Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно - [39]

Бывало, что Елизавета Николаевна ходила на дни рождения своих подружек. Она приносила с собой в качестве подарка конфеты и шампанское. Конфеты и шампанское – это то, что всегда дарят врачам. Хотя иногда дарят коньяк и торт. Или мартини и духи. Врачи частенько отдавали медсестрам и санитаркам конфеты и шампанское. Или тортик к обеду. В шкафу в медсестринской комнате всегда лежали свободные коробки – бери кто хочет. И вот когда Елизавете Николаевне надо было идти на день рождения к подружке, то она брала коробочку конфет, шампанское, заходила в ординаторскую с утра и предупреждала: «Доктора, если сегодня будут цветы, то оставьте мне букетик, иду на день рождения». Врачи с удовольствием отдавали цветы, потому что им дарят каждый день, носить домой уже надоело. За свою жизнь они повидали много разных букетов. И такие, и сякие, ничем уже не удивишь. И сто одна алая роза в прозрачном целлофане с бантом, и тощий репей, обернутый в сетку, вроде как крупная накрахмаленная марля, художественный вымысел. Из цветочных горшков, которые стояли в ординаторской, торчали пластиковые аисты и младенцы на длинных проволоках. Ими обычно украшались модные букеты. Фигурки торчали отовсюду и были как выставка. Врачи собирали ангелочков в памперсах – вроде как хобби, а вот цветами всегда делились охотно. Правда, был один день в году, когда цветы у врачей взять нельзя – это 31 августа. Потому что впереди 1 сентября, сами понимаете. Но Елизавету Николаевну это никак не расстраивало, ее внук не ходил в школу, он был еще очень маленький, а подружки в это число не родились.

Елизавета Николаевна приходила на день рождения с шампанским, конфетками и букетом. В подарок всегда дарила варежки, шапочки или шарфы, вязала их сама. Делала разноцветными, ажурно оформляла крючком края. Получалось очень нарядно. И подарок человеку, и покупать ничего не надо. Опять же вещь, своими руками сделанная. Она подбирала каждому человеку свой цвет, знала, кто какой любит и у кого какое пальто. То есть не из запасов дарила, а специально.

К концу праздника все выпьют, стол уже съеден, нарезка обветрилась, подружки сидят раскрасневшиеся, разговоры за жизнь. И Елизавета Николаевна рассказывала, что вот недавно привезли одну в родзал, а она в свадебном платье! Прямо со свадьбы привезли! А жених там остался, ну сто человек гостей же не бросишь, так и догуливали без невесты. Родила, конечно, куда ж денется. От нас еще никто беременной не уходил! Ну ее на стол сразу как поступила, посмотрели, а там уже полное открытие, эпидуралку сделали, ну порвалась она в двух местах, мальчик три семьсот! А подружки спрашивали: «Как порвалась? Какую эпидуралку?» И Елизавета Николаевна как бы нехотя объясняла: «Ну, эпидуральная анестезия, обезболивающее, значит». Елизавета Николаевна чувствовала себя в этот момент идущей по коридору, а все подружки лежат на каталках, хватают ее за руку и говорят: «Доктор, что такое эпидуралка? Это опасно?»

Или вот еще как бывает. Бывает так, что если ребенок рождается 31 декабря вечером, то роженица просит записать его на 1 января ночь. Потому что если родилась девочка, то ей будет на год меньше, это для нее, как для будущей женщины, хорошо. А если мальчик, то его позже на год призовут в армию. Целый год в запасе жизни – это всем всегда выгодно. После дня рождения Елизавета Николаевна приходила поздно домой. Ей сразу вручался внук, потому что дочь с ним набегалась за весь день, а зять сразу делал телевизор погромче. Иногда это был какой-нибудь концерт. И тогда Елизавета Николаевна брала внука на руки, подкидывала его и вальсировала под музыку. Она была веселая после шампанского, раскрасневшаяся, и улыбалась внуку, а он ей. А кот Рыжик прыгал на подоконник и целовал себе вытянутые рыжие ноги.

Каждый раз после рабочего дня к Елизавете Николаевне заходила старшая кухарка Нина. Она приносила то каши, то котлеты. Иногда наливала в банку суп. Елизавета Николаевна не хотела брать, а Нина всегда объясняла: «Ну все равно же выбрасывать, бери! не отказывайся! Я тебе всегда с удовольствием помогу! Я же от чистого сердца, Лиз!» Елизавета Николаевна приносила домой и объясняла: «Это не объедки, а остатки». Ей нравилась фраза, которую сказала в фильме «Вокзал для двоих» Людмила Гурченко. По сюжету она выставляла на стол в вокзальном зале ожиданий еду, которую носила домой из ресторана, где работала официанткой. В той сцене Людмила Гурченко и Олег Басилашвили ужинали ночью, потому что им очень захотелось есть. Олег Басилашвили сказал: «Никогда еще не ел объедки». А Людмила Гурченко сказала: «Это не объедки, а остатки». Елизавета Николаевна очень любила этот фильм, потому что ей казалось, что она бы тоже так смогла. Встретить человека, поверить и полюбить его. И приехать за ним на зону. Но человек такой не встречался, жизнь шла, внук рос, все было хорошо и без поездки в тюрьму к бритому мужчине, никаких сюрпризов и резких поворотов в судьбе.

И вот один раз Елизавета Николаевна пришла с работы, а на кухне сидит дочь и зять. Квартира убрана и посуда помыта. Дочь Елизаветы Николаевны обычно делала так, когда была школьницей и получала двойку. Первая мысль у Елизаветы Николаевны возникла такая: «Опять беременная». Дочь сказала: «Мама, нам надо с тобой поговорить». А зять сказал: «Да, есть определенная новость, которую надо обсудить на семейном совете».