Резьба по живому - [2]

Но потом появился Джим, проворно шагавший по песку. Ева прижималась к нему, тыча в них пухлым пальчиком.

— Что, язык, сука, проглотила? — рявкает тот, что в черной алкоголичке. Зовут его Марчелло Сантьяго, и он не привык, чтобы женщины игнорировали его вопросы.

Вдруг Мелани становится по-настоящему страшно. Джим приближается. «О боже, Джим».

— Слушай, отвали, вон мой муж идет, — спокойно говорит она. — Вам что, пляжа мало? Мы тут с детьми отдыхаем.

Марчелло Сантьяго встает, глядя на Джима, который устремляется к ним, не выпуская Еву из рук.

— Мы тут прикинули, что можем устроить пикник вместе, — скалится он Джиму в лицо.

Белобрысый, которого зовут Дэмиэн Кувер, тоже поднимается и стоит рядом с Мелани и Грейс.

— Что случилось, папа? — капризно спрашивает Грейс, глядя снизу вверх на отца.

Джим кивает Мелани.

— Забирай их и возвращайся в машину, — бесстрастно говорит он.

— Джим… — умоляет Мелани, тараща глаза сначала на него, а потом на Дэмиэна Кувера, но под конец переводит взгляд на девочек и рывком ставит Грейс на ноги.

Она шагает к Джиму, который передает ей Еву, не спуская глаз с Сантьяго и Кувера.

— Возвращайся в машину, — повторяет он.

Мелани ощущает близость девочек, косится на двух мужиков и направляется по пляжу к маленькой стоянке на песчаной банке наверху. Оглядывается и видит, что ее сумочка лежит на полотенце. Внутри — ее сотовый и Джима. Она видит, что Кувер это засекает. Джим тоже.

— Иди, — говорит он в третий раз.

Кувер смотрит вслед Мелани и детям, покидающим пляж. Ее тело в бикини — упругое и подтянутое, но она ссутулилась от страха, и ее движения, обычно такие грациозные, задумчивы, изломанны и некрасивы. Тем не менее Кувер похотливо косится на нее.

— Аппетитную пелотку ты себе отхватил, брат, — со смехом говорит он Джиму Фрэнсису, а его дружок Сантьяго, который все это время сжимал и разжимал кулаки, тоже негромко и невесело смеется.

Реакция у Джима Фрэнсиса одна — бесстрастное оценивание.

Поэтому Сантьяго и Кувер вынуждены смотреть на молчащего мужчину, который стоит перед ними в одних шортах защитного цвета. Загорелое тело, мускулистое, но покрытое странными шрамами, наводит на мысль, что в эту семью калифорнийских блондинок он попал из-за косяка при кастинге. Он неопределенного возраста — как минимум сорок, возможно, и под пятьдесят, а значит, он на добрых лет двадцать старше своей бабы. Чем должен обладать этот мужик, думает Сантьяго, чтобы заполучить такую вот секс-бомбу? Деньгами? В нем явно что-то есть, хоть и трудно понять что. Он смотрит на них, будто узнаёт.

В голове Сантьяго разворачивается база данных со всеми прошлыми стычками, харями из баров и тюряг. Ничего. Но этот взгляд…

— Ты откуда, браток?

Все так же молча Джим переводит взгляд с темных линз Сантьяго на голубые глаза Кувера.

— Чё вылупился? — резко говорит Кувер, сует руку в спортивную сумку у себя под ногами, достает большой охотничий нож и машет им в паре футов от Джима Фрэнсиса. — Хочешь попробовать? Вали отсюда нахуй, пока еще успеваешь!

Джим Фрэнсис пару секунд глядит на нож. Потом наклоняется, ни на миг не спуская глаз с Кувера, подбирает сумочку и полотенца и, неторопливо повернувшись, уходит по пляжу за женой и детьми. Они замечают, что он слегка прихрамывает.

— Хроможоп, — рявкает Кувер, убирая лезвие.

Джим приостанавливается, делает медленный вдох и идет дальше. Два мужика презрительно смеются, но это смех облегчения оттого, что человек, недавно стоявший напротив, уже свалил. Дело не только в его крепком телосложении и решимости яростно, до смерти драться ради своей семьи. Есть в нем что-то еще: рубцы на теле и руках, будто покрытых огромными татуировками; тонкие, но протяженные шрамы на лице; но самое главное — глаза. Да, думает Сантьяго, они говорят о том, что он из другого мира — не того, где обитают эта баба и эти детишки.

Джим подходит к «гранд-чероки», припаркованному на посыпанной гравием стоянке за пляжем, в полусотне ярдов от асфальтированной дороги. Там стоит еще одна машина — обшарпанный четырехдверный пикап «сильверадо». На секунду его охватывает паника, потому что он не видит Мелани и девочек, но это просто восходящее солнце, прожигая облака, отражается в стеклах машины. Они в безопасности, он возвращается к ним, и Грейс забрасывает его вопросами. Кто эти люди? Чего они хотели? Они плохие? Он пристегивает ее сзади вместе с Евой, а сам залезает на переднее пассажирское сиденье. Мелани заводит «гранд-чероки» и проезжает мимо «сильверадо», понимая, что он принадлежит двум незваным гостям.

— Надо пойти в полицию, — шепчет Мелани, довольная, что Грейс увлеклась игрушкой. — Я так испугалась, Джим. От таких ничего хорошего не жди. — Она понижает голос: — Я подумала о бедняжке Поле… Даже не знаю, что случилось бы, если бы ты не пришел… Я не видела тебя за дюнами…

— Давай отвезем девочек домой, — тихо говорит Джим, роняя руку ей на колено, которое равномерно дрожит. — А потом я подумаю о полиции.

Чтобы добраться домой, нужно немного проехать по шоссе 101, а потом еще милю — до здания в испанском колониальном стиле в Санта-Барбаре, в нескольких кварталах от океана. Мелани загоняет «гранд-чероки» на передний двор, Джим всех выгружает, после чего идет во второй гараж, который он превратил в мастерскую, появляется оттуда через пару минут и выгоняет машину обратно на дорогу. Мелани молчит, но, когда он сворачивает с подъездной дорожки, ей снова становится не по себе.