли... — Это одно из немногих упоминаний Локсли как самостоятельного персонажа (в ряде текстов о «зеленом лесе» данное имя принадлежит Робин Гуду). Подобное упоминание встречается и в балладе «Робин Гуд и отважный рыцарь», где говорится о некоем Виле Локсли — соратнике Робин Гуда; возможно, автор имел в виду Виля Скейтлока (или Скарлета).

175

Грош (гроут) — серебряная английская монета в четыре пенса, введенная при Эдуарде I в 1279 г.

176

Святой травой, — он приказал, — | Клянитесь, господа... — Данная клятва вполне соответствует фарсовой атмосфере баллады. Вероятно, здесь обыгрываются близкие по звучанию слова «grass» (англ. — «трава») и «cross» (англ. — «крест»).

177

Впервые данная баллада — под заглавием «Благородный рыбак, или Большая добыча Робин Гуда» («The Noble Fisherman, or Robin Hood’s Great Prize») — упоминается в Издательском реестре 1631 года. Однако в «венках» 1663 и 1670 годов (см.: Garland 1663; Garland 1670) ей было присвоено другое название: «Благородный рыбак, или Выбор Робин Гуда»; под ним же она вошла в сборники Т. Эванса (см.: Evans 1777: 171—176), Дж. Ритсона (Ritson 1795Д: 110—116) иФр.-Дж. Чайлда (под номером 148; см.: Child 1882—1898/III: 211—213), а также в собрания Э. Вуда, С. Пипса и герцога Роксбурга.

События баллады разворачиваются на море. Хотя в ней Робин Гуд вырван из привычного окружения — «зеленого леса», она, тем не менее, пользовалась довольно широкой популярностью. Следует заметить, что морские приключения переживали и другие известные герои-изгнанники, например, Юстас Монах, Фалк Фицуорен и Херевард Зоркий, чьи истории послужили несомненным подспорьем при формировании робин-гудовского цикла.

На свой лад данное произведение продолжает традицию «Робин Гуда и горшечника» — самой ранней из историй, где лесной стрелок пробует себя в новой для него сфере деятельности. В «Благородном рыбаке...» главный герой также принимается за чуждое ремесло, но в конце концов добивается успеха благодаря привычному для себя занятию — стрельбе из лука. Впрочем, остается не вполне понятным, отчего Робин избирает именно работу рыбака, опасную и не самую доходную. Для сравнения: моряк на королевской службе во время Столетней войны (серия военных конфликтов между Англией и Францией в 1337—1453 годах) получал три пенса в день, а хороший лучник в сухопутной армии — как минимум вдвое больше.

178

Скарборо (Scarborough) — город в графстве Йоркшир на берегу Северного моря.

179

Стрелок ответил: «Саймон Ли \ Зовусь на родине своей». — Возможно, намек на первоначальное имя апостола Петра: до того как стать учеником Христа, он звался Симон (в английском произношении — Саймон) и был рыбаком.

180

Французы грабят всех подряд, | И нет пощады никому. — Очевидно, описанная в произведении стычка английских моряков с французскими пиратами стала отражением событий Англо-французской войны 1627—1629 гт., основные боевые действия которой велись на море. Она стала очередным столкновением Англии и Франции: конфликты между этими державами происходили регулярно начиная с XII в.

181

На эти деньги я велю | Для бедных выстроить приют». — Строительство по обету часовен, приютов, больниц и т. д. было распространенной практикой как в средние века, так и в Новое время. Нередко деньги на благотворительные цели жертвовались по окончании какого-нибудь опасного путешествия или предприятия. Зачастую делалось это и во искупление грехов (что для изгнанника могло быть весьма актуально). Кроме того, в финале баллады явно находит отражение традиционная щедрость Робин Гуда по отношению к беднякам — с тою лишь разницей, что стрелок не просто раздает деньги, а ведет себя как респектабельный филантроп.

182

В 1760—1780-е годы в русле робин-гудовской традиции активно создавались новые тексты, как поэтические, так и драматургические и прозаические. Именно к ним, вероятно, следует отнести это, достаточно пространное, произведение, вошедшее в собрания герцога Роксбурга и С. Пипса. Несмотря на то, что экземпляр из коллекции Роксбурга предположительно датируется 1685 годом, данная баллада впервые увидела свет лишь в 1716 году, будучи включенной в «Антологию Джона Драйдена» («John Dryden’s Miscellanies»), которая получила название от имени своего составителя — английского поэта, переводчика и драматурга (John Dryden; 1631—1700). Спустя семь лет Драйден опубликовал эту историю в уже более крупном сборнике, озаглавленном «Собрание старых баллад» («А Collection of Old Ballads»; 1723). Кроме того, она вошла в сборники Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 2—12) и Фр.-Дж. Чайлда, присвоившего ей номер 149 (см.: Child 1882—1898/III: 214—218).

Главной особенностью произведения является характерное для поздних баллад стремление связать воедино другие тексты цикла — во многом путем заполнения лакун в биографиях Робин Гуда, его родственников и ближайших друзей. По-видимому, с этой целью автор «знакомит» главных героев баллады «Адам Белл, Клем из Клу и Вильям Клаудсли» с отцом Робин Гуда, а одного из ключевых персонажей называет именем Гэмвелл, уже встречавшимся в «Робин Гуде и Виле Скарлете». Отца же Робина автор делает лесничим, то ли намеренно уходя от уже устоявшейся традиции, согласно которой Робин Гуд — изгнанный граф Хантингтон, то ли не будучи знакомым с пьесой Энтони Мандэя, неоднократно служившей источником для сочинителей робин-гудовских баллад. Несмотря на то, что Робин в этой истории не граф, он и не простой йомен: здесь стрелок — племянник сельского сквайра по имени Гэмвелл (брат его матери), одного из тех колоритных провинциальных дворян, которые в дальнейшем перекочуют в произведения Генри Филдинга (Henry Fielding; 1707—1754) и Лоренса Стерна (Laurence Sterne; 1713—1768) (См., например, романы Г. Филдинга «История Тома Джонса, найденыша» («The History of Tom Jones, a Foundling»; 1749) и Л. Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» («The Life and Opinions of Tristram Shandy, Gentleman»; 1759—1767).). Примечательно, что в этой балладе рассказывается и о юности Маленького Джона как одного из домочадцев старого Гэмвелла.

Уход Робин Гуда и Маленького Джона в лес в данной истории происходит максимально бесконфликтно: он представляется изящной игрой «золотой молодежи», которая отправляется на лесной пикник и ради собственного развлечения состязается в стрельбе. С появлением пасторальной Клоринды, «королевы пастушек», это ощущение только усиливается. Доподлинно известно, что такие увеселения аристократии имели место и в реальной жизни.

Введению робин-гудовской темы в аристократический обиход во многом способствовал один из английских монархов — Генрих VIII, при дворе которого неоднократно разыгрывались сценки и представления с участием персонажей популярных баллад. Так, в мае 1515 года король с супругой, Екатериной Арагонской, отправились в Шутерс-Хилл (парк в окрестностях Лондона) и по пути встретили компанию «веселых молодцов» в зеленых капюшонах, с луками и стрелами, числом около двухсот (разумеется, это были королевские гвардейцы, переодетые лесными разбойниками). Один из них, назвавшись Робин Гудом, подошел к королю и пригласил его в лесную беседку, где уже ждал обед. Пока Генрих и Екатерина сидели за столом, «разбойники», среди которых были Маленький Джон, дева Мэрион и монах Тук, развлекали их состязанием в стрельбе.

Несколько необычен финал баллады: она завершается пожеланием королю наследников. Возможно, речь в данном случае идет о Карле EI (1630—1685; правил с 1660 г.), не имевшем законных детей, — после его смерти трон отошел к его брату-католику, Иакову II (1633—1701; правление: 1685—1688 гг.), что в 1688 году привело к «Славной революции» (Вскоре после коронации Иаков II, открыто исповедовавший католическую веру, начал проводить политику, вызвавшую крайнее неудовольствие протестантского большинства. В частности, в годы его правления был распущен Парламент, на ключевые посты в стране назначались преимущественно католики, а при наборе солдат в армию предпочтение отдавалось католикам-ирландцам. В связи с этим противники короля решили сменить его на голландского принца Вильгельма Оранского (1650—1702), который в результате государственного переворота, получившего название «Славная революция», занял английский престол и в 1689—1702 гг. правил под именем Вильгельма III.). Однако английская история знала и других бездетных королей, в частности, Ричарда I, которого литературная традиция XVII века уже прочно связала с робин-гудовской легендой.

Вполне вероятно, что автор делает намек и на другую историческую персоналию — а именно на некоего Роджера Маршалла, который в 1497 году возглавил так называемое «восстание Робин Гуда», произошедшее в городке Уолсол — неподалеку от упомянутого в балладе города Титбери (см. примеч. 7). Известно, что Маршалл в одежде лесного стрелка, собрав толпу в сто человек, отправился выручать из городской тюрьмы своего друга и впоследствии предстал перед судом за нарушение общественного порядка. Не исключено, что и другие имена собственные, упоминаемые в тексте, служат отсылками к каким-либо местным реалиям и событиям (подробнее см.: Knight 2003: 7—8).

183

Как сторож уэйкфилдский, метко стрелу \ В мишень за две жили пускал. — Персонаж баллады «Веселый сторож из Уэйкфилда» не стрелял из лука (ср. с. 140—143 наст, изд.), однако этим умением славился герой опубликованной в 1706 г. анонимной «Повести о Джордже-э-Грине, стороже из Уэйкфилда» («The History of George a Green; Pindar of the Town of Wakefield»). Книга о стороже Джордже-э-Грине была очень популярна и неоднократно переиздавалась.

184

Раз с Адамом, Вилем и Клемом из Клу... — Подразумеваются три знаменитых стрелка, герои баллады «Адам Белл, Клем из Клу и Вильям Клаудсли».

185

Уорикский рыцарь по имени Гай... — Имеется в виду Гай из Уорика (Ги де Уорик) — персонаж одноименного стихотворного романа («Gui de Warewic»; ок. 1220), популярного в Англии и Франции в XIII—XVI вв. Согласно сюжету, юный Гай из любви к даме совершает множество подвигов, а в конце жизни принимает монашество.

186

...в Гэмвелле жил... — Речь идет о Гэмвелл-Холле — поместье сквайра Гэмвелла. «Холл» (англ. hall — «дом», «крытый зал», «просторное помещение») и «мэнор» (англ, manor — «имение», «особняк») — традиционные прибавки к названиям английских поместий.

187

На далле изящный зеленый наряд — \ Не сыщешь красивей сукна. — В оригинале мать Робина одета в линкольнское сукно (см. о нем примем. 16 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»). В ранних балладах одежда из такой ткани — непременный атрибут Робина и его друзей, в поздних же текстах подобные детали постепенно утрачивают свой изначальный смысл, превращаясь в сугубо декоративные элементы.

188

Кэрол (от лат. choraula — «танец под аккомпанемент флейты», через старофр. car ole — «круговой танец») — английское рождественское песнопение, изначально исполнявшееся во время танца и близкое к народной песне; большинство кэролов написано простым языком, в форме куплетов, многие имеют припев или рефрен. Данный жанр был распространен в Англии начиная с XII в. и не утратил популярность вплоть до наших дней. Один из самых известных старинных кэролов называется «Двенадцать дней Рождества» («Twelve Days of Christmas»); в России он известен в переложении бардов Сергея и Татьяны Никитиных («Рождественская песня»).

189

Титбери (Titbury). — Очевидно, имеется в виду Татбери — город в графстве Стаффордшир, в центральной части Англии.

190

И бой я видал, и на скрипке играл... — Это единственная баллада в робин-гудовском легендариуме, где рассказчик упоминает о себе как о непосредственном очевидце и даже участнике описываемых им событий. Возможно, в данном случае он примеряет на себя образ Алена-э-Дэла, бродячего менестреля, принятого в компанию лесных стрелков (см.: «Робин Гуд и Ален-э-Дэл»).

191

Бобби — как и «Робин», простонародная форма имени «Роберт».

192

Моррис (от среднеангл. morisk или morisse — «мавританский») — популярный танец, исполняемый в кругу или в колонне, с разнообразными предметами (палки, мечи, платки и т. д.), которые в процессе танца подбрасывают или складывают определенным образом. Судя по этимологии его названия, можно предположить, что он возник в Европе в XV в. как стилизация — в связи с существовавшей тогда модой на «экзотические», особенно восточные, зрелища — и изначально исполнялся в необычных костюмах или сопровождался особо причудливыми движениями. Не исключено, что в Англию моррис пришел из Италии или Испании; в частности, последнюю версию подтверждают лондонские хроники, где упоминается, что в 1494 г. труппа испанских танцоров исполняла его перед Генрихом VII. К середине XVII в. моррис окончательно утвердился в качестве английского народного танца: в это время крестьяне уже вовсю плясали его на деревенских праздниках, особенно в Троицын день (седьмое воскресенье после Пасхи, когда отмечается сошествие Святого Духа на апостолов).

193

Кто «Артур-э-Брэдли» орал. — См. преамбулу к примечаниям к балладе «Робин Гуд и скорняк».

194

Даббридж (Dubbridge). — Возможно, автор имел в виду деревню Дадбридж в Глостершире, однако, в отличие от Йоркшира и Ноттингемшира, данное графство никак не связано с робин-гудовской традицией. Впрочем, собственно в Йоркшире существовало несколько населенных пунктов с тем же кельтским корнем «dubh» [гэльск. — «черный», «темный»), например, Дабкот и Дабгарт.

195

Данная баллада, датирующаяся приблизительно XVII веком, вошла в собрание Э. Вуда, но при этом не публиковалась в составе ранних «венков». Позже она была включена в сборники Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 157—165) и Фр.-Дж. Чайлда, присвоившего ей номер 150 (см.: Child 1882—1898/III: 218—219).

Собиратели и исследователи в большинстве своем невысоко оценивали художественный уровень данного текста: Р. Добсон и Дж. Тэйлор утверждали, что ему недостает литературных достоинств (см.: Dobson, Taylor 1976: 176), Фр.-Дж. Чайлд же и вовсе назвал его «глупой песенкой» (Child 1965: 218). Впрочем, как бы ни была безыскусна эта баллада, нужно признать, что она играет важную роль предыстории, заполняя лакуны в биографии главного героя. Создание подобных текстов стало неизбежным этаном формирования робин-гудовского цикла.

Хотя с XVI века Робина и Мэрион уже объединяли Майские игры, данное произведение — одно из немногих, где они появляются вдвоем. Нужно заметить, что к таковым не относятся баллады «Робин Гуд и королева Екатерина» и «Добыча Робин Гуда», поскольку там о Мэрион говорится лишь вскользь. Также нельзя принимать в расчет и эклогу английского поэта Александра Барклея (Alexander Barclay; 1476?—1552), написанную вскоре после 1500 года и содержащую, возможно, самое раннее упоминание о деве Мэрион, — в ней эти два персонажа и вовсе подчеркнуто «разделены»: «Yet would I gladly heare nowe some mery fit | Of maide Marian, or els of Robin Hoode (среднеангл. — «Я бы охотно послушал какую-нибудь веселую песню | О деве Мэрион или о Робин Гуде»; курсив наш. — В.С). Только в пьесе Энтони Мандэя «Падение Роберта, графа Хантингтона» героев наконец связывают любовные узы: дева Матильда (она же Мэрион (Мэрион — уменьшительное от Марии; Матильда (или Мод) — совершенно отдельное имя. Вероятно, Э. Манд эй дал своей героине прозвище «Мэрион», поскольку в XVII в. данное имя уже, так или иначе, связывалось с историями «о зеленом лесе», и Матильде было логично его принять.)), дочь лорда Ласи, в день помолвки отправляется вместе с графом Робертом, объявленным вне закона, в Шервудский лес и живет там целомудренной жизнью, ожидая того момента, когда Роберт сможет взять ее в жены.

Однако отсутствие Мэрион в ранних текстах робин-гудовской традиции вовсе не удивительно. Мир героических баллад XIV—XVI веков — преимущественно мужской; женским персонажам в нем отведено очень мало места. Среди таковых стоит назвать Богородицу, изменницу-аббатису, а также жен Ричарда Ли и шерифа. Даже на смертном одре Робин не говорит о супруге и детях (если они у него были), а лишь упоминает о том, что никогда не причинял вреда женщинам (ср. с. 114, 116 наст. изд.).

Впрочем, и в Майских играх дева Мэрион является относительно «поздним» персонажем, присоединившимся к уже устоявшемуся кругу робин-гудовских героев. Более того, ее традиционным «кавалером» в этих представлениях был вовсе не Робин Гуд, а отец Тук, хотя никаких отдельных историй, повествующих о Мэрион и монахе, не сохранилось, если не считать краткого упоминания о них в пьесе «Знаменитая хроника короля Эдуарда I» («The Famous Chronicle of King Edward the First»; 1593) английского драматурга Джорджа Пила (George Peele; 1556—1596): «All were not lies that beldames told | Of Robin Hood and Littlejohn, | Friar Tuck and Maid Marian» (англ. — «Всё то не ложь, что рассказывают почтенные женщины | О Робин Гуде и Маленьком Джоне, | Отце Туке и деве Мэрион»).

Что касается происхождения Мэрион как персонажа робин-гудовской легенды, то, возможно, ее прообразом послужила французская пастушка Марион (или Мариот), подруга пастуха Робёна из пьесы «Игра о Робене и Марион» (

Однако в балладе «Робин Гуд и Мэрион» герои представлены не только как влюбленные. С формальной точки зрения она написана в духе тех историй о «зеленом лесе», в которых Робин Гуд встречает достойного противника: Мэрион ведет себя так, как и положено «незнакомцу в лесу», — и достойно выдерживает бой с вожаком вольных стрелков.

В те времена, к которым обычно относят действие баллад о Робин Гуде, женщина наравне с мужчиной за совершённое преступление и неявку на суд могла оказаться вне закона — с той лишь разницей, что в таком случае она называлась не «oudaw», a «waif» (англ. — букв.: «никому не принадлежащая, ничья»). Встречались также и женщины, которые, не подпадая под действие приговора, добровольно уходили в изгнание вместе со своими братьями, мужьями или возлюбленными. В частности, известны истории о трех Матильдах (или Мод), поступивших подобным образом; в той или иной мере, все они послужили прообразом героини робин-гудовской традиции.

Одна из этих Матильд — супруга реально существовавшего изгнанника Роберта Хода (или Года; англ. Robert Hode) из Уэйкфилда. Бытует мнение, что она по собственной воле разделила судьбу мужа, сбежав вместе с ним в Бернисдейлский лес после того, как в 1322 году его покровитель, мятежный Томас Плантагенет, граф Ланкастер, потерпел поражение у Боробриджа в стычке с королевскими войсками, — однако доподлинно это неизвестно.

Другая Матильда — дочь предводителя очередного баронского восстания Роберта Фицуолтера (Robert Fitz-Walter; ум. 1235), которому после неудавшегося покушения на короля Иоанна Безземельного вовсе пришлось бежать из Англии. Легенда гласит, что за некоторое время до восстания Иоанн пытался соблазнить Матильду, чем и вызвал месть разгневанного отца. Однако данная версия представляется весьма сомнительной: ведь Фицуолтер принял участие в баронском заговоре в 1212 году, а Матильда умерла в 1190-х годах (как гласит другая легенда, по вине того же короля Иоанна, который ее отравил). Впрочем, недостоверность этой истории не помешала ей передаваться из уст в уста и стать широко известной. Поэтому неудивительно, что именно дочь Фицуолтера послужила прототипом «прекрасной Мэрион», героини драматической дилогии Энтони Мандэя, полное название которой звучит так: «Падение Роберта, графа Хантингтона, впоследствии названного Робин Гудом из веселого Шервуда, его любовь к целомудренной Матильде, дочери лорда Фицуотера, впоследствии названной прекрасной девой Мэрион, а также смерть Робин Гуда и прискорбная трагедия целомудренной Матильды, или прекрасной девы Мэрион, отравленной Королем Джоном» («The Downfall of Robert, Earle of Huntington, afterward called Robin Hood of merrie Sherwodde: with his love to chaste Matilda, the Lord Fitzwater’s daughter, afterwardes his faire maide Marian; and also the Death of Robert, Earle of Huntingon, otherwise called Robin Hood of merrie Sherwodde: with the lamentable Tragedie of chaste Matilda, his faire maid Marian, poysoned at Dunmowe by King John»).

Литературная традиция XVII—XVIII веков нередко связывала деву Мэрион с аббатством Св. Девы Марии в городе Литл-Данмоу (графство Эссекс), в котором находилась фамильная церковь Роберта Фицуолтера, где погребли тело Матильды Фицуолтер. Несмотря на то, что оно было туда перевезено, легенда оказалась сильнее: так, эссекский историк Томас Райт (Thomas Wright; 1810—1877) с уверенностью написал: «Матильда, дочь лорда Роберта Фицуолтера, была отравлена в аббатстве Данмоу королем Иоанном» (Wright 1831: 87).

Еще одна героическая женщина, также послужившая возможным прототипом девы Мэрион, — это дочь ланкаширского шерифа, Мод Вавасур (Maud le Vavasour), которая в 1206 году вышла замуж за лорда Фалка Фицуорена из Шропшира (1160?—1258; подробнее о нем см. в «Истории Фалка Фицуорена»). К тому времени ее супруг уже успел принять участие в баронском мятеже 1200 года и побывать вне закона. Когда в 1207 году Фицуорен, серьезно поссорившись с королем, вновь лишился всех своих земель и оказался изгнанником, Мод добровольно ушла с ним жить в лес. Этого мятежного лорда, обладателя столь бурной биографии, также рассматривают как одного из прототипов Робин Гуда, а «История о Фалке Фицуорене» (сохранилась только в прозаическом пересказе), которая, возможно, была написана при жизни Фалка, почти буквально повторяет некоторые сюжетные повороты баллад о лесном разбойнике.

196

На севере жила... — Возможно, речь идет о Йоркшире или даже Шотландии.

197

Самой Елены, что навек \ Прославилась красой... — Имеется в виду Елена Прекрасная, героиня поэмы «Илиада» древнегреческого поэта Гомера; по легенде, самая красивая женщина на свете, чье похищение стало причиной Троянской войны.

198

И Розамунда, и Джейн Шор... — Розамунда (от лат. rosamonde — «роза мира») — прозвище Джоан Клиффорд (ум. 1176), возлюбленной короля Англии Генриха II, полученное ею за свою красоту; согласно легенде, она была отравлена женой Генриха — королевой Элеонорой Аквитанской (1124?—1204). Джейн Шор (1445—1527) — фаворитка английского короля Эдуарда IV.

199

Данная баллада, обнаруженная в Форрестерской рукописи, была опубликована в составе нескольких «венков» XVIII века (см.: Garland [s. a.]; Garland 1753?; Garland 1790?), а также в сборниках Т. Эванса (см.: Evans 1777: 218—226), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795/II: 162—170) и Фр.-Дж. Чайлда, присвоившего ей номер 151 (см.: Child 1882—1898/III: 220—222). Кроме того, она имелась в собрании Фр. Дауса.

Эта история, по сути, представляет собой вольный и укороченный пересказ нескольких эпизодов «Деяний». Отдельные пассажи, судя по всему, были заимствованы из «Правдивой истории о Робин Гуде» Мартина Паркера, а прообразом священника, послужившего причиной бедствий Робин Гуда, стал, вероятно, Йоркский аббат из пьесы Энтони Мандэя «Падение Роберта, графа Хантингтона». Последние две строки баллады логически связывают ее с текстом «Робин Гуд и отважный рыцарь», который, по сути, является ее продолжением. Однако, несмотря на это, в названных выше «венках» между ними была помещена баллада «Робин Гуд и золотая стрела».

Как уже отмечалось, сюжет о короле, который путешествует инкогнито и общается со своими подданными, довольно широко распространен в фольклоре разных стран мира (см. преамбулу к примечаниям к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»). Упомянутый же здесь монарх, по-видимому, является Ричардом I, что вполне соответствует уже сложившейся к XVII веку традиции относить похождения Робин Гуда к эпохе данного короля, как это делает, например, автор вышеупомянутой пьесы. Примечательно, что Ричарду I действительно приходилось прибегать к переодеванию, дабы не быть узнанным, — на обратном пути из Крестового похода (1192 г.), когда он получил известие о том, что император Священной Римской империи Генрих VI (1165—1197; правил с 1191 г.) намеревается захватить его в плен. Возможно, Ричард использовал данную уловку и во время карательной экспедиции в Ноттингем (1194 г.), где собирались сторонники его брата, принца Джона.

200

В XVIII веке данная баллада публиковалась в составе «венков», наиболее ранний из которых датируется 1741 годом (см.: Garland 1741?). Также она вошла в сборники Т. Эванса (см.: Evans 1777: 226), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1810: 252—257) и Фр.-Дж. Чайлда, присвоившего ей номер 152 (см.: Child 1882—1898/III: 223-225).

Сюжет этого произведения основан на эпизоде из «Повести о деяниях Робин Гуда», однако с некоторыми отличиями. Если в «Деяниях», после того как Робин Гуд выигрывает на турнире главный приз — золотую стрелу, его узнают и преследуют, вынуждая искать убежища в замке сэра Ричарда Ли, то в данной балладе он, одержав победу, остается неузнанным и считает делом чести сообщить обо всём шерифу. Возможно, это пародийная аллюзия на рыцарские романы, герои которых нередко выходят на турнир инкогнито (например, сэр Ланселот в «Рыцаре Телеги» Кретьена де Труа и «Смерти Артура» Томаса Мэлори). Кроме того, если в ранних балладах, к которым можно отнести и «Деяния», конфликт, как правило, приводит к смерти одного из антагонистов (ср.: «Робин Гуд и монах», «Робин Гуд и Гай Гисборн», «Смерть Робин Гуда»), то в поздних стрелкам достаточно оставить противника в дураках. Что характерно, авторы большинства современных интерпретаций — писатели и сценаристы — предпочитают вариант «Деяний», динамичный и полный опасностей, а не бесконфликтный финал «Робин Гуда и золотой стрелы» (Например, в советском кинофильме «Стрелы Робин Гуда» (1975; реж. С.С. Тарасов) лесные стрелки уходят с турнира, взяв шерифа в заложники.).

Другим важным сюжетным заимствованием является необычная передача письма из «зеленого леса». Как и в «Правдивой истории о Робин Гуде», разбойники, привязав послание к стреле, выпускают ее в направлении города, после чего весточка доставляется адресату кем-то из местных жителей.

Продолжением «Робин Гуда и золотой стрелы» служит баллада «Робин Гуд и отважный рыцарь».

201

Фа-лаль-даль-ди. — Этот необычный для традиционной баллады, но характерный для песен припев, представляющий собой набор слогов, свидетельствует о том, что в XVIII в. баллады перестали восприниматься как повествовательные произведения эпического толка и перешли в разряд «песенок» (англ, ditty).

202

Тут вышел Дэвид удалой. — Лесной стрелок Дэвид, называемый иногда Дэвидом из Донкастера, не упоминается ни в какой другой балладе. Примечательно, что в «Смерти Робин Гуда» фигурирует еще один персонаж из этого города, Роджер Донкастер; однако тот — враг Робина, в отличие от Дэвида, который в «Робин Гуде и золотой стреле» играет традиционную роль благоразумного советчика.

Донкастер (Doncaster) — город в южной части исторического графства Йоркшира, недалеко от Бернисдейла (см. примеч. 4 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»).

203

Ристалище — место для рыцарских и иных состязаний, скачек и т. п.

204

«Хозяин! Нужно поскорей \ Шерифу написать... — Это одно из немногих мест в балладах, где говорится о грамотности лесных стрелков, причем об их умении не только читать и считать (см. примеч. 32 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»), но и писать.

205

Впервые текст данной баллады был опубликован в составе «венка», датируемого 1741 годом (см.: Garland 1741?), а затем еще в двух дешевых изданиях (см.: Garland 1749; Garland 1790?). Также он вошел в сборники Дж. Ритсона (см.: Ritson 1795: 330—334), Т. Эванса (см.: Evans 1810: 258—261) и Фр.- Дж. Чайлда, присвоившего ему номер 153 (см.: Child 1882—1898/III: 225—226). В устной традиции эта история, скорее всего, не бытовала.

По замечанию Фр.-Дж. Чайлда, данное произведение, возможно, написано человеком, решившим, что представители власти в конце концов должны быть отомщены (см.: Ibid.: 225). Впрочем, нельзя сказать, что этот анонимный автор оказался новатором: его баллада фактически продолжила уже существующую традицию, заложенную пьесой «Падение Роберта, графа Хантингтона» Э. Мандэя и «Правдивой историей о Робин Гуде» М. Паркера — ведь, в отличие от «Деяний» и «Смерти Робин Гуда», виновником гибели главного героя в них также становится не аббатиса со своим любовником, а некий безымянный монах.

206

Чтоб стрелка укротить, чтобы лихо избыть, | Порешили облавой пойти. — Большинство браконьеров и разбойников властям удавалось в конце концов арестовать. Иногда их выдавали или предавали, но подчас шайку попросту окружал большой вооруженный отряд. Облава, несомненно, требовала значительных расходов, а потому устраивалась лишь в исключительных случаях. Такие масштабные операции против преступников проводились редко еще и потому, что наносили серьезный ущерб лесным экосистемам, на восстановление которых могло потребоваться немало лет. Иными словами, поощрять частые рейды, при которых на обширных территориях вытаптывались растения и распугивались животные, было отнюдь не в интересах короля. Тем не менее в беспокойные времена монархи нередко издавали специальные указы, требуя вырубать деревья и кусты по обе стороны королевского тракта (см. примем. 3 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда») на расстояние «полета стрелы» (около 100 ярдов, или 90 м), чтобы предотвратить возможность нападения из засады.

207

Виль Локсли. — См. примем. 1 к балладе «Добыча Робин Гуда».

208

Бирксли (Birkslay). — В действительности такого монастыря не существовало; очевидно, имеется в виду аббатство Кирклейс (см. примем. 38 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»).

209

Текст данной баллады был обнаружен в Слоанской рукописи. Впоследствии он вошел в издание Дж. Ритсона «Старинные песни от эпохи короля Генриха Третьего до Революции» (см.: Ritson 1790: 48—51), сборник «Песни и кэролы, напечатанные по рукописи из Слоанского собрания Британского музея» (см.: Manuscript 1836 (Страницы в издании не пронумерованы; данное произведение в нем идет под номером 10.)) Томаса Райта (Thomas Wright; 1810—1877) и собрание Фр.- Дж. Чайлда, в котором получил номер 115 (см.: Child 1965: 12—13).

Большинство собирателей не относили эту балладу к робин-гудовской традиции. И действительно, хотя Гандлейн верен своему хозяину, как Маленький Джон Робин Гуду, всё же нельзя с уверенностью сказать, что упомянутый здесь Робин и есть тот самый предводитель лесных стрелков. Именно поэтому Фр.-Дж. Чайлд включил эту историю в число «параллельных» произведений об изгнанниках (ср.: «Джонни Кок», «Адам Белл, Клем из Клу и Вильям Клаудсли»).

Т. Ритсон также полагал, что речь в балладе идет не о Робин Гуде, в связи с чем опубликовал ее под заглавием «Робин Лит» («Robin Lyth») (Это сочетание встречается в первой и последней, ни с чем не рифмующихся, строках баллады: «Robyn lyth in grene wode bowndyn» (среднеаны. — букв.: «Робин связанный лежит в зеленом лесу»). Не исключено, что данная фраза отсылает к известному духовному стиху XV в. «Адам связанный лежит» («Adam lay ybounden»), который тоже имеется в Слоанской рукописи.), сочтя среднеанглийское слово «lyth» («лежит»), дважды использующееся в тексте после имени героя, его прозвищем, возможно, образованным от названия реально существовавшей в графстве Йоркшир деревни Лит.

Еще одно имя внутри текста, которое хотя бы косвенно указывает на робин-гудовскую традицию, — это Реннок. Когда шотландский историк и философ Джон Мэйджор (John Major; 1467—1550), а вместе с ним и другие авторы XVI века, начали пересказывать легенду о Робин Гуде как историю ушедшего в изгнание дворянина, жившего во время правления короля Иоанна Безземельного, они, скорее всего, ориентировались на биографию Фалка Фицуорена, одним из злейших врагов которого был валлиец Моррис, имевший сына по имени Реннок.

Кроме того, между «Робином и Гандлейном» и балладами робин-гудовского цикла можно отыскать сюжетные переклички. Так, в произведениях о вольных стрелках последние часто бродят по лесу в поисках дичи и случайно сталкиваются с недругами. В результате противостояния Робин Гуд нередко оказывается повержен — и тогда, чтобы отомстить за него обидчику, на помощь главному герою приходят друзья. Впрочем, ни в одной из баллад стычка не имеет для Робина смертельного исхода, а в «Робин Гуде и Гае Гисборне» сражение, наоборот, оканчивается гибелью врага. Как и в историях на тему «Робин Гуд встречает достойного противника», основное внимание в «Робине и Гандлейне» уделено поединку. Полная постоянных угроз жизнь изгнанника, непоколебимая верность друзей, радости и опасности леса — всё это ближе к робин-гудовской традиции, нежели к любому другому пласту средневековой повествовательной лирики.

Баллада «Робин и Гандлейн» достаточно коротка и проста, с устойчивой рифмовкой и минимумом слабых рифм, однако при внешней незатейливости она загадочна и даже зловеща, особенно учитывая странный зачин и финал: как будто за убийство «запретного» оленя героя карают мистические силы.

210

Мартин Паркер (Martin Parker; 1600?—1656?), известный автор баллад и песен, представил данное произведение на суд публики в начале 1632 года, опубликовав его отдельным изданием (см.: Parker 1632). В феврале того же года баллада была внесена в Издательский реестр; ее полное название гласило: «Правдивая история о Робине [Гуде], или Краткий рассказ о жизни и смерти знаменитого изгнанника Роберта, графа Хантин[гтона], в просторечии называемого Робин Гудом, который жил и умер в 1198 году [от Р. Х.], в девятый год правления короля Рич[арда] Первого, также называемого Львиным Сердцем. Тщательно собрано у самых правдивых авторов наших английских хроник и опубликовано Мартином Паркером ради удовлетворения тех, кто желает знать правду, очищенную ото лжи» (В квадратных скобках даны слова или части слов, восстановленные по изданию 1686 г. (см.: Parker 1686).). Впрочем, Фр.-Дж. Чайлд скептически заметил, что «стремящийся к правде» поэт прибег к массе традиционных балладных условностей. И действительно — М. Паркер, скорее всего, в качестве источника использовал «Деяния», а кроме того, последовал примеру Э. Мандэя, автора пьесы «Падение Роберта, графа Хантингтона», сделав главного героя аристократом. Различные эпизоды «Правдивой истории...» также почерпнуты из баллад «Робин Гуд и епископ», «Робин Гуд и королева Екатерина», «Благородный рыбак, или Выбор Робин Гуда».

По сути, это произведение представляет собой новую версию «Деяний» — пространную компиляцию, рассчитанную на достаточно серьезную аудиторию, которую интересовали не столько похождения героев, сколько нравственные выводы. Но если «Деяния» с их калейдоскопичностью, юмором, ненавязчивым морализаторством и откровенной неприязнью к власть имущим передают вкусы XV века, то баллада М. Паркера создавалась совершенно в ином контексте. Она отражает уже другие, новые, художественные приоритеты, в том числе интерес к биографическому жанру. В отличие от более ранних произведений робин-гудовского цикла главный герой «закреплен» не только географически, но и хронологически (в тексте указано имя короля, а значит, известен исторический период); кроме того, здесь подробно описано и прошлое Робина, в котором кроются мотивы его поступков.

По сравнению со многими другими историями о «зеленом лесе», баллада носит ярко выраженный антиклерикальный характер. В первой половине XVII века, во время Реформации, борьба против Римско-католической церкви шла особенно активно, а потому неудивительно, что главными врагами лесных стрелков в «Правдивой истории...» становятся не представители светской власти, а католические священники. Возникает ощущение, что пока разбойники нападают на клириков, они достойны хвалы, но как только они начинают угрожать государству и закону, отношение автора к ним меняется в противоположную сторону. Традиционные же лесные ценности в балладе практически отсутствуют: М. Паркер восхваляет Робина в первую очередь за то, что он — благородный, щедрый и смелый человек, который проливает кровь только для собственной защиты (и то преимущественно это кровь ненавистных автору «заносчивых попов»). Не дождавшись королевского прощения, Робин, по сути, прекращает свое героическое существование и бесславно гибнет.

В финале на протяжении примерно двадцати строф подводится итог. Он таков: под властью гуманного правительства, в эпоху изобилия, мира и справедливых законов, кровавые злодеяния окончательно ушли в прошлое. Робин Гуд — несомненно, преступник, а потому по-настоящему восхищаться им нельзя; можно лишь с удивлением рассматривать его в числе прочих «экспонатов» давней старины.

«Правдивая история о Робин Гуде» оказалась слишком длинна и непритязательна, чтобы стать по-настоящему популярной, в том числе из-за попытки свести тематику исключительно к антицерковной, как бы ни была эта проблема актуальна для XVI—XVII веков. Что характерно, в русле робин-гудовской традиции данная тема так никогда и не стала ведущей.

211

Он упражнялся с ранних лет | И ловко мог стрелять. — Хотя в XVI в. лук уже перестал быть грозным боевым оружием, практика в стрельбе продолжала вменяться в обязанность всем горожанам мужского пола вплоть до начала XVII в.

212

Известно всем, как в они дни | Попалл был лаколл блуд. \ Чтоб не грешили впредь они, | Скопил их Робин Гуд. — Такое проявление жестокости в отношении священников выглядит весьма необычно и даже странно, особенно рядом с описанием доброты лесного стрелка в следующих строфах.

213

Деньгами щедро помогал | Он всем до одного, | Любой бедняк, и стар и мал, | Молился за него. — Это одно из первых в рамках робин-гудовской традиции упоминаний о том, что лесной стрелок грабил богатых, чтобы помогать бедным.

214

Король, храни его Господь, | Наш Ричард Кер-де-Льон, \ Решив неверных побороть, | Поехал на Сион. — Сион — гора в Иерусалиме, на которой находилась крепость. Во время Третьего крестового похода (1189—1192 гг.) король Ричард I предпринял неудачную попытку захватить этот город (1192 г.). Кер-де-Льон — французская версия прозвища Ричарда I (<фр. Coeur de Lion — «Львиное Сердце»).

215

Епископ Ильский... — Имеется в виду архиерей, управлявший епархией Или (Ely) — области в графстве Кембриджшир, которая включала одноименный город и его окрестности. Исторически данная область нередко именовалась «островом», поскольку город Или издревле окружали болота (их осушение началось в 1626 г.).

216

Уоррингтон (Warrington) — город в графстве Чешир на северо-западе Англии.

217

Возвел семь богаделен он | На деньги, что добыл, | И мнил, что будет в рай введен, | Хоть многих погубил. — См. примеч. 4 к балладе «Благородный рыбак, или Выбор Робин Гуда».

218

Неужто с турками почти | Сравнялись мы тогда? — Вероятно, для автора, как и для многих европейцев того времени, турки представлялись воплощением религиозного фанатизма и лицемерия.

219

Впервые данная баллада — под названием «Рождение Робин Гуда» («Robin Hood’s Birth») — была опубликована в 1806 году в сборнике антиквара Робер та Джемисона (см.: Jamieson 1806/1: 44—48), услышавшего ее шестью годами ранее от шотландки Анны Браун (она же продиктовала ему и текст «Алой Розы и Белой Лилии»; подробнее об этом см. в преамбуле к указанному произведению). Судя по некоторым характерным оборотам и грамматическим формам оригинала, эта баллада и в самом деле имеет шотландские корни. Однако то, что она была обнаружена уже после выхода нашумевшего сборника Дж. Ритсона (см.: Ritson 1810), во многом обусловило сомнения по поводу ее подлинно фольклорных истоков. И действительно: единственное, что позволяет связать ее с робин-гудовской легендой, — то, как зовут младенца: в одном из вариантов он назван просто Робином (впрочем, данное имя было достаточно популярно и само по себе), а в другом — Робин Гудом. Фр.-Дж. Чайлд же не включил «Вилли и дочь графа Ричарда» в цикл текстов о лесном разбойнике, мотивируя это тем, что «у Робин Гуда нет никаких романтических историй в старинных произведениях, хотя его имя втискивают в современные любовные баллады, наподобие “Дочери скорняка” (имеется в виду “Робин Гуд и дочь скорняка”. — В.С.)» (Child 1882—1898/II: 417).

Характерно, что история о Вилли и дочери графа Ричарда никогда не пользовалась особой популярностью и у других собирателей и исследователей. Главным образом, их смущала явная вторичность баллады: безымянный автор, очевидно, по примеру некоторых своих предшественников желал приписать лесному изгнаннику благородное происхождение, о котором нет речи в ранних текстах. Только в начале XX века это сочинение наконец было причислено к робин-гудовскому циклу, после того как вошло в «Оксфордский сборник баллад» (см.: Oxford 1910: 465—468).

Сюжет «Вилли и дочери графа Ричарда» характерен для романтических произведений: благородная девушка влюбляется в мужчину более низкого происхождения и беременеет от него. Несколько подобных историй вошли и в сборник Р. Джемисона, в том числе баллады «Вилли из Дуглас-Дэйла» («Willie O’Douglas Dale») и «Леди Элспет» («Lady Elspat»). Героиня первой из них также рожает в лесу ребенка, после чего благополучно воссоединяется со своим избранником; во второй повествуется о знатной девушке, влюбленной в молодого человека по прозвищу «милый Вильям» (англ. sweet William).

220

Мне снилось, будто дочь моя | В воде морской лежит. — Этот трагический символ смерти далее не находит себе подтверждения. Однако в другом варианте произведения (источник его неизвестен), опубликованном в 1828 г. в сборнике шотландского фольклориста Питера Бьюкена (Peter Buchan; 1790—1854) «Старинные баллады и песни Северной Шотландии» (см.: Buchan 1828: 1—6), дочь графа Ричарда умирает, и отец находит ее мертвой в лесу, рядом с живым ребенком.

221

Первым данную балладу включил в коллекцию Дж. Кольер, утверждавший, что списал ее, как и некоторые другие произведения, с дешевых популярных изданий середины XVII века, которые впоследствии затерялись. Впрочем, поскольку Кольер небезосновательно обвинялся в литературных фальсификациях (см. преамбулу к примечаниям к балладе «Робин Гуд и коробейники»), можно допустить, что это сочинение всё же принадлежит его собственному перу.

История о дочери скорняка также вошла в сборники Дж. Гатча (см.: Glitch 1847/II: 345) и Фр.-Дж. Чайлда (см.: Child 1882—1898/III: 109—111), который включил ее в свое собрание под номером 8С, как версию баллады «Эрлинтон» («Erlinton»): герой последней, увозя возлюбленную в лес, убивает всех преследователей — кроме одного, которого с вестями отпускает домой (см.: Ibid-Д: 106-111).

222

Хоть нет овец в тени лесной... — С развитием суконной промышленности в XV—XVI вв. и ростом цен на шерсть особое значение в Англии приобрело овцеводство, которое оказалось доходнее и проще, чем земледелие. Очевидно, слова «нет овец» служат красноречивой характеристикой бедного молодого человека, который вряд ли может быть сочтен подходящим женихом.

223

Впервые это произведение было опубликовано в 1802 году Вальтером Скоттом в сборнике «Песни шотландской границы» (см.: Scott 1802: 60—72), а позже вошло в два собрания шотландских баллад (см.: Buchan 1828: 76—87; Kinloch 1827: 69-73).

Возможно, изначально этот довольно поздний текст, написанный во второй половине XVIII века, не имел никакого отношения к робин-гудовской традиции и был причислен к ней лишь благодаря совпадению имен. В двух вариантах «Алой Розы и Белой Лилии» упоминаются Робин Гуд, а также Маленький Джон и Виль Скарлет; в третьем предводитель лесных стрелков носит имя Смуглый Робин (англ. Brown Robin). Также в одной из версий встречается топоним Бернисдейл — но только как место жительства отца главных героинь.

В основу произведения легли популярные мотивы романтических баллад: рождение ребенка в лесу (см.: «Вилли и дочь графа Ричарда») и долгое неузнавание возлюбленной или возлюбленного в чужом костюме (см.: «Робин Гуд и дева Мэрион»). Развязка не вполне ясна; можно лишь предположить, что двое стрелков, с которыми в финале девушки вступают в брак, — это сыновья мачехи, сбежавшие в поисках пропавших подруг. В другом варианте Алая Роза и Белая Лилия идут под венец с Маленьким Джоном и Билем Скарлетом, так или иначе вступая в мир робин-гудовской легенды.

224

«Из Файфшира мы, из города Анстер... — Файфшир (ныне Файф) — крупная область на востоке Шотландии, на побережье Северного моря. Анстер — небольшой город в Файфшире, изначально рыбацкая деревушка.

225

Но вот однажды метать каменья | Стрелки на лужок пошли... — Метание камней — традиционная шотландская народная забава.

226

Ведь это воистину стыд — | Оставить мужчину с женщиной вместе, | Когда она в муках родит. — В средние века беременность и роды долгое время оставались «табу» даже для профессиональных медиков. Комнату роженицы наполняли исключительно женщины; мужчину призывали лишь в том случае, если требовалось хирургическое вмешательство (оно заключалось в кесаревом сечении — которое, впрочем, производилось достаточно редко — или в том, чтобы по частям извлечь из утробы мертвого ребенка). Во всех остальных случаях матери, будь она крестьянка, горожанка или дворянка, помогали повитухи, способные оказать помощь даже в довольно сложных случаях (например, они могли развернуть ребенка в утробе, придавая ему правильное положение). Родственницы и подруги роженицы также нередко находились рядом с ней, всячески ее поддерживая и ободряя. Супруг же в это время ожидал за дверью и мог лишь молиться о благополучном исходе.

227

В 1536 году два фрагмента данной баллады — строфы 113—128 и 161—170, повествующие о прибытии изгнанников к королю и о выстреле в яблоко, лежащее на голове ребенка, — были изданы в Лондоне Джоном Байделлом (John Bydell) под общим названием «Адамбел (яг!), Клем из Клу и Вильям Клауд ели» (см.: Byddell 1536). Еще один отрывок, также датирующийся XVI веком (без каких-либо выходных данных), был впоследствии обнаружен в собрании Дж. Кольера. Полностью это произведение (под тем же заглавием) опубликовал в Лондоне сначала неизвестный издатель, между 1548 и 1568 годами, а затем, в 1605 году, печатник Джеймс Робертс (James Roberts; 1564?—1606). В Издательском реестре баллада о трех стрелках упоминается дважды — в 1557 и 1558 годах. В XVII веке она вышла еще как минимум семь раз. Кроме того, уже под названием «Адам Белл, Клем из Клу и Вильям Клауд ели», эта история была включена в сборники Т. Перси (см.: Percy 1765Д: 129—160), Дж. Ритсона (см.: Ritson 1791: 5—30) и Фр.-Дж. Чайлда (под номером 116; см.: Child 1882-1898/III: 22-30).

Выдержав столько переизданий, баллада обрела настоящую популярность: об этом, в частности, свидетельствуют неоднократные упоминания одного из главных героев в произведениях современников, для которых имя Адама, по-видимому, стало метафорическим обозначением меткого стрелка. Так, шекспировский Бенедикт, герой пьесы «Много шума из ничего» («Much Ado About Nothing»; опубл. 1623), говорит: «If I do, hang me in a bottle like a cat and shoot at me, and he that hits me, let him be clapped on the shoulder and called Adam» — «Если я это сделаю, то повесьте меня в кувшине, как кошку, и стреляйте; и кто попадет в меня, потреплите его по плечу и назовите Адамом» (Act I, sc. 1, Is 231—233). В интересующем нас контексте данное имя упоминается и в трагедии «Ромео и Джульетта» («Romeo and Juliet»; опубл. 1597): «Young Adam Cupid, he that shot so trim» — «Юный Адам Купидон, который выстрелил так ловко» (Act II, sc. 1, In 812). С большой долей уверенности можно сказать, что в обоих случаях речь идет именно об Адаме Белле.

Нетрудно заметить, что некоторые эпизоды «Адама Белла...» напоминают сюжетные перипетии историй о Робин Гуде. Действие в них также происходит в «зеленом лесу», герои добывают себе пропитание незаконной охотой, а Вильям Клауд ели избегает смерти во многом так же, как вожак вольных стрелков и его друг Виль в балладах «Робин Гуд и монах» и «Робин Гуд спасает Виля Статли» соответственно. Наконец, как и в данном произведении, в нескольких историях робин-гудовской традиции есть финальное примирение разбойников с королем (ср.: «Повесть о деяниях Робин Гуда», «Робин Гуд и королева Екатерина»). В этой связи многие исследователи даже рассматривали «Адама Белла...» как первоисточник баллад о «зеленом лесе». Что интересно, при всей своей популярности данное сочинение не образовало вокруг себя цикла, но тем не менее сходство с робин-гудовской легендой определенно способствовало его успеху.

Как и ранние тексты «Робин Гуд и монах» и «Робин Гуд и горшечник», баллада об отважной троице делится на три части. В первой повествуется о том, как Вильям отправляется в город и попадает в большую беду, во второй Адам и Клем спасают его прямо перед казнью, а в третьей все они примиряются с королем. Короткий энергичный зачин также роднит это произведение с «Робин Гудом и монахом», равно как дружеский совет не ходить в город, образы жестоких представителей власти и королевская печать, которой пользуются стрелки, чтобы проникнуть за ворота.

Если в ранних балладах о Робин Гуде, как правило, не упоминаются семьи лесных стрелков, то в «Адаме Белле...» в центре внимания оказывается история мужа и отца, разлученного с родными. Хотя после своего спасения семейство Вильяма играет в сюжете, скорее, декоративную роль, его жена и дети, тем не менее, остаются в поле зрения читателя до самого конца. Также, в отличие от ранних робин-гудовских баллад, на протяжении всего повествования важное место в нем занимают женщины. Вильям попадает в беду, потому что идет к жене; верная супруга поддерживает его, а старуха, которая кормится в их доме, предает; неожиданную помощь разбойники получают от великодушной королевы, напоминающей мужу об обещании, данном ей в день свадьбы, — исполнить любую ее просьбу.

Кульминационный момент баллады — демонстрация меткой стрельбы. Эта сцена, сама по себе весьма типичная для историй о «зеленом лесе», здесь обретает несколько неожиданный поворот: лучник стреляет не только в тонкий прут (см. примеч. 26 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»), но и в яблоко, лежащее на голове ребенка. Впрочем, сцены испытаний, во время которых опасности подвергается чья-либо жизнь, достаточно часто встречаются в литературе северных народов. Так, в исландской саге о Дитрихе Бернском молодой Эгиль, чтобы доказать свою меткость, сбивает яблоко с головы трехлетнего сына и на вопрос, отчего он взял три стрелы, отвечает, что две предназначались бы для короля, если бы первым выстрелом он убил мальчика (см.: Saga 1887: 404). То же самое под страхом смерти проделывает и сакс Токо, воин короля Дании и Норвегии Харальда Синезубого (935?—986?; правил с 958? г.), причем он, как и Вильям Клауд ели, отворачивает лицо ребенка в сторону (см.: Keighdey 1834: 293—294). Норвежский же властитель Харальд Суровый (1015?—1066; правил с 1046 г.) в тексте одной из хроник приказывает некоему Гемингру, который превосходит его во многих воинских умениях, сбить выстрелом орех с головы младшего брата; при этом Гемингр предлагает государю встать рядом с юношей (см.: Grammaticus 1980—1981: 172). Еще один норвежский король — Олаф II (995—1030; правил в 1015—1028 гг.), состязаясь с молодым воином Эйндриди, укрепляет на голове его четырехлетнего племянника шахматную фшурку и стреляет в нее. Олаф слегка ранит мальчика, и мать с сестрой уговаривают Эйндриди отказаться от дальнейших состязаний (см.: Grimm 1882: 381). Разумеется, история Вильгельма Телля продолжает ту же самую традицию — с той лишь разницей, что Телль стреляет не из лука, а из арбалета (см.: Bergier 1990: 80—81).

Впрочем, в «Адаме Белле...» Вильям Клаудсли вызывается выстрелить в яблоко, лежащее на голове сына, совершенно добровольно — в подтверждение своей меткости (тем не менее король, как и монархи в большинстве северных саг, угрожает ему смертью, если он не сдержит слова). Таким образом, здесь стрельба в опасную мишень — это, скорее, отголосок германо-скандинавских произведений, вероятно, известных автору баллады, нежели подлинно необходимый сюжетный ход. Волнение отца (или старшего родича), принужденного стрелять в ребенка, — вот что становится основным содержанием подобных эпизодов в других текстах, тогда как Клаудсли настолько хладнокровен, что сам вызывается пройти испытание.

Еще одна примечательная черта баллады — это закрытый финал. Большинство текстов о Робин Гуде заканчиваются тем, что разбойники возвращаются к прежнему образу жизни и восстанавливают хрупкий баланс сил. Некоторые же из оставшихся завершаются трагически (см.: «Повесть о деяниях Робин Гуда», «Смерть Робин Гуда», «Робин Гуд и отважный рыцарь»), и лишь весьма немногие рисуют картины безбедного и безопасного существования (см.: «Робин Гуд и дева Мэрион», «Рождение, воспитание, подвиги и женитьба Робин Гуда»). На этом фоне бесконфликтный счастливый финал «Адама Белла...» кажется довольно нетипичным для баллад о «зеленом лесе». Вильям Клауд ели становится знатной особой, его друзья — личными слугами королевы, а сыну обещана карьера при дворе. В краткой концовке автор подводит итог, желая всем хорошим лучникам стрелять без промаха, и этот финал напрямую отсылает к эпизоду, наименее похожему на приключения Робин Гуда с их драками и незатейливыми хитростями, — к той сцене, когда Вильям, подобно эпическому герою, доказывает свою меткость и выдержку, стреляя в яблоко на голове сына.

Само возникновение истории о трех лесных героях из Камберленда (Кам6ерленд — графство на севере Англии, со столицей в городе Карлайл; упразднено в 1974 г.), по-видимому, уходит корнями в столь же глубокое прошлое, как и легенда о Робин Гуде. В 1432 году, при переписи населения графства Уилтшир, местные власти (видимо, в шутку) «добавили» к числу местных жителей нескольких знаменитых разбойников — Робин Гуда, Маленького Джона, Скейтлока, Мача, Рейнольда, а также Адама Белла, Клема из Клу и Вильяма Клаудсли. Очевидно, последние пользовались некоторой известностью за сто лет до издания баллады. Также стрелок по фамилии Белл (правда, с именем Алан — хотя не исключено, что это ошибка автора) упоминается и в комической поэме У. Данбара «Сэр Томас Норни», написанной около 1512 года.

Поиски возможных прототипов героев баллады, как и в случае с робин-гудовским циклом, ни к чему не привели, хотя некоторые исследователи всё же были склонны считать, что из трех стрелков как минимум Адам Белл являлся подлинным историческим лицом (см.: Hunter 1845: 245—247). Надо отметить, что, судя по различным документам, и фамилия «Белл», и имя «Адам» в XV—XVI веках были достаточно распространены. Так, в 1406 году Генрих IV (1366—1413; правил с 1399 г.) пожаловал некоему Адаму Беллу поместье Клипстон (Clipston), расположенное в Шервудском лесу; однако впоследствии этот Белл заключил союз с шотландцами, врагами короля, и спустя десять лет, уже при Генрихе V, Клипстон перешел в другие руки (см.: Ibid.: 245). Однако в балладе Адам и его друзья живут не в Шервуде, а в Инглисвуде (графство Камберленд). И если исторический Адам Белл потерял свои владения за измену, то герой баллады оказался вне закона за браконьерство, а также за нападение на королевских слуг, но, в конце концов, получив монаршее прощение, поступил на службу к королеве, поселился при дворе и умер честным человеком.

Повествование в «Адаме Белле, Клеме из Клу и Вильяме Клаудсли» идет энергично, действия героев снабжены логичными объяснениями. Рифмовка достаточно ровная, количество слабых рифм невелико. Это произведение, живое и драматичное, обладает лучшими признаками классических разбойничьих баллад.

228

Шериф тревогу объявил | И горожан собрал... — См. примеч. 3 к балладе «Робин Гуд и монах».

229

Констеблей нет в живых, | А что до приставов — никто | Не уцелел из них. 11 И бидлы с бейлифами им | Отправлены вослед... — Констебль — низший полицейский чин в городе или в деревне; пристав — должностное лицо, в чьи обязанности входило арестовывать неисправных должников; бидл — мелкий чиновник, исполнявший поручения городских властей, следивший за порядком в своем приходе и т. д.; бейлиф — ответственный за проведение в жизнь судебных решений.

230

За восемнадцать пенсов в день | Иди ко мне слугой. — Названная сумма — чрезвычайно высокая плата для стрелка; в реальности такой воин получал бы в два-три раза меньше (см. преамбулу к примечаниям к балладе «Благородный рыбак, или Выбор Робин Гуда»).

231

Чашник — должность при дворе короля или знатного феодала. Чашники (или виночерпии) прислуживали хозяевам дома и их гостям, разливая и поднося напитки. Эту обязанность могли выполнять мальчики-пажи, обучавшиеся хорошим манерам и правилам куртуазного поведения.

232

Сперва нам надо в Рим... — Герои хотят совершить паломничество, стремясь получить отпущение грехов. Столь дальние и трудные путешествия (по собственному желанию, а иногда и по приговору суда) нередко предпринимались, чтобы «очистить душу» от особенно серьезного проступка. Впрочем, Рим упоминается только в одном, самом раннем, варианте баллады; во всех позднейших изданиях говорится: «Мы сходим к какому-нибудь епископу» (среднеангл. — «То some bishop we will wende»). Данная правка — несомненно, результат влияния английской Реформации, с ее резким отказом от католического наследия.

233

«Повесть о Геймлине» сохранилась в двадцати пяти списках, по большей части представляющих собой рукописные сборники художественных произведений, принадлежавших частным лицам. Это дает некоторое представление о популярности данной баллады; для сравнения: другое известное средневековое произведение, роман «Бевис Хэмптонский» («Bevis of Hampton»), написанный в 1320-е годы, сохранился лишь в восьми копиях.

Первое издание «Повести о Геймлине» пришлось на 1884 год, когда ее текст был опубликован по так называемой рукописи Харли (см.: Gamelyn 1884), владельцами которой были два оксфордских графа, Роберт и Эдвард Харли (Robert Harley; 1661—1724; Edward Harley; 1689—1741); ныне она хранится в Британском музее. Спустя десять лет баллада вышла в качестве приложения к «Полному собранию сочинений Джеффри Чосера» (см.: Chaucer 1894), поскольку поэт включил ее в число черновых материалов для «Кентерберийских рассказов», возможно, намереваясь сделать ее вторым рассказом Повара. Последнее также подтверждает ее широкую известность.

Происхождение «Повести о Геймлине» во многом остается загадкой. По этому поводу у исследователей существуют различные мнения: некоторые ученые, например, считают, что это произведение имеет англо-французские корни (см.: Gamelyn 1884: 7) или что оно было создано на основе биографии Фалка Фицуорена (см.: Prideaux 1886: 421—424), хотя сюжетных совпадений с соответствующей историей у «Повести...» очень мало. Комментаторы пытались провести параллели между деяниями Геймлина и других благородных героев, также отличавшихся мужеством и силой (Хэвлок Датский, Ательстан, король Горн), но, в отличие от них, Геймлин не принадлежал к королевскому роду, и потому баллада о нем стоит гораздо ближе к произведениям, которые можно условно назвать «историями о мятежниках», таким как поэма XII века «Рауль де Камбре» («Raoul de Cambrai»), «История Фалка Фицуорена» и «Песнь о битве при Льюисе» («The Song of Lewes»), написанная в 1260-е годы.

Что касается жанровой принадлежности, то исследователи называют «Повесть о Геймлине» и «длинной балладой», и «романом», и «эпической повестью» (см.: Gamelyn 1884: 7; Pearsall 1965: 111; Schmidt, Jacobs 1980: 1—7; Kaeuper 1983: 51). Впрочем, отсутствие традиционных для средневекового романа черт — рыцарских подвигов и романтической линии — делает это произведение, скорее, «миниатюрным эпосом», наподобие «Повести о деяниях Робин Гуда» и длинных баллад XVI века — «Охоты в Чевиотских холмах» («Chevy Chase»), «Адама Белла, Клема из Клу и Вильяма Клауд ели», «Битвы при Оттерборне» («The Battle of Otterbum») и др. Некоторые комментаторы, отмечая многочисленные текстовые переклички с подлинной судебной практикой эпохи Средневековья, предположили, что в основе сюжета лежат реальные исторические события (подробнее об этом см.: Romances 1966: 154—181; Kaeuper 1988: 51—62; Scattergood 1994). Однако в «Повести о Геймлине» очевиден и фольклорный сюжет — о злоключениях несправедливо обиженного младшего отпрыска (ср., например, сказки из собрания братьев Гримм: «Три перышка», «Золотая птица», «Золотой гусь»).

Время создания произведения установлено достаточно точно: после нескольких попыток датировать его (на основании описанных в тексте событий и социальных структур) тринадцатым столетием или началом четырнадцатого, исследователи, основываясь на языке и стиле баллады, пришли к выводу, что она возникла в середине либо во второй половине XIV века (см.: Keen 1961b: 78; Dunn 1967: 17—37; Holt 1989: 71). При этом обнаруживаются в «Повести...» и темы, весьма актуальные для предшествующих десятилетий: неразрывное единство хозяина и земли, борьба за наследство, справедливое или несправедливое распределение имущества. До эпидемии чумы 1348 года Англия ощутимо страдала от перенаселения и малоземелья, а потому вопросы наследования нередко обретали крайнюю остроту.

Судя по некоторым диалектным особенностям, «Повесть о Геймлине» была создана в северной части Мидлендса (Мидлендс - регион, охватывающий центральную часть Англии; включает в себя графства Вустершир, Дербишир, Лестершир, Линкольншир, Нортгемптоншир, Ноттингемшир, Ратленд, Стаффордшир, Уорикшир, Херефордшир и Шропшир.), возможно, в Ноттингемшире. Таким образом, лес, в который уходит Геймлин, — это, скорее всего, Шервуд. Впрочем, географических названий в самом тексте нет, а родовое имя Геймлина — Баунд (средне англ. Boundys) — означает всего лишь «границу». Иными словами, отец Геймлина, Джон Баунд, буквально: «Джон с Границы».

На какую аудиторию была ориентирована «Повесть...», доподлинно неизвестно. Сочинение это достаточно просто по форме, и можно предположить, что его создатель обращался в первую очередь к простонародью и, вероятно, нижнему слою сельского дворянства. Однако всё же было бы ошибкой сказать, что данная баллада предназначалась для какого-то конкретного сословия, ведь в ней представлен довольно широкий социальный «срез». В «Повести...» переплетаются интересы и несправедливо обезземеленного дворянина (Геймлин), и изгнанника (главарь разбойников), и слуги (эконом Адам), и, наконец, сервов, которые терпят притеснения со стороны бесчестного брата. Это довольно размытая социальная среда, состоящая из мелких землевладельцев, крестьян, рыцарей и слуг. «Не закреплен» и сам Геймлин — с одной стороны, это хороший сеньор, заботливый и рачительный хозяин, который платит добром за верную службу, а с другой — пародия на мо1учего, но не слишком сообразительного представителя среднего класса, который предпочитает решать все проблемы с помощью кулака и дубины.

«Повесть о Геймлине» написана неровным метром; в ней встречаются восьми-, семи-, шести- и пятистопные строки (О вариативном метре «Повести о Геймлине» писали многие исследователи, затрудняясь дать ему точное определение. Тем не менее, принято считать, что баллада написана семистопным стихом (см.: Romances 1966: 154—181).), местами напоминающие традиционные балладные стихи, а местами — аллитерационные, хотя никакой регулярной аллитерации в произведении нет. Впрочем, компромисс между аллитерационным и рифмованным стихом — вовсе не редкое явление для поэзии XIV века. Рифма в балладе достаточно точная; каждая мысль, как правило, выражена законченным «блоком» из двух или четырех строк. Художественные образы довольно шаблонны, в целом характерны для народной лир о эпики (например, встречаются клише «легок как ветер», «как лев разъяренный»), и практически всё, что в художественно-выразительном смысле есть в тексте оригинального, сосредоточено в сцене побоища, когда Геймлин и Адам мстят гостям-священникам. Главный герой «кропит» их и «отпускает грехи» дубиной — и этот мрачный юмор вполне в духе средневековой героической поэзии. В ее же стиле и некоторая недосказанность, обрыв логических связей. Отчего у Геймлина, судя по тексту, уходит целых шестнадцать лет, чтобы осознать бедственность своего положения? Отчего брат внезапно отказывается впустить его, когда тот победителем возвращается с состязания борцов? Почему Адам не освобождает Геймлина сразу же и предпочитает дожидаться пира? Наконец, почему в финале баллады герой отступает от изначального плана — вернуть себе то, что полагалось ему по завещанию, — и соглашается стать наследником сэра Ота? Судя по всему, автор произведения не считал эти вопросы важными.

«Повесть о Геймлине» представляет собой цепь драматических столкновений, объединенных ведущей идеей — восстановлением справедливости. Юный герой грозит брату кухонным пестом, а впоследствии с особым удовольствием расправляется с бессердечными гостями; Геймлин и Адам колотят людей шерифа, пытающихся их арестовать; наконец, Геймлин является в суд, чтобы наказать судью и повесить присяжных. Таким образом, результатом столкновения «правых» и «неправых» всякий раз становится сцена активного, порой даже чрезмерно жестокого, противления злу. Это суровое правосудие оправдано тем, что Геймлин не получает ответа на свои изустные просьбы, а местные чиновники и помогающие им люди оказываются корыстными и продажными; поэтому единственным средством противостоять им становится «честная» физическая сила.

Если в рыцарских романах герой, незаконно лишенный наследства, в финале нередко одерживает верх при помощи сверхъестественных сил (Например, в романе «Гавелок Датский» («Havelok the Dane»; 1280—1290-е годы) главный герой, являясь законным наследником трона, растет в крестьянской семье; когда он становится взрослым, однажды ночью его жена видит исходящий от него свет и слышит голос ангела, рассказывающего ей о подлинном происхождении мужа. В «Романе о Силенсе» («Le Roman de Silence», пер. пол. XIII в.) встреча героини с волшебником способствует отмене несправедливого указа, не позволяющего женщинам становиться наследницами.), то Геймлин получает помощь от вполне реальных, минимально романтизированных разбойников. Сам же он, будучи номинально разбойником и изгоем, в свою очередь спасает честного рыцаря (сэра Ота) из рук бесчестного. Что характерно, завещание старого сэра Джона так и остается невыполненным: Геймлин, совершив множество подвигов, скромно возвращается в лоно семьи, как только ее главой становится достойный человек. Таким образом, принцип первородства остается ненарушенным. Семья, честь, сила и закон — вот главные добродетели «Повести...», и все они торжествуют в финале, когда король, признав заслуги главного героя, делает его смотрителем лесов, чтобы отныне удивительная сила Геймлина оказалась направлена на службу обществу.

Несмотря на некоторые сюжетные переклички данного произведения с робин-гудовскими балладами, Геймлин сильно отличается от Робин Гуда. Во-первых, он принадлежит к джентри, а не к йоменскому сословию; во-вторых, борется за законное наследство, вместо того чтобы «осваивать» обширные лесные угодья; в-третьих, предпочитает решать вопросы не хитростью, а силой. Однако легенда о лесном разбойнике всё же родственна истории Геймлина. Последний тоже скрывается в зеленом лесу и делает то, что считает правильным и справедливым, а его верный друг Адам сродни Маленькому Джону. Таким образом, можно сказать, что «Повесть о Геймлине» служит связующим звеном между ранними, напоминающими рыцарские романы, произведениями об изгнанниках и разбойниках (например, о Юстасе Монахе и Фалке Фицуорене) и простонародными балладами о лесных стрелках — Робин Гуде и Адаме Белле с его друзьями.

234

И теперь порешил: «Что имею, раздам | Перед смертью, как должно, своим сыновьям». — Наследование недвижимого имущества в средневековой Англии подчинялось так называемому принципу майората: земельный надел полностью доставался старшему сыну. Если тот умирал раньше оглашения завещания — то его потомству; при отсутствии же у него детей мужского пола — следующему по старшинству сыну. Назначение младшего прямым наследником было возможно в том случае, если старший по каким-либо причинам утрачивал права на отцовское имущество (например, становился объявленным вне закона преступником).

235

Не оставив для Гейлллина ярда зеллли, | Весь надел поделили они пополам... — Возможно, таким образом друзья сэра Джона решили достичь компромисса между желанием умирающего (разделить надел на три части) и собственным, вполне традиционным, стремлением передать всю землю в одни руки.

236

«Кровь Господня\ — воскликнул немедленно он. — В оригинале сэр Джон клянется св. Мартином Турским (он же Мартин Милостивый; 316?—397). Неудивительно, что, ведя речь о справедливом разделе имущества, старый рыцарь обращается именно к нему: согласно житию святого, однажды зимой Мартин разорвал свой плащ и отдал половину нагому нищему.

237

Запашка — единица измерения площади земли в средневековой Англии; одна запашка соответствовала такому участку, который было возможно вспахать на восьми быках в течение сельскохозяйственного сезона (около 120 акров, или 48,5 га).

238

Гладя бороду, Гейлллин однажды стоял... — Скорее всего, борода упоминается здесь, дабы подчеркнуть, что герой уже достиг зрелости. Ниже в тексте баллады говорится, что брат неправедно распоряжался имуществом Геймлина в течение шестнадцати лет, прежде чем тот вырос; видимо, на момент смерти отца Геймлин был еще маленьким.

239

Брат на это ответил'. «Вот истинный крест... — В оригинале герой клянется неким святым Ричардом. Вероятно, имеется в виду св. Ричард Чичестерский (1197—1253), который вполне мог служить символом самоотверженной братской любви. Он был младшим сыном в семье джентри; после смерти родителей его старший брат еще не достиг совершеннолетия, поэтому имение перешло под королевскую опеку. Вступив наконец во владение землей, брат оказался вынужден заплатить такой большой налог на наследство (Этот налог выплачивался наследником за право владеть или пользоваться землей, полученной от отца. Арендаторы — крестьяне и мелкие фермеры-йомены — платили лорду-землевладелыду, а рыцари — своему сеньору, которым иногда являлся король.), что семья оказалась на грани нищеты. Стремясь поправить дела, Ричард несколько лет проработал в поле и на скотном дворе; в благодарность родственники подыскали ему богатую невесту, однако юноша отказался от брака, предложив жениться на этой девушке своему брату, а сам отправился учиться в Оксфорд.

240

Вот борцы на лужайку собрались гурьбой: \ Илл барана и перстень сулят золотой. — См. примеч. 17 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда».

241

Франклин — свободный землевладелец недворянского происхождения. По своему статусу он ниже рыцаря, и потому Геймлин выказывает великодушие, помогая ему. Здесь прослеживается некоторое сходство с эпизодом «Деяний», в котором рыцарь сэр Ричард Ли выручает йомена, попавшего в беду после состязаний.

242

Крикнул франклин, лишившийся двух сыновей... — Здесь, говоря о франклине, автор употребляет сочетание «that had the sones there» (среднеангл. — букв.: «у которого там были сыновья»). Данную фразу можно трактовать по-разному: и как «чьи сыновья участвовали в состязаниях», и как «чьи сыновья были там, рядом с ним». Таким образом, не вполне ясно, что произошло с молодыми людьми; сначала франклин оплакивает их как убитых, но после состязания как будто воссоединяется с ними. Возможно, поначалу мужчина попросту боится, что его дети, столкнувшись с превосходящим соперником, могут погибнуть (несчастные случаи во время борцовских схваток случались нередко). Отчасти это напоминает полную недомолвок историю о сыне сэра Ричарда Ли (см. примеч. 9 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»).

243

После пира, как воду для рук подадут... — См. примеч. 6 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда».

244

«Вне закона наш лорд, вроде волка он стал». — «Отныне на нем волчья голова» (лат. «caput gerat lupinum») — такова была официальная формулировка объявления вне закона (см.: Brackton 1968: 362). Поскольку правосудие не защищало беглого преступника, любой законопослушный гражданин мог убить его как дикого зверя. За голову изгоя нередко объявлялась награда в 3—5 шиллингов (см. примеч. 8 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»), как за голову убитого волка (В средневековой Англии, поросшей густыми лесами, волков было множество, и в XI—XV вв. их разрешалось истреблять безнаказанно и в любом количестве.).

245

Суд в условленный день соберется опять, | И пред ним будет Гейлллин себя защищать». — Как правило, суд графства собирался четыре раза в год. Сессии были приурочены к так называемым «квартальным дням»: 25 марта — Благовещение, 24 июня — День памяти св. Иоанна Предтечи, 29 сентября — Михайлов день, 25 декабря — Рождество. Члены суда рассматривали дела заключенных, содержащихся в тюрьме в ожидании слушания, а также принимали жалобы. Это была непростая обязанность, поскольку обращения в суд, особенно по вопросам землевладения и наследования, случались весьма часто. Кроме того, именно на этих сессиях обычно происходило расследование крупных уголовных дел, связанных с браконьерством, грабежами и убийствами.

246

Чтобы суд был неправым, присяжным платил. — Одной из примет последних годов правления Эдуарда III (1327—1377 гг.) были громкие коррупционные скандалы. Обвинения звучали в адрес наиболее влиятельных членов парламента — королевского лорда-камергера Уильяма Лэтимера (William Latimer; 1330—1381) и смотрителя монетного двора Ричарда Лайонса (Richard Lyons; 1310—1381), которые брали взятки и пускались в незаконные финансовые авантюры. Вдобавок возлюбленная Эдуарда, Элис Перрерс (Alice Perrers; 1348—1400), в качестве подарков от короля получала не только драгоценности, но и недвижимость, что вызывало повсеместное недовольство. В 1376 г. парламент попытался положить конец порочной практике: Лэтимера и Лайонса арестовали, а Перрерс изгнали из Англии, конфисковав все ее земли. Но меньше чем через год решение парламента было аннулировано королем, и оба бывших чиновника вновь заняли прежние посты. Однако ненависть к Лайонсу в народе была столь велика, что во время восстания Уота Тайлера (см. примеч. 31 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда») мятежники схватили его в Лондоне и обезглавили.

247

В XV—XVI веках Робин Гуд был известен в Англии не только как главный герой многочисленных баллад, но и как персонаж разнообразных драматических представлений — так называемых «игр» (англ, plays) — театрализованных танцев, костюмированных процессий и тому подобных мероприятий, о которых в основном остались лишь отдельные упоминания в светских и церковных хрониках. Не будет преувеличением сказать, что эти театрализованные действа, в которых перед зрителями представал Робин Гуд со своими друзьями и где зачастую, как и в балладах, вышучивались представители власти, пользовались в английской провинции исключительной популярностью. Нередко «игры» завершались общим пиром и представляли для зрителей нечто вроде социально приемлемой «отдушины» — возможности безнаказанно посмеяться над сильными мира сего.

Сведений о народных пьесах, а тем более самих произведений, сохранилось совсем немного — в первую очередь потому, что они редко фиксировались и публиковались. Только в XX веке архивисты и историки начали собирать разрозненные записи, а также систематически отмечать упоминания о непрофессиональных театральных постановках в Англии эпохи Возрождения и раннего Нового времени.

Хотя первые из известных нам пьес о Робин Гуде ставились в Эксетере в 1426—1427 годах (см.: Redford 1935: 367), самый ранний из сохранившихся текстов — драматический фрагмент объемом в двадцать одну строфу, получивший название «Робин Гуд и шериф Ноттингемский», — дошел до наших дней в рукописи, созданной лишь полвека спустя (ныне она хранится в библиотеке Тринити-колледжа в Кембридже). Он был записан на обороте листа, где в 1475—1476 годах велся учет доходов некоего Джона Стерндейла. Исследователи связывают данный фрагмент с историей норфолкского семейства Пастонов (см.: Rymes 1976: 203—207), оставившим многотомную переписку по самым разным бытовым, юридическим и тому подобным вопросам (см.: Paston 1965). В одном из писем, датированном апрелем 1473 года, глава семейства сэр Джон Пастон жалуется, что от него ушел эконом, «который в этом году играл св. Георгия, а также Робин Гуда и шерифа Ноттингемского» (Ibid.: 185). Не исключено, что данное драматическое произведение и есть то, которое ставилось в семье Пастонов (роли, по-видимому, исполняли слуги).

Дошедшие до нас записи пьесы выглядят необычно: в них нет деления на реплики и сцены, отсутствуют и ремарки (разбивку впоследствии делали комментаторы). Возможно, текст представлял собой, скорее, основу для импровизации, нежели завершенный сценарий. Хотя в связи с этим в пьесе есть некоторые неудобопонятные места, за сменой действий и обстановки следить достаточно легко, особенно в первом эпизоде. Упоминания «тени лесной» и «темницы» дают понять, что события происходят в двух локусах — лесу и городе, причем, вероятно, и то и другое изображалось весьма условно.

Важную роль в данной пьесе играют непосредственно действия — состязание в стрельбе, бросание камней и деревянной оси, борьба и, конечно, яростный бой на мечах. Диалоги же в ней только оттеняют происходящее. Героический поединок с врагом в первой сцене и общая стычка в финале второй роднят «Робин Гуда и шерифа Ноттингемского» с другими популярными образцами народной драмы XV века — в частности, с сюжетом о св. Георгии, убивающем дракона, и пьесами, в которых комически изображалось произошедшее в 1002 году побоище между саксами и датчанами (Пьесы о событиях 1002 г. разыгрывались в понедельник и вторник второй недели после Пасхи и носили название «Hocktide plays» (словом «hocktide» именуются указанные дни).).

Сюжет первой сцены «Робин Гуда и шерифа Ноттингемского» довольно прост: безымянный рыцарь вызывается изловить лесного стрелка, а шериф обещает ему в случае поимки большую награду. Рыцарь обнаруживает разбойника в лесу под деревом и предлагает посостязаться в стрельбе; Робин соглашается и побеждает, расколов мишень надвое. Затем они соревнуются в бросании камней и деревянной оси от телеги, а также в борьбе. Рыцарь швыряет Робина наземь, и тот трубит в рог, призывая на помощь друзей, после чего вступает с противником в смертельный бой, убивает его, отсекает трупу голову и меняется с ним одеждой. В начале второй сцены двое безымянных разбойников приветствуют друг друга, и один из них рассказывает, что Робин и его стрелки попали к шерифу в плен, хотя это отнюдь не следует логически из событий первой сцены. Судя по всему, Робина, переодетого рыцарем, опознали и схватили, а стало быть, в пьесе, вероятно, пропущен фрагмент. Далее разбойники видят брата Тука, который в одиночку сражается с людьми шерифа; в конце концов всех троих окружают солдаты и принуждают сдаться. Когда пленников подводят к воротам тюрьмы, шериф приказывает тем, «кто бил оленей короля» — очевидно, Робин Гуду и его соратникам, которые находятся внутри, — приготовиться к казни. Однако когда ворота открываются, арестанты нападают на шерифа, освобождают друзей и спасаются бегством.

Первая сцена кажется чуть более связной, нежели вторая. Судя по обращениям в оригинале — «сэр шериф», «Робин Гуд», «сэр рыцарь» — в ней участвовало не менее трех персонажей. Возможно, в финале появлялись и другие лесные стрелки, которые откликались на сигнал рога. Свои основные действия герои четко обозначают сами: «бросим камень», «затрублю я в рог», «голову снесу». Во второй же сцене уже не так ясно, кто говорит и действует, хотя можно сделать вывод, что количество персонажей увеличилось — теперь их стало как минимум семь (двое разбойников, отец Тук, шериф, его помощники и, наконец, Робин Гуд).

Как видно, у пьесы есть некоторое сходство с балладой «Робин Гуд и Гай Гисборн»: шериф нанимает убийцу, противники состязаются в стрельбе, а затем сходятся в бою на мечах, и Робин выигрывает схватку. Следом он отрезает голову погибшего врага и забирает его одежду. Однако вопрос о том, какое из двух произведений было создано раньше, остается открытым.

Примечательно, что в пьесе XV века фигурирует брат Тук — и это первое упоминание разбойного священника в цикле о «зеленом лесе». В ранних балладах, таких как «Робин Гуд и монах», «Робин Гуд и горшечник» и «Деяния», в числе вольных стрелков, помимо Робина, называется еще несколько человек: Маленький Джон, Виль, Мач, Рейнольд и Гилберт, но никакого брата Тука среди них нет. Последнее подтверждается и тем, что в «Робин Гуде и монахе» главный герой вынужден идти на мессу в Ноттингем — а значит, среди его друзей священнослужителя не было. Следовательно, подобно деве Мэрион, брат Тук вошел в сферу робин-гудовских баллад достаточно поздно (см. также преамбулы к примечаниям к балладам «Робин Гуд и куцый монах» и «Робин Гуд и дева Мэрион»).

Несмотря на популярность среди простонародья, пьесы о Робин Гуде встречали неоднозначный отклик у людей рангом выше. Так, в 1540 году советник Генриха VIII Ричард Моррисон (Richard Morrison; 1513?—1556) жестко осудил «непристойность и грубость, которые изображаются в этих “играх”; их герои учат противиться королевским чиновникам и отнимают у шерифа Ноттингемского тех, кого за преступления против закона следовало бы казнить» (циг. по: Anglo 1957: 179). Бывали случаи, когда представления пьес о Робин Гуде даже заканчивались общественными беспорядками; однако документы либо умалчивают об их причинах, либо дают понять, что беспорядки являлись, скорее, результатом вмешательства властей в народные увеселения, нежели следствием того, что видели зрители.

248

Башку же суну в капюшон. — Средневековый капюшон, или худ (от англ. hood — «капюшон», «капор»), представлял собой отдельный предмет одежды, надевавшийся на плечи и не крепившийся к куртке.

249

Эти два драматических фрагмента сохранились благодаря тому, что лондонский печатник Уильям Копленд выпустил их в качестве приложения к «Деяниям», опубликованных под заглавием «Веселая повесть о Робин Гуде и его жизни, с приложением новой пьесы, подходящей для Майских игр, очень приятной и полной веселья» (см.: Copland 1560?). Возможно, тогда же данные отрывки вышли и в виде отдельных публикаций — ведь в 1560 году Копленд внес в Издательский реестр некую «пьесу о Робин Гуде» (не исключено, впрочем, что она была написана им самим).

Первый из фрагментов — это хорошо известный сюжет о стычке лесного стрелка с могучим монахом (ср.: «Робин Гуд и куцый монах»), с той разницей, что после примирения Робин предлагает брату Туку в качестве вознаграждения «даму». Второй представляет собой еще одну вариацию темы «Робин Гуд встречает достойного противника», и на сей раз главный герой сталкивается с горшечником, который отказывается платить за проезд через лес (ср.: «Робин Гуд и горшечник»).

В отличие от «Робин Гуда и шерифа Ноттингемского», никаких сведений о возможных меценатах и постановщиках данных пьес обнаружить не удалось. В предисловии к своему изданию У. Копленд указал, что они предназначались для исполнения во время Майских игр.

Эти празднества оказались достаточно рано связаны с образом Робин Гуда. Их кульминацией становились выборы Майских короля и королевы («лорда» и «леди») (В архаической народной традиции Майский король (также его называли Летним лордом, Майским лордом, Лордом беспорядков) и Майская королева — персонажи, олицетворяющие природу и плодородие. Майским королем, как правило, становился победитель ритуальных состязаний (кулачных боев, скачек и т. д.), Майскую королеву выбирали из числа самых красивых местных девушек; после этого праздновалась Майская свадьба, символизирующая извечное обновление природы.), которые председательствовали на различных увеселениях, будь то танцы вокруг Майского шеста, торжественные шествия, прогулки по лесу или спортивные состязания, в том числе борьба и стрельба из лука. К концу пятнадцатого столетия за «лордом» уже утвердилось имя «Робин Гуд», а за «леди» — «Мэрион». Легендарный английский стрелок, изначально связанный с миром природы и славившийся силой и отвагой, идеально подходил на роль Майского короля, хотя вовсе и не обязательно полностью вытеснял этот архаичный образ. Например, в городе Уэллсе (Wells) в 1607 году Майский король возглавлял процессию, которая включала Робин Гуда и его «веселых молодцов» в числе прочих праздничных персонажей. Спутники «майского Робина», игравшие на дудках, тамбуринах и барабанах, разумеется, стали называться братом Туком, Маленьким Джоном и другими именами вольных стрелков. Так, в шотландском городе Эбер дине (Aberdeen) в указе от 1508 года было официально объявлено, что традиционную праздничную процессию возглавят «Робин Гуд и Маленький Джон», также известные как «аббат и приор Доброго согласия» (цит. по: Mills 1983: 135). Колоритные лесные стрелки, хорошо известные своими приключениями, придавали Майским играм дополнительную яркость.

Скорее всего, представления пьес о Робин Гуде, как и большинство событий Майских игр, проходили на свежем воздухе. Сцену с участием брата Тука, возможно, играли рядом с рекой или ручьем, и монах, неся на спине Робина, на самом деле сбрасывал его в воду. В приходских документах зачастую указывался реквизит, требовавшийся для этих любительских постановок; например, в них упоминается куртка, перчатки и башмаки, а также небольшое количество прочих элементов костюма и вооружения. Таким образом, актеры обходились лишь самыми необходимыми вещами (подробнее об этом см.: Ibid.: 122—151).

Если пьесы «Робин Гуд и куцый монах» и «Робин Гуд и горшечник» игрались вместе, то для постановки их требовалось как минимум семь актеров (вероятно, роль девы Мэрион исполнял переодетый мужчина). Перед зрителями вполне могли появиться и собаки, с которыми охотился монах: настоящие животные не были такой уж редкостью в представлениях того времени. Однако Катт и Боуз, которые нападают на Робина в пьесе, видимо, всё же люди, поскольку, судя по словам Тука, они вооружены дубинками.

Фрагмент «Робин Гуд и куцый монах» предшествует соответствующей балладе примерно на сто лет. Вероятно, история о лихом монахе-полуразбойнике существовала задолго до того, как оформилась в балладу, поскольку Тук упоминается также и в «Робин Гуде и шерифе Ноттингемском», а сатирические нотки в пьесе заставляют вспомнить чосеровское описание брата Губерта: (Это несомненная перекличка двух «параллельных» образов. Вообще изображение малопочтенных монахов было характерно для низовой, народной литературы.)

Он в капюшоне для своих подружек

Хранил булавок пачки, ниток, кружев.

Был влюбчив, говорлив и беззаботен.

Умел он петь и побренчать на роте*.

Никто не пел тех песен веселей.

Был телом пухл он, лилии белей,

А впрочем, был силач, драчун изрядный,

Любил пиров церемониал парадный,

Трактирщиков веселых и служанок

И разбитных, дебелых содержанок.

Чосер 2012: 13. Пер. ИА. Кашкина

(*Рота — средневековый струнный инструмент, на котором играли лукообразным смычком; предок современной скрипки.)

Разгульные монахи встречались и в протестантских балладах и пьесах XVI—XVII веков, где они нередко изображались прожорливыми, хвастливыми и развратными. Например, в балладе «Монах в колодце» («The Friar in the Well»; ok. 1580) священнослужитель желает совратить юную особу, в балладе «Изобретательная лондонская девушка, или Монах, получивший по заслугам» («The Crafty Miss of London, or The Fryar Well Fitted»; ok. 1600) он пляшет вместе со своей дамой, раздевшись донага, а в «Хитром священнике» («The Cunning Clerk»; ок. 1560) пробирается в дом к возлюбленной через крышу и пугает ее мать. Следует отметить, что в своем издании Фр.-Дж. Чайлд опустил малопристойную речь брата Тука в финале, тем самым несколько смягчив антиклерикальное звучание пьесы и общий карнавальный тон Майских игр, с их пренебрежением к приличиям и условностям (см.: Child 1882—1898/III: 127-128).

Баллада «Робин Гуд и горшечник», напротив, судя по языку и стилю, была написана раньше, чем соответствующий драматический фрагмент. Возможно, в данном случае лироэпическое произведение переработали для сцены. На это указывает тот факт, что некоторые эпизоды в обоих текстах практически дословно совпадают.

250

Майские игры. — См. преамбулу к примечаниям к балладе «Робин Гуд и куцый монах», а также к наст, пьесе.

251

Deus hid — Знание братом Туком латыни весьма спорно. Скорее всего, данная фраза представляет собой искаженное «haec dicit Dominus Deus» (лат. — «так сказал Господь»). Те же самые слова, правда в другом порядке («Hie Deus!»), произносит и монах-сборщик в «Рассказе Пристава Церковного суда» из «Кентерберийских рассказов» Дж. Чосера (см.: Чосер 2012: 201).

252

Храни Господь всех вас, друзья\ — В данном случае актер обращается к зрителям. Этот прием был характерной чертой народного театра; иногда персонажи даже проходили через собравшуюся толпу, как бы вовлекая людей в происходящее.

253

Кендалское сукно — зеленая ткань, производившаяся в городе Кендал, на северо-западе Англии. Там, как и в Линкольне, было множество мануфактур, занимавшихся обработкой шерсти.

254

Эй, Катт и Бауз\ — См. преамбулу к примечаниям к наст, пьесе.

255

Это произведение — самая ранняя прозаическая версия биографии Робин Гуда. Оно было обнаружено в анонимной рукописи, входящей в состав собрания сэра Ганса Слоана, английского медика, натуралиста, члена Лондонского королевского общества (В его обширной коллекции были также редкие книги, растения, животные, старинные монеты и прочие редкости.). С этим манускриптом Дж. Ритсон познакомился в Британском музее и использовал «Жизнь Робин Гуда» в качестве введения к первому изданию своего сборника, вышедшего в 1795 году (см.: Ritson 1777/1:1—XIV). Судя по всему, повествование о лесном стрелке в Слоанской рукописи — это история, заимствованная из более раннего источника, созданного до того, как авторы эпохи королевы Елизаветы I (1533—1603; правила с 1558 г.) начали «облагораживать» Робин Гуда, делая его графом Хантингтоном.

«Жизнь Робин Гуда», предположительно, была написана на рубеже XVI и XVII веков. По сути, ее содержание представляет собой пересказ «Деяний», с незначительными добавлениями, вероятно почерпнутыми из других баллад, а также хроник и пьес. Несомненная новизна данного произведения заключается лишь в том, что в нем впервые упомянуто место рождения лесного стрелка — Локсли. Возможно, под этим топонимом подразумевается некий вполне реальный населенный пункт: в тексте дается указание на два графства, но городок под названием Локсли, насколько нам известно, существовал лишь в одном из них, а именно в Йоркшире. Однако в 1863 году антиквар и драматург Джеймс Робинсон Планше (James Robinson Planche; 1796—1880) опубликовал статью «Прогулка с Робин Гудом» («А Ramble with Robin Hood»), в которой заявил, что Локсли — это деревушка в графстве Уорикшир; свою версию Планше аргументировал так: одним из имен, которым наделяли Робин Гуда позднейшие авторы, в том числе Э. Мандэй, было Роберт Фицут (Robert Fitzooth); а в уорикширском Локсли в период правления короля Ричарда I жил вполне реальный рыцарь Роберт Фиц Одо (см.: Panche 1864: 157—174). Впрочем, нет никаких свидетельств того, что этого человека когда-либо объявляли вне закона, а потому его вряд ли можно назвать прототипом Робин Гуда.

256

Кломптон-парк (Clomptoun parke). — Возможно, имеются в виду охотничьи угодья Клоптон-парк в графстве Уорикшир (впервые упоминаются в 1564 г.).

257

<...>. — В данном месте мы имеем дело либо с лакуной, либо с результатом ошибки переписчика.

258

...одного монаха по имени Мачел... — Очевидно, автор свел воедино двух персонажей цикла — Мача, сына мельника, и куцего монаха, ассоциирующегося с братом Туком.

259

...тот был каким-то другим служителем Божьим, поскольку монашествующих братьев тогда еще не водилось. — Можно предположить, что Мачел был членом одного из нищенствующих орденов (францисканцы, кармелиты, доминиканцы и некоторые другие), самые ранние из которых были основаны в начале XIII в.

260

...и заставил священника обвенчать девушку со Скарлоком. — Тот же сюжет развивается в балладе «Робин Гуд и Ален-э-Дэл». Однако в этом произведении, ставшем классикой робин-гудовского канона, лесной стрелок и его друзья возвращают возлюбленную не Скарлоку, а юноше, чье имя приведено в заглавии.

261

...сэр Ричард Ли, рыцарь из Ланкашира, владелец — В оригинале название замка написано неразборчиво.

262

...Джон Мэйджор назвал его принцем воров и грабителей. — Ссылаясь на хронику Дж. Мейджора, автор «Жизни...» воспроизводит характеристику Робин Гуда весьма неточно (ср. с. 535 наст. изд.).

263

...в Блите или Донкастере. — См. примеч. 5 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда» и примеч. 2 к балладе «Робин Гуд и золотая стрела».

264

...назвавшись Рейнольдом Гринлифом... — Таким же образом Маленький Джон именует себя в «Деяниях»; фамилия или прозвище «Гринлиф» (Greenlefe, от англ, green leaf) буквально означает «Зеленый Лист».

265

...убил стрелой и <...> его голова <...> он спросил, какое послание тот привез от короля <...> объявив, что шериф нарушил обещание, которое дал Робину в лесу.— В данном фрагменте имеются явные лакуны, затрудняющие понимание текста. Возможно, разговаривая с Робин Гудом, жена сэра Ричарда предположила, что ее муж убит.

266

...король — тоже один из разбойников <...> королю вместе стрелять в цель на тумаки... — В данном месте находится лакуна. Очевидно, здесь Робин Гуд предлагает королю посоревноваться в стрельбе из лука.

267

...6ыла весьма искусна в медицине и хирургии. — В средние века медицина и хирургия считались разными областями знания. Врачи получали медицинское образование в университетах и занимались только диагностикой и терапевтическим лечением болезней, без операционного вмешательства. Хирурги же научного образования не имели, в городской иерархии приравнивались к ремесленникам и, преимущественно, были практиками (пускали кровь, извлекали камни из внутренних органов, вправляли вывихи, вырывали зубы и т. д.). Нередко хирургические обязанности исполняли цирюльники, банщики и даже палачи.

268

...там были найдены превосходные точильные камни. — По-видимому, имеется в виду, что точильные камни были обнаружены не подле захоронения, а внутри него. Однако традиция помещать различные предметы в могилу вместе с усопшим в Англии относится, скорее, к англосаксонским временам (середина V — XI в.).

269

Это прозаическое сочинение на старофранцузском языке сохранилось в собрании латинских, французских и английских текстов, датируемых 1320—1340 годами. Ныне его манускрипт находится в Британской библиотеке (Royal 12.С.XII); в рукописи содержится около шестидесяти разнородных произведений: литургических текстов, пародий, гимнов Богоматери, пророчеств, сатирических стихотворений, загадок, рецептов, хроник, научных рассуждений и т. п.

Известно, что повесть о Фалке Фицуорене основана на утраченном стихотворном романе XIII века, дошедшем до нас лишь в немногочисленных отрывках. Анонимного автора «Истории...» зачастую называют составителем или популяризатором; вполне возможно, что он был знаком с оригинальным романом, на основании которого создал прозаический пересказ.

Семейная хроника, прозаическая или стихотворная, вообще была популярным жанром в Англии XII—XIV веков («Гильом Английский», «Вальдёф», «Бёв из Амтона», «Ги де Уорик»). Зачастую эти произведения сочиняли в монастырях, которые пользовались покровительством семей, прославляемых в хрониках. По большей части в таких текстах имеются сходные эпизоды: герой отправляется в изгнание на чужбину, переживает фантастические приключения (например, сражается с драконом), а в финале примиряется с королем, возвращает себе законное наследство и становится основателем рода.

«История Фалка Фицуорена» охватывает период от норманнского завоевания до середины XIII века; первая треть (здесь опущенная) излагает историю рода от Уорена де Метца до рождения главного героя романа — Фалка Фицуорена III. Его приключения — это, по большей части, смесь истории и фольклора. Восстание 1200—1201 годов, изгнанничество, завершившееся в 1203 году прощением Фалка и его сподвижников, а также женитьба на Матильде де Ко суть реальные факты. В то же время другие эпизоды его жизни написаны вполне в духе рыцарских романов (например, приключение на острове пиратов и спасение прекрасных девиц) или являют разительное сходство с классическими балладами о «зеленом лесе». Фалк, буквально, стоит на той точке, откуда расходятся литературные пути романтического рыцаря, который убивает драконов и спасает принцесс, — и отважного изгнанника, карающего продажных судей. В мире Робин Гуда, Геймлина и Адама Белла уже нет места чудовищам и великанам.

Сходство «Истории...» с робин-гудовской традицией местами особенно отчетливо. Брат главного героя, Джон Фицуорен, встречает торговцев, везущих королю дорогие ткани, меха и специи, — а в «Деяниях» Маленький Джон и Мач останавливают монахов, сопровождающих товары из монастыря Св. Марии в Йорк. В обоих случаях путников расспрашивают о количестве везомых ценностей, и от правдивости ответа зависит, ограбят их или нет. В обоих случаях гостей угощают обедом, а потом отпускают, предварительно обобрав. Чтобы завлечь жертву, и Фалк и Робин прибегают к переодеваниям и обману. Прячась в Виндзорском лесу, Фалк притворяется угольщиком и заманивает короля в чащу, где таятся изгнанники; опасаясь за свою жизнь, король Джон клятвенно обещает восстановить Фалка в правах и не преследовать его более, однако не держит слово. В «Деяниях» Маленький Джон, под именем Рейнольда Зеленый Лист, завлекает в лес шерифа, с которого затем берут клятву не вредить Робину и его людям; вернувшись в Ноттингем, на лучном состязании шериф пытается захватить Робина в плен. Уильям, брат Фалка, раненный в бою, просит вожака убить его, но Фалк отвечает, что не сделает этого ни за что на свете; в «Деяниях» раненный в стычке с шерифом Маленький Джон просит Робина отрубить ему голову, и тот отказывается, поясняя поступок примерно теми же словами.

Тем не менее, несмотря на почти дословное сходство некоторых эпизодов, история Фалка (как и истории Юстаса Монаха, Хереварда и Геймлина) главным образом вращается вокруг утраченного наследства и связанных с ним коллизий. Робин Гуд (еще не ставший графом Хантингтоном тюдоровских баллад) живет и действует в ином мире, нежели несправедливо обиженный дворянин.

Дополнительные сведения внесены по изд.: Fitz Waryn 1975. Как правило, это либо двойные формы имен и названий, либо материал, добавленный комментаторами для ясности. В тех случаях, когда информация грамматически согласуется с текстом и не мешает его восприятию, она вводится в квадратных скобках (как и в издании, по которому она восстановлена), во всех остальных же — выносится в постраничные сноски.

270

За то же самое время у короля Генриха родились четверо сыновей: Генрих, Ричард Львиное Сердце, Джон и Джеффри, ставший впоследствии герцогом Бретани. — Генрих по прозвищу Молодой Король (1155—1183) был коронован в возрасте пятнадцати лет при жизни отца (Генриха II), однако никогда не правил самостоятельно; в итоге Генриху II наследовал Ричард I Львиное Сердце, его же преемником стал Иоанн (Джон) Безземельный. Младший из сыновей Генриха II, Джеффри II Плантагенет (1158—1186), был провозглашен герцогом Бретани и, согласно распространенной версии, погиб во время рыцарского турнира.

271

Винчестер (правильнее: Уинчестер; англ. Winchester) — город в графстве Хэмпшир, на юге Англии. В 1016 г. Кнуд Великий [др.-англ. Cnut se Micela; 994/995—1035; правил с 1016 г.) сделал его столицей; более ста лет, начиная с 1067 г., там находилась и резиденция нормандских королей. После крупного пожара в 1141 г., уничтожившего большую часть города, Винчестер утратил прежний статус.

272

...доверил управление всей Валлийской Маркой сэру Фалку. — Валлийская Марка — традиционное название областей на границе Уэльса и Англии. Основными городами этого региона были Глостер, Херефорд, Честер, Шрусбери. Английское слово «marsh» буквально означает «топь»; изначально так называлась заболоченная пограничная территория между Англией и Уэльсом, но затем «маркой» стали именовать также и прилегающие земли. В обязанности лорда Валлийской Марки входило наблюдать за порядком на границе, строить защитные сооружения, осуществлять суд и т. д.; в награду за исполнение этих обязанностей он зачастую наделялся значительными, почти королевскими, привилегиями (в частности, имел право по собственной инициативе конфисковывать имущество и земли изменников).

273

.Болдуин, ныне именуемый замком Монтгомери. — Этот замок в Центральном Уэльсе был выстроен Роджером де Монтгомери, графом Шрусбери (в 1071—1074 гг.), а впоследствии перешел во владение дворянина Болдуина де Бульера, от имени которого и получил свое валлийское название (Trefaldwyn — букв.: «город Болдуина»).

274

.Уиттингтона, что в Шропшире... — Имеется в виду замок, выстроенный около 1138 г. на севере Шропшира — графства в Центральной Англии, граничащего с Уэльсом.

275

Бланшвиль (Blauncheville; от фр. blanche ville — букв.: «белый город») — французский аналог английского топонима «Уиттингтон» (от др.-англ. hwit — «белый» и «Шп» — «огражденное место, поселение»).

276

...отъехали на пол-лиги... — Лига — английская мера длины, составляющая около 4,8 км.

277

Олбербери (Alberbuiy) — деревня в западной части графства Шропшир, на границе Англии и Уэльса.

278

...уехал... в [Малую] Бретань... — Бретань — историческая область во Франции, занимающая северо-западную часть полуострова. В V—VI вв. н. э. предки бретонцев переселились туда с английских островов и нарекли свою новую родину Малой Бретанью (в отличие от Большой, или Великой Бретани, откуда они происходили). В 939 г. эта территория была захвачена норманнами, которые основали там герцогство, подвластное Франции.

279

Хигфорд (Higford) — деревня в западной части графства Шропшир.

280

...прибыл в Брэйдонский лес [в Уилтшире]... — Имеется в виду Брейдонвуд (Braydon Wood) — зеленый массив в графстве Уилтшир на юго-западе Англии; упоминается в англосаксонских документах с УП в.; во времена Фалка он покрывал до трети территории графства.

281

...измерил богатые ткани и дорогие меха... копьем... — Ср. аналогичную сцену в «Деяниях», где Маленький Джон меряет ткань своим луком, на с. 21 наст. изд.

282

Кентербери (Canterbury) — древний город на юго-востоке Англии, в графстве Кент; место нахождения кафедры архиепископа Кентерберийского.

283

...от Хьюберта, архиепископа Кентерберийского. — Имеется в виду реальное историческое лицо, прелат Хьюберт Уолтер (Hubert Walter; 1160—1205), занимавший пост архиепископа Кентерберийского в 1193—1205 гг.

284

...сэр Тиболе Ботилер ~ Теобальд Уолтер, главный виночерпий Ирландии. — Должность главного виночерпия (или распорядителя) предполагала прислуживание государю во время коронационных торжеств. Так, первому носителю этого звания Тибо (Теобальду) Уолтеру (Theobald Walter; 1165—1206) — младшему брату архиепископа Хьюберта (см. примеч. 14), — а затем и его потомкам полагалось присутствовать на коронации английских королей и подносить монарху первую чашу. Согласно особому указу, Теобальд Уолтер получал два бочонка вина с каждого корабля, который разгружался в любом торговом порту Ирландии.

Вкладывая в уста архиепископа слова о кончине Тибо ле Ботилера, автор «Истории...» допускает анахронизм: на самом деле младший брат на год пережил старшего.

285

.с согласия своего брата Уильяма... Фалк женился на даже Матильде де Ко. — Не очень понятно, отчего Фалку понадобилось согласие младшего брата для того, чтобы вступить в брак. Можно предположить, что Уильям играл при нем роль советника либо же автор ошибся в последовательности братьев по старшинству.

286

Жонглер (стар офр. jougleor, jongleur) — странствующий музыкант. Нередко такие исполнители умели играть на самых разных инструментах (до десятка наименований); зачастую они выступали вместе с танцорами, акробатами, фокусниками и т. д.

287

.из Поркингтона ~ Ныне Броджинтин в Шропшире. — Имеется в виду поместье в графстве Шропшир, принадлежавшее членам королевской династии Уэльса; многократно перестраивалось, ныне заброшено.

288

Грейт-Несс (Great Ness) — область в графстве Шропшир, включающая несколько деревень.

289

.поехали в Ритлан [во Флинтшире]... — Ритлан (Rhuddlan) — город в северо-восточной части Уэльса, на территории графства Флинтшир (образовано указом короля Эдуарда I в 1284 г.; в момент повествования еще не существовало).

290

...чтобы поговорить с сэрам Льюисам ~ Ллевеллин Великий, принц Гвинеда. — Имеется в виду Ллевёлин ап Иорверт (валл. Llywelyn ab Iorwerth), или Ллевеллин Великий (ок. 1173—1240) — фактический правитель и самый могущественный монарх Уэльса, разделенного в IV—XIII вв. на несколько королевств (наиболее крупными из которых были Гвинед, Дехейбарт и Поуис); сохранял ведущую роль в Уэльсе на протяжении почти сорока лет.

291

...был женат на Джоанне, дочери короля Генриха и сестре короля Джона. — Ошибка автора «Истории...»: Джоанна (ок. 1191—1237), жена Ллевеллина, в действительности была незаконной дочерью короля Иоанна Безземельного. Вероятно, автор перепутал ее с другой Джоанной (1165—1199), сестрой Иоанна, бывшей замужем сперва за королем Сицилии, а затем за графом Тулузским.

292

.велел бы его волочить и повесить... — См. примеч. 5 к балладе «Робин Гуд и Гай Гисборн».

293

...помирив принца Льюиса с Гвенвинвиноллу правителем южной части Поуиса... — Речь идет о Гвенвивине ап Оуайне (Gwenwynwyn ар Owain; ум. 1216), одном из валлийских правителей и сопернике Ллевеллина Великого. Поуис (Powys) — средневековое королевство на востоке Уэльса (см. также примеч. 21).

294

Анжу (Anjou) — историческая область на западе Франции.

295

...тридцать тысяч доверенных людей в замке Бала в Пеннлине [графство Мерионетшир]. — Пеннлин (Pennlyn) — область на севере Уэльса; на ее территории находится город Бала, близ которого расположен одноименный замок, выстроенный, вероятно, в конце XI в. Графство Мерионетшир, как и Флинтшир, было учреждено указом Эдуарда I в 1284 г. (ср. примеч. 20).

296

Гомельский брод (ford of Gymele). — К сожалению, точное местоположение данного топонима трудно определить. Возможно, здесь имеется в виду не речная переправа, а старинная дорога под названием Гам-Элен (Gam Elen), идущая через Бервинские горы на северо-востоке Уэльса. С другой стороны, местное предание утверждает, что описанное событие произошло на реке Ллинор на северо-востоке Уэльса (якобы там до сих пор можно увидеть остатки рва, о котором упоминает и автор «Истории Фалка Фицуорена»).

297

Виель — струнный смычковый инструмент, напоминающий современную скрипку.

298

Псалтерион — щипковый музыкальный инструмент, родственный лире и гуслям.

299

Северн (Severn) — самая длинная река на территории Великобритании, протекающая, в том числе, через графство Шропшир.

300

Оркни (Оркнейские острова, англ. Orkney Islands) — архипелаг к северо-востоку от Шотландии, в 16 км от ее северной оконечности, на границе Северного моря и Атлантического океана.

301

Готланд (Gotland) — остров в Балтийском море; в настоящее время принадлежит Швеции.

302

...где обитают рогатые гадюки и ядовитые чудовища с собачьими головами, изгнанные из Ирландии святым Патрикам. — Согласно легенде, св. Патрик, покровитель Ирландии, приказал всем змеям, жабам и ящерицам покинуть остров; по другой версии, он превратил их в камни. Эта история имеет, в том числе, аллегорическое толкование: победу св. Патрика над язычниками-друидами.

303

Виндзор (Windsor) — небольшой город в графстве Беркшир, на юге Англии; с 1110 г. и до сих пор там находится королевская резиденция.

304

Виндзорский лес — королевские охотничьи угодья вблизи города Виндзор и одноименного замка.

305

Безант — золотая византийская монета, имевшая хождение в Европе до середины XIII в.

306

...если бы его не остановил граф-жаршал. — Граф-маршал — наследственная должность, одна из высших в Великобритании. Первоначально это был придворный, который отвечал за содержание лошадей и соблюдение порядка в дворцовых службах. Впоследствии на граф-маршала были также возложены обязанности главного герольдмейстера страны (он должен был выносить решение по всем вопросам, касающимся геральдики, установления принадлежности к знатным родам и т. д.). В эпоху Фалка обязанности граф-маршала исполнял Уильям Маршал (William Marshal; ок. 1146—1219): он возглавил королевскую армию во время Первой баронской войны (1215—1217 гг.), а после смерти Иоанна Безземельного стал регентом при малолетнем Генрихе III.

307

Берберия (от др.-греч. (5ар(5ароц старофр. ЬегЬёге — «варвар») — общее европейское название средиземноморского побережья Северной Африки (Алжир, Тунис, Марокко).

308

Я бывал в Вавилоне ~ То есть в старом Каире. — Имеется в виду Вавилон Египетский — древний город-крепость в дельте Нила, в районе нынешнего Каира; пал во время мусульманского завоевания Египта в 641 г.

309

Александрия — город в дельте Нила, главный морской порт и второй по величине город Египта; в средние века через Александрию главным образом шла торговля с Индией.

310

Большая Индия. — Подразумевается Великая Индия, исторический регион, находившийся под влиянием индийской культуры; простирался от Афганистана до стран Дальнего Востока, от Цейлона и до Тибета.

311

Нью-Форест (New Forest) — лес в графстве Хэмпшир, на южном побережье Англии; после норманнского завоевания был причислен к королевским охотничьим угодьям.

312

...аббатство в окрестностях Олбербери, которое стало называться Новым. — Речь идет об аббатстве Олбербери (Alberbury) — небольшом монастыре в графстве Шропшир, заложенном около 1230 г. Сначала там обитали монахи из ордена августинцев, а затем гранмонтанцы (основой их устава были простота жизни, благотворительность и гостеприимство).

313

Кларисса д'Оберешь (ок. 1215 — ок. 1258) — реальное историческое лицо, дочь дворянина из графства Сассекс на юго-востоке Англии.

314

...подле замка его имения в Олвестоне. — Олвестон (Alveston) — деревня в графстве Глостершир, на юго-западе Англии; поместье и охотничьи угодья существовали там еще в англосаксонские времена. В 1149 г. Олвестон был дарован королем Генрихом II отцу Фалка Фицуорена (ум. 1171) в награду за верную службу.

315

<...>. — В оригинале здесь следует стихотворное предсказание, которое автор «Истории...» приписывает волшебнику Мерлину; речь в этом тексте идет о том, что «волк из Уиттингтона» (то есть Фалк) прогонит «леопарда», под которым подразумевается король Иоанн Безземельный. Ввиду невысокой художественной ценности, стихотворение было нами купировано.

316

Это произведение, в оригинале написанное на старофранцузском языке — тем же стихотворным размером, что и романы Кретьена де Труа, — и, предположительно, созданное не ранее 1220-х годов, сохранилось в единственной рукописи, датируемой 1284 годом (ныне хранится в Национальной библиотеке Франции). Оно основано на биографии реального исторического лица — Юстаса (или Эсташа) Баскета (<фр. Eustache Busket; ок. 1170—1217), однако в своем сочинении безымянный автор обильно смешал подлинные события с вымыслом.

О Юстасе известно следующее. Он родился в деревне Курсэ (см. примеч. 7), в окрестностях Булони, небольшого графства на севере Франции, и в ранней юности стал монахом обители Сен-Сомер (см. примеч. 1). В 1190 году, после того как его отец был убит, он покинул монастырь и потребовал правосудия у Рено Даммартена, графа Булонского. Для решения дела назначили судебный поединок, на котором выставленный Баскетом боец погиб. В 1200 году Юстас стал сенешалем (см. примеч. 11) названного графа, но спустя три года был обвинен в мошенничестве и стал скрываться в лесу, после чего сделался пиратом и наемником. Поступив на службу к Иоанну Безземельному, он сражался на его стороне в войне с французским королем Филиппом II Августом (1165—1223; правил с 1180 г.), но в 1212 году, когда Иоанн заключил союз с графом Рено, Юстас, опасаясь за свою жизнь, перешел на сторону Филиппа. В 1214 году Баскет доставлял оружие баронам, восставшим против Иоанна Безземельного, и держал в своих руках Ла-Манш. Жизнь же его закончилась трагично, хотя и в чем-то закономерно: в августе 1216 года он попал в плен к английским морякам и был обезглавлен на месте. Неудивительно, что все эти исторические сведения нашли отражение в данном произведении — однако автор добавил к ним немало фантастических эпизодов, почерпнутых из других популярных романов, жест (Жеста (старофр. geste; от лат. gesta — «деяния») — жанр французской эпической литературы, повествование о подвигах отдельного персонажа либо целого рода. Самая известная жеста — «Песнь о Роланде».) и фаблио. Например, некоторые эпизоды (переодевание паломником, горшечником, музыкантом (Не все эти эпизоды вошли в публикуемые в настоящем издании фрагменты.) и т. д.) напоминают «Роман о лисе» («Roman de Renard»), некоторые части которого были созданы на рубеже XII—XIII веков — в то самое время, к которому относится действие «Романа о Юстасе Монахе».

Целый ряд черт роднит это произведение и с балладами о Робин Гуде. Так, оба героя живут в лесу, добывают пропитание грабежом и унижают своих облеченных властью врагов. Кроме того, обнаруживается множество параллельных сцен, которые трудно объяснить простым совпадением. Перечислим некоторые из них: и граф Булонский, и шериф Ноттингемский сталкиваются в лесу с разбойниками, куда те заманивают их при помощи хитрых уловок; оба обещают впредь не вредить своему противнику, но не сдерживают слова. И Юстас и Робин дают гостям возможность уйти, не понеся урона, — для этого нужно честно ответить на вопрос о количестве имеющихся при себе денег. И, разумеется, Юстас Монах и Робин Гуд — мастера переодеваний и маскировки, причем Робин так же, как и Юстас, однажды прикидывается горшечником.

Впрочем, несмотря на очевидные сходства, между этими героями есть и существенные отличия. Хотя и Юстас, и Робин во многом близки к одному из любимых типажей Возрождения и раннего Нового времени — «пикаро» (ловкому плуту, который для достижения собственных целей не гнушается никакими средствами), все-таки возникает впечатление, что первый совершенно не заботится о своем моральном облике. Разрозненные приключения Юстаса сродни фаблио, причем не всегда приличным: так, однажды плутоватый монах переодевается женщиной легкого поведения и «соблазняет» одного из слуг графа Булонского. Можно назвать и другой эпизод, который также наглядно доказывает, насколько главный герой романа далек от легендарного стрелка с точки зрения этики. В его основе лежит тот же сюжет, что и в балладе «Робин Гуд и горшечник», однако мотивы и поведение Юстаса откровенно противоречат нравственному кодексу знаменитого английского разбойника. Как и последний, Юстас меняется с горшечником одеждой, а затем (чего никогда не сделал бы Робин) пускает погоню по чужому следу, навлекая серьезные неприятности на ни в чем не повинного человека. При этом автор романа, который явно одобряет ловкий поступок своего героя, отпускает назидательный комментарий в адрес пострадавшего «простака»: «Горшечник поступил глупо, оставив свое ремесло». А Юстас, как бы щеголяя своей хитроумностью, повторяет тот же трюк с переодеванием, сменив наряд горшечника на одежду угольщика — и вся ситуация повторяется снова: люди графа Булонского ловят и до полусмерти избивают очередного «простофилю». В робин-гудовских же балладах страдают обыкновенно либо противники главного героя, либо он сам или его ближайшие друзья — но никогда сторонние, случайно оказавшиеся поблизости люди.

317

Сен-Сомер (Сен-Ломер, фр. Saint-Saumer, Saint-Laumer) — монастырь в центральной Франции, вблизи города Шартра, основанный в VI в.

318

Часы — богослужения, отмечающие определенное время суток; включают чтение текстов, подобранных соответственно к каждой четверти дня и к определенным обстоятельствам земных страданий Христа.

319

Базен де Жен (Basin de Genes) — волшебник, герой романа «Жан де Лансон» («Jehan de Lanson»), союзник легендарного графа Роланда.

320

Можис д’Эгремон (Maugis d’Aigremont) — герой ряда эпических поэм, рыцарь-колдун.

321

...Жуайёз, Корт, Отклер и яркий Дюрандаль. — Здесь перечисляются мечи знаменитых исторических деятелей или персонажей героических легенд и преданий. Жуайёз [фр. Joyeuse — «радостный» или «радужный») — меч императора Карла Великого; долгое время использовался при коронации французских монархов; в настоящее время хранится в Лувре. Корт (Курт, фр. Court — «короткий») — меч Ожье Датчанина [фр. Ogier le Danois), героя эпических сказаний, в которых тот представлен как соратник Карла. Отклер (<фр. Hauteclaire — «высокий и ясный») — меч, принадлежавший рыцарю Оливье, другу Роланда. Дюрандаль (Durandal, от фр. dur — «твердый, прочный») — меч самого Роланда.

322

Ни Бараш, ни Эмет.. — Барат (Barat, Baras) и Эмет (Haimes, Hairnet) — ловкие воры, герои популярного фаблио XII в.

323

Курсэ (Cour^ais) — деревня в центральной Франции.

324

Базенган (Bazinghen) — населенный пункт на северном побережье Франции.

325

...на бой за него выйдет какой-нибудь родственник или сержант. — Согласно средневековым европейским нормам права, если установить истину путем допроса свидетелей было невозможно, назначался так называемый судебный поединок. Бой должен был проходить на равных, поэтому малолетние, престарелые, больные, священнослужители и женщины могли выставлять вместо себя наемных бойцов. Победившая сторона провозглашалась выигравшей тяжбу.

Сержант [фр. sergent, от лат. serviens — служащий) — в средневековой Франции воин, находившийся на постоянной службе у рыцаря, представителя власти и т. д.

326

Этапль (Etaples) — населенный пункт на северном побережье Франции.

327

...став сенешалелл графства Булонского, пэрам и бальи... — Сенешаль — изначально придворный, заведовавший внутренним распорядком при дворе; в его обязанности входила организация пиров и официальных церемоний. При короле Филиппе II Августе сенешали превратились в чиновников, занимавшихся военными и финансовыми вопросами отдельных регионов. Бальи — представитель короля, управлявший областью, в которой он представлял административную, судебную и военную власть. Функции бальи и сенешалей были во многом схожи.

328

...в замок Ардело... — Ардело (Карделло; фр. Ardelot, Hardelot, Cardello) — лес в окрестностях Булони, на севере Франции, принадлежавший графу Булонскому. В XII в. в этом лесу был возведен одноименный замок, с тех пор неоднократно перестраивавшийся и сохранившийся до наших дней.

329

Прево — в XI—XV вв. королевский чиновник, обладавший на вверенной ему территории судебной, военной и фискальной властью.

330

Клермарэ (Clairmarais) — цистерцианское аббатство неподалеку от города Сент-Омер (см. примеч. 15), основанное в 1140 г.

331

Сент-Омер (Saint-Omer) — город на северо-востоке Франции; там находилось аббатство, основанное в УП в. св. Омером (см. примем. 30).

332

Как безрассуден был этот поступок, ведь Юстас хорошо знал, что его сожгут... — Во Франции на рубеже XII—XIII вв., согласно закону, введенному еще Карлом Великим, колдовство (особенно с намерением причинить вред) каралось смертью через сожжение.

333

Лене (Lens) — деревня на севере Франции.

334

Энен. — Подразумевается Энен-Бомон (<фр. Henin-Beaumont), город на севере Франции.

335

«Miserere» — пятидесятый псалом из Книги Псалтири, один из наиболее употребительных в богослужении римского и византийского обрядов; начинается со слов «Miserere mei Deiis» (лат. — «Помилуй меня, Боже»).

336

...клянусь святым Гонорием! — Имеется в виду св. Гонорий (Оноре) Амьенский (ум. ок. 600), который, благодаря многочисленным чудесам, связанным с его именем, считается одним из самых почитаемых во Франции святых.

337

...в лес Карделло... — См. примем. 12.

338

Дамуазо (фр. damoiseau, от лат. dominus — «господин») — молодой человек, готовящийся стать рыцарем и прислуживающий своему сеньору.

339

...клянусь святым Реми... — Св. Реми (или Ремигий; ок. 437—533) — епископ Реймсский, просветитель франков; в 498 г. он крестил короля Франкского государства Хлодвига I (ок. 466—511, правил с 481/482 г.), а также его воинов и приближенных. Наряду со св. Гонорием (см. примем. 20), является одним из самых популярных во Франции святых.

340

Лез-Андели (Les Andelys) — город в Нормандии, на севере Франции.

341

Брюгге — в период описываемых событий главный город Фландрии (см. примем. 1 к «Деяниям Хереварда»); ныне находится на территории Бельгии.

342

Ливр (фр. livre) — счетно-весовая единица средневековой Франции. Впервые ливр появился во времена Карла Великого и равнялся фунту серебра: сначала римскому (ок. 327 г), затем каролингскому (407,9 г). В виде монеты он был отчеканен лишь в середине XVII в. Существовали так называемые парижские и турские ливры, имевшие хождение в разных регионах страны (ср. примем. 29).

343

Су (или соль; фр. sol, от лат. solidus — «прочный, массивный») — изначально счетно-денежная единица, затем монета, составлявшая двадцатую часть ливра (см. примем. 26).

344

Денъе (фр. denier, от лат. denarius — «денарий») — французская средневековая разменная монета, имевшая хождение по всей Европе. Впервые была отчеканена королем Пипином Коротким (714—768, правил с 751 г.). Составляла двенадцатую часть су (см. примеч. 27).

345

...трех... анжуйских су... — Монеты, о которых идет речь, чеканились в Анжу, исторической области на западе Франции, отчего и получили свое название (см. также примеч. 27).

346

«Клянусь святъш Ожером... — Св. Омер (или Аудомар; лат. Audomarus, Odemarus, фр. Omer; ум. 670) был епископом города Теруана (на северо-востоке Франции); таким образом, для графа Булонского он является местночтимым святым.

347

Нефшатель (Нефшато; фр. Neufchateau) — город на севере Франции.

348

Однажды Юстас был в Капелле. — Местоположение данного населенного пункта не установлено.

349

Жен-Ивернъи (Gennes-Ivergny) — город на севере Франции.

350

...короля Филиппа, который приехал с большой свитой, и его сына, короля Людовика... — Имеются в виду, соответственно, Филипп II Август и будущий Людовик VIII, по прозвищу Лев (1187—1226, правил с 1223 г.).

351

...прочие остались в обители Святой Марии в Лесу... — Вероятно, имеется в виду монастырь Сен-Мари-о-Буа [фр. Sainte-Marie-au-Bois) на северо-востоке Франции, основанный в XII в.

352

...горожанина из Корбе... — На севере и северо-востоке Франции нет населенного пункта с таким названием, однако есть городки Корбейль (Corbeil) и Корбейль-Серф (Corbeil-Cerf), один из которых, возможно, и имеется здесь в виду.

353

Сангатт (Sangatte) — деревня на севере Франции, неподалеку от Булони.

354

Но, поскольку ты трапезничал со мной, отныне не бойся меня. — Совместное вкушение питци — это древний ритуал, знак побратимства, демонстрация того, что у хозяина нет недобрых чувств к тем, кто сидит с ним за одним столом; символический смысл общей трапезы в разных странах в той или иной мере сохраняется до сих пор.

355

...Монах переоделся прокаженнъш. У него были чашка, костыль и трещотка. — В средневековой Европе прокаженным, чтобы отличаться от здоровых людей, полагалось носить особую одежду (балахоны с капюшонами, иногда с нашивками определенных цветов), а также обязательно иметь с собой трещотку или колокольчик, чтобы еще издалека возвещать о своем приближении.

356

Лобзание жира — обряд, происходящий на литургии во время подготовки к причастию и заключающийся в обмене поцелуями между клириками, а также, согласно древней традиции, между мирянами; символически обозначает внутреннее примирение среди христиан, собирающихся участвовать в таинстве.

357

Исторический Херевард, согласно Книге Судного дня («Книга Судного дня» («Книга Страшного Суда»; среднеангл. Domesday Book) — свод материалов всеобщей переписи, проведенной в Англии в 1085—1086 гг. по приказу Вильгельма Завоевателя.) и некоторым англосаксонским хроникам, был мелким землевладельцем из южной части Линкольншира, державшим земли от аббатов Кроуленда и Петерборо. Норманнская колонизация после битвы при Гастингсе (1066 г.) далеко не сразу достигла восточной Англии — и та сделалась очагом сопротивления захватчикам. В 1070 году в Англию, вместе с большим флотом, прибыл датский король Свен Эстрихсон (Svend Estridsen; 1020—1076; правил с 1047 г.), считавший себя законным наследником английского трона. В том же году он послал отряд, чтобы выстроить укрепленный лагерь на острове Или, участке плодородной земли посреди болот Кембриджшира (см. примеч. 6), который прекрасно подходил для обороны, потому что был труднодоступен. Там к датчанам присоединились местные жители, а также Херевард и его соратники. Незадолго до этого в аббатстве Петерборо скончался настоятель, и Херевард вознамерился вывезти монастырские ценности в безопасное место, пока не приехал новый аббат — ставленник Вильгельма Завоевателя. Очевидно, монахи воспротивились этому, опасаясь лишиться реликвий навсегда; однако люди Хереварда, вместе с датчанами, подожгли укрепление, выбили ворота и разграбили монастырь. Вскоре после того северяне вернулись на родину, забрав добычу с собой, а Херевард остался в Англии, сделавшись у норманнов «персоной нон грата».

В 1070—1071 годах остров Или стал центром антинорманнского сопротивления, и карательную экспедицию туда возглавил сам король Вильгельм. После долгой борьбы Или наконец пал, но Хереварду, вместе с несколькими сподвижниками, во время окончательного разгрома удалось сбежать с «острова», и более в официальных документах этот легендарный сакс не упоминался. Не исключено, что спустя какое-то время ему удалось примириться с королем: так, в последние годы правления Вильгельма человек по имени Херевард держал в Уорикшире земли, а некий Роберт Херевард (возможно, его потомок) в 1290-е годы был бейлифом и сенешалем епископа Или.

Приключения столь примечательной личности, разумеется, нашли отражение в фольклоре. Через несколько лет после упомянутых событий, по свидетельствам современников, о Хереварде уже начали слагать песни и истории, сюжеты которых впоследствии, вероятно, вошли в состав «Деяний...», в которых ему было приписано высокое происхождение. Кроме того, в ряде произведений герой получил прозвище — «Зоркий» (англ. Wake), возможно, в связи с тем, что благодаря своей бдительности ему неоднократно удавалось избежать опасности; впервые оно встречается в хронике Иоанна из Петерборо (John of Peterborough; ум. ок. 1262).

«Деяния Хереварда» можно условно разделить на две части. Первая (опущенная в настоящем издании) повествует о полной фантастических приключений юности героя. Согласно предисловию анонимного автора (В середине XII в. неизвестный монах из аббатства Или, составляя историю своей обители, заметил, что почерпнул некоторые сведения из «Деяний Хереварда», написанных незадолго до того его собратом по имени Ричард. Был ли названный Ричард действительно автором этого произведения или он просто объединил какие-то разрозненные записи, остается неизвестным.), эти сведения были почерпнуты из некоего собрания легенд и сказаний, записанных на «местном языке» (англо-норманнском диалекте). Молодой Херевард, как и положено герою рыцарского романа, посещает дворы иностранных государей и проявляет свою доблесть, сражаясь с чудовищами и спасая принцесс. Он с ранних лет обладает теми качествами, которые проявит в будущем как активный участник антинорманнского сопротивления: Херевард смел, сообразителен и искусен в маскировке. Во второй же части «Деяний...», где речь идет о борьбе с захватчиками, повествование выглядит гораздо реалистичней — по словам автора, она написана по воспоминаниям прежних соратников Хереварда, в числе которых были и те, кто пострадал, угодив в руки норманнов после падения Или. Впрочем, романные элементы проникли и сюда: героя посещают видения, волшебный волк проводит его спутников через болото, финальное примирение с королем происходит усилиями некой прекрасной знатной дамы и т. д. (все эти эпизоды также опущены в настоящем издании). Параллелей большинству данных сюжетных ходов в робин-гудовских балладах мы не находим; но с идейной точки зрения Хереварда, неустрашимого борца с норманнами, вполне можно назвать литературным предшественником Робин Гуда, ведь он — благородный изгнанник, защитник коренного населения страны от королевских чиновников, обременяющих народ непосильными налогами и несправедливо лишающих англичан законных привилегий.

Если предположить, что «Деяния Хереварда» действительно основаны на свидетельствах непосредственных участников, то данное произведение, скорее всего, создавалось в первой четверти XII века, когда сам Херевард, предположительно, уже умер, но некоторые его прежние сподвижники, хоть и постаревшие, были еще живы.

358

Фландрия — средневековое графство, до XV в. входившее в состав Французского королевства (ныне — часть территории Нидерландов, Франции и Бельгии).

359

Туника (лат. tunica) — одежда, появившаяся в Древнем Риме и вошедшая в обиход также в Византии и средневековой Европе; в описываемые времена представляла собой рубаху прямоугольного кроя, без воротника, иногда без рукавов.

360

Фризия (Фрисландия) — историческая область на побережье Северного моря, тянущаяся от центральных Нидерландов до границы Дании.

361

Петерборо (Питерборо; англ. Peterborough) — город в графстве Кембриджшир; в середине УП в. там был воздвигнут монастырь Св. Петра, Павла и Андрея — один из крупнейших в раннесредневековой Англии.

362

...в день рождества апостолов Петра и Павла. — В оригинале налицо некоторая неточность: в действительности апостолы Петр и Павел родились в разные дни, а вот казнены в один — 29 июня (именно к этой дате в христианских Церквях и приурочено чествование их памяти).

363

...один монах с Или... — См. примеч. 5 к балладе «Правдивая история о Робин Гуде». Монастырь, о котором идет речь, был основан в УП в.

364

...три деревни в Бруннесволде, неподалеку от Бурна... — Под «Бруннесволдом», вероятно, имеется в виду Бурнвуд (Bourne Wood) — лес в графстве Линкольншир; Бурн, торговый городок в соседнем графстве Нортхэмптоншир, расположен от него примерно в 16 км.

365

...дави сообща участвовать в защите родной зелии и потоллственных вольностей... — В англосаксонскую эпоху местные обычаи имели одинаковую или почти одинаковую силу с официальным законодательством, и право следовать этим обычаям (например, в судопроизводстве) было неотъемлемой дворянской привилегией, которую при вступлении на престол подтверждал каждый следующий король. В данной связи нормы административного управления и землевладения в разных регионах могли заметно различаться. К упомянутым вольностям относились и широкие возможности самоуправления: так, города и «сотни» ( Сотня (англ, hundred) — историческая административная единица в Англии и ряде других стран; в англосаксонские времена представляла собой территорию, площадь пахотных земель на которой примерно равнялась 100 гайдам (один гайд соответствовал участку, достаточному для прокормления одной семьи).) могли самостоятельно вершить суд над своими гражданами, совершившими даже тяжкие преступления, а иногда и предоставлять им убежище, выступая в их защиту как единое сообщество. Даже право короля при необходимости требовать от своих вассалов военной поддержки периодически оспаривалось.

366

Бардни (Bardney) — деревня в графстве Линкольншир, на берегу реки Уитэм (Withem).

367

...граф де Варенн, чьего брата недавно собственноручно убил Херевард... — Имеется в виду Уильям де Варенн (William de Warenne; ум. 1088), граф Суррей, нормандский дворянин, соратник Вильгельма Завоевателя, сражавшийся вместе с ним в битве при Гастингсе и участвовавший в карательной экспедиции на Или. Его брат действительно был убит Херевардом, однако прочие подробности известны нам только в изложении автора данного произведения.

368

Эрит (Earith) — деревня в графстве Кембриджшир, стоящая на судоходной реке Грейт-Уз (Great Ouse).

369

...Эдвин, бывший граф Лестер... — Здесь мы имеем дело с ошибкой автора или переписчика: на самом деле Эдвин (англ. Edwin, староангл. Eadwine.; ум. 1071) был графом Мерсийским; он действительно участвовал в восстании против Вильгельма Завоевателя ив 1071 г., по пути в Шотландию, его предательски выдали норманнам и убили. Титул графа Лестера был впервые пожалован лишь в 1107 г.

370

В 1440-х годах Уолтер Бауэр (Walter Bower; ок. 1385—1449), каноник (Каноники — духовные особы в Римско-католической церкви, соединяющие священнослужение с монашескими обетами; с IX в. им предписывалось вести совместную жизнь и подчиняться дисциплине настоятеля. При этом, в отличие от монахов, они могли владеть собственностью.), а впоследствии настоятель аббатства Инчколм (Inchcolm Abbey), расположенного неподалеку от Эдинбурга, переработал «Шотландскую хронику» («Chronica Gentis Scotorum»), составленную примерно двадцатью годами ранее шотландским хронистом Джоном (Иоанном) Фордунским (John of Fordun; ум. 1384). Расширяя и пополняя ее актуальной информацией, он, помимо прочего, включил туда сведения о Робин Гуде и Маленьком Джоне.

У. Бауэр рассказывает о Робине довольно пространно. Приключения этого персонажа он относит к временам восстания Симона де Монфора против Генриха III в 1263—1265 годах и числит его среди «лишенных наследства», как именовались сподвижники мятежного графа. Самого же Робина хронист называет «известным головорезом», чью память простонародье прославляет в трагедиях и комедиях. Под комедиями Бауэр, возможно, подразумевал истории на сюжет «Робин Гуд встречает достойного противника», однако остается непонятным, что он имел в виду под трагедиями. Единственное трагическое событие в дошедших до нас текстах о легендарном разбойнике — это его кончина; впрочем, не исключено, что в XV веке повествование о гибели знаменитого стрелка было также хорошо известно.

Как и У. Лэнгленд, У. Бауэр утверждает, что истории о Робин Гуде были популярны среди невежественного простонародья. При этом главного героя он показывает с двух сторон: и как «головореза», и как верного сына Церкви. Робин в лесу внимает мессе (от которой его не отрывает даже появление шерифа), а по окончании службы наголову разбивает врага. Таким образом, в хронике присутствуют непременные атрибуты робин-гудовской традиции: набожность прославленного изгнанника и безуспешная лесная экспедиция шерифа.

371

Наместник (лат. vicecomite). — В оригинальном тексте, вероятно, имеется в виду шериф, но, поскольку точный аналог английского термина, обозначающего эту должность, в латинском языке отсутствует, главный враг Робина назван именно таким образом.

372

Стихотворная «Оригинальная хроника» Эндрю Уинтонского, монаха-августинца из обители, расположенной на озере Лох-Левен (Loch Leven), была составлена в Шотландии в 1420-х годах. По своему содержанию данное произведение откровенно антианглийское, в частности, оно направлено против Эдуарда I, «проклятого тирана» (как его называет автор), жестоко расправившегося с мятежными шотландцами и их национальным героем — Уильямом Уолласом (William Wallace; ок. 1270—1305). После сражений при Данбаре (1296 г.) и Фолкирке (1298 г.) Уоллас скрывался в лесах — и потому современные исследователи порой пытаются провести параллель между Робин Гудом и этим известным борцом за независимость (см., например: Nollen 2008: 26-46; Cooper 2010).

Эндрю Уинтонский относит похождения Робин Гуда и Маленького Джона к периоду около 1283 года и отзывается о них с одобрением — несомненно, в связи с тем, что считает их врагами английского короля и его ставленников. По словам хрониста, легендарные стрелки действовали в окрестностях Карлайла, в Инглвуде, а также южнее, в Бернисдейле. Упоминание о последнем выглядит довольно странно, поскольку этот йоркширский лес, традиционное место подвигов Робин Гуда, находится слишком далеко к югу от англошотландской границы; возможно, таким образом автор отдает дань традиции повествований о знаменитом разбойнике.

Судя по всему, Эндрю Уинтонский не сомневался в том, что Робин Гуд и Маленький Джон действительно существовали. Он писал о них как о реальных исторических лицах, живших за десять лет до восстания Уолласа и пользовавшихся уважением местных жителей.

373

Джон Мэйджор (John Major; 1467—1550) — шотландский историк, философ и богослов; в течение длительного времени проживал за границей: учился и преподавал в Сорбонне, а затем, около 1518 года, вернулся на родину и возглавил университет Глазго. К моменту возвращения в Шотландию Мэйджор, предположительно, уже закончил один из своих основных трудов, «Историю Великобритании». Та была написана на латыни и в гораздо меньшей степени, чем сочинение Эндрю Уинтонского, отличалась анти английской направленностью: в целом, автор описывал правление короля Эдуарда I в довольно сдержанных тонах, избегая негативных оценок. Кроме того, в отличие от своих предшественников, хронист отнес историю Робин Гуда к XII веку, связав ее с эпохой Ричарда Львиное Сердце (возможно, под влиянием повести о Фалке Фицуорене). Знаменитый стрелок в «Истории Великобритании» — смелый и нравственный человек, защитник женщин и бедняков, убивающий только в целях самообороны; однако, в отличие от У. Бауэра, у Дж. Мэйджора благочестие полностью перестает быть определяющей чертой Робин Гуда, уступив место великодушию и благородству.

374

Ричард Графтон (Richard Grafton; ok. 1506—1573), издатель и ученый, включил в свою «Полную хронику» (1569) достаточно подробный пассаж о Робин Гуде, представив того реальным историческим лицом, но, в отличие от Эндрю Уинтонского и Уолтера Бауэра, вовсе не упомянул Маленького Джона. Что интересно, Графтон явно опирался на сведения из баллад — как минимум, на «Смерть Робин Гуда».

Возможно, именно «Полная хроника», повествующая о легендарном стрелке — разорившемся дворянине, послужила основой для квазибиографической «Правдивой истории...» М. Паркера, герой которой обеднел из-за своей расточительности и за долги оказался объявлен вне закона. В доказательство того, что Робин действительно существовал, автор ссылается на старинные документы, словно предлагая желающим поискать в них исторических свидетельств; о том же, по его словам, свидетельствуют надгробие и крест знаменитого изгнанника, которые, как бы то ни было, до наших дней не сохранились. Не сохранилась и «старинная книжица», откуда хронист якобы почерпнул сюжет о графе, сделавшемся вожаком разбойничьей шайки и врагом короля; возможно, этим источником была изрядно переосмысленная «Повесть о Геймлине», детально излагающая историю бедствующего аристократа.

375

...йоркширское аббатство под названием Бирклейс... — Скорее всего, имеется в виду Кирклейс (см. примеч. 38 к балладе «Повесть о деяниях Робин Гуда»).

376

...Вильяма из Голдсборо... — О человеке с таким прозваньем в балладах ничего не говорится; возможно, Графтон имел в виду Виля Скейтлока. Голдсборо (англ. Goldesborough) — деревня в историческом графстве Норт-Йоркшир на севере Англии.

377

Данная версия баллады вошла в два «венка» (см.: Garland 1663; Garland 1670), куда, вероятно, попала вскоре после создания, так как, судя по внутренней рифме (ср., например: «Робин Гуд и Маленький Джон»), была написана не раньше XVII века. С некоторыми изменениями этот текст опубликовал Дж. Ритсон (см.: Ritson 1777/1: 106—111). Фр.-Дж. Чайлд включил его в свое издание под номером 122В (см.: Child 1882—1898/ПЗ: 118—119). Кроме того, он имеется в собрании С. Пипса.

В данном варианте отсутствует сцена драки главного героя с мясником, однако, в отличие от текста «А», где мы явно имеем дело с лакуной, здесь это, очевидно, результат авторской воли.

378

Несите вина, мы выпьем до дна, | Клянусь, заплачу я за всех. — Устроение общих пиров, в которых принимали участие все члены гильдии, было в торговых городах обычной практикой. Иногда такие празднества, например, в честь какой-нибудь памятной даты или проезда короля, организовывали и оплачивали городские власти, но чаще это делало какое-то коммерческое или ремесленное объединение (иногда — несколько сразу). В данном случае Робин, возможно, собирается возместить разницу, если пирующие пожелают выпить больше, чем выставлено для общего употребления на пиру.

379

Акр — единица измерения площади, равная примерно 4050 кв. м. Первоначально акр обозначал такое количество пахотной земли, которое за день мог обработать крестьянин с одним волом.

380

Эта баллада, в неполном виде, была обнаружена Т. Перси в «венке» 1670 года (см.: Garland 1670), а также в найденном им манускрипте XVII века, который впоследствии получил название «Фолио Перси» (см.: Folio 1867Д: 14). Исследователь не пожелал опубликовать рукопись, однако познакомил с нею коллег, один из которых, Р. Джемисон, включил «Робин Гуда и старика» в свой сборник «Народные баллады и песни» (см.: Jamieson 1806/II: 49—53). В собрании Фр.-Дж. Чайлда данный текст помещен под номером 140, как вариант истории о спасении трех сквайров.

Несмотря на лакуны, сюжет произведения вполне понятен: Робин Гуд меняется одеждой со стариком (вероятно, нищим) и приказывает своим людям ждать в лесу, пока те не услышат условный сигнал. По звуку рога к вожаку являются «три сотни молодцов», тот сбрасывает лохмотья и показывается во всей красе. Шериф молит о пощаде, но тем не менее отказывается отдать трех приговоренных к смерти юношей — и потому, очевидно, баллада завершается его гибелью.

В комментариях к этой балладе Фр.-Дж. Чайлд предполагает, что мотив переодевания в ней мог быть заимствован из переводного анонимного романа «Благородная история о великолепном и могучем принце и прославленном рыцаре Понтусе, короле Галисии и Малой Британии» («The Noble History of the Most Excellent and Mighty Prynce and High Renowned Knight Kynge Ponthus of Galyce and of Lytell Brytayne»), изданного в Лондоне в 1511 году. Ср,

И по пути Понтус встретил бедного паломника, который просил хлеба; на нем были сплошь изорванный плащ и старая шляпа. Поэтому он спешился и сказал паломнику: «Друг, давай обменяемся одеждой, и ты получишь мое платье, а я возьму твое и шляпу». — «О, сэр, — сказал пилигрим, — вы шутите со мной». — «Ей-богу, — отвечал Понтус, — нет». И он раздел его и нарядил в свои одежды, а сам надел лохмотья бедняка: его пояс, чулки и башмаки, шляпу и суму.

Цит. по: Child 1882-1898/III: 179

381

[Тут Робин громко\ затрубил... — В оригинале начало строки отсутствует; оно восстановлено нами.

382

Данная версия баллады вошла в состав нескольких «венков» XVIII века (см., напр.: Garland [s. a.]; Garland 1741?; Garland 1790?), а также в собрание Фр. Дауса.

Произведение начинается со сцены в духе рыцарского романа: герой встречает прекрасную даму, которая ищет заступника (ср.: «Робин Гуд и принц Арагонский»). Стрелок охотно помогает ей, как и предписывает ему личный этический кодекс, колоритно обрисованный в «Деяниях». Примечательно, что Робин обращается к вдове как к типичной «девице в беде», хотя перед ним, несомненно, почтенная женщина (мать троих взрослых сыновей). Возможно, это авторская ирония.

383

Данная версия баллады была опубликована только в составе одного сборника — «Фолио Перси» (см.: Folio 1867Д: 47—49). Возможно, ее малоизвестносгь объясняется тем, что текст неполон: в самом начале и перед финальным четверостишием имеются большие — примерно по полстраницы — лакуны.

Завязка произведения напоминает зачин истории о спасении трех юношей, однако здесь переодевание главного героя преследует совсем другую цель. Маленький Джон убеждает старого нищего поменяться с ним одеждой и заодно получает несколько советов, как правильно просить милостыню. Подготовившись таким образом, он пытается пристать к компании трех паломников, однако те оказывают ему весьма суровый прием. Можно предположить, что Джон отвечает им не меньшей грубостью и забирает у них все деньги.

384

Три лучших церкви бы купил... — Скорее всего, речь идет о покупке земли или финансировании постройки; либо же (поскольку баллада относительно поздняя — XVII в.) автор попытался сделать отсылку к католическому прошлому Англии, когда, в представлении широкой публики, «спасение души» обеспечивалось финансовыми вложениями.

385

Фр.-Дж. Чайлд обнаружил данную версию баллады в рукописном сборнике «Собрание английских и шотландских песен» («Collection of Songs English and Scots»), составленном некой Элизабет Кокран (Elizabeth Cochrane) около 1730 года. Возможно, именно этот текст послужил своеобразным «приквелом» к «Робин Гуду и королеве Екатерине», где в финале епископ жалуется королю на то, что разбойники вынудили его в лесу отслужить мессу (в другом варианте «Робин Гуда и епископа Херефордского» пленника заставляют плясать).

386

Лэрд (шотл. laird) — название шотландских землевладельцев.

387

Эта версия баллады опубликована в составе лишь одного сборника — «Фолио Перси» (см.: Folio 1867/1: 38—46). Как и в случае со вторым вариантом баллады «Как Маленький Джон просил милостыню», ее непопулярность можно объяснить значительными пропусками текста. В оригинале имеются четыре лакуны (примерно по полстраницы), из-за чего, например, отсутствуют подробности о том, как Робин и его друзья проявили себя на турнире.

388

Ковентри — город в Центральной Англии (графство Уэст-Мидлендс); к XV в. сделался одним из крупнейших английских городов.

389

Юрьев день — день памяти св. Георгия Победоносца. В западной традиции отмечается 23 апреля.

390

[В столице увидать.] — Строка восстановлена самим Т. Перси.

391

Эта версия баллады вошла в «венок» 1663 года (см.: Garland 1663). Фр.-Дж. Чайлд включил ее в свой сборник под номером 145С (см.: Child 1882—1898/ III: 202—204), однако отнесся к ней скептически, назвав «грубой поделкой». В частности, он отметил, что анонимный автор превратил хорошо известного сэра Ричарда Ли в Роберта Ли, возможно спутав его с Робертом Хантингтоном из пьесы Э. Мандэя (см.: Ibid.: 197).

392

На севере жил он, под сенью ветвей... — Ноттингем и Шервуд находятся не на севере Англии, а в ее центральной части. Вероятно, данную балладу сочинил некий лондонский автор, специализировавшийся на незатейливых виршах для «листков» и довольно плохо разбиравшийся в географии страны.

393

Известно, что баллада с таким названием внесена в Издательский реестр 1631 года. Вариант, приводимый в настоящем издании, был обнаружен в Форрестерской рукописи; он же вошел в собрание Э. Вуда. Вероятно, источником произведения послужил некий «венок», поскольку в конце оно словно обрывается, по-видимому, из-за жесткой необходимости уместить текст на одной странице.

Лексика баллады до некоторой степени выдает ее «коммерческое» происхождение: в ней мы находим типичные для профессиональных сочинителей того времени слова — наподобие «desperately» (англ. — «отчаянно») и «gallantly» (англ. — «учтиво, отважно»). Но, с другой стороны, своей простотой она во многом напоминает классические народные баллады о Робин Гуде.

394

«Коль ты зовешься Саймон Ли, | Тем паче мне ты будешь мил». — Возможно, реакция женщины объясняется тем, что ее собеседник носит узнаваемое, символическое имя Симон (или Саймон) — первоначальное имя апостола Петра, считающегося покровителем рыбаков (см. примеч. 2 к балладе «Благородный рыбак, или Выбор Робин Гуда»).

395

Уитби (Whitby) — приморский город и порт в графстве Норт-Йоркшир.

396

Покуда жив л, до тех пор | Священник будет там служить. — В оригинале Робин говорит, что обещает на протяжении всей жизни содержать священника построенной им церкви. В средние века эта практика была довольно распространенной: «своих» священников нередко нанимали как частные лица, так и целые гильдии.

397

В собрание Фр.-Дж. Чайлда данная баллада была включена под номером 114 (см.: Child 1882—1898/III: 4); однако многие другие крупные фольклористы обошли ее вниманием. Известно, что еще 1780 году некая мисс Фишер из Карлайла прислала «Джонни Кока» Т. Перси (см.: Ibid.: 1), но собиратель не воспользовался полученным текстом и не включил его в «Памятники старинной английской поэзии». Краткое упоминание о балладе (но не более!) мы находим также у Дж. Ритсона, в сборнике «Шотландская песня»: составитель отмечает, что его знакомый некогда слышал произведение под названием «Джонни Кокс (sic!)» (см.: Ritson 1794/I: XXXVI).

Один из вариантов данного сочинения в 1802 году опубликовал Вальтер Скотт (см.: Scott 1802Д: 59), сведя воедино несколько списков конца XVIII века. Судя по количеству версий, эта баллада была весьма популярна в устной традиции, хотя и не выходила в формате «листка». Впрочем, во всех версиях сюжет оставался одинаковым: храбрый молодой человек, презирающий Лесной закон, вопреки предостережениям матери отправляется на охоту, убивает оленя — и становится жертвой лесников, успевая перед смертью отправить домой последнюю весточку.

Несмотря на трагический исход баллады, в ней прослеживается некоторое сходство с робин-гудовскими историями, главное из которых состоит в том, что герой, одетый в плащ линкольнского сукна, сражается с пятнадцатью лесничими (ср.: «Робин Гуд идет в Ноттингем»). Незадолго до этого он трубит в охотничий рог — непременный атрибут Робин Гуда, — хотя и не с целью позвать на выручку друзей. Наконец, Джонни Коку встречается знакомый читателю второстепенный персонаж — паломник (правда, в отличие от истории о спасении Робин Гудом трех юношей, он не помогает герою, а выдает его).

398

Брейд. — Трудно сказать наверняка, какое конкретно место имеется в виду в данном случае, поскольку известен целый ряд топонимов, включающих данное слово. В основном поименованные так географические объекты расположены в окрестностях Эдинбурга: это и поместье с охотничьим пар ком Хермитедж-оф-Брейд (Hermitage of Braid), и холмы Брейд-Хиллз (Braid Hills), ныне вошедшие в городскую черту, и долина небольшой реки Брейд-Берн (Braid Bum).

399

В данном разделе представлены переводы баллад о «зеленом лесе», не раз перепечатывавшиеся и давно признанные классическими. При их отборе подготовитель руководствовался художественной ценностью и адекватностью передачи оригинального материала либо же его индивидуальным переосмыслением именитыми поэтами как дореволюционной, так и советской эпохи.

400

Речь идет об аллитерационном стихе — системе версификации, основанной на определенном расположении одинаковых или однородных согласных в ударных слогах строки; так, для древнегерманского аллитерационного стиха обязательным было, чтобы как минимум два слова в разных полустишиях начинались с одного и того же звука. Среди произведений, написанных этим стихом, — древнеанглийский «Беовульф» и скандинавская «Старшая Эдда». Во второй половине XIV в. в Англии произошло так называемое «аллитерационное возрождение» (англ. Alliterative Revival): после трехвекового перерыва появились выдающиеся образцы аллитерационного стиха, в частности «Видение о Петре Пахаре» Ленгленда.

401

Вплоть до проблем национальной и гендерной дискриминации, которые, естественно, были совершенно чужды робин-гудовской легенде изначально.

402

Процитируем судебные записи 1429 и 1683 гг. соответственно: «Дело аббата против приходского священника. Аббат и его предшественники недополучили десять шиллингов, каковые должны были уплатить прихожане в незапамятные времена. Адвокат Уильям Пастон: “Настоятель церкви Св. Павла получил сорок шиллингов с того же самого прихода, и в их числе — ваша доля в десять шиллингов”. Адвокат Рольф: “Стоял Робин Гуд в Бернисдейле...”» (цит. по: Bolland 1925: 107). «Пилкингтон и прочие обвиняются в мятеже. Когда обвинение было зачитано, мистер Джеффрис ответил: “Это какая- то сказка бочки (‘tale of a tub’; английский фразеологизм, означающий «чушь, ерунда». — В.С.)”. Томпсон (адвокат обвиняемых. — В.С.) сказал: “Милорд, это правда или ложь? Я прошу, чтобы этим джентльменам позволено было опротестовать обвинение, если оно несостоятельно с точки зрения закона”. На это адвокат Джеффрис отвечал: “Ну да, конечно, стоял Робин Гуд на зеленом лугу. Вы не можете его опротестовать”» (цит. по: NQ 1879: 216).

403

Начиная с XV в. о «старой веселой Англии» периодически упоминали самые разные авторы; а в 1819 г. этот образ окончательно популяризовал Уильям Хэзлитт (William Hazlitt; 1778—1830), автор очерка «Веселая Англия» («Merry Enlgand»), в котором робин- гудовский сюжет неразрывно связан с английской утопией:

Лучи утреннего солнца, озаряющие безлюдные долины или просвечивающие сквозь ветви густого леса, праздность, свобода, удовольствие «идти неведомо куда», стада диких оленей, охота и другие сельские развлечения — всего этого было достаточно, чтобы оправдать название «Веселый Шервуд», и, сходным образом, мы можем применить это определение к Веселой Англии.

Hazlitt 1904: 15

Историк и фольклорист Рональд Хаттон считает, что мифологическая Веселая Англия вполне могла существовать в 1350—1520 гг., в период расцвета календарных литургических праздников, с их торжественными шествиями, спектаклями и декорациями. Однако во время Реформации произошел крах устоявшегося религиозного календаря; пуританское стремление к аскезе и простоте «вытеснило» танцы вокруг Майского шеста и тому подобные развлечения в чисто светскую сферу, где они, в свою очередь, подверглись критике за «беспорядочность». Подробнее об этом см.: Hutton 1994.

404

Называться «балладами» они стали не раньше XVII в.

405

Имеется в виду знаменитая шотландская баллада «Джонни Армстронг» (

406

Окситанский (провансальский) язык — язык коренного населения Окситании (регион на юге Франции). В Средние века на нем была создана богатая литература, в том числе поэзия трубадуров.

407

В XIV—XV вв. французская баллада представляла собой жанр профессиональной поэзии, требовавший от автора особого мастерства. Это было стихотворение из определенного количества строф на три сквозные рифмы с обязательным рефреном и с короткой «посылкой» [фр. envoi) — четырьмя строчками в финале, обращенными к условному адресату. В таком виде балладу мы находим, например, в творчестве Франсуа Вийона (ок. 1431 — после 1463). Танцевальная лирика, в свою очередь, представляла собой жанр народной поэзии — это была песня, сопровождавшая танец (нечто вроде хоровода).

408

Текст этого произведения см. в изд.: 111 1974: 31.

409

«Повесть о деяниях Робин Гуда» в силу большого объема не включалась в сборники, а выходила отдельной книгой; впервые опубликованная между 1492 и 1534 гг., она пользовалась огромной популярностью и в течение XVI в. выдержала больше десяти переизданий.

410

Этот термин впервые упоминается у литературоведа А.-Б. Фридмена (см.: Friedman 1961).

411

«Le Prince des Voleurs» — такое название носил роман Александра Дюма о Робин Гуде (1872). Что характерно, в 1991 г. появился художественный фильм «Робин Гуд, принц воров» («Robin Hood: Prince of Thieves»), к Дюма отношения не имеющий.

412

Lesemajeste (лат. — букв.: оскорбление величества) — это понятие, достаточно широкое, включало посягательство на честь правителя, неодобрение его действий, а также преступления против государства. Данный термин был известен еще древним римлянам; существовал он и в англосаксонском праве.

413

В этом произведении Вас повествует о подвигах Брута, потомка древнегреческого героя Энея, который после многочисленных побед над греками и франками прибывает в Альбион и там основывает Лондон; поэт также излагает историю потомков главного героя — английских королей, повествуя об их деяниях и подвигах.

414

Юстас Фолвилл (Eustace Folville; ум. 1346?), вполне реальный разбойник, вместе со своими четырьмя братьями наводил ужас на Лестершир и Дербишир.

415

Это имя, например, носит и герой анонимной пасторали XV в. «Робин и Макин» («Robyn and Makyn»).

416

Имеются в виду «Веселые истории о безумцах из Готэма» («Merrie Tales of the Mad Men of Gotham»; ok. 1460) — сборник анекдотических рассказов о глупых жителях одной английской деревушки. Готэмцы построили вокруг поля забор, чтобы избавиться от птиц, клюющих посевы, утопили церковный колокол, чтобы спрятать его от врагов, выбросили запас соленой рыбы в пруд, в надежде, что та расплодится, и т. д. Аналогичные сюжеты встречаются и в других народных «книгах о дураках», например в немецких «Шильдбюргерах».

417

Алевелин (Лливелин) III ап Грифид (валл. Llywelynap Gruffydd; ок. 1223—1282) — последний независимый правитель Уэльса, в 1282 г. вместе со своим братом возглавивший восстание против англичан. После гибели Ллевелина и подавления восстания Уэльс был окончательно завоеван английским королем Эдуардом I.

418

Об особом статусе субботы Библия впервые упоминает во второй главе Книги Бытия, когда Бог, «почив от трудов», благословил день субботний и освятил его (см.: Быт. 2: 3). В этот день верующим надлежало, не утруждая себя работой, молиться, посещать богослужения и т. д. В христианской Церкви воскресенье (знаменующее победу Христа над смертью) полностью заменило субботу в качестве дня, посвященного Богу, однако само выражение «день субботний» осталось.

419

Настоящее имя автора неизвестно; семь памфлетов, подписанных этим псевдонимом, вышли в 1588—1589 гг.

420

Кит — струнный смычковый музыкальный инструмент, представляющий собой уменьшенную скрипку, которую можно было носить в кармане; также известен под названием пошетта (от фр. pochette — «карманчик»). Первые упоминания о нем относятся к началу XVI в.

421

Кокань (среднеангл. Cokaygne) — мифическая страна изобилия и безделья в средневековой английской и французской литературе.

422

Лорд-мэр — глава администрации лондонского района Сити, представляющего собой исторический ценгр города.

423

В ходе гражданских войн король Карл I потерпел поражение и был предан суду парламента; в январе 1649 г. он был приговорен к смерти и казнен. 17 марта английский парламент объявил об упразднении монархии, а 19 мая был принят «Акт об объявлении Англии республикой». В последовавших за этим мятежах и войнах значительно возросло влияние армейской верхушки во главе с главнокомандующим Оливером Кромвелем (1599—1658). В апреле 1653 г. последний распустил парламент и стал править страной единолично. В том же году была принята первая в истории Англии конституция, получившая название «Орудие управления» (англ. «The Instrument of Government»). Конституция объявляла Кромвеля пожизненным лор дом-протектором (англ, lord protector — букв.: «верховный защитник») страны, обладавшим фактически королевскими полномочиями. Сын Оливера Кромвеля Ричард (1626—1712), в свою очередь ставший лор дом- протектором Англии в сентябре 1658 г., уже в мае следующего года подал в отставку, и королем был провозглашен Карл II.

424

Ср,

Роланд ответил: «Я в своем уме

И в рог не затрублю, на срам себе.

Нет, я возьмусь за Дюрандаль теперь,

По рукоять окрашу в кровь мой меч».

Роланд 1964: 35—36. Пер. Ю.Б. Корнеева

425

Это фраза из проповеди, произнесенной Боллом перед повстанцами в городе Блэкхит, где он был освобожден ими из тюрьмы. Дж. Болл объявил, что рабство неестественно и все сотворены Богом равными, в качестве аргумента приведя в пример «бессословную» и полную честного труда жизнь первых людей в Эдемском саду.

426

Главой же графства являлся шериф. Он контролировал сбор налогов и исполнял обязанности блюстителя королевских прав и привилегий. Также он председательствовал в суде графства, отвечал за содержание городских тюрем и арестовывал должников и недоимщиков. На выездных сессиях шерифского суда, происходивших три или четыре раза в год, обычно разбирались крупные уголовные дела (о браконьерстве, грабежах, убийствах и т. д.).

427

Ассизы — королевские указы и юридические акты, издаваемые, в первую очередь, для руководства суда. К наиболее известным относятся Великая, Кларендонская и Оружейная ассизы Генриха II, в которых, помимо прочего, шла речь о формировании суда присяжных.

428

Этот праздник в Католической церкви отмечается в четверг, следующий за Днем Святой Троицы (в конце мая или в июне).

429

Винчестерский статут короля Эдуарда I (1285 г.) гласил:

Далее приказано, чтобы каждый человек имел бы в своем доме вооружение, необходимое для охраны мира <...> каждый человек в возрасте от 15 до 60 лет должен принести присягу в том, что он будет иметь вооружение в соответствии с размерами его земельных владений и движимого имущества <...>. И в каждой сотне должны быть выбраны два констебля, чтобы проверять наличие предписанного вооружения.

Цит. по: ХПФГ 1961: 225

430

Если возникала необходимость участвовать в судебном процессе, законным представителем девушки или замужней женщины мог стать любой совершеннолетний родственник мужского пола; даже вдовам, обладавшим большей свободой, приличнее считалось вести дела через посредника.

431

Уилкин — уменьш. от Уильяма; фамилия образована от среднеангл. Wither — букв.: «бороться», «сопротивляться», «быть противником Бога, Церкви».

432

«Полихроникон» («Polychronicon»; ок. 1347) — хроника на латинском языке, описывающая исторические события от сотворения мира до 1342 г.

Еще от автора Неизвестный Автор

Неизвестный Автор

Галчонок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Неизвестный Автор

Призраки ночи

В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.

Неизвестный Автор

Закат вечности

Неизвестный Автор

mmmavro.org | День 131, Победа

Неизвестный Автор

Песнь о Нибелунгах

…«Песнь о Нибелунгах» принадлежит к числу наиболее известных эпических произведений человечества. Она находится в кругу таких творений, как поэмы Гомера и «Песнь о Роланде», «Слово о полку Игореве» и «Божественная комедия» Данте — если оставаться в пределе европейских литератур…В. Г. Адмони.

Неизвестный Автор

mmmavro.org | День 132, Поэт