Римские вакации - [21]

— Да у Серёги есть! — радостно закричал Серёга и извлёк из нагрудного кармана замусоленную колоду.

Лёлик засомневался, но затем махнул рукой, соглашаясь. Серёга профессионально потасовал и на раз-два выдал Лёлику перебор, а себе туза с десяткой.

— Шулер мелкий!… — выругался Лёлик, вжал голову в плечи и тревожно зазыркал глазами, торопясь выбрать новую зазнобу.

Мы с Джоном с интересом наблюдали за его потугами, так как выбирать было явно не из чего.

Тем не менее, наш коллега, помявшись и посомневавшись, поманил к себе полную противоположность своему первому выбору — худую девицу, кудлатую как нестриженая болонка, с приплюснутым носом и с широкой челюстью, которой она непрерывно двигала, словно сонная корова.

— Чего чесноком воняет? — отрывисто спросил её Лёлик, поправляя очки и внимательно вглядываясь в черты рабыни, будто пытаясь найти там нечто пригожее.

— Ну… кашу кушали с чесночной заправкой, — после некоторого раздумья ответила рабыня.

— Понятно, — поморщился Лёлик, но девице в своей благосклонности не отказал.

Итак, Раис, Боба, Серёга и присоединившийся к ним Лёлик, не привередничая, зазнобами отоварились. Мы с Джоном решили пока что остаться холостяками — в полном соответствии со своими убеждениями завзятых ценителей прекрасного. Впрочем, Джон, глядя не без зависти на составившиеся пары, бросил задумчивый взгляд в сторону стола, где стояла недопитая хозяином амфора, но потом пробормотал как в плохом анекдоте:

— Не-е, столько не выпью…

Раис громко откашлялся и, потерев ладошками, довольно произнёс:

— Ну так, приступим, что ли?…

— А где? — смущённо уточнил Боба.

— Может светёлки какие найдём изолированные? — предложил нервно Лёлик.

— Эй, есть тут светёлки? — лениво осведомился Раис, ущипнув при этом сразу двух девиц, оставив свою на потом.

Рабыни ойкнули и недоумённо пожали плечами.

Раис задумчиво поглядел на мирно плескавший фонтанчик и озарённо предложил:

— А, может, на лоно природы? Чтоб, так сказать, и водные процедуры? Слышь, бабёнки, тут речки-озера имеются?

Рабыни с готовностью закивали головами и наперебой проинформировали о наличии пруда поблизости.

Возражать против посещёния оного никто не стал, ибо ночь не принесла желанной прохлады — зной дня сменился на липкое дурманившее тепло.

— Ну так ведите, — милостиво разрешил Раис.

— А этих куда? — спросил Боба, глядя на шеренгу невостребованных замарашек.

— С нами пойдут. Мало ли чего… — туманно сказал Раис.

— Однако, и мы прогуляемся, — молвил мне приглашающе Джон.

Предложив рабыням показывать дорогу, мы покинули виллу.

Уже вовсю царила южная ночь; небо, обсыпанное яркими звёздами, было скорее не чёрным, а очень густой синевы. На востоке край неба смутно розовел, намекая на предстоявший рассвет. Было не то чтобы светло, но не настолько темно, чтобы не ориентироваться в окружающем.

Давешней тропою мы прошли через виноградники и свернули на поросший густой травой луг. За ним начинался яблоневый сад. На деревьях в тёмной листве смутно светлели круглые плоды. Я на ходу сорвал яблоко и вгрызся в сочную кисловато-сладкую мякоть. Коллеги также не замедлили воспользоваться дармовщинкой. Особенно усердствовал Раис, чавкавший как голодный поросёнок.

Серёга, решив, видно, что следует оказать на дамский пол впечатление, начал взахлёб травить похабные анекдоты, над которыми сам же и хохотал заливисто. Его никто не поддерживал, так как в двадцать первом веке нашей эры эти перлы уже успели набить оскомину, а для первого века не нашей эры они были слишком мудрёными.

Деревья расступились; мы вышли на пологий берег небольшого пруда. Вода в нём была настолько спокойна, что напоминала брошенное на землю зеркало. Умиротворявшим покоем веяло от представшей картины, и хотя где-то невдалеке заливисто голосило лягушачье племя, а кругом трещали цикады, всё равно казалось, будто окружала нас незыблемая тишина — торжественная и значительная, как в пустом храме.

Да только какая уж тут незыблемость может быть в присутствии носителей плюрализма и поборников демократии?

— И как тут у вас купаются? — во весь голос поинтересовался Раис у рабынь, сноровисто скидывая майку с ботами и стаскивая галифе. — Купальников, кажись, ещё не придумали, — Раис звучно щёлкнул резинкою чёрных сатиновых трусов, заглянув при этом в них не без удовольствия, затем вдруг крякнул молодецки и, крикнув: — Эх, все свои! — сорвал и трусы, шмякнул ими о песок и, сверкая сметанными ягодицами, влетел с воплем в пруд, словно тяжёлый танк, форсирующий водную преграду.

Благой пример был усвоен живо: быстренько соорудив звуковое оформление в виде рёва, свиста и улюлюканья, Серёга, Боба и Лёлик резво разнагишались и бесноватым табуном попрыгали в воду, организовав при этом немалую волну.

Мы с Джоном, блюдя подобающую строгость, степенно разделись до исподнего и также занялись водными процедурами, держась подальше от оголтелой компании.

Рабыни же продолжали стоять на берегу, будто они были здесь совсем и ни при чем.

— А вы чего это? — укоризненно заорал Раис. — А ну, сей момент раздеться голыми! И к нам, к нам!…

— Ура! — жизнерадостно поприветствовал инициативу коллеги Серёга и, подумав, ловко соорудил актуальный лозунг: — Девчата, даёшь этот… как его… мудизм!