Римская Галлия - [38]
Опирались еще, во-вторых, на фразу св. Иеронимa, который будто бы писал, как известно в начале V века, что азиатские галаты говорили почти тем же языком, что тревиры[437]. Если бы даже эти два племени и сохранили каким-нибудь чудом свой старый язык, то они не могли говорить на одном и том же, так как тревиры были германцами[438].
Цитируют, наконец, одно место из Сидония Аполлинария, в котором будто говорится, что в его время, то есть около 450 года, арвернская знать отказалась от кельтского языка. И здесь еще ученые впали в ошибку именно потому, что, сосредоточив внимание на нескольких словах, упустили из вида контекст. Сидоний, который сам принадлежал к аристократии названной местности, никогда не говорил на древнегалльском наречии: он пишет здесь своему другу Экдицию и хвалит его за то, что тот отдал юность свою «учению», ввел в свою страну «ораторский слог и поэтическую красоту речи» и тем подал благой пример «отречения от грубости кельтического говора»[439]. Кто же не увидит, что здесь слова «кельтский язык» не заключают в себе противоположности латинскому, a обозначают провинциальную простоту, в отличие от «ораторского и поэтического стиля»? Автор нисколько не думал утверждать, что арвернская знать, совершенно и уже давно романизованная, удержала больше, чем он сам, галльский говор. Сидоний не был филологом, но только литературным пуристом.
В общем выводе, таким образом, можно по правде утверждать, что не находится ни одного текста, более позднего, чем слова Лампридия, относящиеся к 235 г., из которого бы обнаруживалось сохранение кельтского языка даже y простого народа. Стало быть, все, что мы будем говорить об этом предмете, может быть высказываемо только как чистое предположение.
Наоборот, многочисленные данные подтверждают факт распространения латинского языка даже в массах. Когда в Галлию стало проникать христианство, оно приносилось людьми, которым знакомы были только латинский или греческий языки, между тем св. Пофин, св. Ириней, св. Дионисий, св. Елевферий проповедовали и обращали в новую веру преимущественно в народной среде. Св. Мартин также не был галлом по происхождению; родившись в Паннонии, он вырос в Италии, и нет указаний, чтобы ему известен был галльский язык; тем не менее он был избран в епископы всем народом города Тура и в своих проповедях свободно обращался ко всей пастве.
Сохранение нескольких галльских терминов в современном французском языке вовсе не доказывает непрерывного существования кельтской речи. Следовало бы в самом деле заметить, что подобные термины, как например aripennis или leuga, были прежде всего латинизованы. Они вошли в латынь данной области, потому что обозначали предметы, для которых в классическом языке римлян не находилось подходящих выражений. Латинский язык того времени брал отовсюду новые слова – из греческого, из галльского, из германского языков, и через такую латынь термины эти дошли до нас. В Галлии внедрилась не только литературная, ученая, правовая или официальная латинская речь. Возьмите самые обыденные слова, которыми народ должен был пользоваться повседневно, обозначения родства, ласкательные выражения, вспомогательные глаголы, постоянно раздающиеся в устах, как например быть, иметь, сделать, или еще названия животных, земледельческих или ремесленных орудий – почти все они во французском происходят от латинского языка. Нельзя же думать, чтобы эти слова утвердились в народном говоре после нашествия варваров; они уже жили в нем до появления германцев. Если бы на кельтском языке действительно еще говорили в V веке, нельзя было бы объяснить, почему он не продолжал существовать и позже. Когда прекратилось римское господство и высший класс утерял свою власть, как раз настал удобный момент для нового оживления старого языка. У германцев не было никакого побуждения отдать предпочтение латинскому языку перед кельтским. Если кельтский язык не восторжествовал и не укрепился вновь в ту эпоху, то произошло это оттого, что его уже больше не существовало
