Ритм-секция - [25]

– Не-а. Сначала я было подумал, что ошибся, – в одежонке ты выглядишь иначе, – но не сейчас. Я все пытался вспомнить, где видел твое лицо, а затем как будто что-то щелкнуло. Ты работаешь на западе, а не здесь. Брюэр-стрит, верхний этаж, рядом с баром «Реймонд-ревю». Верно я говорю?

Стефани вновь испытала одно из своих самых нелюбимых ощущений: ее желудок словно превратился в свинец и теперь сочился сквозь кишки, сквозь пол и уходил далее, глубоко под землю. Она мысленно потянулась за маской: твердый взгляд, жесткая линия рта, решимость не выдавать никаких признаков слабости. Увы, ничего там не нашлось, и это было видно.

– Ты ведь Лиза, я прав? – Мужчина осклабился, наслаждаясь мгновением ее растерянности. – Помнишь меня?

Если честно, она не помнила. Он мог быть одним из тысячи. Он мог быть каждым мужиком этой тысячи. Паб словно уменьшился в размерах, посетители сделались выше ростом, свет потускнел. Здесь как будто никого не осталось, кроме них двоих.

– Смотрю, ты набрала жирка… Но тебе идет. Помнится, в последний раз ты была сущая худышка. Но теперь у тебя есть все, что нужно. Ну, понимаешь, что я имею в виду?

Никаких воспоминаний, ноль реакции с ее стороны.

Он понизил голос:

– Ты на счетчике?

– Что?

– Работаешь сейчас или как?

– Вы ошиблись…

В его поросячьих глазках, скользнувших вниз, к ее бедрам, читалась бравада. Она же звучала и в его голосе.

– У меня в кармане восемьдесят фунтов, а у тебя вон там найдется кое-что для меня.

– Я же сказала вам…

– А если обслужишь по высшему разряду, я готов заплатить целый стольник.

Неожиданно вернулся Проктор. Остановился рядом с мужчиной и, посмотрев на Стефани, заметил ее тревогу.

– С тобой всё в порядке? – спросил он. – Что тут происходит?

Слова в очередной раз застряли в ее горле.

Агрессивно ощетинившись, незнакомец повернулся к Проктору:

– Ты кто?

Кит не удостоил его ответом. Стефани заметила, как на смену наглости к мужику пришла растерянность. Он повернулся к ней и грубо бросил:

– Нужно было сразу сказать, что ты занята.

– Я ничего не обязана вам говорить.

Затем в тщетной попытке хоть как-то спасти жалкое чувство собственного достоинства он повернулся к Проктору.

– Говорю тебе, она та еще стерва. Выдоит досуха твой кошелек и ничего не даст взамен. Так что, дружище, не зевай, пусть эта потаскушка выполнит все по полной программе. Ты понимаешь, о чем я.

И, прежде чем Проктор успел возразить, назойливый тип исчез, растворившись в море таких же безликих костюмов. Кит посмотрел на Стефани, схватил со скамьи кожаную куртку и взял ее за руку.

– Быстро уходим отсюда.

– А как же Брэдфилд?

– Он может подождать.

На Виктория-стрит было ветрено. Они стояли на тротуаре, ожидая такси. Стефани дрожала, и эта дрожь расстроила ее даже больше, чем сама причина.

– С тобой сейчас всё в порядке? – спросил Проктор.

– Просто я замерзла. – Она посмотрела на свои руки. – Я вся дрожу.

Он взял ее за руку. Та была холодной как лед. Стефани подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Кит рассеянно провел кончиками пальцев по линиям на ее ладони. Затем его пальцы переплелись с ее пальцами.

– Нам нельзя упускать этот шанс, – сказала она.

Он встал с ней рядом.

– Согласен.

– Я говорю о Брэдфилде.

Его затуманенный взгляд прояснился.

– Ты о чем?

Стефани улыбнулась его смущению.

– Я могу сама вернуться домой. Тебе лучше остаться. Если есть шанс найти того типа, было бы глупо профукать его.

Проктор знал: она права.

– С тобой точно всё в порядке?

– Да. Просто какой-то ублюдок попытался клеиться ко мне. Такое случалось миллион раз. Не знаю даже, почему сегодня это вывело меня из себя. Но теперь я снова спокойна.

Они так и не разомкнули рук.

7

– Что ты делаешь?

– А ты разве не видишь? Готовлю. Или, по крайней мере, собираюсь готовить.

Проктор возник в дверном проеме кухни.

– И что именно?

– Овощное рагу с лапшой.

– И ты все это время ждала? Сейчас полночь.

Нарезав на разделочной доске лук-порей, Стефани поставила на синий кружок пламени газовой конфорки кастрюлю с водой.

– Как все прошло? – спросила она.

– Брэдфилд появился через пару часов после того, как ты ушла. Но пробыл там не более десяти минут. Я проследил за ним. Он отправился в паб под названием «Галлахер» на Лонгмур-стрит, недалеко от того места, где мы были. Это в десяти минутах ходьбы. Он оставался там до закрытия, а затем вернулся домой. Похоже, в этом пабе Брэдфилд завсегдатай, его дом находится по той же улице.

– И что теперь?

– Я пойду и поговорю с ним.

– И что ты ему скажешь?

– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю. Хочешь бокал вина?

– У тебя есть вино?

– В холодильнике стоит бутылка.

– Отлично.

Бокалы были сделаны в виде шаров на высоких тонких ножках. Наполнив один из них наполовину, Проктор протянул его ей.

– Могу я спросить у тебя кое-что личное, Стефани?

– Спрашивай.

– Помнится, однажды ты сказала мне, что не хочешь говорить о своей семье, но, может, теперь расскажешь мне о них? Было бы интересно послушать. Не для статьи – обещаю тебе: все останется между нами.

– Думаешь, личным общением от меня можно добиться большего?

Проктор улыбнулся и покачал головой. И улыбка, и кивок говорили об одном – о его крайней усталости.