Резервы человеческой психики. Введение в психологию активности - [116]
В связи с вышесказанным встает и такой вопрос. А не являемся ли мы все свидетелями и жертвами дисгармонии между внешними и внутренними возможностями человека? Не слишком ли похож сегодняшний человек на ребенка, преждевременно ставшего обладателем чрезвычайно опасных игрушек? Кстати сказать, на ребенка он похож еще и тем, что его внимание большую часть времени направлено на выяснение отношений с внешним миром и лишь изредка — с самим собой. Он охотно переделывает окружающую природу и лишь в исключительных случаях вспоминает о своем собственном несовершенстве. Даже забота о здоровье ассоциируется в первую очередь с чисто внешними факторами: с таблетками, компрессами и т. п. И лишь иногда можно услышать о некой психической устойчивости в отношении заболеваний.
При этом считается, что именно физическая закалка определяет силу и устойчивость психики. Безусловно, она способствует ей, но не определяет. Нам приходилось видеть, как мастер спорта по боксу падал в обморок при предохранительной прививке, а тщедушный шахматист стоически переносил боль при обширной травме.
Сказанное заставляет вспомнить слова И. Канта о том, что «в ходе прогресса человеческого рода культура одаренности, умения и вкуса (а вследствие этого и роскоши) естественно обгоняет развитие моральности, и это обстоятельство является наиболее тягостным и опасным как для нравственности, так и для физического блага, потому что потребности растут значительно быстрее, чем средства их удовлетворения». Оптимизм Канта проявился тем не менее в уверенности, что нравственные задатки человечества, которые всегда плетутся позади, когда-нибудь все же перегонят культуру потребления, «тем более что она в своем поспешном беге то и дело сама создает себе препятствия и часто спотыкается»[185].
Роль психологии активности состоит здесь, как представляется, в том, чтобы воспитывать в человеке носителя разумных потребностей. Сопоставим, к примеру, две следующие ситуации.
Еще совсем недавно мораль включала такое требование к человеку, как «честное отношение к вещам». Оно состояло в том, что владелец необходимой ему вещи добросовестно ее использует и своевременным уходом за нею старается возможно дольше продлить срок ее службы.
А как обстоит дело в современном так называемом обществе потребления, для которого «богом» становится вещь? Идя на поводу у моды, человек исключает из употребления многие добротные вещи только потому, что они «вышли из моды». При этом он тратит немало сил, времени и денег для того, чтобы приобрести такую же (а может быть, и худшую) вещь, но отличающуюся каким-то несущественным признаком. То, что массовое решение таких «проблем» является «погоней за призраками», — лишь одна и притом второстепенная сторона вопроса. Ничем не оправданный расход природных ресурсов, человеческого труда и времени — гораздо более существенная сторона вопроса, достойная размышлений.
Вот какая «формула счастья» была предложена американским экономистом Ю. Стэйли: «счастье = имущество/желание». Арифметика этой дроби весьма проста: чем больше числитель (то, чем владеешь) и чем меньше знаменатель (то, чего хочешь), тем ощутимее результат. Иными словами, счастье достигается умножением собственности или же ограничением потребностей.
Наша мораль отвергает как самоотрицание в аскетизме, так и непомерное самоутверждение в потребительстве, «вещизме». Будучи материалистами, мы на деле доказываем активную, созидающую роль духовного начала. Материальное нам нужно прежде всего для того, чтобы высвободить время и силы для всестороннего духовного и социального развития.
Необходимость совершенствования личности, формирования ее разумных потребностей ставит большие задачи перед психологической наукой.
Различные стороны человеческого бытия вызвали сегодня к жизни ряд отраслей психологии. Это психофизиология, психология труда, инженерная психология, медицинская психология, социальная психология, юридическая психология, педагогическая, детская, возрастная психология. А сколько есть еще «психологий» — психология спорта, психология искусства и т. д.
Размышляя о психологии будущего, французский психолог П. Фресс склонен считать, что наблюдающемуся сегодня процессу дробления и разобщения различных отраслей психологии будет противостоять сам человек — это прямоходящее существо, одаренное огромным мозгом, обладающее речью, бесконечными возможностями и представляющее такой уровень организации, который требует создания отдельной науки. У психологов своя задача, считает П. Фресс, — изучать человека как своеобразную живую организацию и стремиться объяснить ее механизм и особенности реакции на сигналы, исходящие из физического и социального окружения. В связи с этим различаются два сущностных аспекта: «человек природы» и «человек культуры». Ясно, что в первом случае имеются в виду биологические начала человека, во втором — социальные. Тем не менее будущее психологии, по мнению П. Фресса, зависит от способности психологов все более ясно осознавать всю его сложность. Будущих исследователей человека он представляет поэтому как специалистов-антропологов, получающих многодисциплинарную подготовку, которая должна включать физические, социальные, культурные и даже философские аспекты. «Разумеется, — пишет он, — такой антрополог должен владеть методами, которые позволят ему оценивать ситуации и модифицировать их. Эти ситуации все чаще будут определяться формулой «человек и общество», так как мы зависим от общества и в лучшем, и в худшем отношении. В своей практике психологи будут сталкиваться с проблемами эргономики, организации окружающей среды (например, проблема урбанизации), перенаселенности (проблема пожилого возраста), «общества потребления» и «общества нищеты», занимающего треть или четверть мира»
