Рилла из Инглсайда - [12]
Лицо Риллы вспыхнуло. Ей нет никакого дела до того, что Кеннет Форд провожает домой Этель Риз… пусть провожает хоть десятки раз — ей, Рилле, нет никакого дела! Ей вообще нет до него никакого дела! Он на тысячу лет ее старше. Он дружит с Нэн, Ди и Фейт, а на нее, Риллу, смотрит как на ребенка, которого замечает только для того, чтобы подразнить. И она всегда терпеть не могла Этель Риз, а Этель Риз ненавидела ее… всегда ненавидела, с тех самых пор, как Уолтер отлупил Дэн. Но с какой стати следует считать, будто она не стоит внимания Кеннета Форда только потому, что выросла и живет в деревне? А что касается Мэри Ванс, то она становится закоренелой сплетницей и думает только о том, кто кого провожает домой!
На берегу гавани, чуть поодаль от Дома Мечты, находился маленький причал, и там были пришвартованы две лодки. Шкипером одной стал Джем Блайт, а другой — Джо Милгрейв, который отлично разбирался во всем, связанном с лодками, и горел желанием продемонстрировать это Миранде Прайор. Они понеслись наперегонки по гавани, и лодка Джо вышла победительницей. Другие лодки подходили к мысу со стороны Харбор-Хед и с западного берега гавани. Повсюду слышался смех. Большая белая башня на мысе Четырех Ветров была ярко освещена, а высоко, на ее верхушке, вспыхивал над головами гостей вращающийся маяк. Семья из Шарлоттауна — родственники смотрителя маяка, проводившие здесь лето, — устраивала эту вечеринку, на которую была приглашена вся молодежь из Четырех Ветров, Глена св. Марии и с другого берега гавани. Когда лодка Джема свернула к берегу возле маяка, Рилла, спрятавшись за спину мисс Оливер, торопливо скинула ботинки и надела серебристые туфельки. Она с первого взгляда заметила, что с обеих сторон от вырубленных в скале ступеней, ведущих к маяку и освещенных китайскими фонариками, стоят юноши, и твердо решила, что не поднимется по этим ступеням в тяжелых ботинках, которые надела в дорогу по настоянию матери. Серебристые туфельки ужасно жали, но никто и не догадывался об этом, когда Рилла, улыбаясь, взбежала по ступеням. Ее мягкие, темные глаза блестели и, как всегда, казалось, спрашивали о чем-то; румянец на щеках становился все ярче. В ту самую минуту, когда она добралась до верхней ступеньки лестницы, какой-то мальчик с другой стороны гавани пригласил ее танцевать, а в следующую минуту они уже были в павильоне. Это было восхитительное место: высоко над головой навес из еловых лап и повсюду развешены фонарики. За павильоном лежало море, сияющее и мерцающее в свете огней башни маяка; слева — залитые лунным светом гребни и впадины песчаных дюн, справа — скалистый берег с чернильного цвета тенями и сверкающими, как хрусталь, бухтами. Рилла и ее партнер закружились в толпе танцующих. Ах! Восхищенная Рилла глубоко вздохнула. Какую волшебную музыку извлекал из своей скрипки Нед Бэрр, приехавший из Верхнего Глена… его скрипка заставляла вспомнить о волшебных дудочках из старой сказки — дудочках, которые заставляли всех, кто слышал их, пускаться в пляс. Каким прохладным и свежим был ветерок с залива! Каким белым и чудесным лунный свет на всем вокруг! Вот это жизнь… волшебная жизнь! У Риллы было такое чувство, словно ее ноги и душа обрели крылья.
Глава 4
Крысолов заиграл
Первая вечеринка в жизни Риллы стала для нее настоящим триумфом… вернее, так ей сначала казалось. У нее было так много партнеров, что приходилось делить каждый танец между несколькими. Ее серебристые туфельки, казалось, танцевали сами, и, хотя они продолжали жать ее пальцы и натирать пятки, это ничуть не мешало ей получать удовольствие от танцев. Лишь Этель Риз доставила ей несколько неприятных минут, когда с таинственным видом поманила ее к выходу из павильона и затем шепнула, с типичной для всех Ризов дурацкой улыбкой, о прорехе на заднем полотнище юбки и пятне на оборке. Огорченная Рилла бросилась в ту комнату маяка, которая была отведена под дамскую раздевалку, и обнаружила, что пятно — всего лишь крошечный след от травы, да и «прореха» — там, где вырвался один из крючков застежки — ничуть не больше по размеру. Ирен Хауард любезно пришила ей крючок на место и покровительственно сделала несколько приторных комплиментов. Рилле льстило покровительство Ирен, девятнадцатилетней девушки из Верхнего Глена, которая, казалось, всегда предпочитала общество более юных девушек… чтобы — как утверждали недоброжелательные приятельницы — разыгрывать роль королевы в отсутствие соперниц. Но Рилла считала, что Ирен — просто прелесть, и даже любила ее за покровительственное отношение. Ирен была хорошенькой и элегантной; она божественно пела и проводила каждую зиму в Шарлоттауне, где брала уроки музыки. Ее тетя жила в Монреале и присылала ей оттуда восхитительные наряды; а еще говорили, будто у Ирен была несчастная любовь… никто не знал, как именно все произошло, но сама тайна, окутывавшая эту историю, очаровывала. Рилла чувствовала, что комплименты Ирен — вершина счастья в этот вечер. Она весело бросилась назад к павильону и, на миг задержавшись в ярком сиянии огней возле самого входа, окинула взглядом танцующих. На один миг в кружащейся толпе образовался разрыв, и Рилла мельком увидела Кеннета Форда, стоящего у противоположной стены павильона.
«Энн из Зелёных Крыш» – один из самых известных романов канадской писательницы Люси Монтгомери (англ. Lucy Montgomery, 1874-1942). *** Марилла и Мэтью Касберт из Грингейбла, что на острове Принца Эдуарда, решают усыновить мальчика из приюта. Но по непредвиденному стечению обстоятельств к ним попадает девочка Энн Ширли. Другими выдающимися произведениями Л. Монтгомери являются «История девочки», «Золотая дорога», «Энн с острова Принца Эдуарда», «Энн и Дом Мечты» и «Эмили из Молодого месяца». Люси Монтгомери опубликовала более ста рассказов в газетах «Кроникл» и «Эхо», прежде чем вернулась к своему давнему замыслу, книге о рыжеволосой девочке и ее друзьях.
Героине романа Валенси Стирлинг 29 лет, она не замужем, никогда не была влюблена и не получала брачного предложения. Проводя свою жизнь в тени властной матери и назойливых родственников, она находит единственное утешение в «запретных» книгах Джона Фостера и мечтах о Голубом замке, где все ее желания сбудутся и она сможет быть сама собой. Получив шокирующее известие от доктора, Валенси восстает против правил семьи и обретает удивительный новый мир, полный любви и приключений, мир, далеко превосходящий ее мечты.
Канада начала XX века… Позади студенческие годы, и «Аня с острова Принца Эдуарда» становится «Аней из Шумящих Тополей», директрисой средней школы в маленьком городке. С тех пор как ее руку украшает скромное «колечко невесты», она очень интересуется сердечными делами других люден и радуется тому, что так много счастья на свете. И снова поворот на дороге, а за ним — свадьба и свой «Дом Мечты». Всем грустно, что она уезжает. Но разве не было бы ужасно знать, что их радует ее отъезд или что им не будет чуточку не хватать ее, когда она уедет?
Во втором романе мы снова встречаемся с Энн, ей уже шестнадцать. Это очаровательная девушка с сияющими серыми глазами, но рыжие волосы по-прежнему доставляют ей массу неприятностей. Вскоре она становится школьной учительницей, а в Грингейбле появляются еще двое ребятишек из приюта.
Канада конца XIX века… Восемнадцатилетняя сельская учительница, «Аня из Авонлеи», становится «Аней с острова Принца Эдуарда», студенткой университета. Увлекательное соперничество в учебе, дружба, веселые развлечения, все раздвигающиеся горизонты и новые интересы — как много в мире всего, чем можно восхищаться и чему радоваться! Университетский опыт учит смотреть на каждое препятствие как на предзнаменование победы и считать юмор самой пикантной приправой на пиру существования. Но девичьим мечтам о тайне любви предстоит испытание реальностью: встреча с «темноглазым идеалом» едва не приводит к тому, что Аня принимает за любовь свое приукрашенное воображением поверхностное увлечение.
Канада начала XX века… На берегу красивейшей гавани острова Принца Эдуарда стоит старый домик с очень романтичной историей. Он становится «Домом Мечты» — исполнением сокровенных желаний счастливой двадцатипятилетней новобрачной. Жизнь с избранником сердца — счастливая жизнь, хотя ни один дом — будь то дворец или маленький «Дом Мечты» — не может наглухо закрыться от горя. Радость и страдание, рождение и смерть делают стены маленького домика священными для Ани.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
«Дом мечты» — очередной роман серии «Дамское счастье» и один из серии романов американской писательницы Люси Монтгомери, чье литературное творчество заслужило внимание и одобрение Марка Твена.Это поэтичное повествование о молодой женщине, ее семье, друзьях и подругах Благодаря ее уму, любящему сердцу и женской интуиции люди и даже природа становятся лучше, добрее, прекраснее.В жизни главной героини не все происходит гладко Однако она мужественно преодолевает препятствия, потому что относится к «расе Джозефа»…Что это за загадочная раса? Ответ читатели найдут на страницах романа.
Впервые переведенная на русский язык книга известной канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1877–1942), открывающая новую серию романов, повествует о судьбе рыжеволосой героини, которую Марк Твен назвал "самым трогательным и очаровательным ребенком художественной литературы со времен бессмертной Алисы".
По соседству с Блайтами поселилось семейство овдовевшего священника. Отец живет в мире Бога и фантазий, а изобретательные и непоседливые отпрыски предоставлены сами себе. Толком не зная, что можно, а чего нельзя, они постоянно влипают в истории. И все же трудно представить себе более любящую и заботливую семью.
Канада начала XX века… Инглсайд — большой, удобный, уютный, всегда веселый дом — самый замечательный дом в мире, по мнению его хозяйки, счастливой матери шестерых детей. Приятно вспомнить прошлое и на неделю снова стать «Аней из Зеленых Мезонинов», но в сто раз лучше вернуться домой и быть «Аней из Инглсайда». Она стала старше, но она все та же — неотразимая, непредсказуемая, полная внутреннего огня, пленяющая своим легким юмором и нежным смехом. Жизнь — это радость и боль, надежды, страхи и перемены — неизбежные перемены.