Ричард Львиное Сердце - [118]
Жанна тиxo склонилась над изголовьем короля и поцеловала его в голову, прибавив:
— Аминь! Пусть бедняги проливают кровь, если требует се король.
Королева продолжала молиться. Король открыл глаза, не проявив ни трепета, ни испуга, и улыбнулся, взглянув на Жанну, склонившуюся над ним.
— Хорошо, дитя мое! Хорошо, что ты поспела! — молвил он. — А что мальчик?
— Он здесь, Ричард,
— Приведи его ко мне, — проговорил король. Де Бар, тихо ступая, вышел к мусульманам, стоявшим у дверей, и вернулся, ведя за руку Фулька — стройного высокого белокурого мальчика с открытым лицом, с отцовским изящным очертанием рта и смелыми серыми глазами. Жанна обернулась, чтобы подвести его.
— Дитя мое! Вот отец твой!
— Я знаю, матушка, — проговорил ребенок и опустился на колени у кровати.
Король Ричард положил ему на голову свою руку.
— Жесткая щетинка, Фульк! — заметил он. — Совсем отцовская! Но пошли тебе Боже иметь лунную под ней подкладку, чем моя. Пусть Бог сделает тебя мужчиной!
— Но никогда не сделает Он меня великим королем, — сказал Фульк.
— Быть может. Он сделает тебя чем-нибудь лучшим, — заметил отец.
— Не думаю, — ответил мальчик. — Ты — величайший из царей земных. Так говорит Старец из Муссы.
— Поцелуй меня, Фульк! — вымолвил король. Мальчик поспешно поднял свое личико к его лицу и горячо поцеловал отца прямо в губы.
— Как влюбленный! — засмеялся король, а Жанна объяснила:
— Он всегда целует прямо в губы.
Ричард вдруг почувствовал сильную усталость и глухо вздохнул. Фульк оглянулся вокруг и, смущенный торжественностью обстановки, взял мать за руку. Она передала его де Бару, и тот увел ребенка прочь.
Король показал знаком Жанне, чтоб она к нему нагнулась. Она склонилась низко, но и то едва могла расслышать его. Все видели, что конец близок.
— Я должен отойти с миром, душа моя, если это возможно, — прошептал Ричард. — Скажи, что с тобой будет, когда я умру?
Жанна погладила его по щеке.
— Я вернусь к супругу моему и к детям, дорогой мой! Я оставила их там трех: все мальчики.
— И что ж, они добры к тебе? Ты счастлива?
— Я живу в мире со своей совестью; я — жена мудрого старца; я люблю детей своих; я вспоминаю про тебя, мой Ричард! Этого с меня довольно.
— Еще есть кое-что такое, что ты могла бы мне отдать, моя Жанна!
Жалобная улыбка подернула ее губы.
— Ну что же у меня «еще» осталось, чтобы подарить тебе? — спросила она. Ричард на ухо шепнул ей:
— Нашего сына, Фулька.
— Ax!.. — вырвалось у Жанны.
Королева пристально смотрела на нее сквозь пальцы.
— О, Жанна, Жанна! — говорил Ричард, обливаясь потом от усилий, которых стоило ему каждое слово. — Вся наша совместная жизнь прошла в том, что ты мне отдавала все, а я растрачивал твои дары; ты жила скрягой, чтобы я мог разыгрывать роль расточителя. Так еще, в последний раз, прошу тебя: не откажи! Согласна ты остаться здесь с нашим сыном?
Жанна была не в силах проронить ни слова. Она качнула головой и повернула к нему свои глаза, полные слез. Слезы катились теперь неудержимо, и не у нее одной. Голова Ричарда откинулась назад, и с минуту все думали, что он уж скончался. Но нет! Он опять открыл глаза, зашевелил губами, Все напрягли слух, чтобы его расслышать…
— Губку, губку! — зашептал он и прибавил: — Приведите мне Сен-Поля.
Холодные лучи рассвета начали пробиваться в щели шатра. Молодого графа Сен-Поля ввел к королю де Бар; он был в цепях. Стоя теперь за изголовьем короля, Жанна приподняла его на руках своих.
— Разбейте его кандалы! — проговорил король. Сен-Поль очутился на свободе.
— Евстахий! — обратился к нему умирающий. — Мы с тобой обменялись крупными словами; не раз померялись и силой. Мои узы падут прежде, чем заря займется, а твои уж пали. Отвечай мне: Герден умер?
Сен-Поль упал на колени.
— О, государь мой! Он умер на месте, где пал. Но Богу известно, что к этому злодейству он не приложил руки своей, как и я тоже.
— Если это известно мне, я полагаю, известно и Богу, — вымолвил король со слабой улыбкой. — Но выслушай, Евстахий: я должен еще сказать тебе слово. Много я нанес обид твоему имени. Брату твоему — за то, что он порочил высокопоставленную даму и мой королевский дом; сестре твоей, присутствующей здесь, — тем, что недостаточно ее любил и слишком любил себя… Евстахий! Ты должен поцеловать ее, прежде чем я сойду в вечность.
Сен-Поль поднялся и подошел к ней: брат и сестра поцеловались, склонясь над головой короля.
Тогда Ричард снова заговорил:
— Теперь я вам скажу, что я неповинен в смерти вашего кузена Монферрата.
— О, государь!.. О, государь! — воскликнул Сен-Поль.
Жанна остановила его взглядом и сказала:
— Я повинна в его смерти! Он добивался смерти короля, а я его самого добила, поставив условием моего брака его смерть. Он заслужил ее.
— Да, сестра, он заслужил, но и я точно так же! О, государь! — вскричал он, обливаясь слезами. — Возьми жизнь мою по праву, но сперва прости меня!
— Что мне прощать тебе, брат мой? — молвил Ричард. — Поцелуй меня! Мы с тобой были добрыми друзьями в старину.
Сен-Поль поцеловал его, все рыдая. Король привстал,
— Вот чего я требую теперь от вас обоих, Сен-Поль и де Бар! — обратился он к ним. — Защищайте оба сына моего, Фулька! У Мило бумаги на его владения в Клюньи. Воспитайте в нем доброго и доблестного рыцаря. Да научите его вспоминать о своем отце с большей нежностью, нежели этот отец вспоминал о своем. Вы это сделаете, да? Скорей же, скорей!
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.