Риэго - [50]
Старый масон согнулся, заковылял, опираясь на палку.
Впереди шел мурсиец с большим медным кувшином на плече.
— Агва фреска! Агва фреска![23] — оглашал он округу певучим баритоном.
Рафаэль следовал за ним.
Причудливые петли водоноса привели к старой, тесной улице в самом центре Мадрида.
Как только Риэго вступил в ее затененную щель, со всех сторон на него устремились испытующие взоры. Улица была, видно, под строгим наблюдением стражей ложи — нищих, уличных торговцев и брадобреев.
Мурсиец довел Риэго до порога дома, укрытого в глубине сада. Дверь приоткрылась и впустила гостя в прихожую. Привратник ложи протянул маску и темный плащ.
В зале, где находилось около двадцати человек, «работа» уже началась.
Сев на скамью, Рафаэль стал присматриваться к собравшимся. Все были в плащах и масках. К удивлению своему, он не видел ни передников, ни молотков. Не было и алтаря. Впереди скамей стоял высокий стол, род кафедры.
Грузный человек на кафедре только что начал свою речь:
— Я не могу говорить красно. Расскажу вам о том; что думает барселонское купечество, почему оно негодует на теперешние порядки. Много пришлось мне слышать жалоб с разных сторон, от крестьян и от землевладельцев, на бедствия и разорение из-за долгой войны. Скажу вам прямо: мы, купцы, на войну не жалуемся. Война нас обогатила.
Но беда наша в том, что Желанный пляшет под дудку советников, разрушающих основу нашего благосостояния. На нас сыплются один за другим всякие декреты, правила, разъяснения. Все они говорят об одном: приказывают развязывать кошелек. Королевские интенданты, взимающие налоги, — да они хуже разбойников с большой дороги. А откупщики? Подумать только, что вино, которое выжато в пяти лигах от Барселоны и привезено на барселонский рынок мимо городской таможни, этого кровопийцы-откупщика, считается контрабандой! Я. спрашиваю вас: слыханное ли дело подобные правила в наш просвещенный век?
Далее посудите, какой может быть порядок в финансах, когда в государственное казначейство поступают деньги только для оплаты королевской гвардии. А все остальные доходы текут в дворцовый сундук! В чем же разница между королевским правительством и грабившим нас маршалом Сультом?
Правительство всюду ищет доходов и выколачивает их любыми способами. А на что уходят эти кровные наши деньги? Все пожирают королевские любимчики, жадность которых может иссушить океан золота!
Купечество Барселоны, как и торговцы и промышленники всей Испании, жаждет разумных порядков, контроля над государственной казной и свободной торговой деятельности. Купечеству не по пути с тиранией. Я заверяю вас, братья, что дело освобождения имеет в нас надежных союзников! — заключил свою речь барселонец.
Магистр ложи пригласил на кафедру «ученого доктора из Саламанки».
— Я хочу сказать братьям, — начал тот, — что мы найдем для нашего правого дела верных помощников среди студентов Испании. Стены семнадцати наших университетов еле вмещают пятьдесят тысяч учащихся. Но головы всей этой молодежи набивают средневековой казуистикой. У нас в Саламанке, по требованию инквизиции, до сих пор заставляют Солнце вращаться вокруг Земли!
А как живут наши школяры? Краска стыда заливает мое лицо, когда я поздней ночью вижу, как студенты за жалкий реал распевают на пустой желудок под окнами тщеславных сеньорит, заступая место влюбленных гидальго. В погоне за ломтем хлеба многие выполняют самые унизительные работы, от каких откажется даже последний гитано[24]: они ловят на собственные икры пиявок в болотах, очищают от клещей мулов, нанимаются в любовники к старухам…
Новая, свободная Испания даст каждому студенту хлеб и напоит из чистого источника истинного знания. Сердца молодых испанцев рвутся к великому делу освобождения!
Гул одобрения покрыл слова доктора. В это время в зал вбежал страж и стал взволнованно шептать на ухо магистру. Тот подал знак и повел за собой братьев к потайной лестнице в подвал.
Но их нагнал второй страж. Тревога оказалась ложной, и все вернулись на свои места.
Магистр обратился к собравшимся:
— Братья, сейчас скажет слово адвокат из Валенсии. Затем мы услышим голос армии.
Маленький, подвижный как ртуть валенсиец говорил быстро, сопровождая свою речь жестами опытного оратора:
— У нас в Валенсии под знаком Зодчего соединились непримиримые в прежнее время враги. Есть среди валенсийских братьев люди, которые служили королю Жозефу. Большинство же искало счастья страны в программе Кадиса. Но, пока мы в братоубийственной борьбе утверждали каждый свою истину, пришел «третий радующийся». Он уничтожил не только большую конституцию Кадиса, но и маленькие свободы Байонны. Кровавый валенсийский сатрап камарильи Элио бросает в тюрьмы и либералов и бывших сторонников Жозефа. И все мы готовы теперь принести жизнь в жертву свободе!
Посмотрите, как слаба тирания. Ища себе сочувствия, она вовлекает в спор с нами простой народ. По приказу Элио монахи ведут с крестьянами политические беседы. Церковь делает крестьянство судьей между королем и революцией.
Но Элио бессилен! Я могу передать вам благую весть: валенсийские полки готовы к борьбе за наше дело. Совет Великого Востока знает имена доблестных офицеров, которые не поколеблются обнажить шпагу по его требованию. Офицеры, наши братья, готовы в любую минуту, хотя бы ценой своей жизни казнить палача Валенсии!
Ян Жижка по праву считается выдающимся военным талантом в чешской истории. За время своего гетманства Жижка создал постоянно действующую армию – хорошо организованную и обученную. Жижка разработал первый в Западной Европе воинский устав, который четко определял правила поведения воинов в бою, в походе и на отдыхе. Превосходный полководец с железной волей, он был крайне жесток при расправе с врагами. Сохранилось много рассказов о его мрачном характере и суровости, из-за чего он даже некоторое время носил прозвище «Страшный слепец».
Книга посвящена деятельности Николая Коперника (1473–1543), знаменитого астронома, положившего начало современному представлению о системе мира.
Автор книги — бывший оперный певец, обладатель одного из крупнейших в стране собраний исторических редкостей и книг журналист Николай Гринкевич — знакомит читателей с уникальными книжными находками, с письмами Л. Андреева и К. Чуковского, с поэтическим творчеством Федора Ивановича Шаляпина, неизвестными страницами жизни А. Куприна и М. Булгакова, казахского народного певца, покорившего своим искусством Париж, — Амре Кашаубаева, болгарского певца Петра Райчева, с автографами Чайковского, Дунаевского, Бальмонта и других. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Издание второе.
В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.