Рейс в Эвенкию (путевые заметки) - [7]
Зашел разговор об оседлости. Эта тема сейчас на языке у всего кочевого населения севера. Народ кето, в прошлом один из наиболее отсталых, забитых народов Крайнего Севера, начавший перед революцией вырождаться под влиянием алкоголизма и болезней, сейчас крепко встает на ноги. Братская помощь русских, построивших школы, фактории, больницы, красные чумы, безусловно велика. Но многое еще предстоит сделать.
Кето занимаются исключительно охотой и рыболовством. Побочные промыслы — изготовление "тиски" и долбленных веток — дают ничтожную продукцию. В хозяйстве кето весомой товарной продукцией является, по существу, только пушнина — главным образом белка. Оленеводством кето почти не занимаются. Совершенно очевидно, что для ускорения подъема благосостояния этого парода необходимо создание более прочной хозяйственной базы, чем зависящие от множества случайностей охота и рыболовство. У кето большое желание перейти из дымных чумов в деревянные дома. Прекрасные оленьи пастбища на большей части территории между Подкаменной и Нижней Тунгусками позволят им вести оленеводческое хозяйство. Шаги в этом направлении уже делаются. Землеустроительные экспедиции работают в Туруханском районе и Эвенкии не первый год. К сожалению, темпы их работ чрезвычайно низки, а практические результаты явно непропорциональны огромным средствам, на них затрачиваемым.
Итак, наш разговор происходил среди чумов, которые, вероятно, стояли на берегу реки Коль (так называется на языке кето Подкаменная Тунгуска) и сто и двести лет назад. Но населяют их ныне совсем другие люди.
Крепкий, смуглолицый парень вышел нам навстречу и протянул руку.
— Здорово, товарищ. Будем знакомы. Я — Толстых Яков. Однако из Красноярска приплыли?
У Яши было еще другое имя, трудное для непривычного слуха. Улыбаясь, он ловко отодрал тонкий кусок бересты и моим самопишущим пером вывел кривыми, неровными буквами: Кигтан Хоевул, кето.
Яша Толстых одет, как и все его сородичи, в черный грубошерстный кафтан с яркими нашивками и в легкие оленьи ичиги. На поясе у него висел пояс в грубых деревянных ножнах; расшитый кисет — "селей" был заткнут сзади за пояс. Только копну черных, как смоль волос, по обычаю дедов заплетенных в косички, покрывала стандартная москвошвеевская кепка, примелькавшегося неопределенного цвета и фасона, — такая самая, что встречается у нас и в Колхиде и в Архангельске. По правде сказать, она выглядела ничуть не наряднее, чем платки, которыми повязывают себе головы большинство мужчин кето.
Яша Толстых был членом местной участковой избирательной комиссии по выборам в Верховный Совет РСФСР. Он спросил, не привезли ли мы с собой газет. Узнав, что на теплоходе издается своя печатная газета, он сначала удивился, потом позавидовал. В нашей газете он разыскал прежде всего хронику о военных действиях в Испании. Не верилось, что это был представитель того самого народа кето, который до революции был отнесен к разряду, бродячих инородцев", не имел ни одного грамотного, поклонялся шаманам и считал, что земля кончается там, где Коль отдает свои воды реке Кук (Енисею).
Караван простоял у "Черного острова" целый день. Мешки с мукой, ящики и боченки с маслом оказались на берегу. Наконец, гудок, повторенный эхом трижды, нарушил таежную тишину.
До следующей фактории — Суломая — рекой было что-то около восьми километров. На этом участке мы увидели наглядное доказательство преимуществ "щетки" перед всеми прочими типами лодок. Минут за пятнадцать — двадцать до отхода каравана один из охотников сел в "ветку" и легкими ударами двухстороннего весла погнал ее в ту сторону, куда лежал и наш путь. Первым человеком, встреченным мной в Суломае, оказался именно этот охотник. Он кивнул мне, как старому знакомому:
— Однако, теплоход тихо ходит. Ветка машина нет, сам человек работает, а быстрей ходит! — и звонка расхохотался.
Оказывается, он приплыл в Суломай почти на полчаса раньше теплохода, успел навестить знакомых, обстоятельно потолковать с продавцом в магазине, купить всякой всячины и сейчас собрался в обратный путь.
Суломай расположен на красивом высоком берегу, поросшем сосной и кедром. С яра видна светлая лента Тунгуски, убегающей вдаль меж гористых берегов. Куда ни взглянь — всюду горы и тайга, тайга и горы.
И вот, стоит среди этой тайги большое деревянное здание. Красный флаг полощется на его шпиле. Кругом торчат пни столетних лиственниц и где-то под берегом глухо шумит на камнях ворчунья-река. А внутри здания, в просторном классе, сидят смуглолицые ребята, ничего кроме берегов своей реки не видевшие, и с увлечением решают задачу о том, где встретятся два поезда — один более скорый, чем олень, другой очень медлительный, вышедшие навстречу друг другу. Поезд они видели только на картинке, но мы не сомневаемся, что им придется в будущем не раз воспользоваться его услугами. Ведь поехали же недавно пять пионеров из их мест в заманчивый, как мечта, пионерский лагерь Артек, в далекий Крым.
Женщина-кето с фактории "Черный Остров".
Может быть на будущий год придет их очередь. А потом, когда они станут постарше, можно стать такими, как их учитель. Он — кето, сначала научился грамоте, потом поехал в Ленинград, окончил там институт Народов Севера и вернулся в Суломай.
