Римские вакации - [198]

Мужик буркнул уже по-латински:

— У нас закрыто!

Раис утробно рыкнул и спросил лаконично:

— Ты кто?

— Хозяин… — настороженно ответил мужик.

— Жрать давать! — рявкнул Раис и основательно уселся за ближайший стол.

Мы присоединились к нему и требовательно стали глядеть на мужика.

Тот замялся и сказал:

— Печь уж затушили, ничего горячего нету…

— Неси что есть, не обидим! — солидно сказал Лёлик.

Хозяин вздохнул и прошёл в соседнее помещение, где состоялся приглушённый быстрый разговор, после чего неопрятная старуха в засаленном балахоне, шаркая по земляному полу истрёпанными сандалиями, притащила стопку сухих лепёшек и большое глиняное блюдо, полное тонких длинных колбасок — хорошо провяленых, с головокружительным запахом чеснока и специй, плотно набитых крупными кусками мяса, сала и какой-то крупою. Мы тут же с непотребным урчанием набросились на еду.

Во второй заход служанка со стуком поставила на стол большой кувшин и глиняные чаши, щербатые настолько, словно их края кто-то специально обкусывал. Из кувшина пахло совсем не вином, а как-то непривычно, но с тем и знакомо.

Серёга на правах отрядного виночерпия заглянул в сосуд, понюхал, решительно хлебнул через край, оторвался просветлённый и объявил:

— Мужики, пивко!

— Наливай! — бодро скомандовал с набитым ртом Раис, подставляя чашу.

Серёга быстро разлил. Безо всяких тостов мы вкусили янтарного напитка. Местное пиво было на вкус тёрпким и горьковатым и отлично подходило для острых колбасных изделий.

Блюдо было опустошено в один момент. По нашему требованию последовала добавка, уничтоженная с меньшей скоростью, но с прежней тщательностью. Третья порция заинтересовала только Раиса, да и то в странно малом для него количестве.

Довольно фукая и отдуваясь, мы потребовали ещё кувшинчик пива и стали пробовать его не торопясь и вдумчиво как дегустаторы. Было ясно, что в сём напитке нет ни консервантов, ни усилителей вкуса, идентичных натуральным, ни прочих достижений химической промышленности.

— Да уж! — выразил общее мнение Боба. — Знатное пивко!

— И не говори! — развил тему Джон. — Не знают эти древние своего счастья! Едят, пьют всё натуральное. А дать им наше какое-нибудь "Золотое бочковое", так отравятся.

Лёлик полистал свою энциклопедию и объявил, что пиво изобрели как раз в Египте примерно четыре тысяч лет назад с нынешнего дня.

— Уважаю! — молвил Серёга, наливая себе остатки.

Боба, сидевший с краю, покопался в карманах и залихватски бросил на стол медную монету. Хозяин начал хмуриться и наливаться краскою, начиная с ушей.

— Не боись, шутим! — покровительственно сказал Раис. — Ты нас уважил, и мы тебя не обидим, — после чего выгреб из кармана три денария и с необычайной щедростью добавил их к медяку.

Хозяин заухмылялся довольно, стал приглашать заходить почаще, и даже — совсем, видно, расслабившись — предложил взять колбасок с собой на дорожку. Раис уцепился за предложение и при помощи настойчивого и неоднократно выраженного согласия воплотил-таки неосмотрительный хозяйский реверанс в натуральную корзинку с крышкою, полную этих самых колбасок.

— Слышь, начальник, а до порта далеко? — спросил Лёлик, устало ковыряясь в зубах.

— Да недалеко. Как выйдете, так за угол направо и прямо идите. К порту и выйдете, — ответил хозяин.

— А не в курсе, никакая посудина в Рим не собирается отчаливать? — уточнил Джон.

Хозяин подумал и пожал плечами:

— Да не знаю. Туда многие плавают…

— Ну, тогда бывай! — за всех попрощался Серёга.

Без задержек мы вышли на улицу. Закат отгорал, назревала ночь. Лунный серп висел высоко в небе, с каждой минутою наливаясь сиянием.

Возле наших коней патруль легионеров крутил руки двум типам вороватого вида, один из которых на сомнительном латинском старательно божился в том, что эти лошади его, и он их совсем недавно тут оставил.

Мы подошли, и Раис громко крикнул как местечковый начальник:

— А ну, что за делёж вверенного нам имущества?!

Пожилой легионер поглядел на нас и, признав, ответил:

— Да вот, смотрю, кони-то уставные, римские, а эти уж их повели…

— Наши кони, наши… — благодушно сказал Боба.

Легионер нахмурился и строго сказал:

— В этом городе одни жулики. Тут так нельзя ничего бросать…

— А мы их не бросали, мы их на стоянку поставили, — находчиво заявил Лёлик.

— Ладно, — важно сказал Раис. — Под вашу ответственность! Забирайте и храните до прибытия основных сил.

— А мы пока ещё прогуляемся, — торопливо добавил Джон, и мы поспешили свернуть в указанном направлении.

Лёлик напоследок обернулся и крикнул легионерам:

— Вот так Антонию и скажите: нам чужого не надо!

Моя лошадка коротко заржала вслед, словно бы недоумевая: куда это я направился. Стало как-то грустно.

— Ну вот мы и снова пехотинцы! — удовлетворённо сказал Раис.

Довольно долго мы шли неширокой улицей, пока не вышли к крепостной стене. Миновав ворота в башне, пребывавшие в незапертом состоянии, мы оказались на территории искомого порта.

На припортовой площади не было ни души; лишь пара каких-то дворняжек нехотя облаяла нас и удалилась. Миновав ряды каменных сараев с глухими стенами, мы вышли к причалам, у которых на лёгкой волне покачивались суда с торчавшими палками голых мачт. Серёга лихо предложил угнать какую-нибудь триерку, но план был отвергнут в корне.