Риббентроп. Дипломат от фюрера - [144]

Министерство пережило еще одну метаморфозу — завершилась нацификация кадрового состава. К августу 1940 года из 120 дипломатов высших рангов, работавших в центральном аппарате, 71 состоял в НСДАП, причем 50 из них служили в министерстве до прихода нацистов к власти; 22 не состояли, но 11 из них безуспешно подавали заявления о вступлении в партию (данные неполные). Членами НСДАП были восемь из девяти глав департаментов. С 1941 года во главе дипломатических миссий появились ветераны партии и СА: Адольф Беккерле — в Софии, Зигфрид Каше — в Загребе, Ганс Людин — в Братиславе, Дитрих фон Ягов — в Будапеште, Манфред фон Киллингер — в Бухаресте, но это относилось, почти исключительно, к странам-сателлитам, где не могло быть речи ни о какой самостоятельной политике. Компромисс со «старыми партайгеноссе» был и попыткой противостоять могуществу Гиммлера: когда рейхсфюрер СС «пытался добиться исключительного влияния на внешнюю политику», между ним и Риббентропом «возникла очень серьезная скрытая вражда»^{2}. Наоборот, в нейтральные страны поехали наиболее опытные дипломаты: в 1943 году Дикхоф отправился в Мадрид, последний поверенный в делах в Вашингтоне Ганс Томсен — в Стокгольм. В Анкаре оставался бессменный фон Папен^{3}.

Важную роль в нацификации министерства сыграл глава Внутригерманского отдела Мартин Лютер — темная личность даже для Третьего рейха. Он вступил в НСДАП в 1933 году и сделал карьеру благодаря протекции Риббентропа, точнее, фрау Аннелиз. Романтические отношения тут ни при чем: Лютер был завхозом, занимавшимся перестройкой виллы в Далеме и посольства в Лондоне. Став министром, патрон взял его на службу. Как многие примазавшиеся, Лютер стремился выглядеть более фанатичным нацистом, чем ветераны «Пивного путча». Дипломаты «старой школы» не любили и побаивались этого человека, бравшего на себя грязную работу по контактам со спецслужбами и участием в «окончательном решении еврейского вопроса» (именно он представлял МИД на печально известном совещании в Ванзее 20 января 1942 года под председательством Рейнгарда Гейдриха). Записка Лютера от 24 сентября 1942 года об «эвакуации как можно большего числа евреев из различных стран Европы» со ссылкой на указания рейхсминистра, стоившая позже Риббентропу жизни и едва не отправившая на виселицу Вайцзеккера, появилась на свет в результате очередного скандала, который фюрер устроил Риббентропу за его «мягкость»^{4}.

Амбиции Лютера не знали границ, равно как и его неблагодарность — он начал интриговать против своего покровителя. Заручившись поддержкой главы политической разведки СС (СД/Заграница) Вальтера Шелленберга и принимая во внимание антипатию Гиммлера к Риббентропу, Лютер подготовил доклад (он, к сожалению, не сохранился) о том, что рейхсминистр истощен морально и физически и более не способен исполнять свои обязанности. В начале февраля 1943 года он переслал доклад Гиммлеру с просьбой дать ему ход, но начальник Личного штаба рейхсфюрера СС Карл Вольф предупредил рейхсминистра. Гиммлер сделал выбор в пользу Риббентропа, возможно, решив, что тот менее опасен. 10 февраля Лютер был вызван в ставку рейхсминистра и арестован сотрудниками гестапо, а его доклад передан его шефу.

Падение Лютера было окончательным и бесповоротным, поскольку еще 10 декабря 1942 года бывшему начальнику Отдела личного состава Курту Прюферу было приказано (как минимум с одобрения Риббентропа) проверить Информационное бюро МИДа, через которое текли огромные суммы из секретных фондов. Дотошный дипломат старого закала обнаружил столько финансовых злоупотреблений в этом детище Лютера, что за того никто не решился вступиться. Лютер оказался в концлагере, его подельники — на Восточном фронте^{5}. Шелленберг отделался легким испугом, но затаил ненависть к Риббентропу и после войны отомстил ему в мемуарах: сочинил историю о том, как рейхсминистр хотел убить Сталина… при помощи стреляющей авторучки[87].

Не имея друзей среди нацистских бонз, рейхсминистр тяжело переживал измену Лютера, которому доверял, тем более что скандал нанес дополнительный урон престижу его ведомства. Результатом стали новые кадровые перестановки. Вайцзеккер отправился послом в Ватикан вместо пожилого Карла Бергена, занимавшего этот пост с 1919 года. Новым статс-секретарем стал Штеенграхт — доверенное лицо министра, не имевший ни дипломатического опыта, ни политического веса. Он успешно справлялся с рутинной работой, но не имел права замещать шефа в процессе принятия решений. Собственные идеи у Штеенграхта, впрочем, были: в июле 1944 года он подал министру записку о будущей роли МИДа, предложив создать оперативное управление с целью «координировать людей, идеи и действия, чтобы использовать все возможности для победы в войне путем умелой внешней политики», но проект не был осуществлен^{6}. Вёрман отправился послом в Нанкин при прояпонском режиме Ван Цзинвэя, где сменил Штамера. Штамер был переведен в Токио на место Отта, скомпрометированного дружбой с арестованным в октябре 1941 года «агентом Коминтерна» Зорге, но отделавшегося отставкой