Резидент галактики - [59]

В мире, который в идеале представляли себе фьйорги, не было места людям. И не только людям. Вообще ничему биологическому и органическому. Это казалось им просто излишним. И значит ненужным. Следовательно, подлежащим исчезновению. Но и жизнь, сама но себе не была их главным врагом. Категории дружбы и вражды были для фьйоргов слишком абстрактными, все на свете они рассматривали лишь с точки зрения целесообразности по отношению к Главной Задаче. Этой великой и грандиозной целью было подготовить и осуществить новый Большой Взрыв, который окончательно и бесповоротно разрушит нашу Вселенную. И для осуществления этой цели маленькие живучие, предприимчивые создания, которые называли себя людьми, были просто необходимы. При желании они могли бы изобрести такое, что и не снилось ни ларгам, ни уиркам, ни тем более фьйоргам. Не зри же только за последние сто лет человечество создало столько совершеннейших средств для уничтожения себе подобных! Однако для осуществления этой великой Задачи требовалось вначале заполучить планету, пусть полусожженную и разоренную, в свои руки. Явиться этакими благодетелями, покровителями, можно даже сказать, «ми– ротворцами». Необходимо было вывести Солнечную Систему из-под контроля уирков и ларгов, а для этого требовалось доказать несостоятельность этих цивилизаций в решении земных проблем. Ядерная война была бы хорошим тому подтверждением. И планы, внушенные некоторым заокеанским стратегам, уже готовы были принести свои плоды. И тут им стал мешать резидент.

Его они терпели лишь до той поры, пока не пришло время решительных действий. Улучив момент, они расправились с ним так же быстро и бесцеремонно, как имели обыкновение производить все свои операции.

Кажется, вот только что сидел он на лавочке, уставясь пустым взглядом куда-то в угол – и вдруг: и его и половину лавочки будто корова языком слизнула. И лишь бабка Настя, увидев это, перекрестилась и, покликав внучку Галочку, припустила рысцой от дурного места. Да смурной Гришка почесал в затылке и забубнил свое: был, был и нету… Участковый, вызванный тетей Клавой, даже протокол составлять отказался. Но квартиру, на всякий случай осмотрел и опечатал.

– Герою нашему здорово повезло, что в момент исчезновения своего тела он находился в одной из вещественных своих ипостасей, имея питание от одной из многочисленных транстипизационных точек, которые им были заблаговременно разбросаны по планете для скорейших и необходимейших перевоплощений.

И, странно, мгновение назад был он существом, наделенным невероятной властью над вещами, предметами, приборами, машинами – и вдруг… Удар… взрыв, вспышка… и он превратился лишь в сгусток энергии, в сочетание полей, в Нечто, очень близкое к Великому Ничто…

На очень короткое время он сумел войти в проносившуюся мимо шаровую молнию. Однажды он уже входил в это состояние и относительно быстро и легко научился регулировать его, был способен перемещаться на дальние расстояния без особенных усилий. Шаровая молния концентрировала в себе колоссальное количество энергии, ибо видимой своей частью принадлежала к этому измерению, а невидимой – к иному, где и черпала неистощимый поток частиц, в нашем мире превращавшийся в световое излучение.

И он бежал, съежившись в крошечный комок электронов. Бежал, едва не лишившись рассудка от страха. И почти обзумел от горя, не найдя собственного тела, а еще больше страдал он, увидев Лалу в объятиях чужого человека. И помчался на верную гибель, еще издали ощущая непередаваемый, смертный холод, который как куполом была покрыта база. Шел пятый час утра.

– Смотри! – воскликнул Ферди. – Фонарик!

– Какой еще, к чертям, фонарик? – всполошился Уиндоу, скидывая с плеча винтовку М-16, с которой он не расставался со времен Вьетнама.

– Да погоди ты, она же сама летит… Это молния…

– Стреляй, дурак!..

Загремели очереди. Клайв Уиндоу был прекрасным снайпером, что подтверждали связки человеческих ушей, которые он имел обыкновение отрезать у своих жертв.

Одна из пуль вонзилась в центр сплетение силовых полей… и прогремел взрыв огромной силы, который резидент готовился произвести в подземном бункере.

Лишь слабый лучик гравитонов лихорадочно метнулся в сторону и застыл в оболочке старого резинового мяча, сиротливо лежавшего в канаве.

Его дряхлое поблекшее тело, измочаленное миллионами пинков, обильно политое дождями и и умытое росами, было не самым лучшие обиталищем для усталой, измученной души. Но быть мячом было все же чуть поспокойнее, чем трепетной, готовой ежесекундно взорваться молнией. Мяч вздрогнул. Повел впалыми боками и вдруг с тоской и ужасом осознал, что это – его последнее обличье. И что никогда он уже не сможет переродиться и воплотиться во что-то иное, либо подать о себе весточку кому бы то ни было. И что для человека, который стал вещью, самый закономерный финал – навек застыть в старом, никчемном, изношенном и негодном предмете. Каким он, в общем-то, когда-то и был…

* * *

Фьйорг-4 патрулировал над базой Серджент-Рьвер вместе с Фьйоргами-6, 7, 10, 12. Остальные члены Фьйорады разбрелись по окрестностям, частью замаскировавшись, частью перейдя в состояние оптической непроницаемости. Фьйорада получила приказ Сообщества и готовилась в точности выполнить его. Координирующий Совет Ассоциации и не подозревал, что в те минуты творилось на обезумевшей от ужаса планете, которую могло спасти только чудо.