Римский триптих - [2]

«И узрел Бог, что это хорошо».

Духовный в мире зримом оттиск верный

Окрест сияет, Божий свет на всем.

Начало в Слове — Слово как преддверье,

Войдя однажды — дышим, движемся, живем.

Человек (Я)

Воскликнул о своем творенье:

— «Браво!»

Но почему история идет наперекор?

Ужасен век двадцатый!

Только ли двадцатый?

Но истины столетий не унизит спор.

И образ, и подобие — Его!

Наемник истины — маэстро Буонарроти

Пожизненный работник ватиканских зал,

Не раньше снял засов и дом покинул

чем подвиг завершил — свою Сикстину.

«И сотворил Бог человека

по образу своему,

по образу Божию

сотворил его;

мужчину и женщину

сотворил их.

И были оба наги

и не стыдились»!

И увидел Бог,

все, что Он создал,

И вот — хорошо весьма!».

«Нет твари, сокровенной от Него

перед Его очами все открыто».

Они

Раскрылись очи на пороге бытия

Добра и зла явился смысл,

Тел бренных нищенская нагота...

Вбирает жадный слух Благодаренья Слово,

Magnificat звучит — на подкрепление сердец,

Напев надежный прочен в глубине основы:

«Тобою дышим, движемся — Творец!».

С Тобой пребудем до скончанья века!

Создатель красоты, источник вод живых,

Открой слепцам глаза, подъемли веки!

Закончен труд, пора из Ватикана вон

В залог оставлено повествованье фрески,

Разыскан шифр — подобие и образ веский,

Он в силах одолеть непроницаемость препон.

3. Предчувствие Святых Даров

Так кто же Он? Неизреченный и Единый

Творец вселенной, Единение сердец,

В Причастии дарящий истины картину,

Добра и красоты над временем венец.

Он есть — Он Бог неизреченный.

А все-таки сказал нам о Себе,

Вдохнув жизнь в человека

согласно образу и подобью Своему.

На фреске явлен Он отцом

Пред нами всемогущий Старец,

похожий на Адама статью и лицом.

А кто ж они?

«Мужчину и женщину сотворил».

И благословил их Бог

и дар вручил обоим.

В себя Его приняли оба

Взаимной верности обет.

И были оба наги,

Адам, его жена,

И не стыдились...

пока был в силе дар.

Вослед греху Стыд явится не медля.

Ну, а сейчас они в блаженстве

И рады, что владеют даром,

Пускай не знают, как его зовут.

Смысл жизни найден — помыслы чисты.

«Casta placent superis: pura cum veste venite,

manibus puris sumite fontis aquam

Чистое вышним богам угодно: в чистой одежде

Шествуйте ныне к ручьям, черпайте чистой рукой»

Гимназия, Вадовицы — классические строки

Читаю восемь лет подряд, но время скоротечно.

Предчувствие Святых Даров сулит иные сроки.

Любви дар зримый, он звучит извечно

знакомый шум домашнего ручья.

И двое стали плоть одна

Слиянность тел, души единство,

Возвещены иные меры естества

отцовства гордость, радость материнства.

Стремленье к жизненным истокам

Влечение к началу Бытия

Адам познал свою жену,

И зачала она и родила

Им ведомо уже, что, перейдя порог

Они ответчики пред Богом!

Апокалипсис — Откровение

Невидимо начало и последний акт незрим,

Вселенная времен подъята Словом

В конце эпох возврат к нему неумолим.

На высоте Сикстинских гулких сводов

Неведомый конец художник начертал,

Представив драму Страшного суда народов.

Давно доступен зренью роковой финал

развязка обозначена предельно гласно:

— Нет твари, сокровенной от Него,

но все обнажено — открыто пред Его очами.

Слова Матфея тоже зримый образ:

— Благословен входящий,

Проклятые, идите от Меня...

Проходят поколенья чередой:

Пришел нагим — прочь уходи такой же...

— Ты прах и возвратишься в прах,

Пригожесть обратится в горестный укор,

Подвижность — в мертвый груз,

Прекрасное во вздорный сор,

И все же — нет, не весь умру,

Неучтожимое во мне не сгинет!

4. Суд

В Сикстине образ Страшного Суда.

В капелле Суд царит над всеми.

В зрачках до боли — общая судьба,

А в апогее мастерский финал

Вершится в очередь замена поколений.

Non omnis moriar

Нет, весь я не умру,

Во мне неистребима,

Та часть моя, что предстоит

Перед лицом Того,

Кто бытие дает!

Толпа сжимается на фреске.

Ты не забыл, Адам?

Он звал тебя:

— Где ты?

Ответ был дан:

— Боюсь — я наг,

вот почему я скрылся.

— Кто повестил, что ты нагой?

И ты, Адам, ответил,

Помнишь?

— Жена... ты дал ее,

Она мне плод вручила...

На фреске многолюдья давка

Под бременем ответа человек согбен.

Вопрос записан точно, реплика подавно!

Совместного пути решительный разъем.

Эпилог

Так повелось... В Сикстине многоцветной

традициям верны, собрались кардиналы

сошлись, чтоб рассудить судьбу ключей Петра.

Средь многих званых в зал войдет преемник,

и Микеланджело возьмет его в полон:

«В Нем дышим, движемся, живем ...»

Так, кто же он?

Рука животворящая, Творец

Устремлены к Адаму...

— Бог сотворил в начале ...

...Всевидящий Отец...

В сияньи радуги Сикстина вторит Богу:

«Ты Петр — внимал Симон, Ионов сын,

Тебе ключи вручаю».

Чреда епископов, все мысли о ключах,

прибудет на Конклав в чертог Сикстинский,

Чудесной кистью Буонарроти осененный.

Так было в августе, еще раз в октябре

шел год двух тайных совещаний,

все повторится вновь, когда пробьет мой час.

Тогда пусть выступит прославленный маэстро.

В повестке главный пункт — наследие Петра.

В Сикстине между первым и последним днем,

Пролог — Творенья свет, финал — день Страшного Суда.

Смерть суждена лишь раз, все разрешит Судья!

За гранью судеб ровный яркий свет