Рилла из Инглсайда - [7]

— Меня это совсем не радует, — со вздохом отозвалась мисс Оливер. — Есть в этом нечто зловещее… не знаю почему. Великолепие — дар богов… нечто вроде предварительного возмещения за те неприятности, что предстоит пережить потом. Я часто такое наблюдала и теперь не люблю, когда люди говорят, что великолепно проводят время. Впрочем, июнь в самом деле был замечательный.

— Хотя, конечно, ничего особенно увлекательного не происходит, — заметила Рилла. — Единственное интересное событие в Глене за весь последний год — обморок старой мисс Мид в церкви. Иногда мне ужасно хочется, чтобы хоть изредка здесь случалось что-нибудь драматическое.

— Не желай этого. Драматические события всегда приносят кому-нибудь огорчения… Как славно вы, молодежь, проведете здесь это лето! А я буду скучать в Лоубридже!

— Но вы ведь будете часто приезжать к нам, правда? Этим летом нам предстоит множество развлечений, хотя, вероятно, я буду, как всегда, на периферии событий. Ужасно, когда люди считают тебя маленькой девочкой, а ты уже взрослая.

— Ты еще успеешь повзрослеть, Рилла. Не стремись к тому, чтобы юность прошла поскорее. Она и так проходит слишком быстро. Довольно скоро ты отведаешь взрослой жизни.

— Отведаю! Да я хочу постоянно поглощать ее! — воскликнула Рилла со смехом. — Я хочу от нее всего… всего, что только может получить девушка. Через месяц мне исполнится пятнадцать, и тогда никто не скажет, что я все еще ребенок. Я слышала, как кто-то однажды сказал, что возраст от пятнадцати до девятнадцати лучший в жизни девушки. Эти годы моей жизни будут совершенно великолепными… я заполню их до отказа удовольствиями.

— Бесполезно заранее думать о том, что будешь делать… вполне вероятно, ничего из задуманного так и не совершишь.

— Но ведь даже только думать об этом — огромное удовольствие, — воскликнула Рилла.

— Ты не думаешь ни о чем, кроме удовольствий, проказница, — сказала мисс Оливер снисходительно, отмечая про себя, что не встречала еще подбородка красивее, чем у Риллы. — Ну что ж! А для чего же еще человеку исполняется пятнадцать лет? Но ты хоть немного подумываешь о том, чтобы пойти в учительскую семинарию предстоящей осенью?

— Нет… и никакой другой осенью тоже. Не хочу. Мне никогда не нравились все эти «логии» и «измы», от которых в таком восторге Нэн и Ди. Пятеро из нас уже учатся. Этого вполне достаточно. В каждой семье должен быть один или одна тупица. Я вполне согласна быть тупицей, если смогу быть хорошенькой, пользующейся успехом, очаровательной тупицей. У меня нет никаких талантов, и вы представить себе не можете, до чего это удобно. Никто не ожидает от меня никаких свершений. Да и вечно крутящегося вокруг очага, хозяйственного создания из меня тоже не получится. Терпеть не могу шить и вытирать пыль, а если уж Сюзан не смогла научить меня печь печенье, то никто не сможет. Папа говорит, что я «не тружусь и не пряду»[8]. Так что я, должно быть, «полевая лилия», — заключила Рилла, снова рассмеявшись.

— Ты слишком молода, Рилла, чтобы совсем забросить учебу.

— О, мама собирается пройти со мной университетский курс литературы следующей зимой. Это позволит ей, бакалавру гуманитарных наук, освежить ее знания. К счастью, читать я люблю. Не смотрите на меня так печально и с таким неодобрением, дорогая моя. Я не могу быть благоразумной и серьезной… все в жизни представляется мне таким розовым и радужным. В следующем месяце мне исполнится пятнадцать, а в следующем году шестнадцать… а потом семнадцать. Что может быть более восхитительным?

— Постучи по дереву, — посоветовала Гертруда Оливер, отчасти шутливо, отчасти озабоченно. — Постучи по дереву, Рилла-моя-Рилла.

Глава 3 Веселье в лунном свете

Рилла, которая по-прежнему, засыпая, зажмуривала глаза так, что казалось, будто она смеется во сне, открыла их, зевнула, потянулась и улыбнулась Гертруде Оливер. Та приехала накануне вечером из Лоубриджа и ее удалось уговорить остаться, чтобы посетить вместе с Риллой и остальными танцы на маяке Четырех Ветров, которые планировались на предстоящий вечер.

— Новый день стучится в окно! Мне очень интересно, что он принесет нам.

Мисс Оливер невольно содрогнулась. Она никогда не приветствовала наступление нового дня с таким энтузиазмом, как Рилла. Она прожила на свете достаточно долго, чтобы понять, что день может принести не только радость, но и что-нибудь ужасное.

— Я думаю, что самое большое очарование каждого нового дня — это его непредсказуемость, — продолжила Рилла. — Так приятно проснуться в такое ясное золотистое утро и помечтать минут десять, прежде чем встать, воображая множество великолепных событий, которые могут произойти прежде, чем наступит вечер.

— Надеюсь, сегодня случится что-нибудь очень неожиданное, — сказала Гертруда. — Хорошо бы пришли известия, что война между Германией и Францией предотвращена.

— О… да, — пробормотала Рилла невнятно. — Я полагаю, будет ужасно, если ее не предотвратят. Но нас это по-настоящему не касается, ведь правда? Мисс Оливер, как вы думаете, надеть мне сегодня вечером белое платье или новое зеленое? Зеленое, конечно, гораздо красивее, но мне немного страшно надевать его на такие танцы — вдруг с ним что-нибудь случится, ведь танцевать будем под открытым небом, на берегу. И