Римская сатира - [19]
Но возьмет, наконец, и прочтет про себя, и увидит,
Что ему завещают одно: о покойнике плакать!
70 Вот еще мой совет: когда стариком полоумным
Хитрая женщина иль отпущенник правит, то нужно
Быть заодно; ты хвали их ему, чтоб тебя расхвалили!
Будет полезно и то! Но верней овладеть головою:
Может быть, сдуру стихи он пишет плохие, старик-то?
Ты их хвали. Коль блудник он — не жди, чтоб просил: угождая
Мощному, сам ты вручи Пенелопу ему.
Улисс
Неужели,
Думаешь ты, соблазнить столь стыдливую, чистую можно,
Ту, что с прямого пути совратить женихи не сумели?
Тиресий
Дива нет — шла молодежь, что скупа на большие подарки,
80 Та, что не столько любви, сколько кухни хорошей искала.
Вот почему и чиста Пенелопа; но если от старца
Вкусит она барышок и разделит с тобой хоть разочек, —
Ты не отгонишь ее, как пса от засаленной шкуры.
Вот послушай, что в Фивах случилось. Старушка лукаво
Там завещала, чтоб тело ее, умащенное маслом,
Сам наследник на голых плечах отнес на кладбище.
Ускользнуть от него и по смерти хотела затем, что
Слишком к живой приступал он. Смотри же и ты: берегися,
Чтоб не выпустить вовсе из рук неуместным стараньем!
90 Кто своенравен, ворчлив, тому говорливость досадна.
Впрочем, не все же молчать! Стой, как Дав, лицедей всем известный,
Скромно склонясь головой и с робким, почтительным видом.
Но на услуги будь скор: подует ли ветер, напомни,
Чтоб свою голову, столь драгоценную всем, поберег он
И накрыл чем-нибудь; в тесноте предложи опереться
И плечом подслужись, а болтлив он — внимательно слушай.
Лесть ли он любит — хвали, пока он не скажет: довольно!
Дуй ему в уши своей похвалой, как мех раздувальный.
Если ж своею кончиной избавит тебя он от рабства
100 И услышишь ты вдруг наяву: «Завещаю Улиссу
Четверть наследства!» — воскликни тогда: «О любезный мой Дама!
И тебя уже нет! Где такого найти человека!..»
Сам зарыдай, и не худо, чтоб слезы в глазах показались:
Это полезно, чтоб скрыть на лице невольную радость.
Памятник сделай богатый и пышно устрой погребенье,
Так, чтобы долго дивились и долго хвалили соседи.
Если же твой сонаследник старик, и в одышке и в кашле,
Ты предложи, не угодно ли взять или дом, иль другое,
Лучшее в части твоей, за какую назначит он цену!
110 Но увлекает меня Прозерпина!.. Живи и будь счастлив!
САТИРА ШЕСТАЯ
Садик, от дома вблизи непрерывно текущий источник,
К этому лес небольшой! И лучше и больше послали
Боги бессмертные мне; не тревожу их просьбою боле,
Кроме того, чтоб все эти дары мне они сохранили.
Если достаток мой я не умножил постыдной корыстью;
Если его не умалил небрежностью иль беспорядком;
Если я дерзкой мольбы не взношу к небесам, как другие:
«О, хоть бы этот еще уголок мне прибавить к владенью!
10 Хоть бы мне урну найти с серебром, как наемник, который,
Взыскан Алкидом[117], купил и себе обрабатывать начал
Поле, которое прежде он же пахал на другого»;
Если доволен, признателен я и за то, что имею, —
То молю, о сын Майи[118], я об одном — утучняй ты
Эти стада и храни все мое покровительством прежним,
Только ума моего не прошу утучнять, покровитель!
Скрывшись от шумного города в горы мои, как в твердыню,
Чуждый забот честолюбья, от ветров осенних укрытый,
Страшную жатву всегда приносящих тебе, Либитина[119],
20 Что мне здесь делать, когда не беседовать с пешею Музой[120]?
Раннего утра отец! или (если приятней другое
Имя тебе) о бог Янус, которым все человеки
Жизни труды начинают, как боги им повелели!
Будь ты началом и этих стихов! Живущего в Риме,
Рано там ты меня из дома к себе вызываешь.
«Нужно, — ты мне говоришь, — поручиться за друга; ты должен
С делом чести спешить; нежели другому уступишь?»
Северный ветер, зима, день короткий — нет нужды; иду я
Голосом ясным ручательство дать — себе в разоренье!
30 И, продираясь назад чрез толпу, я слышу: «Куда ты?
Что, как безумный, толкаешься? Ждет Меценат? Не к нему ли?»
Этот упрек, признаюся, мне сладок, как мед! Но лишь только
До Эсквилинской дойдешь высоты, как вспомнишь, что сотня
Дел на плечах. Там Росций просил побывать у Колодца[121]
Завтра поутру; а нынче есть общее новое дело;
Скрибы велели напомнить: «Квинт, не забудь, приходи же!»
Тут кто-нибудь подойдет: «Постарайся, чтоб к этой бумаге
Твой Меценат печать приложил». На ответ: «Постараюсь!»
Мне возражают: «Тебе не откажет! Захочешь — так можешь!»
40 Скоро вот будет осьмой уже год, как я к Меценату
Стал приближен, как в числе он своих и меня почитает.
Близость же эта вся в том, что однажды с собой в колеснице
Брал он в дорогу меня, а доверенность — в самых безделках!
Спросит: «Который час дня?» или: «Кто из борцов превосходней?»
Или заметит, что холодно утро и надо беречься;
Или другое, что можно доверить и всякому уху!
Но завистников день ото дня наживаю и боле
С часу на час. Покажуся ли я с Меценатом в театре
Или на Марсовом поле, — все в голос: «Любимец Фортуны!»
50 Чуть разнесутся в народе какие тревожные слухи,
Всякий, кого я ни встречу, ко мне приступает с вопросом:
«Ну, расскажи нам (тебе, без сомнения, все уж известно,
Ты ведь близок к богам!) — не слыхал ли чего ты о даках!»
— Я? Ничего! — «Да полно шутить!» — Клянусь, что ни слова!
