Ритмы ночи - [11]

— Понимаешь, у шоссе подобрал — сначала одного пса, потом другого. У Дигера вокруг шеи была намотана колючая проволока. А Молли, думаю, выбросили из машины: сломанную ногу так и не удалось вылечить как следует.

Мэг вспомнила: ведь Дэниел в школе мечтал стать ветеринаром — вечно возился с животными, да и на ранчо ухаживал за скотиной. Она обратила внимание, что черно-белая Молли сторонится ее: не доверяет, видно, все крутится возле хозяина, напрашиваясь на ласку. Мэг представила себе, как Дэниел сначала перевязал ногу, прежде чем везти к ветеринару, а потом выхаживал собаку.

— Симпатичная псина. — Дэниел кивнул на Молли. — Надо впустить ее в дом — пусть к тебе привыкнет.

Поднялись вверх по ступеням. Последний раз Мэг была в доме Уиллетов незадолго до окончания школы. То было старое викторианское здание, беспорядочно заполненное старинными и просто ветхими вещами — даже на широком крыльце стояли стулья, скамейки, столы, валялся всякий хлам. Кухонные шкафы переполнены, большой стол в обеденной комнате покрыт пылью.

Беспорядок этот отражал, видимо, сумятицу в голове Эрны Уиллет. Мать Дэниела, женщина непостоянная, несобранная, жила в своем замкнутом мирке, и реальность доходила до нее в виде редких, отрывочных сведений и образов. Чисто и прибрано было лишь в сараях, курятнике да в конюшне.

Войдя и оглядевшись, Мэг сразу поняла: этот дом Дэниел строил для себя. Радость и облегчение нахлынули на нее, когда она поняла, что он не женат. Для нее, наверно, было бы нелегким испытанием познакомиться с миссис Дэниел Уиллет. Дом сразу внушает входящему чувство умиротворенности, домашнего тепла и уюта. Не так у ее собственной матери в просторной, холодноватой квартире в Манхэттене.

Прихожая вела в большую гостиную, справа к ней примыкала кухня, — хотя и в углу, она не создавала впечатления тесной. Длинная, широкая барная стойка накрыта как стол, в центре сияет затейливо украшенный шоколадный торт. Дэниел умеет печь торт? Невероятно! Даже у Эрны не хватало времени для, как она это называла, «затейливой кулинарии». Обычная еда в их доме — мясо с картошкой, насколько она помнит. Он перехватил ее изумленный взгляд.

— Это Бетти Сью пекла, соседка. Приносит мне иногда что-нибудь вкусное — в обмен на яйца.

Ну, что за народ мужчины! Бетти Сью приходит сюда, скорее всего, не только за яйцами — ее интересует еще кое-что. Но вслух Мэг ничего не сказала.

Огромный камин в гостиной, занимал чуть ли не половину стены; по обе стороны от пола до потолка располагались стеллажи, плотно заставленные книгами. Два уютных диванчика, один против другого, несколько стульев в таком же стиле. На одном диванчике — турецкий ковер, на другом — шерстяное покрывало с пейзажем, изображающим живописный уголок Колорадо. Прямо у камина расстелен добротный, плотно сплетенный из лоскутов ткани половичок, — вероятно, для собак: все три сразу развалились на нем, довольно позевывая.

С улыбкой обходя гостиную, Мэг чувствовала на себе взгляд Дэниела. Ее заинтересовали книги на полках: в основном по сельскому хозяйству, животноводству, но попадалась и беллетристика: кое-что — ее любимых авторов. Мелькнула знакомая яркая обложка — ее роман! Она остановилась.

— Мне бы хотелось, чтобы ты подписала ее. — Дэниел незаметно подошел сзади и положил руку ей на плечо.

— Подпишу. — Она накрыла его ладонь своей. — Подумать надо.

— Придумай что-нибудь такое… — И он отошел.

Не хочет ей мешать знакомиться с домом, поняла Мэг. Одна дверь вела, видимо, в цокольный этаж или в гараж; другая — в главную, приемную гостиную: здесь массивная, комфортная мебель, тоже большой камин. Она представила себе, как холодными зимними вечерами Дэниел сидит около него — один, со своими собаками. Уютно здесь, наверно, особенно после того, как наработаешься на морозе. Она обернулась: Дэниел стоял, положив руку на каминную полку.

— Можно я посмотрю другие комнаты?

— А я пока приготовлю кофе, — кивнул он.

Мэг прошла по коридору, заглянула в одну, потом в другую спальню: это, конечно, комнаты для гостей — просто, удобно. Голубой, зеленый и коричневый — цвета природы.

А вот и маленький кабинетик хозяина: стол, книги, компьютер. Здесь он занимается делами, разбирает счета… На стенах этой комнатки, в аккуратных рамках, — фотографии братьев. Джо с женой и двумя дочурками. Брэтт у самолета, с растрепанными от ветра волосами, улыбающийся. Алек с девушкой, — наверно, та, из Атланты, с кем он обручился. Арабские скакуны. Эрна — фото на документ. Несколько фотографий Боба Уиллета, отца Дэниела.

Сильный был человек; жизнь его окончилась, когда пьяный водитель врезался в его грузовик. Это случилось ночью, Боб возвращался домой из города. Эрна осталась одна с четырьмя озорными мальчишками на ранчо, к которому душа у нее не лежала.

Фотография Молли, с озлобленной мордой, кудрявая шерсть в мыльной пене, — видно, Дэниел решил искупать ее и сфотографировал; профиль Хантера; крупный план Дигера.

О Боже, ее собственное фото! У загона для лошадей, с Алеком. Ей здесь всего шестнадцать: длинные волосы, подвязанные красным, свободно падают на плечи. У обоих пятнышки белой краски на лицах: Алек делает вид, будто хочет мазнуть ее по лицу, а она сопротивляется. Воспоминания перенесли ее в тот день, когда они помогали красить забор загона у конюшни. Балагур Брэтт притащил фотоаппарат и запечатлел их в смешной момент. А вот Алек не сохранил фотографию…