Римская Галлия - [37]

В течение двух веков, предшествовавших царствованию Каракаллы, Рим никого не принуждал делаться гражданином. Если большая часть галлов приняла римское гражданство, ясно, что таково было их собственное желание. Добивались же они римского гражданства не в видах получения политических прав, которых уже ни для кого не существовало в империи: они стремились к гражданским преимуществам (ius civile), которые обеспечивались римским законодательством лучше, чем всяким другим. Итак, галлы добровольно перешли чрез приобретение римского гражданства от галльского к римскому праву.

Когда римское гражданство было даровано Каракаллою всем тем, которые не достигли его еще раньше, исчезли последние люди, среди которых могли практиковаться еще некоторые нормы галльского права. Это изменение было, правда, мало замечено, так как оно уже давно подготовлялось; но во всяком случае с тех пор как в населении Галлии все стали «римлянами» (cives Romani), без сомнения, в ней имело место и одно только право, то есть римское право[429].

Некоторые местные обычаи могли еще сохраняться, особенно в формальностях судопроизводства; но и тут требовалось, чтобы они не противоречили ни одному из положений писанного права. В области собственности, наследства и завещания, обязательств, определения прав личностей следовали одному римскому праву. Возьмите все документы этих пяти веков – вы не найдете в них ни одного упоминания о галльском праве. В них не обозначается ни одного принципа, ни одной формы, которые были бы галльского происхождения. Термин «галльское право» и даже «галльский обычай» не встречаются нигде. Позже, когда прекратилось римское владычество, мы также не обнаружим подъема и пробуждения галльского права. Население, не усвоив германского права, не почувствовало потребности возродить и старое право предков; оно пожелало сохранить римский закон.

5. Исчезновение национального языка y галлов

Мы приходим к постановке еще другого вопроса: сохранился ли язык галлов во времена римского господства? Надобно прежде всего точно определить задачу. Дело идет не о том, чтобы выяснить, пережили ли римское завоевание некоторые галльские слова и речения и сохраняются ли они еще в нашем современном языке. Мы ищем, говорило ли население Галлии в эпоху Римской империи на органически цельном национальном наречии. Аргументам a priori здесь нельзя придавать никакого значения: необходимо основывать решение вопроса лишь на текстах и документах.

Мы обладаем многочисленными надписями, которые были начертаны в Галлии и для галлов в I, II и ІІІ веках н. э. Они все писаны на латинском языке[430]. Одни из них представляют посвящения богам, и последние, как кажется, были понятны толпе. Другие являются эпитафиями, и они, конечно, обозначают, на каком языке говорили в стране. Третьи, наконец, еще более характеристичны: это декреты, изданные галльскими городскими общинами; они показывают, каков был официальный язык этих общин. И они также все начертаны по-латыни, причем некоторые из них составлены уже в I веке н. э. Рядом с латинским текстом не находится никогда никакого перевода – стало быть, он был доступен почти для всех.

Вот каким образом выясняется первый пункт: высший класс общества в Галлии, тот, который воздвигал памятники, члены которого заседали в общинных собраниях, говорил по-латыни. Остается расследовать, сохранился ли галльский язык как простонародный говор и до какой эпохи.

Два текста обнаруживают, что употребление галльского языка продолжалось еще в первой половине III века. Один из них принадлежит Ульпиану, который утверждает, что фидеикомисс имеет законную силу, даже если он составлен на пуническом или галльском языке[431]. Другой находится y Лампридия и относится к 235 году. Император Александр Север, рассказывает историк, прибыв в Галлию, собирался в поход, в котором ему суждено было погибнуть; на дороге ему встретилась друидесса, которая крикнула ему вслед на галльском языке: «Иди, но не надейся победить и остерегайся своих солдат»[432]. Стало быть, в 235 году еще держалась галльская речь, на которой говорили по крайней мере простонародные классы.

Более позднего документа, в котором встречалось бы упоминание о сохранении галльского языка, сколько мне известно, не существует. Некоторые ученые, правда, ссылались на три текста, принадлежащие к IV и V векам. Но простая проверка их показывает, что им придано неверное значение.

Приводили следующую строку из одного диалога Сульпиция Севера: «Celtice aut si mavis gallice loquere» («говори по-кельтски или, если предпочитаешь, по-галльски»)[433]. Надо всегда относиться с недоверием к подобным местам из источников, вырванным из контекста, цитируемым изолированно и в таком виде передаваемым из книги в книгу как доказательство какого-нибудь положения без ближайшего анализа. Следует и в данном случае сперва прочесть весь отрывок. Постум, человек родом из Аквитании, беседует здесь с одним юношей, именуемым Галлом и происходящим из центральной части этой провинции. Аквитания славилась красивою речью ее жителей, рядом с которою латинский язык Центральной Галлии казался простым и тяжелым. Галл, приглашенный рассказать что-нибудь, прежде всего извиняется: «Я охотно буду говорить, – отвечает он, – но, выступая в присутствии двух аквитанцев, я – галл из центра, страшусь, как бы мой слишком грубый язык не оскорбил такие нежные уши»