Римские вакации - [175]

Серёга насладился коллективным испугом и передал фонарик Бобе, наказав светить ровно и равномерно, а сам, поворочав замок туда-сюда и ощупав замочную скважину, выпрямился и задумался.

— Где ключи? — гаркнул Антоний, решительно схватил старшего жреца за грудки и стал накручивать тому хламиду на удушающий манер.

— Нет ключей, кхе-кхе… и не знаю вообще… чего это за дверь… — сдавленно захрипел жрец, глядя с непоколебимой ненавистью, как мужественный герой, готовый на лютые муки.

— А ну, дай-ка сюда свои открывашки, — сказал вдруг Серёга квестору и показал пальцем на его кошель.

— Это от армейской кассы, — запротестовал было тот, но Антоний коротко приказал ему не ерепениться.

Серёга принял увесистую связку, присел на корточки, стал ключи перебирать, примеряя их по очереди к замочной скважине; наконец выбрал один, долго его пристраивал в замке, ворочая осторожно и прислушиваясь, затем достал штык и начал бородку ключа подпиливать, мурлыкая под нос: "Ах, вы двери, мои двери, двери новые мои!…". Оружейная сталь вполне справлялась с простым железом. Антоний вылез вперёд и, не скрывая волнения, стал заглядывать Серёге через плечо, следя за виртуозной работою и загораживая свет. Серёга, не поднимая головы, турнул любопытного.

Соорудив нужный ракурс, умелец подышал на изделие, обтёр об рукав, вставил осторожно в замок и повернул. В замке щёлкнуло, дужка освободилась, замок сорвался с петель и с грохотом покатился по полу, едва не зашибив отскочившего Антония.

Серёга гордо выпрямился и бахвалисто отрекомендовался:

— Да я английские медленнее отмыкаю!

— Ай-яй-яй! — заголосил надрывно один из жрецов.

— Ништяк, ребятишки… — вылез к двери Раис, таща за руки двух преторианцев: — А ну, навались!

Преторианцы живо навалились, и дверь с натужным скрипом отворилась.

— Всем стоять! — заорал вдруг Антоний и сам было сунулся в темневший проём, но затем поманил пальцем насупившегося квестора, вручил тому факел и жестом предложил войти.

Квестор замялся, поглядел по сторонам, отобрал у Серёги ключи, которые тот как раз пытался невзначай пристроить за пазуху, а затем осторожно вошёл. На мгновение воцарилась напряженная тишина. Но засим последовал мирный зов квестора. Антоний в сопровождении Дыробоя с двумя факелами в руках резво ввалился в тайное помещение. За ними вошли и мы.

Комната со сводчатым потолком, подпёртым грубыми квадратными колоннами, была плотно заполнена всяким имуществом как какой-нибудь товарный склад.

Посередине стояли разнокалиберные сундучки. Рядом с ними небрежной кучей свалены были кожаные мешки, запечатанные восковыми печатями. В одном из углов громоздилась какая-то угловатая горка, укрытая тёмным покрывалом. По стенам тянулись сбитые из толстых досок стеллажи, на которых в навал лежали деревянные цилиндры и скрученные папирусы. У дальней стены смутно вырисовывались какие-то бочки. Посередине комнаты торчал каменный невысокий постамент, на котором помещалась плоская костяная с золотыми блесками шкатулка размером с интересную книгу.

Антоний вразвалочку подошёл к постаменту и протянул руку взять шкатулку. Но тут жрецы, протолкавшись вперёд с болезненными тычками, слаженно выскочили перед ним; главный оттолкнул Антония и заорал какую-то галиматью:

— Прочь, нечестивцы, прочь! Я призываю на ваши головы все силы Тартара! Змеи, змеи кругом!… — при этом он выставил перед собой свою чёрную трость и завертел ею столь замысловато, что трость и вправду стала изгибаться как резиновая и показалась злобно шипевшей змеёй с кровавым блеском в вылупленных зенках.

Остальные жрецы начали раскачиваться, махать на нас руками как при плавании стилем баттерфляй и заунывно ныть.

Антоний, сглотнув шумно, отскочил, толкнул вперёд Дыробоя, а сам молниеносно спрятался за нас. Дыробой утробно икнул, выхватил меч, тут же его уронил со звоном и отбежал в угол; квестор и вовсе повалился на мешки в полнейшем обмороке. Римское воинство, толкавшееся позади нас, затрепетало; кто-то ударился в бегство, дробно стуча сапогами. Коллеги так же отшатнулись.

— Змея — насекомое зловредное! — опасливо зашептал сзади Раис.

Всё это колдовство, действительно, давило на психику, но при внимательном рассмотрении гад показался не больно настоящим, а, скорее, гуттаперчевой куклою, а шипел сам жрец, производя это на не слишком скрытый чревовещательный манер.

Серёга хмыкнул, шагнул навстречу колдовской команде и пренебрежительно процедил:

— Нашёлся тут, Кио квёлый! — потом небрежно схватился за змеинскую тросточку и попробовал её вырвать.

Жрец этого не позволил и спрятал трость за спину. Действо оказалось скомканным; жреческая массовка перестала ныть и опустила руки.

Серёга повернулся к нам, подмигнул, выудил из нагрудного кармана свою боевую колоду, с хрустом помял её и залихватски заявил:

— А это видали?! Гляди сюда! — после чего показал сначала жрецам, а затем и нам исподнюю карту, бывшую червонным тузом.

Потом, ухмыльнувшись таинственно, начал тасовать карты хитрым шулерским манером с подрезкой, веером, перекидыванием и прочими прибамбасами, а натешившись изрядно, присел на корточки и с размаху шмякнул колодою об пол. Верхняя карта подскочила, перевернулась и приземлилась обратно на колоду, оказавшись тем самым червонным тузом. Жрецы заинтересованно заахали, стали на Серёгу наступать; с другой стороны пристроились Антоний с Дыробоем.