Рис - [8]
– Ребенок, пятнадцать всего. Неужели скотина и сердцем не дрогнет? – промолвил хозяин супруге.
Та лишь обреченно рыдала навзрыд, ухватившись рукой за косяк.
– Знать, от Неба беспутная, – всхлипнул хозяин. – Черт дёрнул такую вскормить.
Чем дальше, тем больше смущала своим поведеньем Чжи Юнь. Что ни день ожидала она приглашений почтенного Лю. Опьяненная блеском златой мишуры Чжи Юнь видела в нем представителя нового, лучшего мира. В манерах и облике старшей сестры из лабаза Большого Гуся изменения были воистину невероятные. Девушки с улицы Каменщиков не решались с ней больше общаться. За осень Чжи Юнь раздалась, налилась: серебристая шуба сидела на ней как влитая – ну просто мадам из богатой семьи. Раз, играя в мацзян[9], досточтимый позволил Чжи Юнь сделать ход.
– Ай да кость! Что за кость! – приговаривал он, увлекая к себе на колени.
Чжи Юнь не противилась. Словно в каком-то тумане присев на бедро господина, она ощущала себя недовольным судьбою котенком, единым прыжком улизнувшим клети лабаза. Прыжком на колени к почтенному Лю. Другие девицы на улице Каменщиков о таком и помыслить не смели. И это внушало довольной собою Чжи Юнь чувство гордости и превосходства.
– Ты знаешь почтенного Лю? – во весь голос вопила она на девицу из лавки напротив. – Плюнешь опять в мою сторону, мигом с тобой разберется. И знаешь, как он разберется? Прибьют тебя так, что навеки плеваться отучишься!
Мать и отец не могли уже с ней совладать. Однажды под вечер хозяин задвинул засов на воротах лабаза, решив не пускать больше дочь на порог.
– Мне откроете, нет? – раздались среди ночи истошные вопли. – Слегка загуляла, так ведь не в борделе подстилкой. А ну открывай!
Хозяин с супругой вздыхали на ложе, стараясь не слышать Чжи Юнь. Но внезапно послышались гулкие стуки: Чжи Юнь разбирала поленницу.
– Дверь не откроете, я подпалю этот драный лабаз! – верещала она, поминая не лучшим манером родителей. – Пусть его к черту сгорит вместе с долбаной улицей.
Слава спешила за ней по пятам. В миг, «свободный от чая и пищи», наряды, поступки, манеры Чжи Юнь обсуждали хозяйки. Детишки, «впитав сплетни слухом», кричали ей вслед:
– Шлюха! Драная тапка!! Дешевка!!!
Хозяин с супругой совсем устранились от малопристойного дела, пустив его на самотёк. Отчасти они потеряли надежду хоть как-то взять в руки Чжи Юнь, отчасти же были запуганы «местной ехидной». Жители улицы знали друг друга «как пальцы одной пятерни». Но порочная связь старшей барышни и досточтимого Лю осеняла лабаз непроглядным таинственным сумраком. Даже злословили, будто бы он превратился в бандитский притон.
Хозяйка Большого Гуся не смогла пережить ту холодною зиму. Прикрыв рот цветастым платком, содрогаясь от кашля, она целый день проводила за стойкой торгового зала. А выпив на зимнее солнцестояние рисовой водки, хозяйка, хотя и пыталась откашляться, но не могла уже выжать из горла ни звука, ни крови. С бледным, как листик вощеной бумаги, лицом и залитыми влагой глазами её унесли на носилках в больницу при церкви[10]. Хозяйка домой не вернулась. Пусть врач и сказал, что её погубила чахотка, но люди-то знали, кто именно свел её в гроб. Об этом твердила вся улица, даже Ци Юнь, коей было в ту зиму всего-то тринадцать. Она с малых лет презирала сестру и частенько, повздоривши с ней, верещала:
– Да кем ты себя возомнила, дешевка бесстыжая? Только и знаешь, что путаться с наглой вонючкой.
Чжи Юнь больно била её, и, прикрывшись руками, малявка ревела, шепча:
– Ты дешевка. Ты маму в могилу свела. Вот ужо подрасту, ты тогда у меня...
«С чужих языков» и У Лун был наслышан об этих делах. Вечерами, спасаясь от скуки, он заходил почесать языком в обветшалую кузню напротив лабаза. Работники кузницы были не прочь поболтать о торгующей рисом семейке. И стоило только кому-нибудь упомянуть о Чжи Юнь, в их глазах загорались скабрёзные искры. У Лун, равнодушно внимая их сплетням, вытягивал руки к огню и, очнувшись от собственных мыслей, бурчал:
– Ну и что? Дело бабье.
Над ним потешались:
– Чего защищаешь-то? Титьки потрогать давала?
– Она мне не пара, – У Лун, надув щеки, менял положение рук. – Даже если б дала, я бы трогать не стал.
Осень прошла, незаметно исчезнув вместе с опавшими листьями. Со стороны перекрестка, из каждой щели меж домов, издавая придушенный стон, дул безжалостный ветер. У Лун ходил в прежних обносках, всё больше страдая от холода. Вот и зима. Это самое страшное время. Без теплой одежды, без ватной обувки мороз пробирается в самое брюхо и будит назойливый голод. У Лун представлял себе виды селения Кленов и Ив. Вода уже точно сошла, оголив занесенные грязью поля и развалины утлых домишек. В лесу воет сонм одичавших собак. Всюду грязь и гнилые остатки погибшего риса. А сколько людей возвратилось в родные дома? Нет, зимой на селе неприглядно, пустынно, уныло. У Лун не хотел возвращаться. Совсем не хотел.
Он стоял возле кузни, взирая на улицу Каменщиков. Очертанья его исхудавшего тела, темневшие на мостовой под лучами вечернего солнца, казались диковиной тенью какого-то дерева. Дети гоняли по улице обруч. На перекрестке разгар представления: ветер донес до У Л
С ледяным спокойствием молодой Дуаньбай принимает известие о том, что старый император завещал трон именно ему, своему пятому сыну. Слабый, равнодушный и бесталанный правитель, он пьянеет от сознания собственного могущества и с упоением подвергает подданных пыткам и мучениям, железной рукой ведя страну к катастрофе.«Последний император» — завораживающая история извращенной жестокости и морального падения, смертельной борьбы за власть и запутанных дворцовых интриг.
Своевольное воображение Су Туна создало образ Сун Лянь. Как Флобер о госпоже Бовари, этот китайский писатель мог бы сказать о себе: «Сун Лянь — это я». Редко кто из сословия сочинителей так сведущ во всех уловках женской души, утаённых чувствах и мыслях, недосказанностях, изощрённой мстительности, скрытых неблаговидных действиях, словом, тёмных водах, в которых отражается Луна, властительница чувственных наслаждений, — как сведущ Су Тун. В книге использованы картины китайской художницы Цзя Лу. У Су Туна есть чему выучиться всякой женщине.
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.
Роман Юлии Краковской поднимает самые актуальные темы сегодняшней общественной дискуссии – темы абьюза и манипуляции. Оказавшись в чужой стране, с новой семьей и на новой работе, героиня книги, кажется, может рассчитывать на поддержку самых близких людей – любимого мужа и лучшей подруги. Но именно эти люди начинают искать у нее слабые места… Содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.