Рим, папы и призраки - [38]

— Кстати, еще одна вещь, адмирал. Вы слыхали о турке… принце, обитающем при Папском дворе?

— Есть такой. Аламшах, сын султана Баязида Второго. Он сейчас здесь заложником, пока его папочка вместе с его святейшеством прокручивает весьма крупное дельце.

— Да, то должен быть он. Словом, Феме утверждают, что вам следует угостить его вином.

— И когда Италия будет выжжена и покорена, мы вторгаемся в Испанию, несколько лет укрепляемся там, обращаем христиан и включаем их в свои ряды. После этого одним ударом мы можем овладеть Францией. Через два года мы захватим портовые города на Ла-Манше и еще через год — Лондон. Мир и Полумесяц воцарятся от Атлантического до Индийского океана.

— Кажется, вы забыли еще несколько государств, принц, — вежливо заметил Солово.

— Да, грязной работы хватит, не сомневайтесь, — заверил его принц Аламшах, качнув щетинистой черной бородой. — Острова там и тут — всякая Мальта и Сардиния, — несколько незначительных форпостов, подобных Ирландии и Испании. Им придется подождать… благословенное правление закона Пророка не сразу придет туда. Но это их сложности.

Адмирал Солово попытался осмыслить очертания Армагеддона,[39] набросанные перед ним, и подумал, на какой стороне предпочтительнее оказаться. Верой принца можно было и восхищаться, и в равной степени осуждать ее. Против привлекательной простоты восставали некоторые произвольные ограничения.

— Мировая империя, запрещающая употребление вина, долго не протянет, как мне кажется, — проговорил Солово.

Рослый и горячий оттоман ожидал от своего нынешнего собеседника любого возражения, кроме этого.

— Вино? — несколько озадаченным тоном произнес он и смахнул воображаемое пятнышко со своих радужных шелков. — Та жидкость, которую люди здесь поглощают в таких количествах, что валятся с ног и заблевывают собственную одежду? Нет, я не вижу, как его отсутствие может погубить мои планы. Мы выкорчуем виноградники Европы, а их владельцев заставим заниматься честным трудом.

— Понятно, — ответил адмирал Солово, неосознанно отпивая глоток из своей чаши и гадая, суждено ли следующим поколениям столь вольно вкушать этот напиток. Стоило подумать и о другом — стоимость вина неизбежно вырастет до небес, и контрабанда сможет сделать некоторых людей богатыми…

— Я хочу только одного, — продолжал Аламшах, — чтобы мой отец сделал с этим вашим так называемым папой то, что он задумал. Мне же нужно домой, чтобы подготовиться к борьбе.

— Если можно так выразиться, вы очень целеустремленный молодой человек, — прокомментировал адмирал.

Принц принял эти слова за комплимент.

— Ислам сравнивают с мечом, — сказал он. — За простоту, блеск и пользу. Я отдаю себя на службу исламу с той же прямотой. Вы зовете это прямолинейностью, мы — верой… Поэтому мы и победим.

— Уверяю вас, — заметил Солово, — прилив подгоняет ваши корабли. Вы захватили Константинополь вскоре после моего рождения, осадили Отранто, когда я был молодым человеком, а теперь подбираетесь к Вене. Христианский мир раздирают династические распри и ереси, вы же в радостном единстве напираете на него.

— Не умолкайте, — проговорил принц, закрывая глаза и предаваясь неге в потоке добрых вестей, произносимых врагом.

— По-моему, этого достаточно. — Солово испортил благодушное настроение собеседника.

— Да, адмирал, если мне даже суждено появиться у ворот Рима во главе армии, с жизнью вас я разлучу не без скорби… в особенности потому, что рай вам не гарантирован. Почему бы вам не обратиться в ислам, тем самым избавив меня от хлопот?

Адмирал Солово умудрился выразить на лице приличествующую признательность.

— Благодарю, это весьма любезно с вашей стороны, однако мне неплохо и так.

— Ну что ж, тогда не обижайтесь, — ответил принц на манер «два плюс два равно четырем». — Вы не слепы, но предпочитаете не видеть. Говорю вам еще раз, адмирал: пришло время вымести мир новой метлой. А поскольку я ныне пользуюсь папским гостеприимством и лучшего занятия мне не остается… почему бы не помечтать вслух. Не вижу в этом беды.

Адмирал улыбнулся.

— Так вы любите мечтать? — спросил он невинно.

— Люблю, — согласился принц. — Все мои лучшие пожелания порождены длительными размышлениями.

— И они-то связаны с завоеваниями и обращением неверных?

— Уж и не помню времени, когда эти видения не вставали бы предо мной, произнес Аламшах, явно радуясь приятным воспоминаниям. — Однако благодаря сегодняшней беседе я сумел самым подробным образом уточнить свои планы. Прежде чем вы умрете, адмирал, — быть может, вам и удастся дожить до отпущенного природой срока, — вы услышите с башен своих церквей и соборов, ваших сорбонн и оксфордов более приятные звуки, чем мертвый лязг колоколов: Хай-йа алас салах — «Собирайтесь на молитву». Ассалату кхаирум минан наум — «Молитва слаще, чем сон». Я думаю, мне удастся это.

— Вы меня почти убедили, — поощрил собеседника Солово и знаком велел оказавшейся рядом прислуге подойти к нему. Похожая на мальчишку девица в красном коротком камзольчике и туго натянутых чулках приблизилась и выслушала шепотом произнесенные инструкции. Поспешно отправившись прочь, она вернулась через несколько минут, одолевая тяжесть двух пузатых запечатанных амфор.