Рейс «Ориона» - [15]
— Я тоже хочу в мешок, — хнычущим голосом сказала вторая фигурка. Это был пятилетний Петькин брат Владик, прозванный Кляксой за постоянное нытье.
— Не влезем же! А Клякса-то еще зачем?
— Не отстает, рева.
В соседней комнате раздались тяжелые шаги. Тимка молнией вылетел из мешка на раскладушку.
— Лезьте, черти, — выдохнул Тоник и захлопнул дверь. Они с Петькой ухватили Кляксу и затолкнули его в мешок. Петька тоже укрылся в мешке. Тоник остался стоять посреди комнаты.
Герман Иванович осторожно приоткрыл дверь.
— Хлопцы, пусть Барс у нас переночует. Можно?
— Можно, — сказал Тоник, — А вы уже легли? А я вот… тоже… ложусь.
Теперь в мешке было очень тесно.
— Звали вас? — зашептал Тимка. — Мне Клякса коленкой позвоночник сверлит. А ну, лежи тихо!
Клякса попробовал заныть.
— Заткнись, — сказал Петька так сурово, что Клякса сразу замолчал.
— Ну и достанется нам утром, — вздохнул Тоник.
— Мы рано уйдем. Не заметят, — успокоил Петька.
Минуты три они молчали. Клякса начал мирно посапывать. Где-то в углу тихонько скулил во сне Барс.
— Знаете что? — начал Тимка. — Просыпать нам нельзя. Попадет, если увидят. Давайте дежурить по очереди. Каждый час меняться будем. Вон и часы.
В темноте светился циферблат будильника.
— Здорово, — сказал Петька. — Будто мы в походе.
— Давайте, будто наш пароход налетел на айсберг, и мы высадились на льдину, — предложил Тоник.
— На что налетел? — не понял Петька.
— На айсберг, на ледяную гору. Такие в северных морях плавают.
Тимка не согласился высаживаться на льдину.
— Там еды нет. Лучше на необитаемый остров. На острове хоть белые медведи.
Они поговорили еще немного, поспорили, водятся ли на Северном полюсе пингвины и бывает ли над Южным полюсом северное сияние. Потом договорились, что первым будет дежурить Тимка. Кляксу от дежурства освободили.
У Тоника слипались глаза.
— Спишь? — спросил Тимка.
— Сплю. Чего нам бояться? Полярная ночь кончилась.
— Скоро за нами придет самолет.
— Конечно. Но следи за белыми медведями. Возьми мой револьвер.
Через час Тимка локтем растолкал Тоника.
— Твоя очередь. Слышишь?
— Ага… — зевнул Тоник.
Тимка повернул голову и прошептал ему в самое ухо:
— Ты Петьке дай поспать побольше. Все-таки мы старшие.
— Конечно, — пробормотал Тоник. — Дам…
Он сказал это машинально, а думал о другом. Тоник думал, что тень, которая ложится от него на снег, очень длинная. Так было потому, что солнце стояло совсем низко. Большое, красное как спелый помидор, оно повисло над кромкой льдов. Снег был залит оранжевым светом. Фиолетовые тени далеко тянулись по нему от ледяных глыб. Льды кончались у черных береговых скал.
У самого берега медленно плыли айсберги. Они были громадные, как горы. С одной стороны их освещали красные лучи, с другой, в тени, айсберги были голубые. Они целиком отражались в тихой темно-зеленой воде. Потом по снегу скользнула большая тень, и в воздухе стал кружить самолет. Был он белый, в тонкую синюю клетку. Громко шуршали его бумажные крылья…
Утром, в половине девятого, Герман Иванович пошел в комнату, чтобы взять из чемодана бритву. Он открыл дверь и замер на пороге. Из его спального мешка торчали четыре головы. Справа виднелся аккуратный Петькин чубчик, за ним темный взлохмаченный затылок Тоника, Тимкин белобрысый ежик и стриженная под машинку круглая голова Кляксы.
А в раскладушке, удобно расположившись на чистой простыне, спал Барс. Он морщил нос и беззвучно рычал. Барсу снились белые медведи.
МИНУТА СОЛНЦА
У забора, где растут большие лопухи и высокий репейник, есть скамейка. Это даже не настоящая скамейка, а старая доска на столбиках из обломков кирпичей. Столбики сложили ребята. А доску они оторвали от забора, чтобы получилась лазейка. Теперь хорошо: и дорога к реке стала короче, и скамейка есть. Можно здесь посидеть и поговорить о разных вещах.
Но сейчас говорить не с кем. Тоник сидит один. Тимка все еще купается, а Петька с Кляксой и Римка ушли обедать. Только на самом конце скамейки греется на солнышке тощий кот Аркашка. Он дремлет, но один глаз у кота все равно приоткрыт. Аркашка и во сне следит этим глазом, нельзя ли поймать бабочку или даже воробья, чтобы сожрать. Серый Аркашка еще не совсем взрослый кот, но бандит и обжора.
С другого конца двора слышен голос:
— Тоник, иди же, наконец, обедать!
Это мама зовет его. Но уходить Тонику не хочется. Солнце пригревает голые плечи, маленький ветер трогает волосы, которые уже высохли после купания. Иногда хорошо посидеть просто так, глядя, как качаются листья травы.
— Щас, — говорит Тоник. Это значит «сейчас».
— Никаких «щас»! Все остынет. Через минуту чтобы был дома!
Минута — это много или мало? Тоник не раз сидел здесь и знает, что за минуту тень от забора должна переползти с рыжего кирпичного обломка примерно вон до того клочка бумаги в траве. Чтобы ветер не сдвинул бумажку с места, Тоник вытягивает ногу и прижимает клочок пяткой.
Тень движется почти незаметно для глаза. Но зато очень даже заметно для глаза выползает из травяных джунглей черный жук с усиками. Жук блестящий и круглый. Величиной он с копейку. Жук карабкается, как по канату, по шнурку от тапочки и взбирается на ногу к Тонику. Тоник вздрагивает и хочет сбросить усатого гостя. Только тут же спохватывается, потому что надо воспитывать в себе смелость. А как быть смелым, если пугаешься какого-то жучка?
