Ришелье - [47]

Финансирование военных действий было, конечно, общей проблемой в Европе XVII века: все правительства должны были справляться с нуждами армии, численность которой росла быстрее, чем государственные доходы. Все же Франция в этом отношении была единственной в своем роде. Другие страны использовали откупную систему. Военный откупщик набирал и содержал армию за свой собственный счет против последующих выплат долга, касающихся правительства. В 1620-е и 1630-е годы эта система развилась в связи с обложением, именуемым «контрибуциями», собираемыми с вражеской или нейтральной территории. Они использовались для обеспечения армии средствами к существованию и для выплаты части суммы, внесенной откупщиком. Откупная система, будучи до некоторой степени самоокупаемой, делала возможной создание куда больших… армий, чем в прошлом. Это также способствовало возрастанию военной квалификации, так как командиры имели финансовые ставки в своих армиях. Но в силу политических причин, Франция не приняла систему откупов. Опыт гражданских войн объяснял нежелание ее правительства доверить военные полномочия своим подданным. Однако оно не возражало против того, чтобы иностранные откупщики, вроде Бернгарда Саксен-Веймарского, поступали к нему на службу. В то же время, отвергая в общем систему военных откупов, французское правительство использовало систему, бесспорно, куда более опасную. Профессия военного пользовалась высочайшим общественным признанием во. Франции, и борьба за военные должности была даже более активной, нежели соперничество среди гражданских чиновников. В назначении, на такие должности правительство предпочитало тех соискателей, которые были готовы взять на себя издержки, сопряженные с набором и обеспечением их собственных войск. Вследствие этого такие люди предоставляли займы короне, не рассчитывая на возвращение ссуды. Военный держатель должности, однако, не получал никаких собственнических прав на свое военное подразделение. Он не мог продать или передать его кому-либо без королевского разрешения, он также не получал никакой компенсации в случае, если его подразделение будет расформировано. Таким образом, многие офицеры оказались в достаточно трудном финансовом положении. Так как они были добровольцами, а не наемниками, они не чувствовали себя связанными воинской дисциплиной или какими-либо обязательствами оставаться на своем посту. Так, отсутствие офицера на службе стало здесь правилом, более чем в любой другой современной армии. Но даже если офицер находился не месте, он обычно занимался неблаговидными делами всякого рода, стремясь компенсировать свои денежные затраты.

Действенная администрация могла бы обуздать худшие злоупотребления во французской армии, но Ришелье не удалось с этим справиться. Армейские intendants (интенданты) оказались не столь полезными, как их гражданские двойники. Некоторые из них впали в зависимость от аристократических командиров. Может быть, поэтому в 1630-х годах правительство увеличило ответственность commissaires des guerres (военных комиссаров). Некоторые из них были уполномочены в 1637–1638 годах собрать и распределить новый налог (subsistences), предназначенный для оплаты за постой войск на зимних квартирах. Но от этой затеи вскоре отказались, так как она давала комиссарам слишком большой простор для коррупции и злоупотреблений служебным положением. К 1640-м годам интенданты стали ключевыми фигурами в военной администрации.

Столкнувшись с постоянными неудачами правительства в плане проблем распределения финансовых средств, снабжения и дисциплины, Ришелье начал привлекать на службу клиентов, которые могли использовать собственные средства, чтобы компенсировать. провалы военных поставщиков. Но существовал известный предел того, что они могли делать, узы отношений не предлагали постоянного окончательного разрешения проблемы основного недостатка военной администрации. В 1650 году ле Теллье[70] описывал французскую армию как «республику, чьи кантоны составлены из сил их корпусных командиров». Это обычно принимается во внимание, когда речь заходит об упадке королевской власти во времена Фронды, но дю Парро считает это «приговором, свидетельствующим о полной неспособности министерства Ришелье разрешить проблемы, созданные значительно большим военным хозяйством, чем то, которым Франция располагала прежде».

Победное шествие

В октябре 1637 года штатгальтер Фридрих Генрих захватил Бреду, вынудив Испанию отозвать часть ее войск из Германии. Воспользовавшись их уходом, Бернгард Саксен-Веймарский предпринял наступление из Базеля, вдоль Рейна. Захватив Рейнфельден, он осадил важную крепость Брейзах. Между тем в Нидерландах маршал Шатильон начал осаду Сен-Омера, а принц Конде на юго-западе сумел достичь франко-испанской границы и осадил Фощараби. Форт под командованием архиепископа Бордоского Сурди поддерживал его операции со стороны моря. Ободренный этими успехами Ришелье предложил испанцам заключить перемирие, в сущности сохранявшее статус кво. Он и дон Мигель де Саламанка тайно встретились в Компьене, но не сумели прийти к соглашению. Ришелье явно рассчитывал на большие военные успехи. Но его ожидали немалые разочарования. На севере Шатильон отступил от Сен-Омера, после того как легкомысленно упустил из виду канал, по которому необходимые припасы доставлялись неприятелю. В Италии Креки был убит, а его, преемник кардинал де ла Валетт потерпел поражение при Верчелли. Но самые худшие вести пришли из Фонтараби. Ришелье ждал, что город захватят французы, но вместо этого узнал, что те даже не пытались штурмовать его, после того как были разрушены оборонительные сооружения. Французские войска потерпели сокрушительное поражение от значительно меньших сил неприятеля. «Я так огорчен из-за Фонтараби, — писал Ришелье, — что это убьет меня». Тем не менее некоторым утешением для него стали успехи французов на море, среди которых были и действия его племянника Пон Курле близ Генуи. «Я преисполнен радости по поводу побед Его Величества, — писал он, — и мне особенно радостно видеть, что его флот, находящийся под моей особой ответственностью, исполнил свой долг».