Рики Макарони и Наследники врагов - [18]

Но директор Джиовинеза, помнится, тоже нагадала ему море счастья.

— Эй? Куда это вы умчались? — догнал их недовольный Пит. — Я тут как раз хотел предложить — может, съедим по мороженому?

— Обязательно, — лучезарно улыбнулась ему Даниэла.

Глава 3. План поддержки.

Теперь Дан навещала его через день, иногда вместе с собакой, и подолгу оставалась у Макарони. Мистер Лапка примирился с тем, что временами на первый этаж лучше не спускаться, и Пит уделяет много внимания псу гостьи. Как ни странно, но в присутствии подруги детства Рики становилось легче, и он почти не вспоминал всякую гадость.

Когда она пришла первый раз, и он знакомил ее с Марком, юноша пережил весьма напряженный момент. Собственно, сам он был виноват, потому что, погруженный в свои душевные мытарства, начисто забыл предупредить ее дополнительно, посчитав, что уже раз произнес выражение «Декрет магической секретности». Однако девушка, вероятно, полагала, что на дружеский круг секретность не распространяется. Поэтому, пожимая руку бывшему слизеринскому старосте и с любопытством оглядывая его, Даниэла спросила как ни в чем не бывало:

— Значит, ты закончил школу. А где работают колдуны?

Надо отдать должное внуку миссис Дуглас, он воспринял этот вопрос как должное, и даже потом не сделал Рики ни единого замечания насчет Дан. Так что она была в курсе всех трудностей, возникших у Рики из‑за раскрытия тайны Лорда, в том числе знала и о том, что ему предстоит слушание в Министерстве магии. Марк Эйвери посоветовал объяснить ей все до конца, чтобы она могла участвовать в общих разговорах. Еще он обещал не доносить дядюшке Гарри, что его крестник нарушил пресловутый декрет, и Рики предпочитал верить, что он сдержит слово. Впрочем, у амбициозного и патологически добропорядочного Марка имелись причины желать, чтоб Дан стерли память. Старосте было неловко от того, что посторонний человек узнал, какую роль в событиях тринадцатого июня сыграл его младший брат.

— Пожалуй, Рики, тебе все‑таки стоит быть благодарным этому парню, — решила Дан. — Намного лучше знать, чему приходится противостоять, чем не понимать, почему некоторые на тебя косятся.

— Благие последствия дурного поступка не делают лучше того, кто этот поступок совершил, — с достоинством возразил Марк. — Порой я сожалею, что моего брата не воспитывали в Китае.

Надо сказать, ребята понимали, что Рики вовсе не нравится слушать об этом все время. Собираясь вместе, они смотрели телевизор, играли в лото, или, выходя на солнце, наблюдали за тем, как Пит кидает палку Мистеру Франкенштейну возле дома. Временами, однако, у них получалось что‑то вроде адвокатской коллегии. Иной раз Рики ловил себя на мысли, что им нравится готовить его к слушанию, как детям помладше нравится играть в больничку или в школу. Но все же на таких собраниях он услышал немало дельных мыслей.

— Почему мистер Поттер доверяет вашему министру? — спросил однажды Пит, когда они вернулись с улицы и пили чай с булочками в гостиной. Марк с интересом повернулся к Рики; ему нравилось узнавать, как обстоят дела у сильных мира сего.

Рики пожал плечами. Он, пожалуй, знал, почему.

— Дигорри питает слабость к дяде Гарри, потому что он вернул тело его умершего сына. Лорд Волдеморт устроил ловушку для дяди Гарри на пустынном кладбище, а сын мистера Дигорри, Седрик, попал с ним случайно, — Рики воздержался от подробного пересказа. — Поттер, рискуя жизнью, доставил тело этого парня обратно в школу. С тех пор министр ему очень благодарен.

После этих слов у Пита сделалось такое выражение лица, что Рики стало очевидно — не так уж это хорошо. Дан тоже заметила это и едва заметно напряглась.

— Он ведь очень достойный человек — министр? — полуутвердительно спросил Пит.

— Насколько я знаю — да, — с некоторым вызовом ответил Марк. — Какое это имеет значение?

Пит глубоко вздохнул.

— Достойные люди, как правило, подавляют свои недостойные чувства, — выдал он, как простую истину. — У министра Дигорри, судя по твоему рассказу, обязательно должно быть нечто такое. Он испытывает благодарность к мистеру Поттеру — это да. Но, по логике вещей, не может не быть и другого: в глубине души Дигорри должен ненавидеть Поттера за то, что тот выжил, а его сын погиб, да еще и по ошибке.

Когда очевидность этого заявления в полной мере дошла до Рики, он ощутил, как будто почва колеблется у него под ногами.

— Думаю, мои недоброжелатели знают об этом, — сказал он.

Брат пожал плечами, давая понять, то его сейчас не это заботит.

— Может, кто‑то догадывается, но необязательно. Но проблема в том, что у министра появился повод для сомнений в Гарри Поттере, который протежирует тебе — а ты личность, с магической точки зрения, сомнительная.

Марк солидно кивнул, признавая верность рассуждений Пита, и потянулся за вареньем.

— В это противостояние твоих недругов и команды Поттера он может, не понимая этого, вложить энергию своей ненависти к герою, — закончил старший брат. Дан покосилась на него неодобрительно. «Обязательно было так явно это высказывать? Нельзя ли поделикатней?» — говорил ее взгляд.

— Какая каша из‑за меня заварилась! — вздохнул Рики.