4.
Впрочем, подобные изыски — редкость. По большому счету, человек, попавший внутрь клуба, предоставлен сам себе и не знает, чем заняться. Основной вопрос, который мучил меня, это: «А на хрена я сюда приперся?»
Кто-то напивается, кто-то пристает к девушкам с дурацкими разговорами, кто-то занимается армрестлингом с малознакомыми персонажами. Кто-то смотрит стриптиз: помню, в клубе Candyman его танцевала француженка Лола Ферраре. Каждая половинка ее занесенного в «Книгу рекордов Гиннесса» бюста весила семь с половиной килограммов. Я иногда залезал на сцену, чтобы станцевать с выступающей артисткой. Почти всегда подобные развлечения заканчивались тем, что меня, взяв за шиворот, выкидывали из клуба.
В этих заведениях я пил, танцевал, дрался, получал по носу и давал сдачи, знакомился с девушками и иногда не только знакомился, но и расставался. Я уединялся с избранницами сердца или, наоборот, в умат пьяный у всех на виду влезал на стол, чтобы (пока не выгнала охрана) порадовать окружающих зажигательным танцем.
Так прошла моя молодость, от которой осталось лишь несколько отрывочных воспоминаний. Наверное, сегодня я являюсь главным экспертом в стране по вопросам бессмысленной траты денег и времени. На ближайших страницах я поделюсь накопленным опытом с вами.
Я расскажу вам о том, откуда вообще взялось это чудо-чудное — найт-клаб. Напомню основные вехи его истории. Перечислю, какие бывают клубы, пабы, дансинги и дискотеки. Я дам вам множество советов, причем один — прямо сейчас.
Совет сводится к следующему. Когда вы ощутите потребность окунуться в пучины ночной жизни, когда неоновые вывески покажутся вам привлекательнее женского поцелуя — просто возьмите и еще раз прочтите книгу, которую держите в руках. А из дому — не выходите.
Поверьте — оно того не стоит!
Глава I: Cotton Club /Нью-Йорк/
Негромкий джаз, красотка-певица в пятне софита. Гангстеры в широкополых шляпах пьют контрабандный алкоголь. Каких-то восемьдесят лет назад типичный ночной клуб выглядел именно так. И понадобились очень серьезные усилия, чтобы представления о ночном досуге претерпели бы хоть какие-то изменения.
1.
А началось все с того, что в 1923-м боксерпрофессионал Джек Джонсон угодил в тюрьму. Вернее, не так. Джек был не просто боксером, — он был живой легендой. Сто шесть боев, сто пять побед. Первый чернокожий боец, вышедший против белого чемпиона и отделавший его так, что того пришлось с ринга уносить. Первый спортсмен, заработавший на участии в рекламе больше, чем на самих спортивных победах. Любимец светской хроники, сумевший конвертировать популярность в бабки и заработавший себе на ох какую безбедную старость. О Джонсоне при жизни снимали фильмы, а его чемпионскую перчатку, с намертво впечатанными в нее зубами Стенли Кетчела, которого Джек чуть не убил на ринге, какой-то из музеев купил за шестьдесят пять тысяч долларов. Популярность его была так велика, что сверхтяжелую американскую артиллерию Первой мировой солдаты на сленге так и называли: «Джонсон». Имелось в виду: тоже большая, тоже черная и точно отправит оппонента в нокаут.
И при всем при этом, странно, что в тюрьме Джек не оказался раньше. Джонсон нарушил все табу тогдашнего американского общества. Он был черный, но при этом не забитый и робкий, а наглый и успешный. Когда офицер полиции как-то остановил его за превышение скорости и выписал штраф на пятьдесят долларов, Джек протянул ему сто и сказал:
— Сдачи не надо. Скоро этой же дорогой и с той же скоростью я поеду обратно.
Но главным было даже не это, а то, что боксер открыто сожительствовал с белыми женщинами. Для Америки начала ХХ века это было чем-то невиданным. Женат Джонсон был три раза, причем одну из жен отбил у вполне уважаемого белого джентльмена. Во время гастролей по американским городам перед дверью его гостиничного номера выстраивались очереди из красоток. А если чемпион отказывался впустить их внутрь, женщины пробовали вскрыть себе вены прямо в холле отеля.
Подобного поведения тогдашняя Америка простить ему не могла. Двое сенаторов от южных штатов в открытую призывали линчевать зарвавшегося ниггера. Когда репортеры попросили его прокомментировать это заявление, Джонсон сказал, что насколько ему известно, у обоих сенаторов есть молодые дочки, так вот давненько у него что-то не было новеньких цыпочек. Эрекция аж брюки рвет. Тучи над его головой сгущались все сильнее.
Большую часть заработанных на ринге денег Джонсон вложил в моднющий найт-клаб «Де Люкс». Уйдя на пенсию, он собирался сидеть в дверях собственного заведения и радоваться капающим в кассу копеечкам. Клуб располагался в самом сердце Гарлема, и задумывался чемпионом, как первое в Америке роскошное заведение для негров. Джонсон предполагал проводить там танцы под только что появившуюся модную негритянскую музыку «джаз». Он успел купить помещение, провести внутри ремонт и даже повесить вывеску. Но после этого все-таки был арестован и оказался на нарах.
Обвинение было странным даже для того времени. Женатого Джонсона взяли в машине с белой проституткой и предъявили статью о нарушении супружеской верности. Причем дело явно шло к тому, что впаяют ему лет восемь и уже в тюрьме припомнят все слова о сенаторских дочках. Джонсон понял, что земля начинает гореть у него под ногами.
