Римляне и варвары. Падение Западной империи - [54]

Некоторое время спустя Гизо, королева ругов, находясь в деревне поблизости от Фавианиса, приказала схватить нескольких свободных римских граждан и перевезти их на северный берег Дуная. При этом автор не упоминает о каких-либо солдатах, находившихся в Фавианисе (под командованием Мамертина или кого-то другого), которые могли бы защитить этих несчастных людей (VIII. 2). Еще через некоторое время разбойники, называвшиеся скамары, стали бесчинствовать всего в двух милях от города, и опять-таки наш автор не упоминает о присутствии каких-либо римских войск (X. 1-2). Далее в своей книге Эвгиппий еще несколько раз говорит о Фавианисе, но по-прежнему нигде не упоминает о находящихся там солдатах; наоборот, из главы XXXI. 1 мы узнаем, что население города платит дань ругам. Очевидно, что вскоре после победы над разбойниками Мамертин стал епископом, а его солдаты были распущены. С этих пор город остался без всякого военного прикрытия.

Солдаты, находившиеся в Батависе, продержались дольше. В гл. XX автор рассказывает о том, как некоторые из них были посланы в Италию с поручением привезти их «последнее жалованье», extremum Stipendium. Почему это названо именно так? Как солдаты могли знать, что это будет их «последнее» жалованье? Они не могли предвидеть, что власти в Италии решили им больше ничего не платить. Ведь эти люди были солдатами, а не ясновидцами. Только одно объяснение напрашивается само собой. Солдаты сами решили, что это будет их последним жалованьем. Получив его, они собирались покинуть военную службу и либо разойтись по домам, либо заняться другой работой. Во всяком случае, нет сомнения в том, что когда их посланцы по дороге в Рим или в Равенну попали в руки варваров и были убиты, солдаты разбежались. Они понимали, что больше им платить не будут. Кроме того, даже если несколько castella все еще были заняты римлянами, это еще не означает, что римские гарнизоны были многочисленны. В гл. XL. 1 автор говорит, что практически ни один castellum не избежал нападения, а жителей тех castella, которые обратились за помощью к Северину, Эвгиппий описывает как гражданских людей: accolae, cives eiusdem loci, pars plebis, plebem (XI. 1-2). Это, без сомнения, верно и в отношении castella, расположенных в Норике Средиземноморском, которые упоминаются в гл. XXV. 2. Население везде состояло из гражданских людей, а не из солдат.

Последний солдат Норика, о котором мы знаем, — это Авициан. Видимо, это был рядовой, а не офицер, так как автор называет его просто miles. Этот человек появился после смерти Северин а в 482 году. Один из ругов по имени Фердерух заставил его выкрасть ценные предметы из алтаря церкви монастыря св. Северина (XLIV. 2). Он был одиночкой. У него не было ни одного товарища, которого можно было попросить о помощи. В этой части света он имел странную честь быть последним солдатом римской армии. Мы не знаем, сколько он оставался таковым и когда он последний раз получил свое солдатское жалованье. Но так как эпизод, в котором он так бесславно участвовал, относится к 492 году, то он, возможно, оставался одиноким солдатом на протяжении многих лет, превратившись почти что в престарелого и неприкаянного призрака²³.

То, что граница уже не существовала, подтверждается и тем, что, по описанию Эвгиппия, между территорией ругов к северу от Дуная и прежней римской провинцией к югу от него шло оживленное движение. Как мы уже видели (с. 104), в самом начале своего служения св. Северин излечил от болезни приведенного к нему сына женщины из племени ругов.. После исцеления мальчика «весь народ ругов» стало стекаться к Северину, чтобы выразить ему свое почтение и попросить исцелить их болезни. Варвары из других племен также приходили к нему, и среди них Одоакр. Северин, не жалея сил, выкупал у варваров их римских пленников. Одному из тех, кто был выкуплен вместе с женой и детьми, он велел вернуться на северный берег Дуная и разыскать некоего человека на варварском рынке, in nundinis barbarorum (IX. 1. f.), то есть на рынке, открытом один раз в неделю, если слово nundinae употреблено в точном смысле. Очевидно, не было ничего странного в том, что на варварском рынке мог появиться римлянин. Хотя торговать там римлянам, вероятно, не разрешали, так как жители Бойотро позднее просили Северина отправиться к королю Феве и получить разрешение для них торговать на этом рынке (XXII. 2). Было бы интересно узнать, (1) почему жители Бойотро так стремились торговать в сельской местности к северу от Дуная, (2) какие товары они предлагали на продажу, (3) что они надеялись импортировать в обмен на свои товары, (4) почему на территории прежней римской провинции не было рынка, отвечавшего их требованиям. К. сожалению, Эв-гиппий не дает ответа ни на один из этих вопросов. Северин и сам в первые годы своего служения пересекал реку, правда, направляясь не к ругам, а к скамарам (X. 2)²⁴. В гл. ХІЛІ. 1 Эвгиппий рассказывает о том, как Фердерух, брат Февы, пришел на встречу с Северином в окрестностях Фавианиса. Он пришел ех тоге, то есть не в первый раз. Напрашивается вывод, что уже в первые годы пребывания там Северина на этом участке Дуная римской границы не существовало. Каждый, кто хотел, легко мог переправиться с северного берега на южный, хотя переправа с юга на север могла оказаться гораздо более трудным делом, и по сравнению с прежними временами это была печальная перемена. Много позже Северин также бывал на северном берегу, но в глубь территории варваров он не удалялся (XXIII. 1). Среди тех, кто в первые годы деятельности Северина путешествовал из северных территорий в южные, была королева ругов Гизо. Автор сообщает, что она посетила деревню в непосредственной близости от Фавианиса (с. 109). Спустя некоторое время она опять побывала к югу от Дуная, чтобы поблагодарить Северина за то, что он вызволил ее сына из рук похитителей. Гораздо позже она и ее муж снова переправились через реку и в 482 году посетили Северина на его смертном одре (ХЬ. 1). (Трудно представить себе, чтобы в IV веке, при Вален-тиниане I какая-нибудь Гизо решилась переправиться через Дунай или через Рейн!) Таким образом, в течение всего периода деятельности Северина в Норике границы Империи уже не существовало, и путники могли свободно переезжать с одного берега реки на другой. Любой мог по своему желанию въезжать в Империю и выезжать из нее. Как мы видели, имперская администрация также исчезла, а от имперских войск остались только два небольших отряда, которым, вероятно, годами не платили. Из сочинений Прокопия мы знаем, что в ситуации, когда солдаты долго не получали жалованья, был высок процент дезертиров. Многие подразделения продолжали служить годами, но только из корысти. Они зарабатывали свое «довольствие» тем, что грабили римских жителей провинций, тех самых, которых призваны были защищать. Правда, о подобной практике в Норике нам ничего не известно.