Рим: история города - [39]

Глава восьмая Папы. Аудиенции Лоджии Борджа

Sextus Tarquinius, Sextus Nero — Sextus et iste.

Semper sub sextis perdita Roma fuit.

И Тарквиний, и Нерон по рождении названы Секстами.

Теперь и этот человек стал Секстом (Шестым);

При Секстах Рим всякий раз валялся в грязи.

Пасквиль на Александра VI

Политологи и современные историки утверждают, что в 1990-х годах Италия вновь пережила упадок. Еще в начале 1920-х годов Э. П. Томпсон назвал итальянское государство лабораторией европейской политики. Он обратил внимание на восхождение Муссолини, последовавшее за фашистским переворотом 1922 года, и предсказал, что итальянский эксперимент окажет влияние на события в других странах. Спустя десять лет его прогноз оправдался в Германии и Испании. Чтобы почувствовать, что происходило в Италии, и в особенности в столице, в последние десять лет тысячелетия, нам следует вернуться к ноябрю 1989 года — к событиям, сопровождавшим падение Берлинской стены, и к идеологии того периода.

В тот судьбоносный день я был на озере Альбано. Внезапно нашу созерцательную тишину потревожило сообщение на информационном табло: разрушена Берлинская стена, правительства Восточного блока сыплются, словно костяшки домино. В день нашего возвращения в Рим мы увидели большую программу местного телевидения — телеканал христианских демократов транслировал торжественную благодарственную мессу в честь «бархатной» чешской революции. Отслужил ее девяностолетний кардинал Томашек. В первом ряду, словно католические король с королевой, восседали Вацлав Гавел с супругой. Он только что стал президентом, а она — первой леди. Мир изменился. Перед Рождеством итальянские газеты, как и все мировые ежедневные СМИ, опубликовали на первых полосах отвратительные цветные фотографии с трупами супругов Чаушеску. Коммунизм умер, и его влияние на итальянскую политику, проявившееся после окончания Второй мировой войны, ушло в прошлое.

Опасаясь итальянских коммунистов, Вашингтон и Ватикан делали все, чтобы не допустить переворота. На протяжении послевоенного периода США помогали итальянской экономике, вливая в нее миллиарды долларов, а Ватикан, все еще пользовавшийся моральным авторитетом, прилагал усилия, чтобы христианские демократы оставались доминирующей фракцией правительства. В 1960— 1970-х годах политическая ловкость рук привела к включению в коалицию Социалистической партии. Уменьшение поддержки христианских демократов в 1980-х годах ознаменовалось ранее немыслимым сближением с Итальянской коммунистической партией. Традиционная итальянская политика трансформизма привела к тому, что с тех пор получило название «партократия», — правлению партий. Каждая партия пропорционально национальной поддержке и статусу внутри правительства «колонизировала» государство и его иностранные деловые интересы на пятьдесят с лишним лет. Часть этой «колонизации» заключалась в разделе политических сфер влияния, позволяющих не только распределять контракты и собирать прибыль через государственные субсидии, но также управлять развитыми патронажными структурами, занимавшимися сбором голосов и подбором кандидатов. Механизм этот был отлично смазан: деньги поступали из государственных источников с плохо проведенным аудитом; мафия и связанные с ней группы почти открыто прокручивали миллиарды лир, добытые в черной экономике. Настоящий вклад в экономическое чудо страны вносили отдельные личности. Став пятой в списке богатейших страной мира и опередив в этом отношении Великобританию, Италия с гордостью принимала участие в саммитах «семерки».

Революционный климат нового десятилетия изменил все для партийных боссов. Эти люди, в отличие от других европейских политиков, включая недавно отстраненных коммунистических лидеров, сохраняли власть с середины 1940-х годов. Главным среди них был Джулио Андреотти, он семь раз избирался на пост премьер-министра, в послевоенных правительствах успел поработать на 30 из 53 постов, а в 1946 году принял участие в конгрессе, создавшем конституцию Итальянской республики. Его карьера началась еще раньше: в 1942 году он стал одним из основателей Христианско-демократической партии, а в то время никто бы не предсказал полное падение фашизма. Андре-отти всегда отличался набожностью, в школе подумывал о карьере священника. Андреотти — усердный католик, он ежедневно посещает мессу, редактирует католический журнал и написал книгу, озаглавленную «Папы, которых я знал».

Андреотти был последним христианским демократом, исполнявшим обязанности премьер-министра, когда разразился коррупционный скандал. Произошел он в начале 1990-Х годов и разрушил старые политические альянсы. Общество узнало об уголовных делах, заведенных на партийных лидеров. Сначала были доказаны мелкие коррупционные сделки, от них потянулись ниточки во всех направлениях.

Андреотти всегда вел на удивление скромную жизнь. Во времена партократии он никогда не демонстрировал левые доходы, которые, по всеобщему убеждению, у него должны были иметься. Большинство из тех, кого уличили в крупных коррупционных сделках, выглядели скромниками, а сами тем временем складывали миллиарды лир на тайные швейцарские счета. Был случай, когда сокровища обнаружили спрятанными в пуфе, стоявшем в непрезентабельной гостиной загородного дома. Что до Андреотти — или Дона Джулио (это прозвище дали ему за его религиозность), — единственным, чего он хотел и что имел, была власть. Известный ныне афоризм Андреотти «власть утомляет только тех, у кого ее нет» — открытое признание истоков феноменальной стойкости, обеспечившей его политическое долголетие. Он часто отрицал свои связи с Коза Нострой, ему не нравилось то, что его называют римским крестным отцом. Позднее он твердо отвергал выдвинутые против него обвинения в коррупции, отличаясь в этом отношении от тех, кто признавал ее как «неизбежный способ делать дело». В октябре 1999 года суд оправдал его, однако репутация Андреотти была окончательно испорчена.