Ритка - [31]
Доходили до следующего перекрестка, и Ромашов опять начинал своим глуховатым тенором:
И уже совсем возле дома:
Было стыдно признаться, что из Блока она помнит только «Девичий стан, шелками схваченный». Остановила инженера смущенным смешком:
— Довольно, довольно!.. Так ведь и всю ночь проговорить можно! Спасибо вам, спокойной ночи!
Теперь припомнила голос Ромашова, его лицо. Надо будет почитать Блока: Неудобно все-таки… Нужно побольше работать над собой. И если ее мужу это не по душе, пусть пеняет на себя. Она не собирается ограничивать свою жизнь цехом и семьей. Она не может без сцены, без репетиционных вечеров и всего того, что сопутствует рождению спектакля. Без своих героинь, наконец. Образами этих женщин она говорит людям то, что хотела бы сказать сама, да не умеет, не дано ей. А молчать она не может. И не желает. Ей нужно ежечасно вмешиваться в жизнь, что-то изменять в ней, в людях к лучшему. А Ромашов всего лишь ее партнер на этом пути. Достойный партнер. Тут уж Ивану сказать нечего…
Ритка не спросила Андрея тогда, в ресторане, куда они отправятся в следующий раз, как проведут время. Андрей, вероятно, уже решил это про себя, а ей, в сущности, было все равно. Лишь бы не сидеть дома, лишь бы с ним.
Только бы Андрей не придумал опять поездки за город! С каждым днем становится все холоднее, в лодочках матери ноги у нее буквально отмерзают, туфли же почти без подошв. А про сапоги мать и не вспоминает. Не то все еще не получила деньги, не то не может найти ничего подходящего. То есть дешевого.
Деньги! Деньги! Ритка и не предполагала, что будет думать о них так часто. Она только теперь поняла, как они нужны человеку, как много в его жизни зависит от них… Она не должна, не может ходить с Андреем такой замарашкой!
Уже приходится надевать зимнее пальто, а оно у нее все обтрепалось, сукно побелело на швах.
Да и выросла из него, рукава едва прикрывают локти. В школе, в толпе ребят, это еще как-то не очень бросается в глаза, а рядом с Андреем…
Возле него она совсем пигалица, в лучшем случае, младшая сестренка, девочка в желтой шапочке с помпоном.
Андрея ее вид, судя по всему, нисколько не смущает. Он словно бы и не замечает даже ничего. Конечно, он же воспитанный человек!
В душе росло чувство благодарности к нему. За то, что он уделяет ей столько внимания и не придает никакого значения тому, что она младше его, что плохо одета. Она даже попыталась было заговорить с ним об этом. В ту, следующую после ресторана встречу.
Погода в тот день разгулялась вовсю. Снега не было, зато поднялся ветер. Тусклое небо нависло так низко, что в четыре часа уже пришлось зажечь свет.
Мать заметила Ритку в прихожей, задержала взгляд на ее ногах.
— Куда это ты, на ночь глядя?
Ритка рассчитывала исчезнуть незаметно, нашлась не сразу.
— Да я… К Кате я.
К счастью, в трамвае было битком, и она согрелась. На остановке у книжного магазина выбралась не без страха. Полы пальто приходилось придерживать, так их рвал ветер.
Андрей на этот раз не опоздал. Куртка, как всегда, распахнута, на шее белый пушистый шарф, лицо порозовело на ветру. Стиснул ее захолодавшую ладошку, предложил:
— Пойдем в кино? Там хоть тепло.
…Фойе этого кинотеатра всегда напоминало Ритке аквариум: одна стена сплошь из стекла, низкий потолок, голо и пусто.
Но теперь она обрадовалась этому фойе, как радовалась лишь когда-то знакомой лесной лужайке за той окраинной улицей, на которой стоял их барак. К тому же Андрей отыскал укромный уголок на ступеньке, ведущей к эстраде, за огромным фанерным щитом с недописанной афишей. Потрепал по плечу:
— Озябла, воробушек? Даже нос посинел.
Ритка представила себе: бледное, до синевы лицо с острым подбородком, фигура кажется еще тоньше из-за того, что из пальто она выросла. Андрею, небось, стыдно ходить рядом с такой… Взяла и высказала ему эту мысль. Он презрительно скривил твердый рот.
— А, чего ты понимаешь? Кому какое дело, с кем я хожу? — и сильно, до боли, стиснул плечи. — Пальто, туфли… зато глазки у тебя… море.
И пока сидели в кино, так и не опустил руку с Риткиного плеча. А она старалась даже не дышать.
Когда сеанс кончился, опять посидели за фанерным щитом афиши. Ритка вспомнила о визите Томки, и Андрей вдруг очень заинтересовался:
— Долго она сидела? О чем говорили? Про меня она спрашивала?.. Ты знаешь что? Ты ей не рассказывай, что мы встречаемся. Она, знаешь, какая, Томка? — Андрей помолчал презрительно. — Рассказывать неохота. Они, знаешь, что с мамашей решили? Захомутать меня. Да, а ты думала? Только не на того нарвались! Короче: знать ничего не знаешь, не встречала и все такое…
Ритка слушала, и сердце колотилось учащенно. Значит, не помогли Томке ни модные брючки, ни дорогие свитеры. Андрей все равно предпочитает ее, Ритку… Ну и все равно, тем более она должна быть достойной его! Надо непременно что-то придумать. Это в кино еще ничего, темно. Да и на улице теперь темнеет рано. Но ведь Андрей может снова пригласить ее в ресторан. В кафе… Он будто подслушал ее мысли, проговорил возбужденно:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Советские специалисты приехали в Бирму для того, чтобы научить местных жителей работать на современной технике. Один из приезжих — Владимир — обучает двух учеников (Аунга Тина и Маунга Джо) трудиться на экскаваторе. Рассказ опубликован в журнале «Вокруг света», № 4 за 1961 год.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».